Идеальный капкейк
Бесконечное темное пространство вдруг заискрилось множеством сверкающих точек. Это не могли быть звезды, потому что их блеклый свет сжигали солнечные лучи, нет, это было нечто иное, нечто важное, что-то, что она не должна была забывать, когда проснется.
Все ее естество, за много лет привыкшее к размеренному ритму жизни, сейчас словно сошло с ума от вида этого света, от желаний и открывшихся возможностей. Это была невероятная феерия чувств, но продлилась она совсем недолго. Вместо нее пришла яркая вспышка. Она ослепила глаза, окутала со всех сторон и поглотила и её, и весь остальной мир...
* * *
Невыносимо противный визг ворвался в сон и грубо вытащил сознание Вероники Бекельман из сновидения. Липкая, словно патока дрема отступала так медленно и неохотно, что девушка едва смогла приподнять голову и разлепить глаза. Рядом с лицом парил в воздухе виртуальный будильник.
Шесть утра по Москве, значит уже через двадцать минут начнется суточная смена...
Вынув из спального мешка руку, Вероника с мстительным удовольствием замахнулась и отшвырнула будильник в стену – обиженно пискнув, тот рассыпался на цветные пиксели и затих. Удовлетворения это не принесло.
Уронив голову на подушку, она поглядела в потолок.
Что ей снилось? Кажется, ничего... Но тогда почему в душе поселилась странная смесь дикого восторга и съедающего страха? Странная эмоциональная двойственность, вызвавшая сильное чувство тревоги, неужели это предчувствие чего-то плохого?
"Вероника, позывной Гарри, вы не подчинились требованию будильника" – произнес мягкий, вкрадчивый голос. Он шел из ниоткуда, наполнял все пространство её маленькой каюты, и главной особенностью этого голоса была нечеловеческая правильность его речи, потому что принадлежал он искусственному интеллекту станции.
– Я не выспалась, – потерев глаза, пробормотала девушка, – даже не так, я как будто совсем не спала.
"Вас записать на медицинское обследование?" – задал вопрос компьютер, и Вероника поспешно покачала головой:
– Нет! Нет, я уже в порядке... – сонно пробормотала она, пытаясь выбраться из спального мешка, – Я в полном порядке!
– Гарри, ты проснулась? У нас прогулка через тридцать минут, не забудь, – произнес уже другой голос – живой, немного неправильный, но оттого намного более приятный, потому что принадлежал настоящему человеку.
– Я поняла! Поняла! – неожиданно для себя вскипела Вероника.
Кровать под ней вдруг слегка сдвинулась, когда станция пересекла очередной гравитационный барьер, и девушка, запутавшись в мешке, рухнула на пол.
Несколько секунд Гарри обреченно осмысливала свое положение.
– Дазай, у нас остались те вишневые кексики? – негромко спросила она.
"Вероника, позывной Гарри, в моей базе есть запись лишь об одной единице шоколадного капкейка с ванильным кремом".
– А-а... В этом проклятом месте совсем не осталось сладостей! Включи запись номер тридцать пять, – скомандовала девушка, и в комнате заиграла жизнерадостная мелодия.
"Close your tired eyes, relaxing them
Count from one to ten and open them
All these heavy thoughts will try to weigh you down, but not this time"
– Отключи гравитационный модулятор, – вновь велела она, и её тело, утратив вес, тут же плавно поднялось в воздух.
"Вероника, позывной Гарри, смею напомнить, что вы не выполнили норму по гравитационным часам, что может пагубно сказаться на вашем общем физическом..."
– Заткнись... – беззлобно огрызнулась на голос компьютера Вероника и плавно выплыла из спального мешка.
Оттолкнувшись от пола, она кувыркнулась в воздухе и плавно подплыла к шкафчику с вещами.
"When the sun goes down, and the lights burn out,
Then it's time for you to shine
Brighter than the shooting star, so shine no matter where you are"
Пока Вероника надевала свой рабочий комбинезон, в небольшом иллюминаторе за её спиной, окруженная чернотой космоса, медленно вращалась яркая голубая планета.
– Прогулка через десять минут, где ты? – раздался голос Виктории, теперь уже в наушнике.
– Подлетаю к шлюзам, – бросила Ника, одним плавным движением преодолевая длинный коридор жилого модуля и на ходу дожевывая свой бутерброд, – не боись, успеем!
Под "прогулкой" на станции подразумевался выход в открытый космос для проверки оборудования или экспериментов с новым физическим двигателем, и эту часть работы Гарри всей душой ненавидела.
Несмотря на суровые психологические тренинги, которые все астронавты проходили на Земле, покидать уютные стены живого блока было для нее тяжелым испытанием. Обратно она всегда возвращалась взмокшая от пота и едва живая от усталости. А сегодняшняя прогулка была особенной – она была рассчитана на шестнадцать часов, и должна была стать абсолютным рекордом по длительности пребывания вне стен станции.
Может поэтому настроение с утра было таким паршивым?
– Ну вот, я здесь, – проговорила Гарри преувеличенно бодрым голосом, вплывая в небольшую комнатку, наполненную скафандрами и инструментом.
– Удивительно... Я явилась вовремя, а ты опоздала, – сказала Виктория, – что-то в лесу сдохло.
Виктория, которая на базе имела позывной Сигрлин, уже заняла позицию для выхода на прогулку – замерла за прозрачной дверью в следующий отсек, который являлся неким "предбанником" для выхода в космос. Ника видела лишь ее скафандр, но точно знала, что лицо девчонки приняло спокойно-мечтательное выражение.
В этом крылась глубокая разница между ними. Если сама Ника ненавидела открытый космос за гнетущие тишину и одиночество, то эта сумасшедшая обожала его именно за то, что в нем не было других людей. Прогулки для Сигрлин были чем-то вроде личного праздника, когда она умудрялась отдыхать всем телом и душой, и возвращалась с них словно побывала на Земном курорте.
– Готова? – в голосе Виктории слышалось едва сдерживаемое нетерпение.
– Погоди, у меня есть еще четыре минуты, – пробормотала Гарри. Шлем с щелчком закрылся, и она услышала свое собственное немного неровное дыхание, – Дазай, запускай проверку. Проверка герметичности...
"Вероника, позывной Гарри, проверка герметичности выполнена успешно".
– Дазай, ты же ведешь запись для отчетности?
"Конечно, записывать рабочие переговоры и видео от меня требуют правила работы станции".
– Ты так и не исправила свой позывной? "Вероника, позывной Гарри", серьезно? – осведомилась Виктория.
– Исправлю. – отозвалась она, – сразу после того, как ты переименуешь компьютер с "Дазай" на какое-нибудь нормальное имя. Проверка кислородных емкостей...
"Вероника, позывной Гарри, успешно".
– Сладкого хочу, хочу шоколадного печенья с миндальными лепестками... – сказала вдруг Вероника, с тревогой поглядев на круглую дверь внешней камеры. Дурное предчувствие, овладевшее ей после пробуждения, становилось все сильнее, и в коленях появилась предательская слабость, – Или кексика с шоколадными каплями и посыпкой из цветного сахара...
"Вероника, позывной Гарри, проверка емкости сбора жидкостей выполнена успешно".
– Опя-ять завела свою шарманку, – взвыла Сигрлин, – сосредоточься лучше на проверке оборудования!
"Вероника, позывной Гарри, программное обеспечение – успешно".
– Не могу, я хочу торта... Я почему-то безумно хочу торта, шоколадного, с шоколадной стружкой сверху и фигурками из белого шоколада. Сил нет думать о чем-то еще.
– Наклей свой гребаный сахарный стикер и избавься уже от этой зависимости от глюкозы!
– Зачем тогда жить, если не будет хотеться есть тортики? – подавленно отозвалась Гарри, и добавила почти обреченно: – Оборудование к выходу готово.
"Двадцать секунд до открытия внешней заслонки!"
В скафандре, словно в броне, Гарри медленно зашагала к переборке, и та с готовностью отъехала в сторону. Её вдруг посетило стойкое ощущение, что она уже видела эту картину – чувство дежавю было столь сильным, что Вероника не удержалась и хмыкнула.
Сигрлин промолчала.
"Десять секунд до открытия внешней заслонки!"
Внешняя камера была крошечной и едва могла вместить двоих астронавтов в скафандрах. Гарри пришлось стала бочком, так, что ей стало видно лицо Сигрлин – девушка была спокойна и сосредоточена.
"Внимание, нулевое давление через пять секунд!" – объявил Дазай.
"Четыре!"
"Три..."
"Два..."
"Один..." – отсчитывал голос искусственного интеллекта.
"Нулевое давление!"
Экран внутри шлема замигал красного цвета предупреждением – воздуха в шлюзовой камере уже не было, и температура опустилась до критической отметки. Параметр пульса в интерфейсе шлема вырос сразу на двадцать единиц, и Гарри, прикрыв глаза, сделала медленный вдох и выдох, стараясь успокоить нервы.
Это просто работа. И ничего больше. Работа, которую она уже делала десятки раз...
"Самое время пристегнуть страховочные тросы", – объявил компьютер.
Обе девушки потянули каждая свой карабин, вмонтированные в переборку и подсоединили его к поясам.
"Внимание, открываю шлюзовую переборку!"
– Знаешь, мне снился поганый сон сегодня, – призналась вдруг Гарри, глядя на открывшуюся перед ними пустоту. Планета застилала от них Солнце и гигантская тень всколыхнула в памяти пугающие образы из ночного сна, – со мной разговаривала какая-то штука из другого измерения.
Сигрлин легко оттолкнулась от края камеры и словно рыбка нырнула в царство мрака и холода.
Гарри привычно схватилась за поручень на внешней стороне обшивки, сделала неуверенный шажок, и, наконец, очутилась снаружи станции.
"Загрузка директории из ЦУП. Проверка микросхем в блоке Юниформ Кино" – произнес голос искусственного интеллекта, и Гарри недовольно застонала.
Блок UK находился в дальней части жилых модулей и представлял из себя длинную, тонкую "стрелу", на конце которой находилось научно-исследовательское оборудование. А значит, им предстояло работать в самой дальней точке от спасительного корпуса станции.
– Принято, Дазай. Так что эта сущность тебе говорила? – голос Сигрлин в наушнике был непривычно веселым.
– Точно не помню, – откликнулась Гарри, отталкиваясь ногами от переборки и медленно паря над белой поверхностью блока "Си", – но это было что-то вроде психоанализа. Эта штука втуляла мне, что я должна делать то, чего пожелаю. Что мои силы безграничны и именно в этом и есть проявление воли человека.
– Ага, безграничны. Сними скафандр и поживи несколько безграничных секунд... А как она выглядела? – хмыкнула Виктория, и до Гарри вдруг дошло, что этим разговором подруга отвлекает её от темных мыслей о космосе.
– Наверное, никак. Эта штука ведь не может существовать в нашем измерении, она... Вроде как общалась ментально со мной.
– Дазай, я на месте, – отрапортовала Сигрлин, – приступаю к процедуре осмотра блока Юникорн Кино.
"Принято, Сигрлин. Удачной работы".
Обернувшись в полете, Вероника поглядела на яркий голубой контур, что опоясывал верхний край планеты.
Скоро из-за Земли покажется Солнце, и станет немного уютнее. Его яркий свет уже коснулся самого кончика "стрелы", вырвав первый блок оборудования из цепких лап мрака, но при этом его лучи поглощали свет звезд, из-за чего космическое пространство становилось матово-черным и каким-то мертвым.
Перецепив страховочный трос к новой петле на корпусе станции, Гарри прыгнула и вытянула руку вперед. Через несколько секунд свободного полета, она ухватилась за скобу, подтянулась и встала ботинками на металлическую рампу.
– Активировать гравитационный модуль, – дала команду она, и сила тяжести придавила её тело к обшивке отсека, – Гарри на месте, приступаю к визуальному осмотру блока Юникорн Кино.
"Принято, Вероника, позывной Гарри. Удачной работы!".
Визуальный осмотр подразумевал пару простых действий – сделать несколько видеозаписей корпуса станции в месте, где к ней крепился блок UK, и подтянуть пару-другую болтиков. Плевое дело. Главное, удобно устроиться на защитной рампе так, чтобы случайно не повредить легкую обшивку станции.
Солнечный луч коснулся корпуса под её ногами, и белая глянцевая поверхность слегка ослепила глаза. Воспоминание о яркой, мощной вспышке из сна вдруг кольнуло сознание, вызвав острый приступ страха. От неожиданности Гарри зажмурилась.
"Вероника, позывной Гарри, я регистрирую всплеск сердечного ритма и повышенное количество адреналина в крови. Рекомендовано немедленное прекращение рабочей нагрузки..."
– Я в порядке! – рявкнула она и открыла глаза, – активировать камеру на запись!
"Камера активирована".
Плавное движение станции и такое же плавное движение планеты вызвали легкое головокружение, тени от конструкций базы медленно ползли по белой обшивке, словно были живыми существами. Скафандр Сигрлин спокойно висел рядом с одним из технических блоков.
Сердце тревожно колотилось в груди, а кровь шумела в ушах. Со злостью обхватив поясную дрель, Гарри присела и с трудом подсоединила инструмент к одному из креплений.
– Хм, странно... Контроллеры два и три в норме, но напряжения нет. Компьютер, запусти проверку на входе в кластер, – проговорил голос Виктории в наушнике.
Мир подернулся рябью, тени становились все длиннее, солнечный свет все ярче. Минуту спустя Гарри поняла, что тупо пялится на свою руку, державшую дрель.
– Что-то не так... – произнесла она дрожащим голосом. Дыхание её стало таким частым, что интерфейс вывел предупреждение о слишком интенсивном расходе кислорода.
– М-м? С контроллером "А"?
Скафандр Сигрлин повернулся в ее сторону, он был ярко освещен Солнцем, поэтому стекло шлема потемнело, скрыв лицо человека. Гарри подхватила новая, еще более сильная волна дежавю, она это уже видела, она знала, что дальше случится что-то очень необычное, и что-то очень страшное, но... Попросту забыла, что именно.
Черный непроницаемый фон за спиной Сигрлин плавно озарился сотней сверкающих точек. Они были расположены в таком правильном порядке, что не оставалось сомнений в их искусственном происхождении. Крошечные, но яркие, они располагались не далее, чем в полусотне метров от борта их станции и не далее, чем в двадцати метрах от напарницы.
– Я просто проверяю контроллеры движка. – с небольшим раздражением в голосе проговорила Виктория, – Ты точно в порядке?
Была ли она в порядке? Определенно нет. Зачарованно глядя на светящиеся объекты, Гарри тряслась от страха. Именно эту картину она видела во сне, и тогда с ней говорил некто, как она подумала из другого измерения. А потом что-то произошло, потому что сон закончился мощнейшим взрывом.
– Да, я в порядке. Просто легкая паника, – проговорила Гарри голосом, начисто лишившимся эмоций, – я проверю крепления...
Почему она тогда так ответила? Почему не предупредила Сигрлин? Эти вопросы Гарри часто задавала себе позже, уже будучи на Земле, но единственное, что приходило на ум – это очень сильное ментальное воздействие, оказанное на её сознание.
– Принудительная блокировка ИИ. Логин "Админ", пароль "Альфа Браво Фокстрот ноль четыре", – произнесла она и индикатор работы Дазая погас.
Сверкающие неопознанные объекты её больше не интересовали, хотя они никуда не делись. Снова закрепив дрель на креплении обшивки, Гарри нажала на кнопку, и болт, сделав четверть оборота, замер.
В этот момент её посетила странная мысль, которая показалась Веронике очень важной.
– Слушай, а что будет, если просверлить обшивку станции? Она сразу разлетится на клочки или воздух будет выходить через маленькую дырочку, пока не выйдет весь? – спросила она, ухмыльнувшись странной, дикой улыбкой.
– Не знаю, но мы точно умрем, – откликнулась Сигрлин, – это ведь модуль "Бета", с хранилищем кислорода и топлива. Рванет так, что этот взрыв будет видно с Земли, а потом осколки еще долго будут кружить по орбите и медленно падать на поверхность.
Дрель уткнулась в следующий болт и провернулась на пол-оборота. Следующее крепление находилось в полуметре, но Гарри зачарованно уставилась на ровную беззащитную поверхность обшивки. Мир вдруг сузился до крошечных размеров, где остались лишь она и эта тонкая пластинка пластика, которая отделяла станцию от бездонного космического пространства.
– Как продвигается визуальный осмотр?
– Готово. Визуальный осмотр блока UK успешно завершен, – заученной формулировкой отозвалась Гарри.
– А что с Дазаем? – голос Сигрлин не был озадаченным, скорее каким–то опьяненным, но тогда Гарри, поглощенная в свои собственные мысли, не обратила на это внимания. Вместо этого она сощурилась и поудобнее перехватила сверло:
– А все ж представь, какой будет "бум!" если сделать дырку. Это ж все разлетится как фейерверк. Самый дорогой космический фейерверк в истории космоса, – сказала Вероника и в голосе ее заиграли нотки злого веселья, – спишь такой, а у тебя форточка в каюте, и никакого спертого воздуха...
– Ага, вообще никакого воздуха. Совсем. Зато очень свежо, – саркастически отозвалась Виктория. – Проверка контроллеров завершена, зарегистрировано небольшое превышение напряжения на втором контроллере. Это плохая новость, снова придется перезапустить блоки, причем нужно сделать это последовательно.
Голос Сигрлин Гарри теперь слышала словно сквозь толщу воды, и едва его узнавала, хотя они были знакомы почти всю жизнь. Гарри присела и дождалась, пока Виктория не нависла над оборудованием, всецело погрузившись в их изучение.
Тонкое сверло бесшумно уткнулось в обшивку космической станции, но замерло в нерешительности.
Гарри слышала свое собственное тяжелое дыхание, ограниченное скафандром, чувствовала безграничную пустоту космоса, окружившую их маленький оазис жизни. Неуемное желание нажать на кнопку заставило руки в перчатках дрожать, но остатки сознания удерживали её от этого шага, грозившего грандиозной катастрофой.
Компьютер скафандра, наконец, распознав опасность, вывел предупреждающую надпись на экране шлема. Раньше оно дублировалось еще и мерзким звуком, но Гарри давно отключила его, внеся ошибку в незатейливые строчки кода программы.
Сердечный ритм скакал словно взбесившийся вагончик американских гонок, глаза застилала пелена и все мысли были направлены на выполнение одного единственного желания – нажать кнопку дрели и проделать дыру прямо до емкостей с химикатами.
"Но ведь тогда я не смогу съесть единственный оставшийся на станции кексик..." – возникла в голове слабая мысль, и перед глазами почти наяву возник идеальный капкейк с Земли – с шоколадной начинкой, аккуратной кремовой шапочкой нежного розового цвета и идеальной вишенкой сверху – похожей на стекло – такой она была прозрачной – идеального красного цвета, плотной, но при этом, попадая в рот, такая бы сразу растворилась на сахар и вкус летней черешни.
Этот образ был столь сильным, что бурный поток желания увидеть колоссальный космический "бум!" внезапно был грубо оттеснен, и стремление совершить эффектный космический суицид растеряло всю свою силу.
И Гарри наконец осознала, что замерла с безумной улыбкой на лице в маленьком шажочке от гибели.
– Кексики! – слабым голосом проговорила она, и, ухватившись за эту простую мысль, как за спасительную соломинку, запричитала: – как же так, больше ни одного кексика или печенюшки с шоколадной крошкой?
Несгибаемая жажда немедленно запихнуть в рот что-нибудь, сделанное из сахара, окончательно очистили разум и вернули трезвое мышление.
– Ты чего там бормочешь? Отключи контроллеры один и два на панели Браво два-шесть, давай сделаем синхронизацию, может быть получится выровнять напряжение без перезапуска... – услышала Гарри и медленно убрала сверло от обшивки. Красная надпись на шлеме помигала и исчезла.
Тяжело поднявшись на ноги, Гарри повернулась к сияющим точкам.
Они все еще были там, за спиной у ничего не подозревающей Сигрлин, парили в вакууме, подчиненные идеальному порядку, сверкали, словно осколки зеркал, отражая свет Солнца, но теперь Гарри чувствовала, что они потеряли силу и контроль над ней. Желание подорвать станцию, которое они ей диктовали, теперь казалось смехотворным и слабым, как шальная мысль, которая однажды появлялась в голове, пугала её обладателя, но тут же отвергалась сознанием, как социально опасное действие.
Настроенная решительно, Гарри сконцентрировалась и представила целое блюдо капкейков так явно, что даже почувствовала их вкус, и во рту обильно выделилась слюна. А затем в бой двинулась тяжелая артиллерия – память об идеальном мамином "наполеоне", который та однажды делала на день рождения.
Синхронно сдвинувшись с места, сияющие осколки на миг померкли, а затем собрались в рой, "потанцевали" на месте и окончательно растворились в бесконечном мраке космоса.
Стало так легко, словно с плеч внезапно свалилась гигантская бетонная глыба. Сигрлин была занята своими микросхемами, поэтому Гарри позволила себе изможденно упасть на колени и выдохнуть весь воздух, что был в легких.
Это был бой, в котором ей удалось победить...
– Гарри? Отключи контроллеры один и два на панели Браво-шесть, – повторила Сигрлин.
– Есть отключить контроллеры один и два, – с истеричным смехом откликнулась Гарри, и тут же спросила: – А? Что за панель?
– Ника! – рявкнула Сигрлин, и Гарри, с трудом поднявшись на ватные ноги, сделала несколько шагов по рампе, и вцепилась рукой за блок управления Браво два-шесть. Собрав все силы и до предела сконцентрировав внимание, она открыла защитную крышку, которая тут же повисла в невесомости, и отжала два рычажка.
– Готово.
– Принято, – недовольно буркнула Сигрлин, и вдруг добавила: – знаешь, у меня сейчас было такое странное ощущение... Мне вдруг захотелось отстегнуть страховку, оттолкнуться от станции и погрузиться в вакуум космоса... И танцевать, танцевать на движках скафандра! Еле уговорила себя, что сделаю это только после работы, хех.
Гарри в голос расхохоталась.
– Они думали уничтожить нас самыми худшими страхами человечества, но споткнулись о кексики и совершенно психованного интроверта, – еле смогла выдавить через смех она, – как вам такое, чертовы пришельцы?!
– Э-э... – в лучах Солнца скафандр Сигрлин стал ослепительно белым, – Ты о чем?
– Дазай, воскресни по велению Админа! – воскликнула Гарри.
"Слушаю, Вероника, позывной Гарри".
– Проанализируй запись с моей камеры и сделай оценку произошедшего! – со злым весельем попросила она.
"Приступаю к анализу записи".
– Ты объяснишь, что за дьявольщину ты только что несла? – раздраженно гаркнула Сигрлин.
– Погоди, погоди! – выдохнула Гарри, пытаясь отдышаться и унять нервную дрожь.
"Просмотрев запись с регистратора Гарри, вынужден констатировать факт контакта первой степени, – произнес мягкий, вкрадчивый голос Дазая, – Поздравляю вас, вы первые представители человечества, встретившие иную форму жизни. Вынужден объявить активизацию протокола "Северное сияние", информация направлена в центр управления полетами".
– Что-о?! – взвыла Сигрлин, а Гарри снова хохотала, не в силах остановиться. Её мысли никак не покидал идеальный капкейк с кремом и вишенкой, только что спавший огромную космическую станцию, дрейфовавшую по орбите Земли, а может быть и всю человеческую цивилизацию...