На острие удачи

– И не тревожь меня больше! Найди себе кого ни будь и ему полоскай мозги.

– Тебя сложно спутать с человеком, ты животное! Тупая похотливая свинья!

Коммуникатор жалобно пискнул, свернув воронкой изображение красивой, начинающей сидеть женщины. Олег энергично потёр руки и откинулся на кресле. Разговор с супругой удался. У детей всё хорошо. Внуки растут. Танин Мишка идёт в школу, а Серёжина Оленька выходит замуж. Митя с женой переезжают на Марс, а Даша после бурного скандала развелась. Никто на периферию, не рвётся, но и на внутренние орбиты не зовут. Мир прекрасен. Осталось расслабиться и беззаботно плыть по течению.

Сладость приятных мыслей прервала весёленькая музыка ректона.

– Что ещё? – с мукой в голосе отозвался на вызов любитель спокойной жизни, но увидев, вместо жены, голову лысеющего мужчины, подобрался.

– Соломин Олег Юрьевич? – спросил тот и, не дожидаясь ответа. – Представлюсь: Корнеев Егор Андреевич, мы незнакомы, тем не менее, я хочу зафрахтовать ваше судно.

– С удовольствием рассмотрю любое предложение.

– По Флайтрадару вы находитесь на пути с Борнхольма на Полифем.

– Да через два часа буду разгружаться у Смирновых.

– Не могли бы вы взять там, на борт троих пассажиров? Понимаю все неудобства. Лихтеровоз – грузовые перевозки. Можно просто в кабину...

– У меня – Клязьма полторы тысячи.

– И вы развозите контейнеры?

– Яхта в моей собственности, – Олегу нравилось разглядывать удивлённые выражения лиц заказчиков, когда они узнавали марку его красавицы, и выдал, некогда подслушанный рекламный слоган, – но за ваши деньги любой каприз.

– Так вот, – продолжил Егор Андреевич, справившись с лёгким замешательством, – этих людей надо доставить на Александра Попова. Стандартный тариф тридцать тысяч, сверху мы добавим ещё двадцать – премию за срочность, и ещё десять за комфорт.

– Перечисляйте пять процентов, и я мчу на помощь.

– С вами приятно иметь дело, деньги переведены, и сухих баков.

Заказчик, поторопился прервать связь, не желая выслушивать ответ на традиционное пожелание доброго пути на поясе Койпера.

– К чёрту, друг мой к чёрту, – не удержался Олег, наблюдая, как меняется состояние счёта.

До Полифема ещё четыре часа. Тягучая жвачка космоса. И пускай Ка-Бэ Энергия, а за ним Балтийский завод выкатывают по два новых двигателя в год, увеличивая скорость в геометрической прогрессии, это не спасает, и перелёты длятся сутки, недели, месяцы.

Олег летал один, и не скучал с самим собой, а когда наваливалась тоска, брал на борт весёлую компанию, находя желающих в любом космопорту. Яхта в шесть кают с двуспальными кроватями и тремя кубриками на восемь человек, приводила в восторг, всех кто хоть раз имел счастье побывать на ней.

***

– Здравствуйте Ниночка, – поздоровался космолётчик, с мило улыбающейся девушкой за стойкой.

– Какими судьбами в наших ангарах Олег Юрьевич.

– Токмо волею ветреного Меркурия, у меня три пассажира до Попова. Налей мне всего до полного, и сух–пай на два дня.

– Сколько алкоголя?

– Нет, нет, это работа, даже не знаю, кого везу. Как зарегистрируются, отправь их ко мне я около аквариума сяду. Попью кофейку.

– Тогда сухих баков.

– К чёрту тебя с такими пожеланиями.

Пассажирский терминал транспортного агентства «Смирнов и Семенов», никогда не пустовал. Здесь и регулярные рейсы на Землю, и Марс, чартеры по рабочим посёлкам на астероидах и стоянки частных яхт. Большой, но очень удобный, всё под рукой и стойки регистрации, пункты приёма багажа, маленькие магазинчики и уютные уголки с ароматом прекрасного кофе.

Олег сел, поприветствовал большую меланхолично спящую рыбу, что называл Матвеем и выбрал в меню кофе по-венски и московскую плюшку. Не прошло двух минут, как молоденькая официантка принесла заказ. Пассажиры заставляли себя ждать, и пилот углубился в изучение ставок на матчи Лиги чемпионов.

– Прошу прощения, не вы ли Соломин Олег Юрьевич шкипер яхты типа Клязьма полторы тысячи.

Говорившим оказался молоденький офицер в парадном мундире, до блеска начищенных ботинках, без аксельбантов, но в белых перчатках и с лентой святого Георгия в петлице.

– Я её называю «Серая чайка». С кем имею честь?

– Жуков Михаил Фёдорович лейтенант второй отдельной роты сумского полка космодесанта. – отчеканил молодой человек.

– Это гусары, кавалерия, почему лейтенант?

– Мы им переданы полгода назад, для усиления.

– Значит, из крутых будешь? – с уважением произнёс Олег. – А Георгий не за Оберон случаем.

– Было дело.

– Присаживайся, я напою тебя кофеем и дождёмся остальных.

Парнишка сел, хотел что-то сказать, передумал, достал лучшего друга молодёжи смартфон и деловито уткнулся в него.

Минуты через две на горизонте появился улыбчивый толстячок в помятом костюме. Он, подслеповато щурясь, принялся шарить глазами по стенам и, увидав аквариум с дремлющей рыбиной, обрадовался и кинулся к столику, задорно заверещав:

– Меня направили к вам любезный Олег Юрьевич – вот талон на посадку до Попова.

– Оставьте его при себе... – с вопросительными нотками проговорил пилот.

– Моё имя Пётр Макарович Вязьмикин...

– Тс-с ни слова более. Кругом много лишних ушей.

– Но я обычный адвокат, – пузан сел от неожиданности и прижал дипломат, к груди.

– Извините, просто хотелось пошутить, – опомнился Олег, – кажется неудачно.

– Почему? Я действительно испугался. Причём сильно.

– А должны были рассмеяться. Нам лететь, не менее двух суток, стараюсь создать непринуждённую обстановку.

Пётр Макарович вновь вернул улыбку налицо, спросил, чтобы такого заказать и, узнав о прекрасных пряниках, принялся обсуждать с пилотом начинку.

– Смотрю здесь не скучно, – сказала незаметно подкравшаяся женщина, – позвольте присоединиться к столь весёлому обсуждению коврижек.

– А вы скорей всего учительница литературы? – предположил Олег.

– Отчего же?

– Абсурд. Про это неплохой анекдот есть: решили как-то дельфин, страус и кенгуру выпить.

– Намекаете на невозможность собраться этим существам вместе.

– Да эдакий нелепо-рандомный подбор.

– Станет ли проще, если скажу, что я физик-теоретик специалист по квантово-полевым системам, – сдерживая улыбку, объяснила женщина.

– Как-то это не очень помогло, – смущённо потёр лоб пилот, – а обращаться к вам...

– Несса Ши.

– А отчество? – поинтересовался лейтенант.

– Я ирландского происхождения, но отца моего зовут Нилл.

– Несса Нилловна, – попробовал на вкус странное имясочетание юрист.

– Лучше просто Несс.

***

– Обычная деловая поездка превращается в сказочное путешествие, – радостно заявил Пётр Макарович, осматривая сразу за центральным постом столовую, – двое суток не вычеркну чёрным маркёром из жизни.

– А меня убеждали всю дорогу, что лихтеровоз тоже неплохо.

– Не чураюсь самой простой работы. В последней раз перевозил небольшой проходческий щит на Полифем, – с наигранным смирением проговорил Олег, затем театрально всплеснул руками, демонстрируя изысканность интерьеров кают-компании, – добро пожаловать на мою «Серую чайку». Получайте коды от замков и располагайтесь через десять минут отходим. Обед в полдень.

– По-корабельному? – глянул на часы Максим.

– По московскому мне кажется, будет удобней.

На внешнем контуре пояса Копера в районе Харона Олег появился уже на прекрасной яхте класса Клязьма. Не встав нигде на приписку, мотался по астероидам, развозя людей, ценные грузы, не избегал частей загадочных машин и естественно – контейнеров. Устраивал весёлые вечеринки, залихватские попойки, а иногда и шумные свадьбы. А также позволял уговорить себя разного толка тёмным личностям, доставить нечто серое, но скрепя сердцем и требуя двойного ценника.

Как это сокровище попало в его руки, Олег не рассказывал. Когда приставали с расспросами, отшучивался: мол, на земле нет правды, а вот выше хоть отбавляй, что Бог не Тимошка, видит немножко, про шампанское что доступно лишь рисковым. В общем, не любил вспоминать. Но это не отражалось на его отношении к яхте. Он обожал, холил и лелеял своё «золотце» так что выглядело, оно как отель за пять минут до приёмки олимпийским комитетом.

Вёл спокойно-разудалую жизнь. Не строя планов ни с кем надолго не сходясь и ничего не обещая. Рассказывая, что женат просто сейчас тяжёлые времена, и с супругой находятся в свободных отношениях.

– Я три часа читал, пытался вникнуть, что такое этот Попов, и не понял ни слова, туману как в облаке Оорта. Военный полигон, станция инопланетян, адронный коллайдер, причём в десять раз больше. Что это?

Ужин закончен, посуда в утилизаторе, а закат на далёкой Земле ещё нескоро, и Олега потянуло поговорить.

– А чего читать. Станция стандартная – Тэ-Дэ восемнадцать. Задание чётко поставлена – прибыть, осмотреться, обеспечить безопасность.

– Как всё просто, – отметил Пётр Макарович, он достал приобретённые пряники и планировал, приступить к десерту, – я всегда завидовал военным, сам хотел пойти в суворовское. Уставы, инструкции, наставления, всё чётко и понятно не то, что наш гражданский и не к ночи помянутый гражданско-процессуальный. Судья может не принять доводы обеих сторон, сославшись на постановление пленума верховного суда.

– А меня откровенно пугает необычность подбора пассажиров, – Олег округлил глаза, делая встревоженный вид. – И особенно ужасный гриф «Совершенно секретно» на всей этой науке.

– Судя по всему опосредованно, вопрос задан мне, – Несса сняла очки, чтобы казаться попроще, – На удалении от всех транспортных путей построена самая мощная установка для испытания влияния высокочастотных магнитных колебаний на позиционирование в альфа-пространстве.

– Именно это везде и написано. А поподробней.

– И помедленней, – добавил слегка нетрезвым голосом и немного скосив глаза Максим, – я записываю.

– Извините. Всё понятно. Ошибка налицо. Меня вызвали с телескопа Хабл, консультирую там астрофизиков, привыкла к подготовленной публике, – женщина, встала, сделала усилие, чтобы не казаться строгой учительницей, начала объяснять: – На Попове проводят опыты по выходу в некое подпространство при помощи пульсаций мощных магнитных полей.

– А ещё проще, – взмолился Пётр Макарович.

– Вот как передаётся электричество без проводов? – поменяла тактику учёная.

– Тесла пробой?

– Да здесь то же самое, только в пространстве – разность в магнитных потенциалах и объект в другом месте. Здесь даже не принципиально, что перемещать.

– То есть зажигалка, – Олег продемонстрировал её, переложил в другую руку, – чик и она уже за миллион километров.

– Эффект Мишина–Дубовского, на Попове создана гигантская установка для его проверки.

– Вы хотите сказать, что на астероиде построена конструкция, способная мгновенно перемещать, всё что угодно, на миллионы километров?

– Конечно, с потерей времени, плюс с огромным потреблением энергии, а в остальном всё так.

– А вы говорите не секретно?

– Это всё в свободном доступе, – развела руками Несса, – все заинтересованные лица в курсе. Позавчера станция закрыла все информационные каналы. Меня сорвали с Джорджа Буша младшего, чтобы оценить результаты. Я цензор его императорского величества и член-корреспондент академии наук и визирую фиксацию выводов научных комиссий и помогаю подготовить документы в патентное бюро.

– Всё понятно! – воскликнул юрист, – мы все подданные империи вы будете фиксировать научный результат я оформлять авторские, а уважаемый военный продемонстрирует нашу несгибаемую волю. Причём очень важно оказаться первыми на финише. Именно потому такая спешка. Судья на заседании стукнул молоточком и указал на дверь.

– Меня с лайнера сняли. Объявили об окончании посадки, и тут по трансляции – «Лейтенант Жуков Максим Фёдорович на выход». В отпуск ехал. Чемодан так на Марс и улетел.

– И это самое печальное. Любое открытие должно принадлежать всему человечеству, а его рвут на части великие державы и транспланетные корпорации.

– А вот тут я не соглашусь, – оживился Пётр Макарович. – Вот, к примеру, мы летим на планету, названную в честь Александра Попова, а вот чем он знаменит?

– Изобрёл радио, – похвастал эрудицией лейтенант.

– А Нобелевскую премию получил Маркони.

– Не всё так просто, – запротестовала учёная, – в науке, как и в технике сложно сказать, кто именно сделал то или иное открытие, поскольку любое исследование опирается на предыдущие. Это крепкая цепочка, где каждое звено чрезвычайно ценно. Плюс параллельные изыскание именно поэтому многие законы имеют двух, а иногда и трёх отцов, поскольку неневозможно точно определить первенство.

– Патент! Вот чёткий и надёжный метод!

– Маркони так и поступил.

– Всё правильно и мы на острие этой гонки и наш долг с честью отстоять интересы родины.

– Я говорю не об обязанностях, а о справедливости. Вот куда тратятся больше всего денег. Образование. У нас в школе теорию волн преподают. И если не ответишь хотя бы на четвёрку не получишь аттестата. А есть места, где до сих пор читать не умеют. А ведь это будущее, как человека, так и всей страны. Вот ответьте Максим, что такое турбулентность?

– Образование фрактальных волн.

– Преамбула в контексте юриспруденции.

– Вводная часть.

– Деньги! – Олег тоже включился в игру.

– Товар для обмена.

– Вот! – с жаром воскликнула Несса, – жертва нашей школы, помноженная на блеск космофлота. Чётко кратко и по делу. Я много общаюсь с иностранцами, и вы не представляете, какое это преимущество, знать всё и обо всём.

***

Двое суток в космосе, сущий пустяк тем более в комфортных условиях и хорошей компании. Олег замечательно провёл время, расспросив Петра Макаровича об изменениях в трудовом кодексе, потолковал с Нессой о пользе грязевых ванн при лечении артроза и провёл восемь схваток в «Мортал Комбат – Последняя битва» с Максимом. И когда корабельный компьютер приятным женским голосом сообщил, о начале тормозного манёвра он даже немного расстроился. Но ледяная глыба замёрзшего азота, засыпанная рыжей пылью уже маячила на горизонте.

– Каковы цели вашего посещения, – женщина с пышной причёской, перегородила спуск с трапа, флажок конфедерации на плече, и бейджик на некую Паулу Скоццоли. Коммуникатор квакнул и вновь продолжил переводить: – Станция находится в режиме молчания, это карантин он распространяется и на посещение.

– Мы привезли чрезвычайно важные документы, – Пётр Макарович сделал страшные глаза, пузом словно ледоколом, прокладывая себе дорогу, – это жизненно необходимо для нормального функционирования российского сегмента станции.

– Мы бы хотели ознакомиться, – поддержал соотечественницу Магнус Кроос.

– Das gilt nur für die Europäische Gruppe, – специально коверкая немецкий язык, выдал мужчина, назвавшийся Гансом Мюллером, – или проверка необходима только наших документов.

Напряжение сгущалось, словно тучи на Венере перед кислотной бурей. Не хватало рвущих пространство молний и ветра, несущего смерть.

– Чувствуется мы первые, – шепнул Олег Максиму.

Тот с пониманием кивнул, вытащил из-за пояса белоснежные перчатки и стал их натягивать. Затем демонстрируя всем своим видом всю мощь «Несокрушимой и легендарной, в боях познавшая радость побед», медленно стал спускаться, поигрывая кортиком.

Противник дрогнул, но не побежал, отступил на заранее подготовленную позицию у двери в шлюзовой ангар.

– Меня зовут Мохова Ксения Алексеевна, – произнесла женщина, с российским флажком увлекая в сторону, безошибочно узнанную коллегу, и принялась ей что-то шептать на ухо. Та понимающе кивала, слегка потирая руки.

Олег спустился на палубу, осмотрелся и стал оклеивать пломбами наружные люки.

Проблемы начались сразу. Целый час согласовывали применение посадочного аркана, потом не открывали шлюз, затем всё-таки впустив, и проведя процедуру герметизации минут двадцать, не наполняли камеру воздухом. Но как только барометр отчитался, что за бортом почти атмосфера, из переборочного люка выскочило с десяток возбуждённых людей и, подойдя к выдвигающемуся трапу, выстроились в боевой порядок. И лишь увидев, всю доблесть имперского флота в лице бравого лейтенанта, немного успокоились.

– Мы хотим напомнить, что к этой работе имеем отношение не менее вашего, – на ломаном русском и бурно жестикулируя, вопила Паула. – Баста! Баста! Баста! Нельзя так красиво грабить честных людей.

– А вот делёж пирога и шкуру ещё бегущего медведя оставите нам – юристам, – предложил Пётр Макарович, уверенно продолжая спор сразу со всеми.

– Не думайте, что в нас есть страх, – мы уступаем грубой силе, – нелогично заявил Магнус Кроос, указывая на Максима, и дал коллегам сигнал, что дальнейшее сопротивление бесполезно и можно расходиться.

– Сколько экспрессии, прям зависть берёт, – проговорил, отдуваясь, толстяк, провожая взглядом поверженного неприятеля.

– Вообще-то, это хорошие, добрые и местами милые люди, – со вздохом произнесла Ксения Алексеевна, – просто предвкушение удачи всех свело с ума.

– Господь, дай нам пережить эту неделю, – произнёс Ганс и размашисто перекрестился. – Пойдёмте, ситуация действительно сложная, многое нужно обговорить. Причём немедленно.

Узкие коридоры лимонный цвет стен, плавно сглаженные линии, шестиугольный кафель полов, всё как везде стандартная космическая станция.

– Надеюсь, среди нас нет верящих в порядочность наших западных партнёров, – сказал коренастый мужик, похожий на белого медведя и обвёл собравшихся, цепким взглядом высматривая наивных.

– Простаков среди нас, уважаемый Николай Семёнович, действительно нет, – прервал тонкую театральную паузу скрипучий голос седого сухопарого старика, – в подтверждение упомяну о печальной судьбе моих йогуртов из общего холодильника.

– Умоляю довольно о глупостях вы их наверняка сами съели и забыли.

– Если моё здоровье, по-вашему, глупость, то я не знаю...

– Антон Павлович перестаньте, – перебила коллегу Ксения Мохова, – дело серьёзное речь идёт непросто о нашем открытии, где вы не последний человек, а о будущем империи, или даже всего человечества, если хотите.

– Да хочу! – согласился скандалист скрестил руки на груди и с видом оскорблённой добродетели, сел и демонстративно отвернулся.

Едва известие о появлении на рейде космолёта под российским флагом пронеслось по станции. Помещение столовой, что также использовалось и под конференц-зал, мгновенно заполнилось. И, несмотря на ожидание, обсуждение сложившейся ситуации, вспыхнуло только с появлением долгожданной делегации с большой Земли. Им не дали даже сесть, засыпав вопросами, доводами и упрёками. Всё пресёк Николай Семёнович, подавив всех авторитетом.

– Друзья мои давайте оставим очередной около научный базар, он хорош, когда нечего больше делать, – воспользовался тишиной молодой человек с выражением лица, будто он позавтракал мылом. – Я берусь стать спикером.

– Отчего это вы, Виктор Александрович? – взвился седой старик.

– Антон Павлович хоть немного серьёзней, – со слезами в голосе взмолилась Ксения Алексеевна, – И так слово предоставляется новоприбывший Нессе Ши.

– Уважаемые коллеги сначала немного о себе: Я цензор в мои обязанности входит фиксация научных результатов, подготовка документов для подачи в академию наук да консультации по смежным тематикам.

– А насколько вы компетентны? – не удержался вздорный любитель йогуртов.

– Резонанс магнитных полей это моя специальность.

– Нас интересует, что сейчас нового по теме выхода из альфа пространства, мы на периферии прикладных исследований, практически одна теория, плюс ничего секретного нам не доверяют.

– Сама тема на пике научного дискурса, сейчас только ленивый о ней не вещает. С полгода назад я консультировала институт с большим полигоном на Малой Свири и если бы вы получили тягу в три мегатонны на квадратный метр...

– Берите выше милочка пятнадцать.

– Антон Павлович дайте хоть слово сказать!

– Больше восьми? – Несса замерла, достала платок и вытерла со лба выступивший пот, – хочется взглянуть на расчёты мощности и результаты экспериментов. Но, впрочем, это уже не имеет значения. Главное – время оно сейчас пойдёт на секунды.

– Мы лишь расположили импульсы каскадом, так по наитию, но это резко увеличило мощность.

– Если нам удастся доказать первенство минимум Нобелевка а то, и Сталинская...

– Вы хотите сказать...

– Всё фактически готово к созданию опытных образцов. На Свири, одна проблема – мощность. По понятным причинам на их установке не выстроить импульсы каскадом. Но в свете вашего открытия, настройка контуров по разности потенциалов не более чем технический вопрос. Один решительный шаг и конкуренты отстанут навсегда.

– Хотелось бы верить, что удача не минует и наши карманы, – завуалировано намекнул на возможный делёж интеллектуальной собственности коренастый.

– Не беспокойтесь, – с довольной улыбкой заявил Пётр Макарович – я адвокат плюс есть аккредитация в палате нотариусов. Каждую причём, самую маленькую заслугу задокументирую и вы получите на руки все полагающиеся документы.

– Время надо указать московское, – вставил старик. – Это два часа форы пред Гринвичем.

– Антон Павлович, что за чушь? – рассмеялась Ксения Мохова, – пойдите лучше грамматику проверять в свидетельствах о праве на интеллектуальную собственность.

– Да ещё важно решить, кто будет сопровождать документы и лучше других представит наш коллектив, – резонно заметил, то ли учёный, то ли таёжный охотник, и уже у пилота: – Как далеко вы можете долететь?

– Да хоть на Землю, – отозвался Олег, – десять процентов в виде аванса и ваши проблемы станут моими, доплатите, и сяду прямо на Красную площадь.

– Замечательно, – Николай Семёнович, осмотрел коллег, – Лететь должны Ганс и Маша – это самые адекватные среди нас.

***

Чудесная вещь – обезвоженные продукты, хранятся вечно, сносят любые колебания температуры, легки в перевозке и прочны – хоть гвозди забивай. Но достаточно поместить в пара-востоновительную машину и борщик от Тёти Глаши готов, с чудесным ароматом, густой сметаной и маленькими шматочками прозрачного сала. Можно не зацикливаться на пятизвёздочной еде и вот – биф Строгонов или обычная гречневая каша с молоком. Результат один, вкусно, свежо, недорого, и в любом месте солнечной системы.

– Что друг мой, подвига не вышло? – с лёгкой улыбкой спросил Олег у Максима.

Тот разделался со своей порцией и теперь не спеша потягивал из большого стакана, через полосатую трубочку, капучино.

– Сомневаюсь, что нас так просто отпустят, – спокойно ответил лейтенант, – я так понял, мы творим историю. Многое поставлено на карту. И удача на нашей стороне. Проигрывать никто не любит, ни конфедераты, ни Американены. Обязательно выкинут, какую ни будь гадость. Есть даже личный опыт, подловили года два назад на незаконной установке маячков. Месяца три мариновали. Так, просто – поглумиться. Что поделаешь люди такие.

– Это не на Эрис сличаем?

– Да. Попались по простоте душевной.

– Да какая наивность вас там сдали. Мол, кто эти зелёные человечишки, незнаем – в списках не значатся, – взорвался Олег, но наткнувшись на калёную сталь в глазах Максима, сдулся и чтоб скрыть неловкость, деловито заявил: – Хорошо, враги хитры и коварны, не хотят дать нам взлететь, чтобы поспели свои. У них руки чешутся напакостить нам. Так, где ожидать засады.

– Корабль. Слить клавдий, заткнуть, чем ни будь маневровые дюзы, да обычную отвёртку сунуть в нижние стабилизаторы.

– Логично. Но у меня сигнализация и если кто-то приблизится ближе одного метра, его сразу начнёт слепить лазер, неопасно просто чтобы понимал – его видят. А мне на смартфон сигнал. Научен горьким опытом, и на студёную воду дую.

– Тогда магнитный аркан. Сейчас он подключён, не отключить, и всё. Вывести из строя.

– А это остроумно, привяжут как ту брехливую собаку на короткую цепь и станут смеяться и пальцем показывать. Вот только как?

– Есть методы, – Максим залпом допил кофе, приблизился и заговорщицки шепнул, – пойдёмте, проверить кое-чего надо.

Пульт управления обычный терминал посреди командной рубки, выходящей окнами на шлюзовую камеру, и на яхту, что там скучала. Максим пробежался руками по клавишам.

– Всё вроде в порядке, – задумчиво проговорил он, – и запоролено и даже ключиком закрыто. Но на каждый замочек...

Лейтенант продемонстрировал пластиковую карточку, воровато огляделся, присел на корточки и в три приёма вскрыл переднюю панель стойки пульта. Немного покопавшись там, выудил два кончика обрезанного проводка.

– Что и следовало доказать, – проговорил он кивнув, на зелёный цвет индикатора.

– И что делать? Как это вырубить?

– Никак. Ключ на месте код введён. Испортили намеренно. В момент взлёта аркан произведёт все манёвры, но не отпустит, реле не щёлкнет, не подаст сигнал.

– Вот падаль, – не сдержался Олег, стал нервно искать чего бы такого пнуть, да посильнее, затем грязно выругался.

– Вы сквернословите, как курсант при виде крысы мутанта. Сейчас всё починим.

Парень не торопясь, вооружился кортиком, зачистил концы проводов и скрутил их, заизолировав ниткой, вытянутой из парадного ремня.

– Я начинаю гордиться нашим флотом, откуда столь специфические знания.

– Станция Те-Де восемнадцать стандартная, служил на такой как-то года три на Большом Алтае. Там этот проводок меняли раз в неделю. Увольнение и всё такое. Надо задержать отлёт, а по уставу не положено вот и резали.

– Понятно. Большой опыт. Коли всё исправлено пошли крысу ловить, – сказал Пилот и начал вслух анализировать ситуацию. – Учёных можно исключить они самые заинтересованные. Иностранцы не будут рисковать шлюзовой камерой. Меня тоже ломать яхту не стану. Да и ты исключаешься по понятной причине.

– То есть вы на Несу намекаете.

– Вполне немало вероятно.

***

В столовой по совместительству конференц-зале всё стихло. Будущее российской науки, получив в цветастых папочках, неопровержимые доказательства, своего вклада в развитии мировой физики, разошлись. Лишь Несса Ши да Ганс Мюллер продолжали капаться в каких-то бумажках с круглыми синими печатями.

– Вы думаете, этого будет достаточно?

– Да. Мы с вами неплохо потрудились. И надеюсь, в академии наук сложностей не возникнет.

– Нам повезло, что поблизости оказался столь опытный цензор, – осторожно начал Олег, но наткнувшись на умный слегка снисходительный взгляд, зашёл с козырей, – вы упомянули, что это открытие – достояние всего человечества.

– Да. Я и сейчас так считаю, – отозвалась Несса, – но из бесконечного количества зла выбирают наименьшее. Вот какой лучший метод проверки теории?

– От обратного, – задумчиво, по привычке, не вникая в суть разговора, ответил Ганс, опечатывая потёртый красный портфель.

– Да. И что выходит. Вот получи это, Дженерал Дайнемикс случилось бы то же, что и с кварцевыми процессорами. Ценник в облаках и эмбарго на поставки, по любому поводу. Аэробас сейчас уже не осилит. Китай всё продаст, а про Тошибу и говорить не стоит. Поэтому лучший способ вручить результаты этих исследований именно нашей стране. Империя без проблем идёт навстречу всем заинтересованным лицам, акционерные общества, обмены активами, даже на концессию могут пойти.

– То есть вы не против... – начал Олег, с трудом формулируя мысль.

Дверь с шипением вакуумных присосок открылась, зашли Пётр Макарович и аспирантка Маша.

– Вы не против, – поддержал пилота Максим, уловив тонкость момента, – монополии Росси на это изобретение.

– А что случилось, – встрепенулся, расплываясь в нервной улыбке юрист.

– Какая-то мерзкая крыса очень важный проводок перегрызла.

– Вот ведь гниды, – деланно возмутился толстяк, – всё-таки нагадили в последний момент.

– Насколько он важен? – озабоченно поинтересовалась Несса.

– Уже не взлететь, – развёл руками лейтенант.

– Вот и всё. Накрылась премия в квартал, – с облегчённым вздохом процитировал старинную песенку юрист, – завтра прилетят, и делись суверенитетом на открытие.

– Какая уверенность на счёт завтра, – с мстительной улыбочкой осведомился Олег и, не выдержав характера, выдал: – Вот только все починили.

– Как? – вырвалось у Петра Макаровича.

– Среди нас есть человек всегда готовый на подвиг.

Юрист вытащил платок и вытер лысину, потом суетливо схватил дипломат со стола и в вразвалочку поскакал к двери. Здесь он обернулся и с перекошенным от злобы лицом зашипел:

– Ну что ж, если жизнь заложила крутой вираж, – резким движением вырвал ручку из кожаного футляра и в руках остался небольшой автомат, он вскинул его к плечу и, направив на Максима, добавил: – Надеюсь, глупостей не будет.

– Вот ведь падаль! – выругался пилот.

– Уважаемый Олег Юрьевич к чему эта патетика. Не идёт она вам. Вы простой дальнобой разбогатевший на контрабанде, на девочках, да наркоте. Знаю я вашу подленькую душонку. Тридцать лет, таких как ты отмазываю. Заплатили, летишь, куда скажут. Я заплачу в тысячу раз больше. Мне уже отвалили немаленькую сумму, чтобы они не опоздали. Так что не веди носом от привычного говна, не взбухай, а за баранку.

Всё замерло. Олег тяжело сглотнул, затем сказал, пожав плечами:

– Что делать меня раскусили, – пауза и вспомнив: – Да «Волга тревел» за троих перечислила аванс в двадцать тысяч целковых.

– Получишь миллион прямо сейчас! – толстяк открыл дверь, – как будет всё сделано отслюнявят ещё один, выходи пока я этого героя на прицеле придержу. Разводи пары я дверь закрою и шлюз тоже на мне.

– Вот и славненько, – добродушно согласился пилот. – Извиняйте ребята ничего личного только бизнес. Такие деньги под ногами не валяются.

Олег хотел сказать ещё что-то на прощание, но передумал и направился на выход. В дверях немного замялся. Толстяк скосил на него глаза, и тот, воспользовавшись моментом, одним быстрым и точным движением, вырвал оружие из рук юриста, но не удержал и выронил на пол. Пётр Макарович мгновенно с неожиданной для себя быстротой кинулся за дверь.

– Не стреляй, это не игламет, обшивку пробьёшь, – крикнул готовому открыть огонь Олегу Максим, и вымороженным до хруста спокойным голосом: – Я к пульту, контролировать его работоспособность. А вы идите на яхту.

***

– Ты чего, пост оставил? – вопросом встретил лейтенанта Олег. – Крыса с поджаренным хвостом бросается на всё, что видит.

– Передал надёжному человеку, здоровому как горилла, – ответил Максим, затем, не меняясь в лице, добавил: – Всё как положено. Опись-протокол, сдал-принял, отпечатки пальцев!

Олег сдержал усмешку, и продолжил подготовку к полёту. Интересно он так шутит или манера общения такая.

– Ты чего этого пузана в столовке не положил, – маятник, подрыв, стрела.

– Нельзя недооценивать противника, – Максим отстегнул у автомата магазин, продемонстрировал, – бронебойные. Они все просчитали. Кинься вперёд, понятно, в меня бы он не попал. А вот оболочку станции в решето.

– И что ещё ожидать от этого рыцаря плаща и кинжала? – спросила Несса вновь возникшая из ниоткуда.

– Кто его знает? – отозвался пилот, – безумию придела нет.

– Шлюз, откачные насосы, маяк молотком сбить, – как на экзамене отчеканил Максим.

На экране панорамной камеры погас свет, тут же вспыхнула, тусклая красная лампа взревела сирена, и приятный мужской баритон предупредил, что через пять минут станция станет непригодна для жизни.

– Вот ведь гнида, Макс отлови эту сволочь, – простонал Олег, но встретив взгляд Нессы. – Простите мой дурной французский, он мне два миллиона должен.

Максим вытащил кортик, оглядел его, спрятал. Поднялся с кресла, снял фуражку, положил её на стол и направился на поиски толстяка.

Первыми в дверях яхты появились представители конфедерации – мужчина в окружении четырёх женщин. Уже с вещами, будто проводили еженедельные учения. Делегация не стала расспрашивать о причинах тревоги, а получив карточку от кубрика, номер один удалились в гордом молчании.

Следующими оказались американцы они шумно выражали своё отношение к тому, что не успели собрать самое необходимое. Их отправили во второй.

Затем появилась Ксения Мохова, поинтересовалась, что за перформанс и на слово поверила только Нессе. Следом потянулись остальные, они также не пожелали вникать в реальность опасности. И если Виктор Семшов милостиво позволил себя уговорить, то Антона Павловича Грекова тащили за руки, он вырывался и кричал, что не бросит на произвол судьбы тапочки, которые и сам не знает, куда дел.

Появился с сурово напряжённым лицом и Максим. Один.

– Всё можно отваливать от стенки, – сказал он, вновь заняв место штурмана, справа от пилота.

– Вы его убили? – ужаснулась Несса.

– Лишать жизни безоружного – военное преступление, – этот нехороший человек спрятался в туалете. Я загерметизировал его там, чтобы он не пострадал после ликвидационных мероприятий. Без проблем протянет до появления аварийной бригады.

На пульте пискнуло и моргнуло зелёным. Взлёт прошёл штатно. Чернильное небо распахнуло незнакомую карту звёзд, выбирай и стартуй к любой. Ещё минуту и за спиной станция Тэ-Дэ восемнадцать приступила к собственной консервации. Все помещения, кроме, туалета второго уровня выпустили воздух, и сразу заполнились гелием.

***

– Чего не спите? – Несса по привычке проявилась внезапно, – контролируете автопилот?

– Два миллиона жалко, – со вздохом проговорил Олег.

– Вы обиделись на слова этого слизняка?

– На правду не обижаются. И сам не пойму, как из такого Макса превратился вот в это. Этакая помесь мелкого барыги и удачливого маклера. Что со мной случилась? Я ведь чуть не улетел с этой крысой. В последний момент вспомнил, что такое стыд. И как надо людям в глаза смотреть. Гадко на душе. Постоянно в какой-то обиде, чего-то ищу, и часами жалею самого себя. А он сквозь ад на Обероне прошёл, на Эрисе от них, вообще, отказались, заявили, что таких нет. А он не сломался, вон глядит молодцом и доволен жизнью. А парень ещё двадцать пять не разменял.

– Да, пока ещё нет.

Женщина похлопала пилота по плечу и пошла спать. Олег встал с кресла, прошёлся несколько раз по рубке, и всё-таки решившись, выбрал номер на пульте коммуникатора и нажал вызов.

– Олеж, ты, что ли? – спросила заспанная женщина, но увидев пилота, встрепенулась: – Что случилось?

– Всё нормально. Слушай Люб, мы, конечно, в свободных отношениях, но ты сейчас одна?

– Да.

– Ничего если прилечу? То, что называется, внуков проведать.

– Мы всегда тебе рады, – и после робкой паузы, – я буду ждать.