На Земле по-другому

В глазах темнело, руки совершенно не чувствовали руль, пот струйками бежал под скафандром и мгновенно впитывался в термобелье. Темная сторона была близка, и единственная мысль, которая вертелась в почти отключившемся сознании была: " Луноход, не подведи."

Я не мог слышать гул моторов скоростных луноходов, которые преследовали меня, но мое уставшее сознание дорисовывало даже отражение в зеркалах заднего вида. Я просто знал, что они нагоняют меня, и только густая, как проклятый минерал уголоид, тьма Другой стороны Луны может спасти меня. Я не просто нырнул в нее как в бездну, я будто сгоревший в атмосфере увядающей Земли метеорит растворился в ней полностью. С огромным усилием я развернул свой подбитый аппарат, что бы убедиться: мне вновь удалось спастись. Будто коршуны, лишившиеся добычи, три пиратских лунохода кружили еще какое-то время на Границе, но так и не решились пересечь ее. Выстроившись в линию они уехали в ледяное серое молчание.

Они уже скрылись за холмами, а я все стоял, приглушив мотор и не мог оторваться от усыпанного звездами неба. На Светлой стороне оно совершенно другое, что уж говорить про Землю, хотя я и был там последний раз еще будучи молодым парнишкой.

Новости о бандитизме на Луне не были актуальными, мой отчет о преследовании погряз в стопке других, научных и исследовательских. В конце концов я не получил ранение, мой повидавший многое луноход исправен, а сведения, полученные во время экспедиции (вернее назвать это вылазкой на вражескую территорию) не были утеряны и содержали ценную информацию. В целом миссия была выполнена превосходно, и руководство было довольно. Впереди долгожданные выходные, которые я проведу в отеле при Министерстве ресурсов, опустошив их бар. После инцидентов с преследованиями пиратами руководство сквозь пальцы смотрит на мирные, но обильные попойки. И все-таки что бы не говорили врачи, а пьянеешь здесь в разы быстрее, чем на Земле, но и похмелье намного приятнее, если оно вообще случается. Поэтому после некоторых восстановительных спа-процедур, массажей и бассейна, которые мне вместе со всеми другими благами оплачивает Министерство ресурсов, я решил воспользоваться тем, что не входит в страховку.

В баре было полно свободных столиков, но я всегда предпочитал потягивать самый дорогой на Луне ром в стороне от посторонних глаз. Мой бокал видит только бармен, а сколько налички в кошельке не предполагаю даже я. Но мне всю ее хочется сегодня спустить в этом самом земном месте.

Каждый раз, когда моя очередная вылазка заканчивается хорошо, мое эго раздувается до размеров Юпитера. И это вполне справедливо. Я три земных недели бродил на своем стареньком, но при этом самым быстром луноходе по таким кратерам и горам, о которых никто потягивающий здесь дешевое пиво даже не слышал. Я дважды успешно отрывался от погони пиратов-сепаратистов. Я в конце концов занимаюсь тем, что спасаю Землю, Луну и жизни этих ботаников и нердов. Основное население Лунных станций это бурильщики, механики, программисты. И их тысячи. Почти все они родились здесь и Земля для них голубой шарик, а их жизнь подобна программам- выполняй себе действия, работай усердно, получай зарплату и летай пару раз за жизнь на старушку Землю. Или растрачивай деньги в таких вот отелях, где даже можно порыбачить и быть при этом изъеденным москитами. Молодцы все-таки эти ребята из Хилтон. Умеют они делать отдых приятным.

Но таких как я, исследователей, да к тому же родившихся и проживших долгое время на Земле единицы. Мы особый отряд, работающий под прикрытием. О нашей миссии не знает никто из обычных людей.

После Третьего энергетического кризиса руководства некоторых стран стали вести разведывательные и научные работы на Марсе, астероиде ВМ17 и Ио-спутнике Юпитера. Программы провалились везде, говорят даже до Нептуна добрались, но и там пусто. А потом оказалось, что у себя под носом не увидели золотник. Под грунтом Луны нашли залежи особого минерала со сложным химическим названием. В прессе назвали его уголоид, он очень похож на земной уголь, но конечно совершенно другого происхождения и с наибольшим энергетическим потенциалом.

Ведущие страны наперегонки стали отправлять ученых и бурильщиков на Луну. А также строителей, врачей, через какое-то время акушеров и учителей, официантов и вышибал, проституток и даже священников. В общем, Луна стала обрастать станциями вокруг месторождений. Какие-то города-станции были более успешные, соответственно их лучше финансировали, а какие-то победнее. Но одно все жители станций знали точно- жить здесь лучше чем на увядшей Земле. Здесь было будущее. На Земле тебя не ждет ничего, кроме ранней смерти от выбросов и радиации. Можно ли было все силы и средства программы освоения Луны направить на возрождение Земли? Сейчас уже кажется, что мы были обречены еще со времен Второго энергетического кризиса и последовавшей за ним Войной. А тогда еще принимались попытки очистить Землю, и совсем не многие мечтали стать гражданами Луны. Мои родители всегда были очень консервативны, мы жили в одном из самых некогда больших городов, ходили смотреть на океан, иногда дорога занимала пару дней. Отец учил меня ловить рыбу, но конечно мы ее отпускали. Трехглазая форель, палтус без чешуи, крабы размером с мою руку. Они выглядели несчастными, совершенно не такими какими были в моих истрепанных детских книжках и старых фильмах. В местных лунных озёрах при отелях рыба как из документального фильма времен начала века, а крабы совсем крошечные. Отцу бы понравилась такая рыбалка. Но он предпочел остаться там.

"Кто будет ухаживать за могилой матери? Она же зарастет через месяц!"

Там его и нашли. Дряхлое сморщенное тело обнимало землистый бугорок, будто огромную перьевую подушку. Ему было 42.

Все эти мысли о прошлом уже не первый день преследуют меня. По правде говоря, мне не хочется на Землю-кто я там? Но там есть то, мне снится каждую ночь. Воздух, наполненный запахами. Нет, здесь тоже всего хватает. Осенью на станциях распыляют ароматизаторы сырого асфальта и прелой листвы. Зимой (по Земному календарю) везде пахнет ядреной хвоей и имбирем. Что творится весной и летом даже сказать тошно: миллионы запахов каких-то экзотических цветов и фруктов доводят до головной боли. Но только землерожденных. Лунчанам это все нравится.

Но это обман. На Земле ароматы тоньше, глубже, многограннее. Все их там чувствовали совершенно по-разному. Мой пес Джек, промокший под дождем для меня был просто мокрой собакой. Но для мамы это была "вонючая псина, на которую уйдет литр шампуня". Как вонял шампунь не нравилось ни мне, ни Джеку. Но к вечеру мама оттаивала и пекла булочки с корицей, которые даже моему лохматому другу перепадали. Особенно их отец любил пить с горьким крепким кофе, и тогда весь дом, каждая складка на мамином фартуке, каждый седой волос на голове отца, все мои истрепанные и залатанные футболки были пропитаны этой горько-сладкой пряной смесью до самого утра.

"Дэн, повтори ром и принеси черный кофе". Бармен немного удивился, я впервые заказываю здесь что-то помимо пойла.

"Мне тоже самое, что и ему".

На стул рядом скорее упала, чем села блондинка. Черные как уголоид ресницы, густые брови, блестящие волосы. Она не была похожа на жительницу Луны. Коренную по крайней мере. Но меня не проведешь.

-Сколько?

-Четыре сотни.

- Не много ли для отельной девушки?

-Посмотри на меня. Разве я похожа на них?

Она развернулась ко мне, демонстрируя свою обтянутую в красный корсет грудь. Шнуровка так и гляди лопнет. Ее загорелая кожа лоснилась под светом тусклых ламп, пара небольших родинок составляли изящное созвездие ни кисте, а чуть розовые губки в улыбке обнажали ровный ряд белоснежных зубов. Она была в сотни раз красивее местных рожденных здесь проституток, у которых не росли волосы и грудь была чуть больше моей. Но все-таки она лгала.

-Ты не землянка. Ты местная. Поэтому двести.

-Ты серьезно? Я родилась в Техасе и прибыла сюда пару лет назад.

-Я не буду с тобой спорить. Ты плохо замазала тату на шее.

Она испуганно потянула руку под волосы, но продолжала смотреть на меня и улыбаться идеальными губами.

-Триста?

-Идет.

Землянки это экзотика. Они совсем как те, кого мы видели в старых фильмах и о ком грезили в детстве. Мне повезло больше, я почти год встречался с Мэри до полёта. Настоящий земной роман с обычной девушкой с прыщами, иногда плохим запахом изо рта, с длинными каштановыми волосами, которые пахли клубникой. Когда Мэри стала терять их мы вместе плакали, собирая их в кулак на полу.

Но местные совершенно не такие. Их тонкая кожа не знает о подростковых угрях и веснушках от солнца, а их зубы словно выточены стоматологом. Но нет. Просто так действует местная еда-безвкусное сбалансированное сборище витаминов и минералов. Но при этом их совершенно гладкие тела без волос и морщин, без изъянов и особенностей, с температурой меньше 35°С были лучше приспособлены для жизни здесь. И многие даже перестали носить парики и клеить ресницы. Мода стала диктоваться ситуацией. Кроме того, всем рожденным здесь под кожу вшивали ID. Небольшая тату с данными на шее были у каждого лунчанина.

Лежа на огромной кровати Лея, как она мне представилась, томно протянула:

-Ее же совершенно не видно. Я про тату.

Я потянулся за сигаретами, перекинувшись через ее смуглое тело.

-Ты наклеила ресницы и брови, но забыла о руках и маленьких волосиках на лице. К тому же перестаралась с загаром, в Техасе адский холод, не до лежания на шезлонге. Я был там трижды. Снег и вьюга.

Я не стал говорить о красивых зубах и поролоне, который только лунчанин мог принять за пышную грудь. Пусть сама тщательно подумает над образом.

-Ты внимательный. И смелый. Ты из ковбоев-разведчиков?

На мгновенье, чиркнув спичкой, я искренне опешил. Мне казалось, что она сверлит меня взглядом словно бур пыльный грунт. Нет, каким бы пьяным я не был, я никогда не говорю о миссиях. Тем более с проститутками.

-Ты похож на актера из одного вестерна. Индейцы и ковбои, погони и стрельба. Даже имя не вспомню, но он очень крутой.

-Клинт Иствуд. Да, он приходится мне дальним родственником,- говорю я спокойно, хотя сигарета в моих руках кажется трясется. Я встаю и иду в ванну не оглядываясь. Обычно факт такого родства меня радует, но сегодня он чуть не добавил еще один седой волос.

-Держи четыреста.

Не хочу показать ей, что хочется отвязаться от нее поскорее, и делаю ведь что повторно пересчитываю купюры. При этом стараюсь понять, как она выглядит без макияжа и парика, и запомнить. Пусть этим занимается Служба безопасности. Если даже я не прав, а оно скорее всего так, мне все равно становится жаль девчушку. Накидываю еще сотню.

Она одевается неспешно, поправляет волосы, убеждается, что тату не видно и подкрашивает губки.

-Вообще-то я спешу.

-Мулен руж.

-Что?

-Ты меня спрашивал, какой мой любимый фильм.

Я не помню, но мне отчего то снилось, что бармен Дэн наливает мне шампанское и поет о любви.

-Моя смена сегодня закончена, но если хочешь сделаю исключение. Земных у меня было трое, и ты единственный из них не уснул подо мной.

Я понял о ком она. Некоторые бурильщики с Земли только и делают, что роятся в пыли и пропивают зарплату во всех барах по очереди. Они даже не выходят дальше своей станции. Мне их жаль, немного. Они заливают свою тоску, как и я. Но я никогда не опущусь до их уровня.

Решаю воспользоваться предложением. Выходные скоро кончатся, а чем кончится очередная погоня в лунной пустыне чёрт знает.

На ее спине небольшая тату. "С".

Она замечает мой взгляд:

-Мой парень. Стив.

Она выжидающе смотрит на меня, будто это как-то должно повлиять на меня. Не понимаю ее странностей, все-таки пусть СБ её проверят.

- Он не против твоей профессии? Или он твой...

- Он погиб. На кратере Д40.

Мне становится немного стыдно. Та история изменила многое. Потери были равные с обеих сторон. По восемь человек.

Разведгруппа направлялась на Светлую сторону для очередной миссии по поиску новых месторождений. Официально- для установки климатических систем, тогда еще был жив проект "Из безжизненной Луны в плодородную Землю" по созданию экосистемы через новые экспериментальные проекты. Разведка проводилась, как и многие другие, и мои в том числе, под протекцией Министерства ресурсов Америки. Другие страны не знали об этом. Официально все были связаны соглашениями по освоению Луны и не могли сделать шаг без одобрения сторон. Весь мир резал Луну как большой жирный пирог. Но Америка решила собрать крошки себе. Основные залежи уголоида были на Темной стороне, которая и была легализованной и подчинялись правовым нормам международного права. Но наши ученые сделали вывод, что на самом деле на Темной стороне только невкусное тесто, вся начинка лежала в Светлой стороне луны. Данные быстро засекретили, и создали разведотряды.

Пираты- это первые жители Луны, которые отделились и заявили о своей самостоятельности вскоре, как мы обнаружили у них уголоид. Но связанное правами и главное засекреченной тайной правительство Америки не могло их подавить в открытую. Их люди и имеющиеся ресурсы не позволяют знать, что они буквально жопой стоят на мешке с золотом. Только как та собака на сене: и нам мешают вести работы и сами их не ведут, к счастью. Они думают, что нам нужны крошки от пирога у них под ногами, мы называем их обычными бандитами и мародерами-сепаратистами и сектантами (вообще то правда. Они рехнулись сразу сотней умов одновременно), а весь остальной мир просто качает уголоид и слава богам не лезет в наши отношения.

Тогда была большая возня на Границе. Под срывом оказалась вся миссия по разведке уголоида, Америки грозили крупные штрафы и санкции. На переговорах было озвучено, что ни мы, ни они не имеют право пересекать Границу. Именно с тех пор мы стали делать вылазки по одиночке, а они стали все более жестокими.

Я не знал тех парней, я только проходил стажировку, но говорят они были славные ребята. Даже землянин был.

-А он знал, что ты работаешь...

Да что же я за человек? Зачем мучаю эту девчушку, она тогда была совсем молоденькой! Да и какое мне вообще дело до таких подробностей?

-Я тогда была другая. Многое изменилось.

Молчание. Она натягивает чулки.

-Скоро все будет по-другому.

Повисла тишина. Она была права, многое изменилось. Ее резко ставшие печальными и безжизненными глаза потеряли всю красоту и задор. Я вспомнил глаза матери, когда сказал, что хочу на Луну. Ни одной слезы, но тем не менее самый щемящий взгляд.

В Управлении с утра все стояли на ушах. Сегодняшняя вылазка была отменена, а по коридорам то и дело с кучей бумаг сновали офисные. Несмотря на то, что это была не моя миссия, тесты здоровья никто не отменял. Ту неделю в Хилтон я провел, не считая первых дней, как пенсионер в санатории. Мои показатели были высокими, как всегда. Немного качнулся вниз коэффициент ментального здоровья, но такое не редкость после длительного отдыха. Входить в ритм работы бывает тяжело. Мой отчет о невинном замечании проститутки был проглочен офисной машиной и никому до него не было дела. Только к вечеру в раздевалках прокатилась инфа, что пираты пробрались на станцию. Это казалось бредом, но что то определенно такого масштаба и произошло.

В конце концов мне платят за мою работу. Ловить нарушителей работа СБ, а зарплаты у них поболее.

-Эй, Дикинс. Как тебе Хилтон?

В казарме после отбоя только начиналась обычная человеческая жизнь с пустой болтовней и сплетнями.

-Ты был прав, Громов. Супер. Будто на Земле отдохнул. На Земле из фильмов,- осекся я. Хотя это было понятно всем. Никто не скучал по пустующей враждебной Земле, все мечтали увидеть рай. Рай на Земле.

-Говорят, ты два дня мурыжил землянку. Ну как она?

- Как твоя мамка, Громов.

Хохот раскатом грубых голосов расходится по всей казарме. Говорят о новом командире, совсем молодом, но амбициозном, о своих луноходах, о том, кто чем будет заниматься на пенсии. Под этот невинный, совершенно обыденной треп я засыпаю. Они продолжают еще долго говорить о чем угодно. Кроме самого важного, сегодняшнего инцидента. Боятся. Никто не знает, что будет. Ясно одно, все опять изменится.

Перед глазами Лея в корсете ловит рыбу на пристани.

Многое изменилось.

Про себя, совершенно неосознанно пытаюсь вспомнить имена восьми ребят. Их мало кто знает, просто "восемь ребят из кратера Д40".

Марк Спенсер, Игорь Гусев, Тони Омара (землянин, с черной как уголоид кожей), братья Дэвид и Ленни Шиммер, старик Бернард Шоу, механик... Как же его звали...Дэнни...Точно Дональд Бриджес. И последний...

Мне тело холодеет, а мысли бегают словно шестеренки на буровой установке.

Восьмым был Пьер Абден.

Среди наших ребят не было ни одного Стива.

Среди наших.

Стив был с ними. Он был пиратом.

А еще "С" это... Сопротивление. В полной тишине уже спящей казармы я слышу как бьется мое сердце.

"Скоро все будет по-другому" звенят в ушах ее слова.