Вода
Зумм настойчиво прожужжал во второй раз. Димыч – большой любитель всяческих раритетных устройств – промычал ругательство набитым ртом, подхватил кружку с чаем и отправился на пост. В два шага преодолев короткий коридор, чуть пригнувшись, он вступил в широкое помещение, заставленное оборудованием. За круглыми столами сидели операторы, контролируя работу машин в шахтах. Макеты ландшафта висели над столами и мерцали на мониторах. Царство графиков, диаграмм...
Оу!... – Дарья заметила подошедшего командира только тогда, когда он, из-за ее плеча, нажал на кнопку отключающую вызов – Дмитрий Дмитриевич, седьмая группа геологов вышла на связь!
Ну так, кто у нас свободен? – Димыч окинул привычным взглядом мониторы. Чья смена он помнил наизусть, но проверить не мешало. Вторые должны вернуться с трассы.
И где их искать?
У Точки росы.
Ну, конечно...
Как он мог забыть этого непредсказуемого шляха, которого ждали еще три дня назад совсем в другом месте. Кшиштофа Дужкого не любили за вздорный нрав, но ценили за потрясающее чутье. Именно он открыл большинство месторождений, удобных для разработки.
Отправь за ними второй патруль. Пусть прихватят потеряшек.
Он снова оглядел помещение, где каждый сотрудник, казался кодом в отлично настроенной программе. Можно было вернуться обратно в кабинет, основные задачи не требовали его присутствия, но именно здесь, на посту, в самой гуще событий, Димыч чувствовал себя лучше всего. И сейчас, слушая оператора, передающего команду старшему группы, по старинке – голосовым сообщением, он представлял себе, как четыре коротких катера, несущиеся на огромной скорости по кварцевой глади, поочередно закладывают вираж, и перевалив через край трассы мчатся над песчаной пустошью, взметая мелкий песок, до следующей трассы. Димыч перешел к панели интерферометра, где загорались и гасли белые линии, пеленгуя идущий космолет. Борт ждали не ранее следующего года. Синими точками светились станции навигации, желтыми – антенны. Звезд на этой карте не было, да и не нужны они были. Прошло то время, когда космические корабли ориентировались по звездам...
Маша повела затекшими плечами, уже в который раз. Но это уже не помогало, широкие лямки рюкзака немилосердно тянули вниз. «И зачем я несу всю эту коллекцию?» – в который раз мысленно спросила она у себя – «ведь через пару дней, я вернусь вместе с остальными к находке и буду разъезжать до базы и обратно до тех пор, пока не соберут бурильные машины и не установят технику для добычи».
Она давно работала в команде Кшиштофа и отлично знала его методы работы. Он идет ни так, как проложен маршрут на карте, а как ему в голову взбредет и любой дополнительный груз сверх нормы – это лишняя капля пота на лбу несущего. И никогда никто твой рюкзак за тебя не понесет, потому – что все знают, любимый шеф напал на след! А когда этот след его приведет к цели – неизвестно! Но в этот раз Кшиштоф превзошел самого себя, повёл группу в горы и устроил всем пешую прогулку по выглаженным ветрами и песком мраморным коридорам. И ведь не зря! Жила хладонита, которую они обнаружили, находилась под слоем доломита, достаточно прочного, чтобы поставить новую базу.
Камни были ее слабостью. Нет, ее совсем не интересовали отполированные до блеска минералы в оправе из драгоценных металлов. Вовсе нет! Но то, непередаваемое ощущение счастья, когда в россыпях горного хрусталя мелькал молочно-белый халцедон или густо-лиловый аметист... Ради него, она готова была идти за Кшиштофом хоть на край света! Ради великолепных мраморных статуй, созданных самой природой, ради изумительных доломитовых фигур, кропотливо отполированных временем. Ради огромных кварцевых кристаллов, прозрачных, как вода. Ради чистейших водопадов и ручьев, холодных, как сама зима и ослепительных, как бриллианты.
Маша вытащила из нагрудного кармана тонкую пластинку. Сапфировый кварц! По странным законам этой планеты выросший не в форме шестигранной призмы, а пластиной толщиной около сантиметра. Покрутив его, она залюбовалась бликами.
Все не наиграешься! Как дитя.
Кшиштоф говорил со смешным польским акцентом. Как все поляки не слишком любящий русских. Он стоял возле передатчика и неотрывно смотрел на экран. Информация выводилась в виде цветовых сигналов. Красный – информация отправлена; желтый – ее получили и обработали; зеленый – катер отправлен. Ближайшая база – Пустошь Руни – ждать катер часа три. И все бы хорошо, но эти три часа придется провести на ногах.
Передатчик был вмонтирован в полимерную трубу, закопанную в песок. Это одно из мест где добыча была признана нецелесообразной. Вокруг километры ничем не закрепленных кварцевых песков, которые с радостью затянут в свои зыбучие объятья, любого, кто в них попадет. Но точки связи были раскиданы по всей планете согласно земной системе координат, поэтому здесь просто вбили трубу в песок до твердой породы и прожарили его до образования стекла. Сколько бы местное солнце не нагревало пластик, хладонит неизменно утягивал тепло в себя, от чего по всей поверхности искрилась роса. Так точку и прозвали – Точка Росы.
Слушай – Маша убрала камень и повернулась к Кшиштофу – ну это же по сути кальций!
Она кивнула в сторону горного массива, именуемого отныне Мраморным.
Опять! ... – кто-то из коллег воскликнул в притворном ужасе.
Маша не обратила никакого внимания и продолжила старый спор.
Значит в прошлом на планете существовали живые организмы, способные усваивать его из воды. Значит и вода раньше не была мертвой. А текущая ситуация сложилась в результате некого катаклизма...
Милая Маша! – Кшиштоф поднял указательный палец в верх, как делал всегда, когда теории собеседника казались ему полнейшей чушью. – Известняк, а уж тем более мрамор, не всегда формируется органо-химическим путем и может осаждаться по принципу соли. Что, я уверен, покажут исследования. А наша лаборатория позволяет их проводить, как ты помнишь! Я допускаю, что инертность местной жидкости, которую мы по привычке называем водой, является результатом, как ты говоришь, некого катаклизма...
Прерывать в открытую речь руководителя геологи из группы не решались, но Маша видела, как они корчат друг другу гримасы, за его спиной. Выражая таким образом отношение к надоевшему спору.
...Но хочу заметить, что если он и имел место быть, то задолго до появления здесь хоть каких-нибудь форм жизни. И заметь! Мы обнаружили мрамор, доломит и мергель, что не удивительно, при таком количестве кварца! Но не известняк! Осадочных слоев известняка здесь нет, как нет и ничего живого... ну, кроме нас, разумеется! Эта планета... – он оглядел желто-коричневую равнину – никогда не была живой.
Заключил он.
Маша тоже посмотрела вокруг.
На сколько хватало глаз, всюду лежали барханы мелкого песка. Они извивались, поднимались волнами, неуклонно ползли вслед за ветрами, собирались в кучи под препятствиями и рассыпались, едва ветер менял направление. Несмолкаемый шелест миллиардов кварцевых крупиц, трущихся друг о друга, преследовал поселенцев, не оставляя их даже во сне. Ближайшая планета, так похожая на родную Землю, при близком знакомстве оказалась совершенно иной. Не гостеприимной, совершенно не подходящей для жизни.
Как и на Земле, здесь был кислород и полезные ископаемые соответствовали спектру. Здесь была даже вода! Легенда и непременный атрибут всех сказок – мертвая вода! Привычное всем землянам соединение одного атома кислорода и двух атомов водорода, которое не растворяло ничего, и ни с чем не вступало в реакцию. Даже после деления на атомы оно сохраняло свойства. Этой жидкости дали название «инертная вода». Попав в организм она просто выводилась в том же количестве не причинив вреда и не принеся пользы. Можно было умереть от жажды, напиваясь ею до сыта.
И это была не единственная загадка на этой планете.
Шелест песка плавно перетек в гул. Увидев несущиеся к ним патрульные катера, Маша ощутила, как ужасно вымотала ее эта прогулка, как ноют натруженные ноги и плечи, кажется стерлись до дыр. Патрульную группу встретили радостными возгласами. Уставшие геологи, закинули поклажу на грузовую платформу и запрыгнули следом. Старший осведомился у Кшиштофа все ли в порядке. Кшиштоф кивнул в ответ, мол, да, все в порядке.
Катера развернулись над стеклянной площадкой, щедро присыпав ее песком и помчались в обратном направлении.
«Ну вот, теперь Кшиштофу точно влетит за его чудачества» – подумала Маша, поглаживая в кармане каменную плитку. Катера шли низко, почти касаясь песка, как по волнам – то ныряя в ямы, то взмывая над гребнями песчаных барханов. Машу клонило в сон, а солнце немилосердно пекло макушку, и тепловой удар в ближайшее время, уже не казался таким уж невозможным. Пришлось отложить полюбившийся камень и достать из нагрудного кармана пищевые добавки. Маленькие круглые таблетки лежали в плоской коробочке и входили в обязательный комплект для всех, кто покидал базу больше чем на два часа. Голубая таблетка – от обезвоживания – Маша отправила ее за щеку, хотя по инструкции требовалось положить под язык. Голове немного полегчало и отступила неясная тревога, преследовавшая ее в эти дни.
База, занявшая крошечный скальный остров среди песков, выглядела как капли ртути, рассыпанные по песку. Ангары для катеров и оборудования, а также жилые и рабочие помещения были сделаны из легкой, но прочной сетки, на которую напылялся быстротвердеющий пластик. Такие стены легко выдерживали натиск ветра в период песчаных бурь. По этой же причине все здания имели куполообразную форму. По краю скалы протекала подземная река Руни. Цепочка мелких луж указывала по какому руслу она нынче течет. В сумерках, ночи здесь не бывало вовсе, вода поднималась и струилась широким полотном, как полноценная река. До самого утра, а потом снова уходила под землю. От базы к условному «берегу» – русло реки постоянно менялось – шла дорожка из той же сетки, что служила каркасом для стен. Наполненные влагой, местные пески были еще опасней и первый же шаг заканчивался стремительным погружением в ледяную кашу. Руни получила свое название от сербского парня, ставшего ее первой жертвой.
Хоть катера и сбросили скорость при приближении, но все равно при торможении всех ощутимо качнуло и Маша, успевшая задремать, слетела бы не придержи ее кто-то из коллег. Пробормотав слова благодарности, она потерла глаза и огляделась. Кшиштоф вместе со старшим направлялся на пост, докладывать. Рюкзак с драгоценным содержимым он нес с собой, хотя в этом не было никакой нужды. Геологи отчитывались только командующему экспедиции. А доклад можно было написать и после того, как отдохнешь. Сейчас Маша мечтала только о горячем душе и свежеприготовленной еде.
К счастью в комнате, отданной во временное пользование, она была одна. То ли на базе было туго с дамами, то ли Маша невольно нарушила их четное количество. Улыбнувшись своим мыслям, она упаковала последний образец минералов. На столе перед ней лежал ряд прозрачных контейнеров, с написанными датой и координатами. Следовало отнести их в лабораторию, но по опыту Маша знала, что сейчас там безраздельно царит Кшиштоф. А когда он колдует над своим драгоценным отчетом, то становится раздражительным и от этого еще больше язвительным, и даже, в какой-то степени, жестоким. Маша взглянула на часы. Два циферблата: голубой и желтый – показывали земное время и местное. Последнее указывало на то, что день уже закончился, и прогулка к реке может стать приятным приключением перед ужином.
В те редкие периоды, когда ветер не поднимал в воздух тучи кварца, бурая и неприглядная днем, песчаная Руни совершенно преображалась ночью. Огромный естественный спутник, как и планета имеющий только цифровой код, занимал собой пол неба и светился бледно-сиреневым светом. К тому у него имелось пылевое кольцо, как у Сатурна. От всей этой красоты на небе ночь превращалась в подобие сумерек. Обычно все здания возводили без окон, поэтому «белые ночи» спать не мешали, а вот прогулка в это время была приятной еще и от того, что дневная духота спадала, нагретый солнцем песок быстро отдавал тепло и воздух становился прохладным. Маша шла по сетчатому настилу, стараясь держаться середины. Края были обозначены красными огоньками. Возле каждого темнела пластина солнечных батарей. С одного края тянулся гибкий шланг. Впереди переливалась бриллиантовым блеском, еле слышно журчала по песку Руни. Настил упирался в залитую пластиком площадку, на которой стояли насосы и какие-то приборы, неизвестные Маше. Вода плескалась у самого ее края. Насосы работали с едва уловимым гулом, водой снабжалась не только база, но и наполнялись цистерны для отправки на Землю. Изучив свойства местной воды, ей нашли применение и на Земле. До сих пор спросом пользовался лишь хладонит. Уникальное вещество – октасилан в твердой форме. Он охлаждал любые предметы, расположенные рядом и при этом не аккумулировал тепло. Достаточно было тонкой изоляции на минерале чтобы прекратить охлаждение, изолировать сами предметы было бесполезно. Добывался хладонит только машинным способом, в шахтах. Поэтому в разговорах планету называли Янус. Горячий песок снаружи и холодный хладонит внутри. Если бы не вынужденная экономия ресурсов, то на Янусе давно уже орудовала бы целая толпа ученых, ломая голову над его загадками. Но, так как даже воду приходилось доставлять с Земли, то базы комплектовались только пилотами, инженерами, врачами и военными.
Маша остановилась у самого края площадки. Пластик вибрировал от работы насосов и по воде расходились мелкие волны.
Ты что, за день не находилась? – спросила она у себя.
Но Маша знала за собой одну плохую привычку, ей всегда плохо засыпается на новом месте. Тем более после такого насыщенного дня. К тому же, ее отчего-то тянуло к воде. В горах, во время ночевок, она могла долго любоваться искристыми потоками, сбегающими с мраморных вершин к круглым, словно начерченным циркулем, озерцам. Было что-то завораживающе в их движении. Ощущение, словно не ты смотришь на воду, а она изучает тебя. Вот и сейчас. Едва Маша подошла к Руни нахлынуло странное чувство чужого присутствия. Настолько сильное, что для того чтобы избавиться от него Маша присела на край и зачерпнула воды. От холода заломило пальцы.
«Слышишь... слышишь...»
От неожиданности Маша вскрикнула и отползла от воды. Первой мыслью было бежать, как можно скорее на базу. Она отчетливо помнила, как слова возникли в голове. И голос... неестественный, плавный... как вода.
Вода?
Маша посмотрела вокруг, никого. Гудели насосы, рябила вода, вспыхивали сиреневые блики. От базы доносился привычный шум человеческого муравейника. Возвращались патрульные катера, вахтовые обходили периметр. Она еще поболтала с ними немного, когда шла к берегу. Чего она испугалась.
«Я же ученный! Я верю только своим глазам!» – напомнила она себе. Затем решительно поднялась и шагнула к самой кромке воды. Опустившись на колени, она с той же решительностью опустила руку в воду.
«Не бойся... не бойся...» – мгновенно зашелестело в голове.
Маша выдернула руку. Невероятно!
Или я окончательно, сошла с ума. Или? ...
Маша снова опустила руку.
Слышишь... слышишь...
Друг... друг...
Слова повторялись по два-три раза. В них слышался и вопрос, и утверждение одновременно.
Кто вы? – спросила Маша
Рядом... рядом...
Непонятно – нахмурилась Маша.
Следовало бежать в лабораторию, звать Кшиштофа и ребят. Готовить оборудование. Это ведь самая невозможная гипотеза, которая только может прийти в голову. Но ощущение диалога было слишком реальным. Почему же до сих пор никто не заявил о подобном? Может слишком уж она похожа на бред? Но даже в этом случае. Галлюцинации от долгого пребывания в космосе были не редки. Но от пребывания на другой планете, со сходными с Землей характеристиками! За все годы работы ее случай был первым. Уж историю освоения Януса все участники экспедиции изучили хорошо, чтобы не повторить ошибок.
Кто вы...
Ой! Маша посмотрела на руку, окоченевшую от пребывания в холодной воде, и улыбнулась. Она сама только что задала этот вопрос.
Вздохнув она начала старательно думать.
«Мы ученные, изучаем вашу планету»
Изучаем... Изучаем...
Последовал ответ.
А что если эта, с позволения сказать, вода так же изучает их?
Мелкая рябь плескалась вокруг Машиной руки, погруженной до локтя. Волны накатывали на пластик.
Кажется, мы все здорово ошиблись, вообразив, что цивилизация обязательно должна иметь видимые следы. Что, единственным доказательством существования живой формы на планете служат останки тел, остатки сооружений, рисунки. Все то, чего в избытке на Земле и нет на Янусе.
«Надо доложить! – мелькнуло в голове у Маши – Пока не отправили цистерны на Землю». Вторая рука скользнула по мокрому краю и девушка, потеряв опору, кувыркнулась с площадки в воду. Она взмахнула руками, безуспешно пытаясь нащупать опору. В кожу вонзились ледяные иглы, горло стиснул холод. Одежда облепила тело, сковывая движения. С трудом Маша перевернулась на спину и увидела высоко над головой сиреневый свет. Вода плотным коконом обволакивала ее, будто и не вода вовсе, а густой сироп. Ноги погрузились во что-то рыхлое.
Песок! Догадалась Маша. Она рванулась наверх, сознание никак не могло смириться с ужасным концом, а рыхлая субстанция добралась уже до колен и стремительно поднималась выше. Вернее, это Маша погружалась в нее. В глазах вспыхнули белые круги, а легкие разрывало болью от нехватки воздуха.
Не бойся...