Таксист
Разлучают нас с тобой
На скульптурах Серп и Молот
Атлантида под Луной
(с) Drezden
В Пик-таун ночь - самое медитативное время. По всему городу, по всей планете все жители засыпают крепким и беспробудным сном. В процессе сна, они даже не ворочаются. Столь дисциплинированное поведение во время сна обеспечивается майнд-машинами. Прицепил к височной области толстой черепной коробки какого-нибудь пик-таунера и тот видит сны, самые сокровенные свои мечты. Увы, большинство здесь, как они сами рассказывают, и, как видно из общей картинки, мечтают о весьма приземленных вещах, а именно работать больше для того, чтобы купить себе более продвинутые комбайны, которые делают нашу пищу (безвкусная клейковина и растительные коктейли) более аппетитной. Или для того, чтобы купить себе отдых за пределами нашей планеты Ирст оф Пик. По утверждению космо-туристов, которые бывали на других планетах и даже на Терре, там нечего делать. Цитата: чуть другая еда, сильно кислая, сильносоленая, другие виды спортивных состязаний (у нас то любят в основном регби, так как оно позволяет бороться в жидкой грязи всласть), а ещё у них там какой-то дурью маются. Дети вместо того, чтобы целыми днями драться, гулять, выпивать рисовой водки, сидят в душных помещениях. Что-то обсуждают. Читают каких-то Платанов (дерево пишет что-ли?) Карксов (видимо ворона) и прочих. Это одна категория недоумков, а другая категория сидит и мастерит новые проекты роботов, которые помогут снизить затраты при освоении следующих планет. Большинство жителей Терры их называет яйцеголовыми и изолирует их в специальных городках. Там они сидят и никому не мешают, а приличные люди играют в футбол, летают по реальности, с помощью шлемов, выпивают водку, только не из риса, а из опилок. Кстати, слово водка, и на Терре, и у нас звучит одинаково. К слову, о языке. Я работаю таксистом, причем я единственный таксист, который может работать в ночную смену. (Во всяком случае в своем городе). Все остальные не могут, их циркадные ритмы настроены так, что в 20 вечера им уже невыносимо хочется спать. Я могу по причине редкого функционального расстройства, поэтому врач разрешил мне работать и в ночную смену тоже. Так вот язык у нас тут, на Ирст-оф-Пик отличается от языка Терры и прочих языков Общистской федерации. Мы разговариваем конкретными и очень контекстными словами и фразами. Голова, например, это на Терре голова. У нас проще – верхушка. Скажешь кому-нибудь голова, и тебя могут не очень понять. Типа, чего умничаешь? Ноги — это на Терре ноги. У нас понятнее – ходули. Глаза – смотрелы. Рот – едало. Что касается абстрактных понятий – так совсем просто. Любовь- бум-бум. Голод – ням-ням. Совесть – мммм или ссссс. Даже песню крутят: Я тебя бум-бум, ты меня бум-бум. Эта песня меня утомила на первый час прослушивания её из всех утюгов (что кстати не шутка- любая зеркальная поверхность позволяет получить доступ в Обще-сеть). Но нашему народу нравится. Пик-таунеры настолько много и часто бомбардировали эмоциями по сети исполнителя столь запоминающейся песни, что он выдал на-гора им целую плеяду подобных песен. В результате мне пришлось встать в очередь за редким устройством- тихофон. Тихофон позволяет выключить любой звук, любую мысль, можно выключить собеседника. Вернее, говорить он не перестанет, ты перестанешь его слышать. Получить такое устройство непросто. Выдается только хрущам. Хрущи — это управленцы планетой. В отличие от пик-таунеров они работают на эфирной колонии вокруг планеты. То есть, они в прямом смысле слова, выше нас. Хотя, я не встречал ни одного из жителей Пик-оф-Ирст , который бы имел к ним претензии. Они заботятся о тех, кто внизу. Если на Терре работают 4 дня, то мы работаем три. Если на Терре спят 7-8 часов, у нас 12. Еда у нас более калорийная, пик-таунеры женского пола более краше, а продукции сельскохозяйственного производства мы выдаем куда как больше. Ходят слухи по Обще-сети, что это яйцеголовые мешают Терре вырваться вперед в соревновании. Короче, жить на Ирст-оф-Пик с каждым световым годом все более лучше и всё более веселее.
Была погожая летняя, черная как смоль, ночь. Здесь почти не бывает ветра, только зимой, когда температура опускается до нуля. Я вновь катил прочь от города, так как за предыдущие бессонные ночи полностью объездил город. Наш город состоит из 8 проспектов. Четыре проспекта пересекаются с такими же четырьмя под прямым углом. Кстати, обучение здесь ведут по генетическим программам. То есть житель при рождении получает определенную специализацию по своим генетическим задаткам, при этом учитывается кем работали его родители. Иногда, когда рождаемость падает или идет моровое поветрие (неожиданная смерть нескольких тысяч здоровых жителей мужского пола от острого коронарного синдрома, несмотря на двойное сердце, бывают и другие варианты мора, но этот самый распространенный) хрущи включают Копиратор. Это специальная фабрика, которая производит детей. Мера это вынужденная, потому что некоторые дети рождаются с определенной болезнью. Копиратор был установлен почти сразу при прилете сюда. Ещё эфирный штаб хрущей не был сделан, а Копиратор выпускал первопроходцев. Причем эти первопроходцы росли и крепли быстрее чем их последующие поколения. При освоении планеты этого не замечали, так как пионеры столкнулись с большим количеством проблем. Нужно было отвоевать о Великого болота, которое раньше покрывало всю планету плодородную землю под растительность. Пионеры воевали с болотными ядозубами- гигантские ящерицы, которые имели свирепый нрав и токсин, который при попадании в кровь мгновенно сворачивал её. Много их полегло от болотных испарений, которые вызвали пневмонию. Так вот, пока шла война с ядозубами, пока убирали болота никто не замечал, что самые смелые и находчивые из пионеров не могут жить спокойно. Они научились приучать ядозубов, из токсина которых было получено лекарство от болотной лихорадки. Пионеры хотели действовать дальше, идти в центр Великого болота, лететь на спутники Ирст-оф – Пик. Однако партия решила, что это пока преждевременно. Ходили слухи, что партийцы не особо и знали, что происходит на Ирст-оф -Пик. Они получали отчеты хрущей о том, что проекты пионеров — это бездумная трата ресурсов, что это утопические и крайне опасные предприятия. Понятное дело, что пионеры не смирились с совершенно справедливым решением партии, что нужно делать людизм в отдельно взятой сухой части Ирст-оф-Пик. Кто-то из них был переведен на другие планеты. Кто-то, с подорванным здоровьем, кто не мог лететь на планеты, просто спился. Короче, хрущи объявили, что жажда пионеров к центру Великого болота, приручение ядозубов, умение тропить пути в болотах и прочие умения, а также желание освобождать от болот территорию дальше это опасный уклон от людизма влево. Почему влево, а не, например, вправо не сообщалось. Но странное дело, время от времени, Копиратор и врачи-генетики, которые обследовали маленьких детей, родившихся естественным путем, находили у них задатки пионеров. И тогда хрущи нашли выход, они начали отправлять таких пионеров в корабли-капсулы, которым давали определенные направления во Вселенной, вообще до этого не исследованные. В процессе полета, такой пионер учился и овладевал знаниями, чтобы, высадившись вместе с помощниками-роботами создать новую колонию и подать сигнал. Доказательством неэффективности пионеров служило то, что пока на Ирст-оф-Пик не дошел ни один сигнал. Скорее всего пионеры и в самом деле оказались неэффективны. Ядозубов загнали в специальные резервации, ведь кроме пионеров никто не умел, да и не желал иметь дело с такими свирепыми существами. Ядозубы иногда вырывались из резервации и шастали вблизи городов. Их отлавливали биологи и усыпляли, потом доставляли их назад, откуда они выбрались. Пионеров в нашем обществе давно нет. В местной библиотеке я читал, что ядозубы знали пионеров и могли общаться с ними ментально. Было у них что-то общее. А вот тех, кто пришел вслед за пионерами ядозубы не любили, как раз из-за того, что те посылали в их ментальное поле страх. У пионеров же основной эмоцией всегда было любопытство, жажда познания. Я часто посещал библиотеку, хотя редко там видел своих собратьев. Нечасто они там появлялись, периодика доставлялась прямо в майнд-машину. Лишь архивные документы и книги нужно было запрашивать в библиотечный доступ. Почему так было сделано – я не понимаю.
Что-то я отвлекся. И вот еду я по дороге, на приличной скорости, вдруг слышу, двигатель застопорился. На нашей планете используют до сих пор метановые двигатели. Это целесообразно, потому что аэробиль парит невысоко, большие скорости развиваются быстро, а запасов метана неограниченное количество. В то время, как на Терре , Карксарии и Аристолии давно уже используются магнитные колеи, по которым аэробиль ,вращаясь и отталкиваясь, летит быстро и бесшумно , также они позволяют редкий у них метан использовать на производство живых домов из прионных белков и прочих веселых вещей. У нас же хрущи убедили партию , что метана много, поэтому можно и не использовать магнитные колеи.
Аэробиль глохнул, и летел уже по инерции. Я аккуратно посадил машину и вышел на грешную землю. Так и есть. Перегрелся двигатель, придется ждать, пока специальный состав удалит частицы сажи от подающей струи, и она зажжется вновь. Придется ещё продувать его, какое-то время. И вдруг я услышал звук, хотя в этих местах мало кто живет из живых существ. Это было шипение. И тут в голове у меня возник взор. Это были глаза, но явно не человека. Щелевидный зрачок, который взирал абсолютно холодно. У него явно не было эмоций. Я заставил себя повернуться. Передо мной стояло существо на четырех лапах. Несмотря на темное время суток,он был хорошо виден без подсвета фарами, его тело светилось мягким зеленым светом. Кожа была сухой, будто бы из множества мелких мозаик. Морда этого существа была вытянутой, оно поминутно пробовало воздух раздвоенным языком. Я понял кто это почти сразу. Передо мной был крупный ядозуб. Размером он был со средний аэромобиль. Шипение не прекращалось. Ядозуб надвигался на меня. Несмотря на то, что я знал об опасности этих существ, страха не было. Скорее было некоторое торможение, а потом лишь спокойное наблюдение за собой, как бы со стороны. Ядозуб вдруг встал на задние лапы. Притом он весьма неплохо перемещался на них без поддержки передних. Он внимательно посмотрел на меня и, с рыком, ушел за холм.
Не помню, как добрался до дома. Долго мылся в душе, трясущимися руками закладывал образцы крови в блад-приемник. Я знал, что ядозубы распространяют лихорадку. Но анализы были чисты, на удивление. Более того, это был первый день, когда меня потянуло спать! Это может показаться странным, но я не я не спал с 12 лет, когда пришёл работать в такси. Вместо полноценного сна у меня была дрема ближе к 4-5 часам утра. Я обычно даже не летел домой, а просто отсыпался в аэромобиле и в 8 утра выходил на линию. Увидев, что мои анализы в норме я не поверил и решил взять их с утра. Отправил своему начальнику таксомотора, что я заболел на пару суток. Лег на кровать и мгновенно отключился.
Проснулся я в 12 дня. Меня никто не искал, я ведь сослался больным, анализы вновь были в норме. Я чувствовал себя способным на многое. В последующие дни я сделал многие вещи, которые откладывал в долгий ящик : починил свой аэромобиль ,чтобы он не глох посреди полей, сделал уборку в своей берлоге, чтобы можно было пригласить девушку, насыпал корма крупной стрекозе , которая жила со мной на правах домашнего питомца.
Всю последующую неделю я ездил на то место, на котором встретился со смертельной опасностью. Ядозуб там не появлялся. На мои вопросы биологам те лишь отмахивались и говорили, что никаких ядозубов давно уже нету, все они в резервации под надежным замком. Граница у них на замке, а ключ в их биологическом тупике, пардон, кармане.
В один из дней я вновь ехал по тому же шоссе и увидел силуэт аэромобиля . Причем это было такси. Каково же было мое удивление, когда я увидел девушку, которая что-то высматривала в темноте с помощью специальных фильтров зрения, настроенных в режим поиска разумных существ. Видимо она была сосредоточена, потому что, когда я подошёл, она даже не обернулась. Не найдя ничего лучше, я обратился в никуда:
-Не правда ли, сегодня теплая ночь, леди?
Девушка резко развернулась и уставилась на меня тем самым фильтром для зрения, от зрачков исходило нежно голубое свечение, фильтр сообщал, что перед ней такой же собрат по разуму. Заикаясь и глотая слова она сказала:
-Ты кто? Почему ты не спишь? Ведь все спят.
Я не нашел ничего лучше, чем рассказать, что я де таксист, но страдаю от бессонницы, что я случайно встретил ядозуба и не заболел, а этот ядозуб помог мне, наконец, выспаться.
В ответ я услышал пространную историю. Зовут девушку Рами. Она происходила из семьи, которая вела свой род от первых поселенцев тогда ещё безымянной планеты. Они никогда не сдавали свой генетический материал в Копиратор, поэтому её кожа не была такой толстой и смуглой как у местных девушек, выращенных в инкубаторе. В отличие от меня, она работала над проектированием гидротехнических сооружений – коллекторов, часто спускаясь в их подземную часть. У нее не было постоянной бессонницы, но раз в три недели она стабильно не спала 5-6 дней кряду и её это выбивало из колеи на месяц. Никакие лекарства не помогали, поэтому она брала больничный в эти дни (работникам гидротехнических сооружений давали больничный неограниченное количество раз, там в основном работали потомки второго эшелона после пионеров, поэтому они не волынили, в отличие, например от работников газовой или плазменной промышленности). Ночью она отправлялась к дальним порталам коллекторов, производила пробы, читала книги, смотрела в Обще-сети новые идеи или эмодзи-муви, которые снимали талантливые режиссеры. Забавно, но наша планета не снимала новых эмодзи-муви, кроме стандартных мотивирующих агиток, которые всем приелись. Мало было и новых музыкальных произведений, в основном они прославляли Партию, а особенно хрущей. Короче, несмотря на хороший задел наша планета явно свернула куда-то не туда. И сойти с нее не так-то просто.
Рами также ездила по дорогам и случайно в этом же месте налетела на ядозуба. И дальше история повторилась, точь-в-точь как у меня. Я внимательно разглядывал её. Её тонкая кожа была как скафандр, который натянули на искру жизни внутри нее. Синие сосуды просвечивали сквозь кожу, длинные светлые волосы были собраны на голове, она явно не любила нравится мужчинам. Глаза были сине-голубого цвета, маленький нос, явно свидетельствующий о том, что она слабо интересуется плотскими утехами, губы были небольшие, но пухлые.
Впервые в жизни я понял, что не один на этой планете, с того самого момента, когда ушли мои родители, а их генетический материал забрал Копиратор. И кажется это было взаимно. Я чувствовал, что у нее давно нарастает отчуждение от коллег, от работы, от остатков семьи (у неё был жив отец). Они не понимали её, не понимали, почему ей неинтересны стандартные увлечения Ирст-оф-Пик: промискуитет, контактные игры, полеты в другие галактики, через майнд-машины, рисовая водка.
Мы начали встречаться по ночам, оказалось, что она упрашивала своего старого соседа таксиста из южного таксопарка, чтобы он давал ей аэромобиль. Мы оба хотели заснуть, и желательно вместе. Несмотря на забитость города, я и она чувствовали отчуждение и одиночество и как только мы встретились – нас начало тянуть друг к другу, как магнитная трасса притягивает сломанные аэромобили, вместо того чтобы их вращать. Однажды вечером, когда мы собирались вновь на то же место, она задала мне неожиданный вопрос:
-Как ты думаешь, мы одни с тобой полуночники на этой планете?
Я не нашелся ничего не ответить, кроме того, что промычал что-то вроде:
-Возможно, но как мы узнаем, что есть кто-то ещё?
-Я придумала как. Мы ездим, потому что у нас есть такси. Если бы не было аэромобиля я бы сидела в доме, с включенным светом. Что если поколесить, в 00 часов уже все нормальные люди будут спать. Мы же можем поискать дома, в которых горят окна.
Идея показалась здравой. Мы ездили до 4 утра, но никаких признаков святящихся окон не было. Мы уже готовы были сдаться, думая, что мы единственные в городе или на этой планете, но тут Рами уловила слабый свет, льющийся с цокольного этажа одного из домов, в котором жил Я!
Мы спустились в подвал, дверь была заперта, из-под щели лился теплый свет желтой лампы. Я постучал несколько раз. Послышались торопливые шаги, наконец дверь отворилась. На пороге стоял тот самый таксист из южного таксопарка, который дал Рами свой аэромобиль!
-Аааа,это вы. Я ждал вас, проходите. Внутри комнаты сидела девушка, рядом с нею парень лет 25. Девушке было примерно, как Рами, около 20 лет. Они тоже были весьма характерной внешности. На парне была синяя спецовка, свидетельствующая, что он является опорным классом партии в борьбе за победу общизма. Парень был инженером по проектировке манипуляторов для роботов. Девушка явно была работником культуры, об этом свидетельствовало её облегающее желтое платье, работники культуры носили яркие наряды теплых тонов. Понятное дело у нас было миллион вопросов. Старый Таксист жестом пригласил нас сесть и начал свой рассказ:
-Меня зовут Илич, и я такой же как вы. Мне тоже не спится. Вот эту девушку с иссиня черными волосами зовут Ксена, а эту опору партии в синем комбинезоне зовут Сигурд. Я знаю, как тебя зовут. Мы всё-таки с тобой таксисты. Я скажу вам почему вы не спите. В ваших генах записана одна небольшая неисправность. Эта неисправность роднит вас с пионерами, поэтому несмотря на то, что наш город и другие города планеты многолюдны, вы чувствуете себя одинокими. Это не ваша вина, таких как вы хрущи договорились отправлять в черную мглу космоса, в самые дальние уголки Вселенной. Хрущи отчитывались перед Партией, что эксперимент неудачен, так как ни один пионер не послал сигнал, что планета освоена и можно послать туда отряд колонистов. Есть одна загвоздка, корабли пионеров могут отправлять сигнал только сюда, они так настроены, возможно они догадались, что сигнал доходит до сюда, но это не точно. Как бы то ни было, смотрите.
С этими словами он воспроизвел нажал у себя на виске кнопку явно самодельного устройства:
Проступила объёмная форма в очертаниях, это явно был человек в возрасте. Его скафандр был весь в царапинах и потертостях. Его глаза горели огнем, несмотря на возраст. Он умело сжимал в руках ружье ещё первых основателей планеты. Такие уже давно не делали. Фигура начала говорить:
-Меня зовут Влади Селтон. Если вы видите это послание, значит я скорее всего уже погрузился в сон на планете Танатос. Так я её назвал, так как она представляет собой черную субстанцию, которая похожа на газ издали, жидкость если взять её немного в руки и твердое тело если приземлить на неё корабль-капсулу. Возможно, это и не планета, а убийца планет, живое существо, которое питается планетами. Пока я не могу определить это с уверенностью. Я хочу сказать всем тем, кто увидит мой сигнал. Это и есть миссия общизма! Мы исследуем Вселенную, встречаемся с новыми цивилизациями, не всегда дружественными, но тем не менее наша задача творить, жить для того, чтобы идеалы Великих Вождей Общизма стали реальностью. За счет этой субстанции я перестал стареть. Взгляните на меня, а ведь я родился в 2100 году! Прошло 900 лет, а я всё такой же. Мы можем победить болезни и старость! Представьте сколько пользы обществу и Федерации мы сможем принести! Хрущи явно не хотят, чтобы эта информация дошла до трудящихся! Ведь тогда снова придется воевать, лететь на край Вселенной, бороться за жизнь. Их же жизненные интересы ограничены тем, чтобы слепить из разных генотипов себе проститутку поэкзотичнее. С помощью врачей удлинить себе жизнь или вырастить органы, которые пришли в негодность от наркоты или рисовой водки. Их детям же всё больше интересны какие-нибудь экстремальные увлечения, скоро они дойдут и до охоты на наших ядозубов. Эта гниль появилась уже тогда, когда мы отвоевали от Великого болота первый квадратный километр. Кому была война, а хрущам мать родна. Я не знаю, в курсе ли руководство Партии о таком глобальном беспределе, который творится на этой планете, но умоляю тех трезвых людей, в ком пульсирует кровь пионеров – вскройте этот гнойник!
С этими словами фигура исчезла, а я лихорадочно пытался соображать. Илич продолжил:
— Это не единственное подобное сообщение. С помощью самодельного приемника я принял уже больше сотни майнд-мессаджей. Вероятно руководство Партии не в курсе или какое-то количество хрущей есть и в ЦК. По-другому объяснить столь вредную деятельность я пока не могу. Теперь есть ещё одна тема. Как вы оказались все здесь. Похоже, что Копиратор один или два раз ошибся и вместо людей – пионеров послал в космос людей второго эшелона. А вас оставил здесь. Скорее всего, руководству докладывалось, что тут остается какое-то количество пионеров, которых посылают на самые сложные участки народного хозяйства. Ксена может рассказать, да и Рами тоже, как Болото постепенно отвоевывает назад всё то, что пионеры смогли осушить. Наверное, поэтому ядозубы ломают границы своих заповедников и выходят к людям. Но об этом молчит пресса. И в докладах правительство тоже ничего. Теперь о деле. Вам нет хода в этом обществе. Чем дальше вы будете жить, тем больше вас будут не понимать. Это общество устроено, как отлаженный механизм, здесь нужны винтики и масленка, а не алмазы, которыми бурят гранит. Я тут живу много больше вашего и почти постоянно сталкиваюсь с тем, что я лишний человек и не только от того, что не могу спать. А от того, что читаю не только эротику или полезные рецепты, моя жизнь вертится не только вокруг золотой триады семья – работа- дом. Мы колоссально отчуждены от своих детей, от своих родителей. Я уверен, что никто из вас не завел семью, ведь завести семью со спящим непросто. И мне кажется, что чем дальше так пойдет тем быстрее на нашей планете, настанут проблемы. Хрущи и дальше будут пичкать народ и Партию своими победными реляциями. Их идеологией стал свиньизм. Вкусно пожрать, сладко поспать, и чтобы так длилось бесконечно. Они и большую часть людей превратили в таких свиней. Наша задача пока что собрать всех тех, кто сможет быть с нами. Завтра Ксена едет в Пик-Сити. Там может быть будут новые люди.
Наконец я смог задать вопрос:
-Хрущи, наверное, тоже не дураки. Мы скоро столкнемся с их сопротивлением, нас всего пятеро в этом городе, может пару в Сити и ещё несколько человек в Шире. Нам нужен союзник извне. Иначе, если хрущи расчухают, что мы пронюхали про их дела нас просто раздавят или вышлют в космос, как сделали с пионерами.
Илич немного помолчав ответил.
-Войск на планете нет. По сути. Ибо это внутренняя планета Федерации, поэтому обороняться не от кого. Есть милиция, но не факт, что она будет стрелять в народ. Внешние союзники могут быть на Терре, возможно кто-то из секретарей ЦК. Это надо попасть на Терру. Просто так вылететь с Пик не удастся, нужен повод. Ксена поедет в Сити, Сигурд поедет в Шир. Вы оба, с нами?
Мы почти синхронно с Рами сказали да. Меня доконала почти 15 летняя бессонница, когда я первые 10 лет лежал в кровати втыкая в Обще-сеть, не находя там ответа, как же её вылечить, а весь последующий день ты находишься будто на стоп-кадре. Щёлк- везешь клиента, он что-то говорит. Щёлк – уже другой клиент, ты не заметил, как вышел первый. Вся активность начинается ночью. И так без конца 15 лет. Рами тоже была измучена бессонницей. Она задала вопрос, который хотел задать и я:
-Илич, ты говоришь здравые вещи, но мы революционеры поневоле. Мы чувствуем не только отчужденность, но и смертельное желание выспаться. И выспались мы в тот раз, когда увидели ядозуба. Как ты решил эту проблему?
Илич долго недоверчиво на нас смотрел. На его лице отражалась борьба. Затем, гораздо менее уверенным голосом он продолжил:
Ксена и Сигурд рассказали ту же историю. Про ядозуба. Я тоже видел его один раз, в пригороде. Я даже не знаю, совпадение это или чья-то злая воля. Что касается бессонницы, я курю специальное растение, которое у нас тут растет в пригороде. Правда его стало много меньше, будто стало пропадать. Синеголовник. Спать вы не спите. Просто дрема. Хотя бы иногда помогает разгрузить психику.
В неверном свете лампы я увидел, насколько наши лица из-за бессонницы превратились в маски, в которых торчали черные провалы глаз. Лишь радужка у нас сверкала всё также ярко. Искра не гасла.
На том собрании нашего революционного кружка я понял, как выбраться с Пик. Меня уже давно мой лечащий врач собирался отправить на спутник Терры – планету Мун. Там курорты, которые позволяют лечить различные нервные расстройства, с помощью низких температур, обволакивающей грязи, целебных успокоительных трав с Терры и прочего. Я сообщил об этом Иличу. Тот был в сомнении, что это даст сильный положительный эффект и моя поездка сковырнет хрущей.
Я полетел вместе с Рами, которая тоже давно наблюдалась со сходным диагнозом. Описывать курорт на Мун не имеет смысла, курорты в Федерации все примерно одинаковые. Люди, с кожей всех оттенков и самыми немыслимыми фенотипами, ходят по проторенным горным дорожкам, общаются, заводят романы, флиртуют, ревнуют, уходят и возвращаются. Но все это не всерьёз. Все знают, что путевка кончится, а курортный роман так и останется забавным приключением.
На Терру смогла полететь Рами, меня врачи не выпустили по состоянию здоровья. Она вернулась через три дня. Я ожидал, что её схватила госбезопасность по поручению ЦК, как опасную бунтарку или как шпиона не земной расы. Но нет. Она была абсолютно бледная (чем обычно!) и поведала мне вот что:
-Я теперь понимаю, почему пионеры не могут докричаться через свои мессаджи. Я попала на прием через день к секретарю, по контрразведке и внутренней безопасности, товарищу Ушинскому. Кому-то он, конечно, и товарищ, но точно не мне. Я описала всю ситуацию с глобальной катастрофой, которая грозит Пик. Описала, что местное руководство отправляет бесценных людей в какие-то рискованные предприятия. Более того, я немного побродила по Терре и поняла, что у них такие же хрущи. Они засели в эфирных колониях и не желают знать, как там живется простому народу. Когда он мне начал говорить о том, что надо усилить партийную дисциплину на местах, что это перегибы, за которые народный суд будет судить хрущей и на их место пришлёт новых управленцев я поняла, что это где-то уже слышала. Я ведь была главным инженером очистных сооружений. И почти каждые две недели докладывала, что оборудование изношено и устарело. В ответ мне каждый раз говорили спасибо и отодвигали мои отчеты в долгий ящик. И здесь тоже самое. Я ходила по ночам по Терре. Почти везде такие же темные окна. Похоже, что здесь подполье из полуночников или раздавлено, или хорошо законспирировано.
С таким невеселыми известиями мы полетели на Пик. По приезду и меня и Рами вызвал один из местных руководителе горкома. Он долго нас убеждал в том, что для решения проблем люстрации руководства прилагается множество сил. Что хрущи беспрестанно люстрируются, и меняются в должности, что виновные будут понижены или отправятся руководить(!) добычей на самых грязных заводах Пика, вроде добычи белого фосфора, который через 10 лет превращает человека в светящийся скелет, если только этот человек не проходит восстановительную терапию.
Наш революционный кружок оказался в дурацком положении. Теперь за нами скорее всего будет установлено наблюдение, и скорее всего активные действия встретят активное же сопротивление. Тем более что нас было очень немного, плюс небольшие группы в других городах. Против нас же были не только хрущи с милицией, но и весь ЦК был из таких хрущей. Если мы выступим, то нас раздавят в зародыше. Илич принял решение временно усыпить бдительность наружного наблюдения, и не встречаться как это обычно было у нас заведено. Наш кружок перешёл в спящее состояние. Мы курили синеголовник и стали даже похожи на обычных жителей планеты Пик. В СМИ гремели заголовками очередные громкие отставки и понижения в должностях. Со дня на день мы должны были рвануть в общизм семимильными шагами.
Рами переехали жить ко мне, но мы или были на работе, или лежали в дремном забытьи. Она мне часто стала говорить, что революция невозможна. Что свиньизм пропитал всю Федерацию, что глодает её, как червь яблоко изнутри и постепенно оно полностью развалиться. Искра в её глазах стала почти совсем неотличимой от обычного тусклого свечения глаз местных девушек второго эшелона. И всё же что-то внутри меня не давало мне сломаться до конца. Сигурд почти полностью ушёл в производство манипуляторов, я понял, что он почти что спит. Ксена из-за более частого видения СМИ была более живой, но и у нее я видел больше отчаяние, чем дисциплину. Илич отмалчивался, когда мы с ним пересекались в таксопарках и на станциях техобслуживания. В других городах было что-то похожее. Наверное, я так бы и остался молчаливым бунтарем, если бы не случай, который резко всё повернул.
Ночью я, как обычно ехал, по дорогам пригорода. Боевая платформа милиции с экипажем давно за мной не следовала, там давно поняли, что мы слишком слабы, чтобы вести серьёзную борьбу.
В свете фар возник силуэт. Нет это не был человек. На двух мощных лапах стояла рептилия ядозуб. Голова желтого цвета смотрела на меня, а верхняя лапа показывала жест Стоп! Несмотря на то, что я он не шевелил пастью я чувствовал его, что он говорит:
-Здравствуй пионер. Я разговариваю с тобой, потому что ты можешь меня услышать. Мы можем общаться, я хочу тебе передать, что ваша организация в серьёзной опасности. Очень скоро хрущи устроят настоящий переворот здесь и на Терре. Долгое время мы старались воздействовать на людей из второго эшелона, чтобы они убрали пионеров, который шли к центру Великого болота. Мы не очень были знакомы с пионерами, тогда нами руководил страх, и мы пытались отодвинуть этих горящих людей от себя. Но постепенно мы поняли, что пионеры с их жаждой познания вступили с нами в ментальное общение. Что именно с этими людьми нужно иметь дело, так как они вели борьбу не только с нами, но и убирали или загораживали большое количество ловушек, которыми так богато болото. Более того, кое-кто из пионеров смог распознать угрозу в мощных червях ,которые глодают эту планету изнутри. У них нет никаких высоких идей и они, образуя ментальное поле вполне смыкаются с вашими начальниками и большинством по устремлениям. У нас есть общие враги, давайте бороться вместе! Если победят черви и свино-люди и вам и нам конец. Вас обвинят в диверсии в пользу кого-нибудь, а нас просто уничтожат биологические конкуренты. Что делать? Планета- живой организм, она борется против червей, плюс ко всему мы тоже мешаем им жить, время от времени устраивая на них коллективную охоту. Но долго так продолжаться не может. У нас есть средство, которое позволяет продлить жизнь на некоторое время вашему виду. Мы не можем бороться против людей, их много больше и к тому же мы в резервациях. Лишь некоторые просачиваются. Попробуйте задать вопрос первым пионерам. Пока и вас и нас мало. Но нам надо соединяться. Победим только вместе. Связь будем держать через эмодзи-мессаджи. Мы можем воздействовать на поле, но нечасто. Увы, нам нужно много ядозубов чтобы отправить один мессадж. Тебе пора идти. Передай своим.
Это было внеочередное заседание кружка. Я долго убеждал, даже Илича, что мой рассказ — это не плод моего воспаленного от бессонницы воображения. И мне почти уже не поверили, когда пришло эмодзи от моих новых друзей. Это была эмоция животного страха и описание ужаса от червей. Убеждать никого не требовалось. Оставался проклятый вопрос: что делать? Повисла тягостная пауза. И тут идея пришла к Ксене:
Я думаю, ни для кого не секрет, что мы хотим создать семью с Сигурдом. Если родится ребенок с признаками пионера, то мы можем вполне отдать его для полета в космос к Селтону. Пока он будет лететь он будет учиться, когда он долетит, то вместе с Селтоном сможет вернуться сюда, пусть даже и один. Селтон в последнем мессадже говорил, что современные корабли могут преодолеть притяжение Танатоса. Тогда мы сможем накапливать наше подполье тут. За то время пока он полетит, мы возможно и не доживем. Но это важно для революции, для Федерации, для нашей Свободы!
Последние слова она произнесла почти с надрывом. Пламя, почти стихшее в её глазах, вновь выросло до размеров всей радужки. Я знал, как Ксена любит детей. Как часто, когда мы её видели, она мечтательно смотрит на мам с детьми. Пожертвовать своим ребенком ради революции было большим шагом и она, не колеблясь этот шаг сделала. Однако был и другой вариант.
В горкоме мое желание лететь и осваивать именно Танатос было встречено с большой теплотой. Хрущи радовались, что смутьян самоустраняется и на одного подпольщика становится меньше. Несмотря на протест Ксены и Рами, я принял твердое решение, что полечу я. Наши дети нужны здесь. Я возможно долечу туда, когда буду много старше и мудрее чем сейчас. Но это будет нужный всем полет.
За неделю до полета я много времени проводил с Рами. Она часто плакала и говорила, что я безумец, что полететь может наш с ней ребенок. Который непременно долетит до Танатоса. И вместе с Селтоном привезет танатум, которые позволяет жить очень долго.
Уже на взлетной полосе я видел, как Рами показала мне цифру два. По нашей условной схеме сигналов это означало, что у меня будет сын. Я не знаю, вернусь ли я назад или может быть меня постигнет неудача, но точно знаю, что уже не один молодой революционер бесстрашно полетит к Танатосу для того, чтобы продолжить наше дело.
Черная мгла поглотила маленький корабль, груженный аппаратурой и роботами-помощниками. Иногда для революции нужно просто дожить. Подготовить критическую массу революционеров. Против тебя словно грязная жижа, которую невозможно ударить, в ней всё вязнет. Уже в полете я узнал, что на Терре, Мун, Траксе и прочих планетах появились кружки, которые стали налаживать связь друг с другом. Я не знаю, победим мы или нет, но я совершенно точно знаю, что мы стали лучше спать. И не от синеголовника вовсе, а от того, что свиньи в наших душах пока что проигрывают людям.