Реликт
– Рванье! Рвать! Рвущий! – бесновался дроид, моргая створками камер, вертел головенкой на шарнире, крутил корпусом. – Рваки! Рваль!
– Угомонись. – Сили заткнул железяку пакетом команд.
Дроид тут же забыл, чего возмущался, и поехал пылесосить рубку. Для корабельного интеллекта контейнер оказался маловат. Стальная головенка с печатью бортового номера «151» вмещала крупицу данных машины; аппарат нещадно тупил, не умел ничего толкового, едва двигался при тяготении, а в невесомости вообще изображал биологический отход в проруби, дрейфуя по отсекам и жалобно пища. Говорил, и то с трудом, с буквами «р» и «в» не ладил.
Но Сили сходил с ума от скуки. Он мастерил просто так, без всякой цели. Шутка ли – год висеть на задворках Большого Магелланова облака и просто ждать. Одиннадцать месяцев назад он засек корабль, шедший к пылевому тору звезды G64, и с тех пор за ним наблюдал. Искренне желая, чтобы незнакомец пролетел мимо, Сили присматривался к траектории.
Как назло, неизвестный пилил по прямой. Инструкция, древний талмуд оцифрованных данных, гласила: борта экспансии, обнаружившие друг друга в удалении от Солнечной системы, обязаны провести встречу. Пощупать друг друга за руки, обменяться информацией вербально, спросить, куда Вас к черту занесло. Формальность – необязательная и неисполнимая, пронесись бродяга мимо G64 на субсветовой.
Однако деваться некуда. Плюс-минус три года, и незнакомец оттормозится. Сили смирился с участью и просто занял себя делом. Контейнер для интеллекта стал его самым безобидным детищем; в перерывах от полубезумных припадков конструирования он развлекался, тыкая в гостя лазером с просьбой представиться. Незнакомец молчал. А когда пришли данные обложенного лидарами объекта, стало не до шуток: тот тормозил с динамикой, чуть-чуть несовместимой с выживанием человека... ну, раз этак в пятьдесят.
– Рваг! Рваг! – верещал дроид, истерично виляя антенной.
Сили задумался. Поиграв с вариантами, он полез в справочник, вспомнив раздел о возможном контакте с непонятным и противоестественным.
«Помни, странник», – гласил талмуд. – «Путь твой долог и далек, но именно ты стоишь в авангарде Человечества».
Сили усмехнулся: «авангарду Человечества» должно выглядеть поприличнее. Он отправил дроида мыть палубы, ботов – драить фюзеляж, а корабль повел под пылевую завесу циклопической звезды. Такими темпами гость достигнет окраины тора максимум через месяц... вполне хватит, чтобы встретить его во всеоружии.
За время, проведенное в Большом Магеллановом облаке, он собрал уйму данных о системе. Умирающая звезда его интересовала мало, но пылевой бублик диаметром в десяток тысяч а. е. прятал по меньшей мере восемь планет. Эллипсоидная орбита газового гиганта массой в пару Юпитеров лежала недалеко от внешнего края тора. Сили обосновался на его орбите, качал водород в промышленных масштабах из бушующих облаков планеты, бурил спутники, в которых автоматизированные сборщики нашли почти всю таблицу Менделеева. Цеха дышали жаром.
Незнакомец преодолевал последний парсек под пристальным наблюдением телескопов. Пока его шар втягивал многокилометровые тросы электрических парусов и дожигал топливо в тормозной системе, Сили навел марафет, залатал пару дырок в солнечных батареях и принялся химичить: просеял остатки молибдена, заварил руду на водороде, восстановив вольфрам. В плазменной печи кипятился концентрат ванадия, но ни на одном спутнике так и не нашлось урановой смолки, чтобы получить радий.
Он закончил впритык, и когда серебряный корпус открылся для невооруженного глаза, Сили как новенький, в напечатанном фабрикой костюме, блестящих штиблетах да с миниатюрным стволом на два патрона за поясом разминал суставы, гоняя кровь по задубевшему телу. Дождавшись касания, он подал в стыковочный узел кислород.
Незнакомец, только что переживший триста «жэ», зачем-то запустил вращение пояса с искусственной силой тяжести.
Пилоты долго смотрели друг на друга, каждый от створок шлюза своего корабля. Сили исподлобья изучал незнакомца: человек как человек – распластался, уперев руки в боки, и медленно крутился в невесомости. Длинные волосы колыхались волнами, на лице окоченела широкая улыбка.
Сили держал руку за спиной, поближе к оружию. Он искренне считал встречи посередине «нигде» редкостным злом, и проблема крылась куда глубже простого неудобства. Технический прорыв эпохи Цзи запустил добровольцев, заряженных импульсом ионов солнечного ветра, во все стороны Млечного Пути. Некоторых, особо убитых, понесло и дальше. Путь сюда, в галактику-сателлит, для человека казался несоизмеримо долгим. Шар летел не так уж быстро, терял время на разгоне и торможении, состоял из примитивных соединений элементов, а пилоты – из мяса и костей. Высушенная и замороженная, накаченная метаболическими белками, запертая в релятивистском котле команда ждала прибытия в точку «Икс» внутри холодильника. Сили знал: случалось разное. Аварии, ошибки навигации, незапланированные остановки и встречи с сюрпризами Вселенной отъедали у путешественников десятки, а то и сотни лет, отчего каждый шар первой волны экспансии превращался в настоящий черный ящик, выпрыгнуть из которого могло все, что угодно.
– Добро пожаловать на борт! – наконец-то громко и четко произнес незнакомец. – Проходите!
Сили нахмурился. Для своего возраста господин был чересчур весел.
Шар – почти копия его собственного: проще в отделке, массивнее и грубее в ребрах – пустовал и едва ли был обитаем. Разряженный воздух, грязная взвесь в отсеках, обесточенные модули. Узкая полутьма шахты вела вглубь, в зал управления, где вращение тянуло к корпусу. Сили встал на ноги и шагнул на свет; каблуки стукнули в тишине оглушительно громко.
Посереди темной рубки горело тактическое поле, вместо отключенной голограммы навигации ее накрывала мятая, изгвазданная рванина. Консервы, расставленные поверх, напоминали начатую партию в го. Сили подхватил банку, пустую, лопнувшую от перегрузок, покрутил в ладони: буквы названия истерлась до неузнаваемости, но металл сохранил штамп даты изготовления.
– Три тысячи восьмой. Платформа «S9» в Индийском океане?
Незнакомец кивнул. Он таращился на Сили, растянув рот в ненормальной улыбке.
– Угощайтесь, – сказал он и переставил банки на ветоши. – Ваша каюта почти готова.
Сили еще раз обвел взглядом разрушенную рубку. Своды изогнутых экранов, облепившие полусферу отсека, смотрели сотами пустых рамок, сквозь которые, как языки, торчали истлевшие шлейфы кабелей. Дальний изгиб рубки завалило мусором, вероятно, стянутого туда при торможении. Крошево из техники, развалившейся от старости.
Он повернулся к незнакомцу:
– Значит, прямой маршрут до звездного скопления. Лю Сунлин, Иоган Мельник, Юйлань Си. Кто из них ты?
– Я – Астор, – сказал незнакомец, так и не избавившись от улыбки. – Как мне называть вас?
История майора Реджинальда Бартоломью Сили была длинной, под стать имени. Каждый раз он добавлял что-то новое, оживляя наскучивший рассказ, но сюжет всегда оставался прежним: он покинул Землю в три тысячи девяносто втором, а через год пробным запуском по программе «Лунный старт» метнулся к звездам. О том, где его команда, Сили рассказывать не спешил, а Астор почему-то не спрашивал. Странный тип слушал, не сводя глаз, учтиво кивал и продолжал лыбиться. Харя бродяги и его подчеркнутая доброжелательность наводили тревогу.
А еще Астор тоже не хотел говорить и об экипаже. Не то чтобы съезжал с темы – он просто ее игнорировал.
– Космос потрясающий. Великолепный. Мы видели звезды Большого Пса и Тукана, шаровые скопления Голубя, Часов, Зайца. Старт в сорок девять градусов ниже эклиптики, полсотни гравитационных маневров, покинули рукав Ориона... да что я рассказываю – посмотрите!
Астор указал на центральный монитор, от которого осталась одна стальная рама, его рука, длинная и тонкая, замерла в жесте недвижимо. В недрах зала управления глухо щелкал предохранитель.
– Астор, где твой командир? – в лоб задал вопрос Сили.
Лицо Астора неуловимо поменялось. Он долго, не мигая, смотрел на пилота, потом подался вперед, рукой все также показывая в сторону – та не дрогнула ни на миллиметр.
– Хотите газировки? – невозмутимо поинтересовался он.
Сили вдруг понял, что не так с лицом незнакомца. Его веки двигались отрывисто, редко... в такт щелчкам предохранителя.
– Скопление Зайца, говоришь... – прошептал Сили и вернул банку на место. – Покажи-ка, где у тебя гальюн.
Гальюна не было. Санитарная зона превратилась в склад разбитых, рассыпавшихся вещей. Навалы хлама забивали отсек, начинаясь за порогом люка – новенького, совсем недавно отпечатанного в корабельном цеху. Судя по выгнутым креплениям, старый вырвало с мясом при разгерметизации... или взрыве.
Сили уставился в темную пасть шахты, окаймленной короной копоти.
– Так что там про Зайца?
– Шаровое скопление «Эм – семьдесят девять». Глубокий анализ в автономном режиме пять тысяч шестьсот тридцать два дня, запуск одиннадцати зондов. – Астор будто заметил взгляд Сили, и, натянув на ладонь новенький манжет сорочки, стал кругами вытирать сажу, только размазывая ее по реактопластовой переборке. – Позвольте спросить – далеко ли до Земли?
– Да уж прилично.
– И как же туда добраться?
Сили покосился на незнакомца и ослабил воротник.
– А тебе зачем?
Астор молчал: из-за улыбки Сили не мог понять, о чем он думает и что собирается делать.
– Мне нужно завершить миссию, – наконец ответил тот.
Сили вздохнул, рассматривая обод люка – и четкий, свежий отпечаток ладони на нем. Рука маленькая, дородная, скорее всего женская.
– Миссию, говоришь...
Незнакомец окончательно перестал ему нравиться.
Обгорелая галерея, когда-то, кажется, засаженная растениями, вывела к серверной. Конденсируемый воздух дал откашляться, лазерные фильтры не пропускали в отсек горелую морось и пыль, но дышалось все равно через силу.
Серверная и корабельный цех – похоже, все, что работало на шаре сейчас. Колонна бортового интеллекта разрослась и пустила корни, провода и кабели оплели всю сферу отсека. Давным-давно интеллект полностью опекал экипаж, следил за системами, управлял научно-исследовательским комплексом, строил и запускал автономные зонды, устилая ими путь вдоль рукава Млечного Пути. Корабль должен был обогнуть перспективное скопление NGC 6362, провести максимум измерений и вернуться на Землю.
Всего-ничего – в один край двадцать пять тысяч световых лет.
Сили открыл бортовой журнал – бездонный цифровой том, начатый в момент того самого «Поехали!». Месяцы, годы, тысячелетия... источник знаний, просроченный, как и все на этом корабле. Полистал; вдруг – фото испуганной, но счастливой команды, поднятой из мертвых в межзвездной пустыне.
Дюжина лет без сна; шар идет дугой вокруг кластера, собирая характеристики звезд и пополняя списки потенциальных экзопланет, экипаж работает: увлеченные, полные надежд, а главное – живые. В последние дни штатной программы капитан замечает целый рой планемо, называет «интересным парадоксом» и намерен приблизиться. Крюк в девять световых лет, на корабле пройдет каких-то полтора года – хороший повод отсрочить еще одну смерть в холодильнике.
То, что происходит потом, заставляет Сили морщиться и листать записи быстрее. Набранная из фанатичных добровольцев, настоящих ученых и первооткрывателей, команда прилежно фиксирует все, что видит и чувствует, подробно и вслух описывает события, которые не может понять. Удивительное магнитное излучение, гравитационный водоворот, необъяснимое законами физики оптическое преломление, будто что-то между блуждающими планетами отражает свет.
Сили оторвал взгляд от мельтешения картинок, каждая из которых становилась все расплывчатей, все темнее.
– Астор, ты знаешь, где находишься? И какой сейчас год?
Незнакомец молчал. Его улыбка дрожала в уголках губ.
Записи рассказали ему куда больше, чем он хотел: кончина экипажа стала только началом. Они слишком долго рассматривали «парадокс» и даже додумались запустить в него зондом. Не успев толком понять, что происходит, любознательные человеки очутились в его глубине – и мучились очень, очень долго, пока кто-то из тройки не смог заново срастить синапсы и запустить печь в чужеродной среде.
Взрыв очистил экраны на долгие годы. Мало-помалу оживали системы корабля, шар перестало крутить, а через десяток лет он и вовсе вылетел из роя, как пробка: мертвый кусок полимеров стал «парадоксу» неинтересен. Так началось путешествие, приведшее черт знает куда.
Теперь Сили точно знал, что людей на борту нет. Но все равно согласился посмотреть «свою каюту» и пробирался вслед за Астором через распотрошенную чуть ли не до абляционной защиты обшивку жилого модуля к блоку крионирования. Оттуда, из-за тяжелой створки автономного отсека, когда-то появился новый обитатель корабля.
Сначала он выглядел не очень-то опрятно. Сили хорошо знал по своему опыту: в первый раз отпечатать в цеху живой организм совсем непросто, и блин обязательно выйдет комом. Так что переплетение конечностей, раскиданное по мешковатым телесам, шаталось по отсекам недолго: органика дала сбой всего через пару часов агонии под безустанным наблюдением камер. Уборщики сгребли разлагающийся биоматериал и унесли на переработку. Но вскоре из криоотсека снова появилось существо, на этот раз куда более стабильное и даже отдаленно напоминающее гуманоида. Правда, рук и ног все еще оказалось многовато...
Он не сдавался, пробовал снова и снова. Экспериментировал, вживлял механизмы и аллогенные ткани. Каждое новое творение получалось сильнее предыдущего, передавая следующему поколению то, чему успело научиться. Дышать. Ходить. Хватать и поднимать обломки с разрушенных палуб. Мять в кривых пальцах обгорелые побрякушки экипажа. Год, чтобы научиться нажимать на кнопки. Пять, чтобы водить джойстиком. Десять, чтобы соединить воедино нервы, мышцы и кости, набрав первое связное слово.
Летело время, а шар несся сквозь пространство к краю галактики. Упорство конструктора воздалось сторицей: из шлюза все-таки вышло существо, неотличимо похожее на бортинженера Юйлань Си, но к тому моменту часы на корабле уже достигли максимальной заложенной отметки и отключились. На бесчисленных видеоконтейнерах после не было дат, но то и дело появлялись призраки команды, бродящие по кораблю.
Добравшись до отсека креонирования, Сили пригляделся. Да, Астор, походил на каждого из них. Раскосые глаза Юйлань, длинные волосы Лю, бледная, поврежденная заморозкой кожа Мельника. Его белозубая улыбка, прямо с фотоснимка. Улыбка, воплощенная в вечности.
Астор крутанул штурвал – скрипнул гермозатвор. Люк поддался, и Сили, закрыв рукавом лицо, направился внутрь.
Там все покрывал пепел.
Протоптанные в окаменевшем осадке тропинки вели через вскрытую палубу: коммуникации, вытащенные из технических ниш и натянутые поперек отсека, превращали полусферу в рощу из проводов и шлангов. Цепляясь за них, Сили плыл сквозь бурю частиц, то и дело натыкаясь на развешенные там и тут безделушки.
Кулон-половинка сердца, пластиковый переплет истлевшей книги, каким-то чудом сохранившаяся оправа очков: странные украшения окружали нетронутую площадку с криокамерами, припорошенную серым. За переборкой глухо рокотали корабельные цеха, и Сили не хотел знать, что и из чего сейчас печатает корабль.
В вихре пепла проявилось изувеченное улыбкой лицо. Астор откинул тяжелую крышку камеры, встряхнул люльку.
– Располагайтесь, – сказал он, указывая на пустое ложе капитана.
Сили скрутило внутри. Он хотел сказать, что это не поможет. Что на его корабле цифры еще меняют друг друга в периоде обращения Земли вокруг Солнца, и это семизначное число. Что если бы там, на Земле, кто-то был, их бы уже нашли. Что он сам не пользуется суррогатом, а без чертова дальтона радия капризный организм скоро развалится на куски...
Он хотел сказать, но промолчал. Лишь провел ладонью по крышке, подняв в невесомость мириады частиц. В свете аварийной лампы играла бликами именная плашка.
Фамилии. Звания. Номер борта.
A-100R. Авангард Человечества.