Остров детей
Кислорода почти не осталось. Поняв это, он всхлипнул, больше даже не от отчаяния, а от нелепости последних событий, но задышал ровно и глубоко. Умирать в безысходном ужасе, скребя лёд под собой, и воя на нависавший громадой Юпитер с его луны не хотелось.
Он лёг на спину. Попытался найти среди тусклых звёзд Землю. Последний раз глубоко вздохнул и разгерметизировал скафандр. Нет, он не сдался. Шансов уже не оставалось, а смерть от переохлаждения легче.
Раскинув руки, он остался лежать на поверхности замерзшего океана Европы. Это было вполне в его духе: он и при жизни любил полежать в море на спине.
Он умирал, а в глубинах океана под ним зарождалась новая жизнь, как на Земле миллиарды лет назад.
В шатре среди степи стол ломился от всевозможных яств. Тут стояли калмыцкие блюда, как принимающей в этот раз волей случая стороны – сытные, щедрыми порциями, от обильно нарезанной конской колбасы до чаш с кумысом, была и национальная кухня соседних народов – русская, казачья, грузинская, украинская... и, наконец, национальные блюда тех стран, гости из которых сейчас сидели у стола.
Каждый гость по возвращению на Землю мог заказать любое блюдо, и хозяева должны были, во что бы то ни стало, раздобыть его к столу. Заказать можно какое угодно блюдо, но «правилом хорошего тона» считалось выбирать своё национальное. Эндрю, американец, заказал тыквенный пирог – «вкус детства», как он выразился. Глеб, особо не заморачиваяясь, заказал донских варёных раков, по которым успел соскучиться на Марсе. Матео, конечно же, не мог не выделиться, и заказал лесной мёд. Ну закажи ты что-нибуть испанское, нет, подавай ему мёд и обязательно лесной, мысленно хмыкнул Глеб.
- А он точно дикий? – прицепился Матео к Кате, девушке выполнявшей роль их гида.
- Матео, дикий мёд, от очень диких пчёл, не приставай к девушке, Катя, да вы кушайте сами, - не выдержал Глеб.
- Спасибо, но я веганка, а калмыцкая кухня, как видите, обильна мясными блюдами. Да я и не голодна. Так что ограничусь кумысом, - улыбнулась Катя.
- А откуда этот мёд и как его делают? – не унимался Матео. Если Матео вбивал себе что-то в голову, унять его было сложно.
- Этот мёд от наших друзей из Башкирии. Как мне рассказали, соты помещают в дупло дерева, которое называют бортенью, и... - с серьёзным видом, старательно наморщив лоб, явно боясь ошибиться в деталях, начала рассказывать Катя.
- Ага! – перебил её Матео, и видимо для пущего эффекта повторил: -Ага!!! Если соты помещают в дупло, это уже не совсем дикий мёд, это так сказать полудикий. Да и вкус... неплохо, но чего-то не хватает. Вот у нас в Галисии, каштановый мёд – это что-то! Но я хотел именно настоящий дикий, собранный дикими пчелами...
Глеб покачал головой. Матео был безнадёжен.
Трое молодых парней, Эндрю, Глеб и Матео подружились на Марсе. Марс давно был освоен, на полях под куполами колосились адаптированные сорта растений, но растений всего трёх видов. Задача стояла простая – обеспечить продовольственную безопасность Марса. Так что яблони на Марсе зацвели, но только в качестве украшения и земной экзотики. А для продовольственного самоснабжения выращивали сою и два американских злака - киноа и чиа. На Земле работали над созданием синтетического мяса, но пока это оставалось делом будущего.
Таким образом, в кухне «марсиан» было некоторое однообразие. Потому и возникла традиция встречать на Земле вернувшихся с Марса небольшим кулинарным застольем. Отсюда и традиция выбора любого блюда – никакого особого чревоугодия и гортанобесия тут не было. Задумка простая — дать попробовать те блюда, по которым соскучились на Марсе.
Как раз об этом и рассказывал Матео Кате.
- ...соя очень питательна, а киноа и чиа вообще замечательные растения. Если очень условно – то киноа может заменить человеку мясо, а чиа – рыбу. Киноа еще называют перуанской лебедой, а чиа – испанским шалфеем, - говорил Матео, сделав гордое ударение на слове «испанский». – Это замечательные дары природы, но если есть лишь их многие месяцы подряд...
Катя с неподдельным интересом слушала. И Глеб с долей досады подумал, что только такой красавчик как Матео, может позволить себе привередничать, словно та принцесса мадридского двора, а потом, как ни в чём не бывало, охмурять девушек.
- Катя, а давайте выпьем на брудершафт, - сказал Глеб, беря свою чашу с кумысом. Та немного смущённо рассмеялась.
Это был вызов. Матео всё понял, и бросил взгляд соперника на Глеба. Цель определена, вызов принят.
- А вы знаете, почему я выбрал мёд? Мёд это застывшее солнце. Солнце светит и тут и на Марсе... но тут оно светит немного по другому... всю прелесть солнца можно понять, только вкусив мёд, или же... увидев, как оно играет в волосах красивой девушки, - со свойственной ему прямолинейностью Матео перешёл в наступление, бросив выразительный взгляд на локоны Екатерины.
К удивлению Глеба, на Катиных щеках появился лёгкий румянец. Не так уж часто красивые девушки смущаются от комплиментов.
Эндрю, сосредоточенно жевавший, единственный из троих женатый, озадаченно глянул на двух друзей и чуть не подавился, оценив сложившуюся ситуацию. Впрочем, тут же снова принял невозмутимый вид.
Последующие дни два друга наперебой ухаживали за Катей, и пытались назначить ей свидание. Но девушка держала дружескую дистанцию, ведя себя абсолютно одинаково с обоими, равно как и с Эндрю. С американцем, к немалой досаде славяно-испанского дерби двух кавалеров, у Кати даже сложились самые непринуждённые отношения – поскольку он единственный не пытался ухаживать за девушкой. Ну, как минимум в открытую, подумал Глеб. Впрочем, сразу отогнал крамольные мысли про друга – Эндрю любил свою жену.
Когда они прощались, Катя выглядела расстроенной.
- Вы же вернётесь? Я буду ждать вашего прилёта, ребята, – сказала она.
Уже в салоне космолёта Глеб сказал Матео:
- Ну что, выходит ничья?
- Ничья, - рассмеявшись, кивнул тот в ответ.
- Вы два кобеля, - уже прокричал из-за шума двигателей Эндрю, - хорошо хоть не обидели девушку! Очень славная, и, кстати, прекрасный гид.
- Да, Катя любит свою работу! Но, увы, не нас, - откликнулся Матео, и все трое рассмеялись.
Корпорация согласилась направить их на Европу втроём. Эндрю был самым опытным, одной из специализаций Глеба была гляциология, востребованная на Европе... сложнее всего оказалось с Матео, но в итоге и его включили в состав благодаря отличным рекомендациям - как пошутил сам Матео, никакая миссия на Европу не могла обойтись без европейца. Спутник Юпитера уже стал Меккой для ученых, которые рассматривали Европу как подобие Земли на момент возникновения там жизни: в подлёдном океане обнаружили живые организмы. И не просто бактерии, там обитали уникальные создания, немного напоминавшие разве что кораллы, и выпускавшие в океан светящиеся споры. После этого открытия Европа превратилась в настоящее поле битвы между сторонниками и противниками теории панспермии, о которую ученые сломали немало копий. Мировые религии тоже приспособились к стремительно меняющемуся миру – к примеру, Матео называл себя истовым католиком, а в Калмыкии трое друзей посетили действующий буддистский храм. Вызовои для ортодоксальных религий оказалось скорее не открытие жизни на Европе, а временный бум интереса к крионике на Земле. Впрочем, ни одного из замороженных в криокамерах «воскресить» не удалось, а вера по-прежнему давала свои ответы на вопросы.
Изучением Европы занимался десяток научных баз, большинство из них функционировало в автономном режиме без персонала, лишь регулярно туда наведывающегося для проверки и отладки оборудования. Базы-станции назвали в честь морских островов Земли, и лишь одну, в порядке исключения, в честь озёрного байкальского Ольхона.
Трое друзей оказались на станции «Керкира». Там их и застала война.
Война началась с так называемого инцидента у астероида Веста. А для них троих всё началось с того, что Глеб и Эндрю сменили коды своих отсеков на новые, и не сообщили их друг другу. «Очень холодная война», - шутил поначалу Матео. Глеб и Эндрю перестали разговаривать друг с другом, сведя общение к минимуму.
Впрочем, веселого по сути тут было мало. На одной практически изолированной базе оказались представители двух воюющих государств. Ну и Матео - представитель нейтрального. Так нельзя. Когда люди находятся в замкнутом пространстве, любой нерешенный конфликт неизбежно приведет к проблемам. Даже из мухи тут легко сделать слона, а уж если предпосылки к конфликту изначально серьёзные... Матео это понимал, и старался выступать этаким миротворцем.
Когда в один из дней Глеб и Эндрю столкнулись из-за очередности связи с Землей, дошло едва ли не до драки.
- Горячий испанский парень тут я, вам стоит быть сдержанней, северяне, - урезонивал их Матео.
Вечером того дня Матео рассказал им эту историю.
- Ребята, мы на как-никак «острове», а острова – предмет деликатный. В Тихом океане на Земле есть маленький островок, населенный низкорослым племенем, как их назвали мои предки испанцы – негритос. Из-за их низкого роста испанцы назвали тот остров Островом Детей. Они жили вполне себе мирно, даже испанцы их не тронули. Впрочем, поговаривают, просто потом не смогли найти ранее открытый остров... в любом случае, в этом обитателям острова повезло. А во время второй мировой войны на остров попали японский и американский пилоты. В итоге часть аборигенов объединил вокруг себя японец, другую американец... и они начали войну. Это была наверно первая война в истории того островка. Погибла половина всех мужчин. В конце концов, аборигены взбунтовались, объединились, и убили и американца и японца... - Матео замолчал.
- И?.. – первым не выдержал Эндрю.
- И съели, - буднично сказал Матео. Не выдержав, расхохотался.
Вслед за ним рассмеялись Эндрю и Глеб.
- Ваше счастье, что на Европе нет разумных существ... иначе бы эта история повторилась, - усмехнулся Матео. – Кстати, по иронии судьбы, уже после войны, когда в Тихом океане возник культ карго, аборигены того островка, Острова Детей, верили в Санта-Клауса, узнав о нём из шуток американских солдат, и решив что это некое божество всесильных белых людей.
Рассказ-басенка Матео немного разрядил обстановку.
- Не глупите, ребята, - посерьезнел он. – Эндрю есть к кому возвращаться. Глеб,ты тоже... я вот подумываю, а не найти ли по прилёту на Землю ту девушку, Катю? Давно пора нам последовать примеру Эндрю и стать женатиками. А иначе зачем это всё... Марс, Европа... если некому передать? Кто знает, может инопланетяне уже прилетали к Земле, и назвали её Планетой Детей? А потом просто не смогли найти. Глядя нас вас двоих, здоровых оболтусов, с вашей войнушкой, думаешь – ну как дети. В общем, задумываюсь я о продолжении рода своих предков-конкистадоров, ребята.
- Эк тебя, Матео, – хмыкнул Глеб. – А впрочем... казачьему роду нет переводу. Мне бы тоже пора об этом подумать.
- Так ты был бы не против, чтобы я и Катя... - улыбнулся Матео.
- Дружище, о чем речь! Торжественно обещаю стать на вашей свадьбе свидетелем, - отшутился Глеб. Тут вмешался Эндрю, как оказалось, тоже претендующий на роль свидетеля.
- Забито. Остались сущие пустяки - уломать Катю, - расхохотался Матео, и неожиданно посерьёзнел. – Она наверно уже и забыла про нас. Ведь дружеское общение с нами было для неё работой. Надеюсь, хоть не слишком неприятной.
Кончилось всё, когда к «Керкире» приехали американцы из другой базы. Глеб успел заблокировать вход. Когда Эндрю возился с кодом, пытаясь его разблокировать, Глеб вышел из соседнего отсека с топориком для рубки льда. Иного оружия на базе не было. Они стояли друг напротив друга.
- Родина, понимаешь ли... - криво усмехнулся Глеб.
- Понимаю, - спокойно сказал Эндрю и молниеносно бросился вперёд. В студенческие годы он занимался американским футболом, что помогло ему сбить с ног Глеба.
Какое-то время они боролись молча, сосредоточенно сопя. Глебу всё же удалось, извернувшись, нанести удар обухом в голову, и Эндрю обмяк.
Вбежал Матео.
- Если ты убил его... - начал было он.
- Не приближайся к выходу, - выдохнул Глеб, тяжело дыша, но говоря подчеркнуто спокойно. – Там противник моей страны. А у меня приказ – сохранить контроль над базой. У меня – грёбаный приказ.
- Приказ?! У тебя хвост там не вырос? Атавистический уродец ты, приятель! Первобытная обезьяна на дереве, защищающая ветку от соседней стаи, вот ты кто, а вовсе не задрипаный герой своей страны, как ты думаешь!!! Если ты убил моего друга... - Матео был в ярости.
- То я тебе больше не друг? - усмехнулся Глеб. – Остров детей, говоришь? Да только вот ребёнок здесь один ты. А я мужчина.
Эндрю застонал, приходя в себя. Белый, как пластик на стенах отсека, Матео переводил взгляд с него на Глеба. Отсек содрогнулся - американцы пытались взломать вход снаружи.
Ситуация сложилась патовая. Глеб связал Эндрю и заблокировал станцию изнутри. Американцы были снаружи. Они пытались выйти на контакт – с Глебом переговоры вела, судя по голосу, молодая женщина.
- Вербует... прям как та шпионка из фильмов в стиле нуар, - криво усмехнулся Глеб. Он заметно осунулся, в глазах появился лихорадочный блеск. Матео угрюмо молчал, но во взгляде его на Глеба проскользнула тревога.
- Не смотри на меня как на больного! – внезапно заорал Глеб. – Мне самому всё это не нравится, но... так надо. Я один сейчас представляю здесь свою страну, понимаешь?
За непривычную вспышку раздражения Глебу стало неловко, и, он, осунувшись, вышел в соседний отсек.
- Матео, развяжи меня, - прохрипел Эндрю. – Дружище, помнишь, как мы попали в пыльную бурю во впадине Маринера, я давал тебе подышать свою кислородную маску...
Освобожденный Эндрю открыл вход в станцию. Когда характерное шипение открываемого шлюза услышал Глеб, он выскочил из соседнего отсека с топором в руках. В отсек вошли трое американцев, из них одна девушка, один из мужчин был вооружен. Глеб, заорав, метнул топор в их сторону, чтобы выиграть время, тот угодил в девушку, а Глеб бросился назад в отсек, пытаясь забаррикадироваться там. Вооруженный мужчина вскинул пистолет.
- Не стреляй! - заорал ему Матео, а Эндрю бросился за Глебом, прикрыв того от возможного выстрела. Матерясь, мужчина опустил оружие, последовав за Эндрю. В завязавшейся потасовке троих против одного, Эндрю, наконец, вырубил Глеба прямым в подбородок.
- Палау, вас вызывает Керкира, ответьте... станция Палау, вас вызывает Керкира... - равномерно повторял голос. Этот повторяющаяся фраза убаюкивала, и Глеб приходил в себя почти с неохотой – оставаться в забытье казалось безопасным и почти уютным.
- Палау, вас вызывает Керкира... о, долго же ты в отключке валялся, - проворчал Эндрю, увидев, что Глеб пришёл в себя.
- Что с той американской девушкой? – первым делом спросил Глеб.
- Обухом попал, жива, на твое счастье. Иначе мы с Матео тебя бы не выгородили, я бы кстати и не стал. Вырубил ты её, но до свадьбы заживёт, как я перевёл ей русскую поговорку, - ответил Эндрю.
- А где они? Почему я не связан? Я же пленный? – с искренним недоумением спросил Глеб, смотря на свои руки.
- Реализуй свои фантазии о бондаже и ходзёдзюцу с кем-нибуть другим, - Эндрю едва не сплюнул, но сдержался, поскольку находился в жилом отсеке. И сухо добавил: - Война кончилась.
Глеб долго молчал.
Вот так просто. Война кончилась. А жизнь продолжалась.
- Главное все живы, - озвучил Глеб свою мысль. – А где Матео?
- Вспылил, послал по-испански нас обоих к диабло, одел скафандр и отправился на базу «Палау». Я отговаривал, но ты же его знаешь. Если что сказал, то заднюю уже не даст. «Палау» тут неподалеку, к экватору от нас, без проблем можно дойти. Перед выходом он проверил прогноз – бурь на Юпитере нет, сообщений об астероидах в этом районе с момента его выхода тоже не поступало. Он сказал, что на «Палау» должны быть нейтральные японцы и новозеландцы, только вот что-то не отвечают... - ответил Эндрю.
- Главное, что все живы... жизнь продолжается. Сейчас июнь, у меня дома часов шесть вечера... знаешь, это ведь особое время, солнце садится, и в воздухе в его лучах видно каждую букашку! Они летают, занятые своими делами. А ночью появятся светлячки, - мечтательно рассказывал Глеб. Затем смущенно прочистил горло, и повторил: - Главное, все живы.
Повисла долгая пауза.
Эндрю снова взял микрофон.
- Палау, говорит Керкира, ответьте. К вам от нас направляется человек...
На фоне нависающего Юпитера человек чувствовал себя букашкой.
Человеческая жизнь и на родной, такой родной Земле очень хрупка. Даже там в тебя может попасть молния во время прогулки в городском парке, где ты нагуливал аппетит перед ужином. А на Европе её легко мог прервать выброс радиации с Юпитера, или пробивший скафандр метеорит размером с песчинку, или коварный лёд. А если эти чаши миновали тебя, неизбежно доставаясь кому-то другому - тому парню, мельком упомянутому в сводке - оставался так называемый человеческий фактор. Он всегда и везде – на Луне, на Марсе, на Европе - пожинал самую обильную жатву.
Трагическое стечение обстоятельств. Персонал «Палау» эвакуировали перед тем, как Матео покинул «Керкиру». По регламенту должны были предупредить соседние станции, но какой регламент после военного конфликта двух сверхдержав.
Никто не мог знать, что так получится.
Матео, обнаружив «Палау» законсервированной, повернул назад, к «Керкире». А когда понял, что кислорода точно не хватит, то разгерметизировал скафандр. Тело нашли лежащим на льду с раскинутыми руками.
Уже перед самой отправкой на Землю Эндрю замялся.
- Узнал с Земли, что жена подала на развод. В общем, всё как-то навалилось... думаю остаться тут. А тебе удачи, - буднично сказал он.
- Остаться тут? – тупо повторил Глеб.
Эндрю молча кивнул, отводя взгляд.
- Остаться, как Матео остался? – прошептал Глеб. В глазах у него побелело, и он перешел на крик, от ярости захлёбываясь, глотая слова. – Ты это что же задумал, гад?.. Ты и Матео, значит тут? А я на Землю? Вы тут, а на Землю жив-живёхонек? Вы тут, все в белом лежать, а я по этой затоптанной Земле буду плестись как тот Агасфер? До старости, вот с этим грузом, отрастив горб, и пока не сдохну?!
- Руки то убери, - спокойно, немного устало сказал Эндрю. Глеб сам не заметил, как схватил Эндрю за комбинезон, и тряс.
- Нервишки что-то совсем сдали, - немного смущенно сказал Глеб, отступая на шаг. – Меня там тоже особо никто не ждёт. Но родным Матео надо рассказать. На меня это решил спихнуть? Не выйдет. А что потом... сам не знаю.
Повисла долгая пауза.
- Пора на посадку, - наконец сказал Эндрю.
В здании космодрома Земли они молча остановились. Всё уже было сказано, наверно они просто также молча разошлись бы в разные стороны. Но увидели её.
Катя шла к ним навстречу, улыбаясь.
- Ребята! Узнала, что ваша смена возвращается этим рейсом. Решила встретить, соскучилась по всем троим. Кстати, для самого вредного Матео кое-что прихватила с собой, - она торопливо достала из пакета белую крынку, - на этот раз пусть даже не сомневается, десять раз уточняла. Настоящий дикий мёд!