Четыре секунды до полуночи

Она манящим светлым оком глядела на меня холодно и в упор. Лик её был прекрасен, словно первый распустившийся яблоневый цветок в весенней темноте. Я был очарован ею, тогда и сейчас...

Я точно помню, что родило в моём сердце мечту.

Всё своё детство я провёл в небольшой полуразрушенной комнатке, стены которой каждую ночь заливались серебром, рядом с больной матерью и работающим с утра до ночи отцом. С каждым днём мама становилась всё больше похожей на мраморную статую, глаза её впадали глубже, а под ними – темные круги, и каждую ночь я просыпался от её болезненного кашля. Но одно в ней не менялось –нежный голос и истории, которые я так любил. Каждый день, мама подзывала меня, усаживала к себе на колени, обхватывала своими худыми холодными руками и долго рассказывала мне о Луне. Рассказывала о маленьких людях, что жили там, и дружелюбно, хоть и не часто, встречали «земных гостей». Рассказывала о маленьких коровках, дающих голубое нежнейшее молоко. Рассказывала и о камнях, искрящихся на солнце разными цветами. Сейчас я понимаю, что её сказки – чистой воды выдумка, но тогда.... Тогда её рассказы заложили в моей душе самое яркое впечатление об этой далёкой незнакомке.

Ещё помню, как однажды папа принес домой телевизор. Аппарат был больше похож на коробку из-под обуви с большой круглой линзой, но это был телевизор, самый настоящий! Папа долго работал для того, чтобы купить его. Он хотел сидеть после работы вместе, всей семьёй на нашем маленьком зелёном диванчике и смотреть старые мюзиклы. Но его мечта так и не осуществилась. После того, как мама умерла, к телевизору отец ни разу не прикоснулся, оставив его для меня. Я помню, как каждый вечер, ровно в девять часов пятнадцать минут я включал «ящик» на одном из нескольких каналов, чтобы вновь послушать про Луну. Каждый раз, я садился напротив окна и долго влюблённо наблюдал за нею. За тем, как она теплым расплывчатым пятном освещает окружающую её темноту. Сейчас я знаю, что она не светит, а лишь отражает свет, но тогда... Тогда её свечение было для меня тайной, внеземной магией.

Однажды папа сказал мне: «Чтобы достичь своей мечты, мало просто хотеть этого. Ты должен добиться её исполнения, идти к ней, отдаваясь целиком». Возможно, тогда я принял его слова слишком близко к сердцу. Я горел желанием стать космонавтом лишь для того, чтобы приблизиться к манящей меня Луне. Всё своё отрочество я проводил дома, за книгами. В свои двенадцать уже знал спутник и устройство космонавтики лучше, чем историю родной страны, были истёрты до дыр страницы книг Брэдбери. У меня не было друзей, я не помню, чтобы вообще общался с кем-то, кроме учителей и отца. Но это было и не нужно – я считал, что общение может помешать мне. Как же я жалею...Боже мой, как же я жалею сейчас, глядя на это!..

Я навсегда запомню себя тем самым голубоглазым парнем с мокрыми от пота тёмными волосами, что каждый день пропадал на тренировках в зале. Незаметно для себя из маленького худощавого мальчика из «муравейника», я переродился в широкоплечего возмужавшего юношу с мечтой в душе и целью в голове. Каждый день я учился, читал и тренировался так усердно, будто боялся, что следующий день не наступит. Я не сильно думал о своём окружении – мне было все равно. «Небесное око» заменило мне всех: друзей, любовь, семью.

Сейчася вспоминаю одну девушку из старших классов. Тогда её лицо казалось мне обычным, но сейчас, я бы отдал всё, чтобы вновь увидеть его. Особенно приятными запомнились её шоколадные глазки-пуговки, ямочки на румяных щеках и круглые плечи, закрытые пышными светлыми локонами. Я помню, как она робко назвала моё имя, как тихо села рядом со мной. Я был слишком занят. Она смотрела на меня, а я брезгливо отводил глаза от книги. Помню, она спросила меня: «Не хочешь погулять после школы?» Ох, милая, я бы отдал всё, чтобы вновь увидеть тебя! Но тогда... Тогда лишь грубо кинул ей: «Я занят», - и вновь уставился в текст. Мне не нужна была она, моё сердце тонуло в мечтах о небесной принцессе.

Я навсегда запомню себя тем самым счастливым старшеклассником, получившим приглашение в Кембриджский университет Аэрокосмонавтики. Я окончил обучение, поступил на программу кандидатов в астронавты, затем три года отучился на лётчика, получил нужное мне физическое и техническое образование, черт возьми, я сделал всё, чтобы попасть сюда!Я помню всё это настолько хорошо, что уже больно об этом думать. Пять лет я готовился к полёту – ежедневные тренировки, погружения, центрифуги, книги... Мне удалось поймать мечту за хвост.

Семью заменила мне моя Луна, к которой, как и учил меня отец, я «шел, отдаваясь ей целиком». Я добивался её всем, чем только мог – умом, временем, силами, потом и слезами. И ради чего?

Я запомню на всю оставшуюся короткую жизнь белый лимузин, который вез меня к моему кораблю. Меня осыпали яркими вспышками фотокамеры и восклицания, словно молодоженов осыпают алыми лепестками роз. Я ступил на корабль так,словно входил в свой родной дом, этот шаг запомнится мне надолго. Махнул рукой на прощание и лёгким нажатием кнопки закрыл металлическую дверь. Словно по традиции, приклеил свой детский школьный рисунок ракеты и космонавта, стоящего на Луне - этот мятый клочок бумаги стал для меня символом того пути, что я прошёл ради этого момента. Лишь только мой Мунлер - так я прозвал свой корабль, - поднялся над землёй, сердце заколотилось с бешеной скоростью, и мне стало жарко настолько, что приходилось то и дело размахивать руками и стирать с лица пот. Мой связист, пожилой отставной космонавт, лишь заливисто смеялся и успокаивал меня, травил истории об экспедициях на Марс и Венеру.Я не вслушивался, но смеялся вместе с ним. Мне было спокойнее, зная, что хоть кто-то меня слышит в это мгновенье. Весь оставшийся полёт я провёл за монитором компьютера и с гарнитурой в ушах.Меня окружали десятки кабелей и проводов, дисплеев, кнопок и рычагов, которые светились так, словно ими управляло не электричество, а демоническая сила.

Я был уже близок. Я почувствовал это, когда выглянул в иллюминатор. Не хватило бы слов, чтобы описать волну чувств, нахлынувших на меня в тот момент! Это было прекрасно. Миллиарды звёзд блёстками рассыпаны в бесконечном пространстве, золотом покрыта ночная Земля, а вокруг неё – пугающая и великолепная темнота, окутывающая планету полупрозрачной вуалью. Впервые я заплакал, словно слепой, которому только что подарили зрение. Всё, о чём я читал и знал, о чём рассказывали учителя, меркло на фоне того, что я видел и чувствовал в те секунды. Впервые в жизни я чувствовал себя счастливым.

Посадка оказалась более чем удачной. Уже через несколько часов, открыв дверь шлюза, я почувствовал, как сердце быстро-быстро стучит в груди. Первый шаг. Затем ещё, и ещё, и ещё... Я начал смеяться и кричать во всё горло. У меня получилось! Я смог! Всё, что я делал, было не зря! Все усилия, что я прилагал для этого, все слёзы, все те трудности, что я преодолел... Я смог!

Земля... Когда смотрел на неё отсюда, издалека, она казалась такой... прекрасной. Всё то, что я делал, было ради этого. Ради того, чтобы увидеть, как прекрасно всё то, чего я не замечал. Та мечта, за которой я слишком сильнопогнался, привела меня сюда лишь для того, чтобы я понял, что мне это было не нужно.И в ту минуту я понял, что мне нужно было сделать дальше: вернуться домой, уволиться к чертям с этой работы, путешествовать по миру, так, как мог бы сделать намного раньше. Не гонись я так яро за мечтой, прожил бы до конца своих дней, окруженный настоящим счастьем.

Оставалась лишь одна вещь, которую я должен был сделать: водрузить флаг родной страны на фоне Земли. Такой важный момент я не мог не запечатлеть на камеру! Её установка заняла некоторое время, но я ловко управился с этим. Это было необходимо. Это я стану показывать своим детям.

Спиной я чувствую жесткий толчок...

Я хочу запомнить себя таким настолько, насколько мне ещё хватит кислорода. Запомню себя таким ещё на пару мгновений, пока не почувствую спиной ударную волну вновь. Пока не обернусь и не увижу яркую вспышку, не замечу крупные осколки литосферных плит, медленно отлетающих друг от друга, пока не пойму, что произошло, пока не подкосятся ноги и не закружится голова.

Вдруг вспоминается кинутое в толпу выражение моего учителя географии: «Если представить всю жизнь нашей планеты как сутки, то эра человека – всего лишь четыре секунды до полуночи». Никогда бы не подумал, что придётся понимать эту фразу буквально.

И вот сейчас, наступает полночь.Я остаюсь смотреть на то, что осталось от Земли, от моих возможностей и планов. Я один. Теперь я навсегда один, с камерой, флагом и Луной – навсегда холодной и навсегда пустой...