Обгоняя время

Я искал ее три года, но ни в одном уголке галактики не слышали про женщину с белой лентой в косе. Я спрашивал отчаянно у всех: рабочих, богачей, мошенников. Все пожимали плечами и снова брались за работу - в нашем быстром мире нельзя отдыхать.

Я путешествовал с одной планетарной системы в другую, но находил лишь цветы. Не странно, это ведь моя профессия. Цветы в наше время сложно найти: как древние люди ценили золото и бриллианты, так в современном мире мы отдаем миллионы за букеты.

В конце смены я привозил партию соцветий и луковиц в теплицу, но начальство хмурилось. Раньше я добывал намного больше.

- Наверное, тебе нужно еще увеличить частотность.

Меня сажали в кресло, подключали провода к голове и запускали нейропроцедуру. Мой мозг и так запрограммирован на скорость больше, чем у большинства людей. Так требует профессия – самостоятельно летать в космос непросто. В итоге я ускорялся: мог одновременно управлять кораблем, заполнять отчетную форму и штамповать пробирки с цветами. В поисках жены это не помогло.

На заброшенной планете с ужасной почвой, в которую проваливались ботинки скафандра, я нашел ромашку. А говорят, их давно уже не существует.

Я привез ее домой и подарил дочери. Ведь мы назвали нашу малышку так же, как этот цветок.

Рома уже несколько лет почти не разговаривала и очень отставала в школе. Ее сверстники могли за доли секунды сортировать картинки, она это делала за пол минуты. И все время что-то рисовала. Бесполезное ремесло.

- Тебе нравится? - спросил я, вручая дочке цветок. Я ещё не полностью снял скафандр, да и зачем, если скоро снова выходить на работу.

- Маме понравится, - ответила Рома. Это ее первые слова за две недели.

Я встретил будущую жену в теплице. Она была стажером, но так хорошо разбиралась в разведении растений, что очень быстро обратила на себя внимание.

На первое свидание я свозил ее в космос, но ее это совсем не впечатлило. Она все время говорила про цветы и про то, что мечтает увидеть ромашку. По легендам этот вид погиб вместе с планетой-родиной человечества.

И вот, наша дочь держит тонкий стебель. А жена даже не может на это посмотреть...

Я надел обратно шлем и решительно направился к выходу - я должен ее найти. Рома бежала за мной и показывала свои рисунки. Она постоянно рисовала маму - то, как она готовит ужин, как работает в лаборатории и как расчесывает волосы.

Прежде, чем я улетел, дочь вручила мне рисунок. На нем в центре была нарисована жена, а вокруг смытые полосы.

Я магнитом прикрепил рисунок рядом с монитором в корабле, ввел совершенно новые координаты и нажал пуск. Если любимой нет в этой галактике, то я буду искать ее в других.

 

***

 

В открытом космосе я пробыл лишь несколько часов. Корабль разбился еще до того, как покинул пределы галактики. Я оказался на холодной туманной планете, где меня, раненого, подобрал старик и привел в свою хижину.

- И правда объездил всю галактику? - расспрашивал он меня, когда я пил какую-то горячую смесь из глиняной чашки. Скафандр лежал у входа, а на мне были какие-то лохмотья.

- Всю, - кивал я.

- И в Тисейской системе был?

- Был. - Киваю снова.

- Говорят, каждые три часа Тисея горит разными цветами. Меня маленького туда возили, и звезда светилась сиреневым. До сих пор не уверен, был то сон или реальность. Видал?

- Ну... Времени не было, чтобы еще и цветом звезды любоваться.

- В этом-то и проблема...

Как только мне стало лучше, я начал ремонтировать корабль. У старика оказалось много инструментов, которые валялись без дела.

Старик жил как в древности: топил печь, сам выращивал овощи в теплице и все время лепил что-то из глины.

Сначала я много ему помогал, уже за час успевал притащить угли, отремонтировать систему полива и прочистить печь. Потом вдруг частотность работы мозга начала уменьшаться, пока не дошла до нормы. Я стал делать меньше, а уставать больше. Впервые за год стало клонить в сон.

Старик этому только радовался - начал меня усаживать возле печи и доставать разговорами. Первое время было сложно фокусироваться только на разговоре и не делать ничего параллельно (обычно я читал трансляцию новостей, но здесь и сети нет), а потом вдруг привык и сам начал задавать вопросы.

Я рассказывал про свою необычную жену, которая знает название каждого когда-либо существовавшего цветка, и про молчаливую Ромашку. Спрашивал, один ли старик на этой планете и почему он не переберется на планету-санаторий, к примеру. Там ведь сплошной курорт, да и угли добывать не надо.

- Есть тут еще пару отшельников-ремесленников, но мы не надоедаем друг другу. Только раз в год делаем ярмарку и показываем, кто что сотворил. Нам нравится жить в одиночку. Каждый день как священный ритуал: я просыпаюсь, а за окнами туман и тишина. И начинается неспешная рутина... Топлю печь, копаюсь на грядках, леплю горшки и стаканы. Иногда их заказывают откуда-то с ваших краев, но обычно они стоят там на полке и красуются до ярмарки. Ну а к вечеру я иду в поле встречать закат, да и спать. Несколько дней в году идет снег, тогда еще и дорожку расчищаю.

- А для кого ее расчищать то?

- Вдруг странник какой заглянет. Они иногда попадают сюда по случайности. Я расспрашиваю их про путешествия, но они все куда-то спешат и ничего вокруг не замечают. А снег ведь очень красивый...

Старик снимал с печи котел с овощами и, раскладывая еду по мискам, продолжал.

- Отработал я свое. Конструировал космические корабли и какие-то анкеты отчетные заполнял без конца. Потом всегда на конференции звали, всегда что-то от меня хотели и просили делать больше. А я меньше делать хотел. Я жить хотел.

- Так вы значит и починить корабль сможете?

- Ну могу.

- Так что же вы раньше не сказали, что были техником. Мне же жену искать надо, надо...

- Тебе бы дочь навестить. Оставил ее непонятно на кого...

- Мне сначала из галактики вылететь надо, вы же знаете, как починить аккумулятор и настроить скорость?

- Знаю, конечно.

- Так пойдемте быстрее!

Я подскочил с кресла, но старик приказал сначала съесть рагу, потом поспать, а с утра и займемся делом.

Я долго не мог заснуть, мой организм совсем от этого отвык. В цивилизации принято раз в неделю повышать частотность работы мозга, а это его настолько стимулирует, что становится не до сна.

Старик выделил мне комнату с кроватью. Я повесил на стену Ромин рисунок и все его разглядывал. Вдруг он мне стал видится совсем другим - вместо размытых полос оказались очень мелко нарисованные люди, корабли и высотки. И как я это сразу не разглядел? Так я и заснул.

Мы отремонтировали корабль очень быстро, и уже на третий день старик провожал меня. Ему не было ни капли грустно - все это для него было частью ритуала. Он дал мне воду, глиняный горшок и руководство к управлению кораблем. Затем я надел запылившийся скафандр, погрузился в капсулу и навсегда попрощался с туманной планетой.

В новой системе управления я совсем не разбирался, но старик сам установил все настройки и сказал, что мне не о чем беспокоиться.

Сразу после запуска корабль рванул в воздух и за стеклом только мелькал сине-желтый свет. Я был уверен, что теперь точно смогу превысить скорость света и вылететь из галактики.

Я верил в это вплоть до тех пор, пока на навигаторе не стали появляться знакомые планеты и звезды.

- Черт.

Система не слушалась, а я бил по кнопкам, в панике листал руководство, тянул за рычаг.

- Вот хитрый старик!

Все время твердил, что мне пора домой к дочери и по-тихому ввел не те координаты.

Будь частотность выше, я успел бы вычитать в руководстве к кораблю, как сменить исходные настройки. Но в обычном состоянии невозможно одновременно и читать, и управлять кораблем.

Вдруг все замерло. В окно иллюминатора я увидел лужайку, а потом и свой дом.

Вылез из капсулы, уже по дороге скидывая шлем. Как только починю корабль, снова полечу, снова буду искать... У окна я остановился: там мелькнуло что-то белое. Ромашка стояла в горшке, и женщина с лентой в косе поливала ее из лейки.

Меня встретила дочка, и я никогда не видел ее такой разговорчивой.

- Папа, ты как живой.

- Я живой... - выдохнул я, в глуби квартиры выглядывая ее.

- Рома, кто там? - Ее голос.

- Тут папа!

- Малышка, ну снова ты выдумываешь, что видишь папу. Папа уже почти четыре года в экспедиции, и вернётся только... - в двери гостиной застыла она. Моя любовь. Горшок с цветком выпал у нее из рук, но хорошо, что старик подарил нам новый.

Я смотрел и не верил: она всегда была здесь. Была рядом, но словно в другом измерении.

Я ускорялся и ускорялся, чтобы ее найти, а все, что нужно было сделать - это замедлиться. Я обнял ее и понял, что больше никогда не буду спешить.