Ассоциация Атипичных Исследователей
В свете полученных данных мы утверждаем, что меланома кожных покровов будет продолжать развиваться с той же скоростью, и станет самым распространенным видом раковых заболеваний уже в самом ближайшем будущем. Речь идет о паре десятилетий, и принимать меры нужно уже в настоящее время.
Доклад на конгрессе международного агентства по изучению рака.
Лион, апрель 2037 года
— Алекс Мур? — облаченный в белое доктор появился бесшумно и внезапно, как призрак.
Недоброе предчувствие зашевелилось в душе, но на лице посетителя — молодого человека — не дрогнул ни один мускул.
— Да, это я, — ответил он, вставая. — Вы по поводу дедушки? Как он там?
Врач промолчал, посмотрев куда-то за плечо Алекса. Мерзкий холодок пробежал по коже: еще бы! Сообщать о состоянии больного должен дежурный бот — врачам и без того дел хватает. Это если новости хорошие и пациент больницы идет на поправку, а вот если ему стало хуже, за дело берется живой персонал.
— С Эдвардом Муром все в порядке, что, скажу вам прямо, — удивительно. Я о его физиологических параметрах. Завтра его можно будет забрать домой. Что же касается его умственного состояния… то все, как обычно. К сожалению.
Врач помолчал, как будто собираясь с мыслями, а потом, внезапно сменив тему, спросил:
— Вы друг Глории Грановской?
— Да, — произнес Алекс, бледнея: тут-то его и проняло. — С ней все в порядке?
— Ваш с ней поступок трудно переоценить. Спасти детей, подвергнув себя опасности, — издали начал врач, — но Глория более получаса оставалась на палящем солнце…
— Она не… слишком... здорова? — путано спросил парень
— Полагаем, она в критическом состоянии.
— Полагаете?
— Обследовать себя она не позволила, а настояла, чтобы ее отвезли домой. Поскольку она совершеннолетняя, мы не вправе были ее удерживать.
— Этого просто не может быть. Я… мы разговаривали в видеорежиме всего час назад! И с ней все было в порядке!
Алекс посмотрел на доктора умоляющим взглядом, словно прося его о помощи, но тот лишь кашлянул, тоже чувствуя себя неловко: ему не впервые выпадала подобная миссия — приносить плохие известия, — но он так и не смог привыкнуть к ней.
Прошло минуты две. Парень не двигался с места, доктор слегка тронул его за плечо и дал мысленную команду боту доставить кресло для транспортировки больного в шоковом состоянии.
Но Алекс вдруг усмехнулся и, покачав головой, будто отбрасывая дурные мысли, заверил доктора, что с ним все в порядке.
Сказав это, он, не прощаясь, сорвался с места и быстро прошел к лифту, ведущему на подземную стоянку электрокаров. Был почти полдень, и все двери, ведущие на поверхность, автоматически блокировались для того, чтобы какой-то растяпа случайно не выскочил под лучи «приветливого» июльского солнца. Меланома до сих пор оставалась бичом человечества, непобедимой болезнью, от которой не спасали ни химические препараты, ни пересадка кожи, ни генетические изменения на уровне эмбрионов. А солнце было самым сильным индикатором для развития этого заболевания, поэтому летом, с раннего утра и до вечера, город практически вымирал. Люди передвигались или в подземных тоннелях, или в защищенном транспорте.
Алекс взглянул на свои смуглые руки и вспомнил нежную кожу Глории — белую, словно фарфоровую; казалось, будто она светится изнутри, что лишь усиливало сходство с полупрозрачными чайными чашками.
Тихо сказав «домой», парень откинулся в кресле, предоставив автопилоту возможность самому выбирать маршрут. Закрыв глаза, он постарался осознать все случившиеся за последние полчаса, но мысли его сами собой унеслись в прошлое.
Опираясь на свой опыт в области клинических исследований, и как человек, боровшийся с раком более пятидесяти лет, скажу вам, что вы ничего не смыслите в данной области науки. Рак нельзя победить просто запрограммировав эмбрион — это вселенская глупость! Рак хитер и всегда найдет лазейку. И вот тогда — запомните мои слова — тогда последствия будут куда более ужасающими.
Речь Эдварда Мура на заседании ООН по вопросу о разрешении вмешательства в геном человека на стадии эмбрионального развития. Брюссель, 2043 год.
Тремя месяцами ранее
Ранним весенним утром, когда первые лучи солнца лишь озарили небосвод, а в лекционной аудитории уже собрались почти все студенты курса, в помещение зашла симпатичная девушка — новая студентка. Заметив ее, Алекс громко воскликнул:
— О, теперь у нас роял-флэш!
После этих слов все взглянули на новенькую, которая не поняла шутки и растеряно оглядывалась по сторонам.
— Твои волосы, — сидевший неподалеку Рой кивнул и, видя недоумение в глазах девушки, пояснил, — у нас собрались все цвета радуги, только зеленого не хватало.
Незнакомка оглядела присутствующих девушек и весело улыбнулась, встряхнув шевелюрой, в которой сочетались русые и салатовые пряди. Благодаря окрашенным в разные оттенки волосам, студентки выглядели как стайка коралловых рыбок. Какие цвета здесь только не встречались: и темно-синие, и лиловые, переходящие в розовые, и желтые, и красно-оранжевые, и пурпурные, и рыжие, и белоснежные с голубым отливом. А вот зеленых волос, как ни странно, ни у кого не было.
— Ты откуда? — Алекс сразу подсел к зеленоволосой красотке. — Меня Алекс зовут, если что, — добавил он.
— Если что, то меня — Глория, — ответила девушка, — переехали с родителями из деревеньки на побережье, до этого я там училась.
— Да эта пташка прилетела из Киуя! — возвестил на всю аудиторию симпатичный и очень смуглый бритоголовый паренек, — ничего себе деревенька на побережье! Я только что прочел ее личное дело!
Все замолчали и посмотрели на девушку так, словно бы она сказала, что прибыла с Марсианской колонии.
— Это там, где находится Оушен-центр? — спросил кто-то из первого ряда.
— Угу.
— Что-то ты довольно бледная, — заметил тот же смуглый студент, подходя ближе. — Особенно для жительницы побережья.
— Что поделаешь, — пожала плечами Глория, — на солнце долго не погуляешь.
— Жаль конечно, — вздохнул он, — восход солнца над океаном просто бесподобен.
— Океан и ночью прекрасен — миллионы светящихся водорослей делают его просто сказочным!
Девушка, видимо, вспомнив красоту ночного океана, стала еще симпатичнее: в ее глазах будто отражалось волшебное свечение воды. Алекс невольно залюбовался ею, но потом мысленно одернул себя и, лукаво улыбнувшись, произнес:
— Ты, видимо, гений, раз училась там.
— Воздержусь от ответа.
— Почему?
— Мои родители работают в Киуя — вот у них действительно потенциал, а на детях гениев природа часто отдыхает, — Глория тоже улыбнулась, слегка подняв брови, от чего ее лицо стало ужасно милым, и Алексу очень захотелось ее поцеловать.
— Эу, Алекс, ты ставить будешь? — окликнул парня коротко стриженный однокурсник в блестящей майке. — Если да, то поторопись, скоро начало лекции и все ставки заблочит.
— Стандартная сумма, — кивнул тот в ответ.
— А каков предмет спора? — поинтересовалась Глория.
— Нахождение штаб-квартиры ААИ, — объяснил сидящий спереди студент и представился. — Я Рой. Будут нужны материалы прошлых лекций — обращайся.
Алекс начал злиться и вдруг понял, что ревнует практически незнакомую девушку к однокурсникам. Ему хотелось самому все показать ей, рассказать, познакомить с университетом и даже пригласить на ужин! Но его размышления прервал вопрос Глории:
— Штаб квартира Ассоциации Атипичных Исследователей? Каким образом вам удалось узнать об этом?
— Мы не знаем, а прогнозируем, — ответил смуглый студент и представился, — Патрик, или Пат.
— Кстати, Киуя — одно из предполагаемых мест, — вмешался в разговор Рой.
— Самая большая глупость из всех, которые я слышала, — безапелляционно заявила Глория.
— Почему? — воскликнул чуть ли не хор голосов. Оказалось, к их разговору прислушивались многие.
— Да потому, что тамошний исследовательский центр специализируется в первую очередь на биологии океана. Естественно, что там есть и лаборатории, но занимаются они тоже всем, что связанно с морем: его экологией, изменением химического состава воды и тому подобным. А ученые из ААИ предоставляют данные о человеческом организме, его мутациях, модификациях. В основном...
— При наличии оснащенной лаборатории не трудно проводить скрытые исследования. Можно оставаться на работе подольше, — возразила девушка в обтягивающем комбинезоне, стоящая неподалеку. Ее великолепные черные волосы украшали несколько красных прядей, которые гармонировали с алой помадой на губах.
— Можно, — согласилась Глория и усмехнулась, — но как же расходные материалы? Как скрыть, куда они деваются? Даже небольшую пропажу могут обнаружить, а что говорить о том, если в Киуя работает целый штаб. А как прятать от коллег биологические образцы? Да еще и сохраняя их в необходимых условиях? Температура, стерильность, влажность...
— Тогда твои предположения, если, конечно, ты интересовалась этим вопросом? — Пат с вызовом посмотрел на девушку, и в аудитории воцарилась гробовая тишина.
— Конечно, интересовалась! Кто же не мечтает отыскать ученых из ААИ? Возможно, лаборатории расположены среди в здании какой-то крупной медицинской или фармацевтической компании, которая сама и курирует ААИ, или, что более вероятно...
И вдруг, разорвав тишину, в лекционном зале раздался допотопный звонок — дань университетским традициям прошлого. По правде говоря, и сам корпус университета был возведен уже почти столетие назад.
Студенты бросились на свои места, а Пат, вскочив, но так и оставшись стоять, почти крикнул:
— Что наиболее вероятно?
— То, что у ААИ нет никакого штаба. Это группа ученых, работающих разрозненно в личных лабораториях, и обменивающихся результатами работы в частном порядке.
Зайдя в аудиторию, пожилой лектор заметил своим искушенным глазом несвойственное оживление и поинтересовался, чем, собственно, оно вызвано.
Получив ответ, профессор ненадолго задумался, а потом вдруг сказал:
— Вы удивитесь, узнав, что я уже больше двадцати лет задаюсь тем же вопросом и веду поиски.
— И как успехи? — выкрикнул кто-то.
— Хм... Я, как и многие мои коллеги, периодически склоняюсь к мысли, что Ассоциация Атипичных Исследователей — это выдумка, фикция. Но как только мы утверждаемся в своем мнении на этот счет, ААИ выдает новое открытие, словно бы в насмешку над нами.
— И вы все так же надеетесь их разыскать?
— Безусловно!
На мгновение в аудитории повисла тишина, и вдруг раздался голос Пата:
— А зачем? — с вызовом спросил он — Зачем тратить усилия на поиски тех, кто не хочет, чтобы их нашли? Атипичными таинственных ученых прозвали за то, что они дарят свои открытия человечеству, не присваивая и не патентуя их, не требуя ничего взамен. Эти люди не живут в погоне за регалиями, почестями первооткрывателей или наградами.
Звук, отраженный от толстых, покрытых пористым камнем и мрамором, стен, прозвучал чуть ли не как обличающий глас небесный.
Глория смотрела на Пата задумчивым взглядом, а профессор, ничуть не смутившись, высказал свою точку зрения:
— Лично мне были бы интересны методики получения тех или иных результатов, хотелось бы поделиться опытом и обсудить возможность совместной работы.
В аудитории послышалось хихиканье, профессор недобро зыркнул в ту сторону, и весельчак затих.
— Да, сотрудничество между различными учеными, взаимопомощь и обмен достижениями — это путь к развитию и процветанию, — пафосно закончил он, до того проникшись своей речью, что на его блестящем лбу выступила испарина.
Однако высказывание преподавателя не вызвало такого сильного резонанса, как вопрос Пата, более того, некоторые из студентов продолжали насмешливо улыбаться, хотя вслух уже никто не смеялся.
— Видимо, эти люди довольно близко знакомы с ученым сообществом, как и применением некоторых открытий. Методику скоростного выращивания генетически модифицированных коралловых полипов для создания островов ААИ описала лишь после того, как вступил в силу и начал воплощаться закон о глобальном очищении мирового океана. А регенерирующую тканевую сыворотку — после запрета на генетическую перенастройку человеческих эмбрионов, — выкрикнула Глория, удивив этим присутствующих.
— Запрет-то все равно сняли через три года, — негромко заметил Рой, тряхнув каштановыми волосами, будто пытался сбросить что-то с головы.
— На то были весомые причины, и вы прекрасно об этом знаете! — строго сказал профессор. Он начинал злиться все сильнее и сильнее. — Тема сегодняшней лекции не касается генномодифированного населения.
— Еще бы она касалась! — с яростью пробормотал Патрик, но больше задавать вопросов не стал, хотя его руки, спрятанные под столом, сжались в кулаки.
— Если, как вы утверждаете, все было проверено и учтено, почему внезапно начали возникать многочисленные побочные эффекты у детей, подвергшихся генетической модификации?
— Небольшой процент неудач случается всегда. Такова цена научного прогресса.
— Небольшой процент? По-вашему, более ста тридцати тысяч детей, умерших от рака, можно назвать «небольшим процентом»?
— В своих экспериментах мы не в состоянии были взглянуть в столь далекое будущее. Никто и предположить не мог, что после пяти лет нормальной жизни дети массово начнут болеть...
— Никто и предположить не мог? А разве не вы подняли на смех Грегори Лича, Эдварда Мура, Рудольфа Леона, когда они пытались достучаться до вас?
— Все совершают ошибки…
— У меня другой вопрос, волнующий, пожалуй, всех. Не случится ли так, что генетически модифицированные люди будут жить как на пороховой бочке? Думаю, вам известна нынешняя тенденция онкологических заболеваний, в частности меланомы кожи. Практически ни у кого из генетически измененных детей она не встречается, но участились случаи меланомы глаз, дыхательных путей, носоглотки, прямой кишки. Теперь цвет кожи уже не играет никакой роли — как говорил Эдвард Мур: «Рак всегда найдет лазейку».
Пресс-конференция ученых онкологов с представителями массмедиа.
Окленд, 2048 год
— Почему Патрик так среагировал на слова профессора? — придвинувшись поближе, чтобы никто не услышал, спросила Глория.
Ее волосы слегка коснулись щеки Алекса, и ему показалось, что девушка пахнет морем.
— Он, можно так сказать, жертва второго периода генной модификации.
— Когда на стадии эмбрионов увеличивали количество меланоцитов в коже, повышая тем самым содержание меланина?
Алекс лишь кивнул и добавил:
— Что из этого получилось — ты знаешь.
— Но почему он так злился на профессора?
— Бирк был одним из тех, кто голосовал за отмену запрета на генетическую модификацию человека. И лично продвигал разрешение, уверяя, что это безопасно. А родители Пата верили, что поступают правильно.
— Но с ним все в порядке.
— Его сестра-близнец умерла от рака в четырнадцать. Меланома слизистой. Встречается редко, то есть раньше встречалась редко, до всего этого. Я знал ее… мы дружили. Для меня это был удар, а для Пата… его с тех пор как будто подменили.
— А тебя разве не модифицировали? — вдруг спросила Глория, — тогда это была всеобщая практика.
— Неа, — с натянутой веселостью ответил Алекс, — дед постарался. Он спас меня, по сути, пожертвовав своей жизнью. Заразил себя несколькими видами меланомы и показал, что ее можно вылечить, если своевременно начать терапию. К сожалению, препараты повредили его рассудок — с лечением что-то напутали, или с дозировкой — никто так и не узнал, что произошло. Ведь он действительно изобрел методику борьбы с меланомой, но после его неудачного лечения вся база данных исчезла!
— Так твой дедушка Эдвард Мур?
— Только он мой прадед. Дед погиб, — впервые за день Алекс отвернулся и захотел побыть в одиночестве.
Как только люди узнавали, что он правнук Эдварда Мура, начинались расспросы о методах его лечения, просьбы о встрече, интервью и тому подобная чушь.
Но Глория с трогательной нежностью положила свою ладошку поверх его руки и негромко сказала:
— Понимаю, как тебе тяжело. Когда в тебе видят лишь бледную тень своих родственников, постоянно сравнивая вас, спрашивая о твоих достижениях в науке и не интересуясь, нравится ли заниматься наукой тебе.
Никто и никогда не говорил Алексу таких слов и не понимал его настолько, насколько поняла эта бледная зеленовласая девушка, с которой он был едва знаком. И Алекс понял, что пропал…
С того дня они почти не расставались: вместе сидели на занятиях, вместе гуляли после захода солнца, вместе проводили лабораторные исследования, вместе встречали рассвет и мечтали поехать на побережье океана, чтобы искупаться в чарующих, полных сияния, ночных волнах.
Вчера, в свободный от занятий день, они собирались посетить новый квест-центр, открывшийся в сорока километрах от города. Солнце было в зените, и раскаленная дорога чуть ли не плавилась под его лучами, но автокар Алекса был совершенен. Двойная защитная пленка улавливала ультрафиолет, притененные стекла пропускали в салон лишь малую долю солнечных лучей, а климат-контроль создавал приятную прохладу и фильтровал воздух.
Выехав из города, они проехали уже километров тридцать, как вдруг заметили, что на обочине, пробив защитное ограждение, валяется большой автокар. А точнее, он не валялся, а почти завис, нанизанный на часть поломанного заграждения.
— Остановись! Это детский автокар. В таких обычно перевозят малышей! — Глория испуганно посмотрела на Алекса. — И внутри, кажется, есть пассажиры.
Алекс послушно велел своему кару остановиться и даже сдал назад.
— Да-да, вижу, — ответил он, — зеленая панель включена. А вон сбоку и логотип: «Школа ВИЗЗИ».
На двери школьного транспорта, завалившегося на бок, красовалось голографическое изображение девочки с развевающимися волосами, тянущейся к звездному небу.
— Нужно вызвать кого-нибудь, — Глория нервничала все сильнее.
— Уверен, что сообщение о происшествии было отправлено автоматически, и помощь уже в пути, — рассудительно ответил Алекс, но посмотрел на умоляющий взгляд девушки и добавил, — но продублировать сообщение об аварии и попросить помощи никогда не помешает.
Он тут же связался с Центром Экстренной Помощи гражданскому населению и с удивлением услышал о том, что никакой информации о происшествиях на двадцать седьмом шоссе не поступало. Алекс назвал место аварии и попросил робота-оператора поспешить.
— Пробита обшивка, металлическая панель вошла в лобовое стекло, оно вот-вот треснет и рассыплется!
— Не волнуйтесь, помощь уже в пути, — мелодичным голосом ответил виртуальный оператор и отключился.
— Странно, — заметила Глория, — обычно они остаются на связи.
— Сегодня много странного происходит, — скривился Алекс. Он не любил подобные сюрпризы.
Не дожидаясь помощи, он отправил крошечный карманный дрон, в простонародье именуемый «шмелем», на разведку.
Жужжащий низким гулом, как и насекомое, давшее ему прозвище, дрон быстро преодолел расстояние до детского автокара, опустился на переднее стекло и, пробежав по нему, протиснулся в щель между металлической балкой и осколками.
Включив экран, Алекс развернул его, чтобы изображение стало объемным, и они вместе с Глорией могли видеть происходящее. В салоне, забившись в дальний угол, чтобы не попасть под солнечные лучи, сидели испуганные малыши. У некоторых из них в руках были гаджеты-связисты, видимо, они тоже безуспешно пытались вызывать экстренные службы. Заметив дрон, детвора заметно оживилась, один мальчуган даже попытался его схватить. Но шмель ловко увернулся и вылетел наружу.
— Вроде никто не ранен, — сказала Глория
— Мне тоже так показалось, — согласился Алекс, — подождем спасательный отряд, квест-центр никуда не денется.
— Да-да, — быстро ответила девушка, которая от волнения начала грызть ногти, — нужно придумать, как их вытащить. И побыстрее. Стекло может расколоться в любой момент, и если это произойдет, то почти весь салон будет освещен солнцем.
Транспортник действительно продолжал медленно заваливаться на бок, и ребро металлической балки все сильнее давило на стекло. Кроме того, автокар висел над небольшим пологим склоном. И хотя он был сплошь усажен деревьями и кустарниками, падение с него было бы не слишком приятным.
— Мы могли бы пересадить их в наш кар, — предложила Глория, — если открыть двери снаружи.
— В случае внезапной остановки двери детских автокаров блокируются во избежание киднеппинга, — объяснил Алекс. — А если вдруг пожар, тогда системам подается сигнал и двери, естественно, открываются.
Девушка взглянула на дорогу, по которой изредка проезжали автомобили. Ни один из них не остановился. Казалось, никому и дела нет до случившейся аварии.
— Что у вас за люди такие!? — воскликнула Глория, — авария, электрокар с детьми валяется на дороге, стекла разбиты, но никто не приходит на помощь?
— Ты как с другой планеты, — пожал плечами Алекс, — кто же смотрит в окна? Поставил автопилот и занимаешься своими делами. А если проблемы на дороге, то автопилот отправит сообщение в автоматическом режиме. Останавливаться смысла нет.
Автокар продолжал заваливаться все сильнее, скрипело покореженное железо, сыпались осколки, кричали дети. Судя по видео, передаваемому «шмелем», они впали в настоящую панику и, цепляясь за сидения и поручни, пытались удержаться на наклонном полу.
— Алекс, а ты ведь можешь взломать этот замок за считанные минуты. Так сделай это, — предложила вдруг Глория. — Мы пересадим детей в твой кар и доставим в больницу или вернем в школу.
— Не проблема, — сразу согласился он и отдал команду «шмелю» отыскать замок. — Но есть загвоздка.
— Какая?
— Вместимость моего кара. Как ни крути, всех детей забрать мы не сможем. Их восемнадцать!
— Сейчас что-нибудь придумаем.
Парень кивнул и посмотрел на экран личного монитора, затем дал команду и изображение, покинув гаджет, сделалось объемным и повисло в центре авто. Рассмотрев устройство замка и подобрав к нему код, Алекс, покачав головой, заметил, что никаких злодеев подобная защита не остановит. После негромкого щелчка, который дети расслышали, невзирая на шум, они разом затихли.
Глория лишь усмехнулась уголками рта и не стала комментировать столь удачно пригодившиеся навыки своего спутника.
— Не подводи кар слишком близко, — посоветовала девушка, — если балка все-таки треснет, то обломками может задеть и нас.
Резкий скрежет прервал слова девушки: лопнуло еще одно стекло, и как будто намерено, один из осколков, отлетев, ударился о машину. Алекс выругался, а Глория предложила:
— Я выйду, открою двери и буду выводить каждого, накрыв… накрыв своей рубашкой!
— Ты выйдешь на улицу?
— Всего на пару минут, — успокоила его Глория.
— Давай пойду я, — предложил Алекс.
— Исключено. Только ты можешь управлять личным каром. Меня он не послушает.
— Его можно перепрограммировать, — тут же возразил Алекс.
— Но ведь на это уйдет время? Минут десять. Верно?
Алекс скривился — он сам сделал все возможное, чтобы его личный транспорт нельзя было бы взломать или угнать. В этот момент заскрежетал проломленный бок детского автокара, и Глория закричала:
— Нет времени на споры! Мне ничего не грозит — поверь мне! Сложи сидения, чтобы все смогли поместиться.
— Вот возьми! — Алекс снял с себя рубашку и протянул девушке.
Та взяла рубашку и, разблокировав двери, быстро вышла наружу. Все произошедшее дальше казалось Алексу смесью какого-то гротеска и инсталляции на урбанистическую тему.
Кричащие и плачущие дети, нестерпимый блеск стекла, солнечные лучи, пробивающиеся сквозь не плотно закрытую дверь, тошнотворный запах паленой резины и расплавленного асфальта, проникающий извне… И Глория, которая не поместилась в салон, а крикнув: «Вернешься за мной», захлопнула автокар.
Очередным необычайным открытием поделились с миром таинственные ученые из организации, прозванной в сети Ассоциацией Атипичных Исследователей. В этот раз открытие касается коралловых рифов. Да-да, как это ни странно! С помощью генной инженерии, научная группа создала быстро растущие коралловые полипы. Напомню, что раньше все их разработки относились к проблемам человеческого организма. ААИ расширили сферу своей деятельности?
Видео-обзор научных новостей, 2048 год
По дороге Алекс вдруг передумал и направил автокар к дому Глории, однако подойдя к дверям, он столкнулся с преградой в виде чопорного робота-дворецкого, который вежливо, но непреклонно отказался пускать его дальше порога.
— Я всего на пару минут. Хочу убедиться в том, что с Глорией все в порядке. Ты же знаешь, что я не злодей. Я — друг Глории, ее однокурсник.
— Совершенно верно. Однако хозяйка запретила пускать кого бы то ни было, без каких-либо исключений.
Парень уже собирался уйти несолоно хлебавши, как вдруг до него донеслось:
— Что там происходит, Альфред?
— Глория! — услыхав знакомый голос, закричал Алекс и, оттолкнув не ожидавшего такой подлости дворецкого, бросился на второй этаж в комнату девушки.
Без стука ворвавшись в спальню, он тут же опешил: живая и здоровая Глория сидела у зеркала, заплетая в косу свои роскошные волосы. Надетое на ней легкое короткое платьице не скрывало ни рук, ни ног, сплошь покрытых синяками.
— Глория! — счастливо выдохнул он, но потом растерянно оглядел знакомую комнату; ему стало неловко за свое поведение и, как бы оправдываясь, он пробормотал. — В больнице сказали, что ты уехала домой, и я решил навестить тебя.
Он замолчал, внимательно разглядывая девушку — никаких признаков поражения кожи заметно не было, кроме странных, зеленовато-серых пятен, которые он принял за синяки. Теперь же, приглядевшись внимательнее, он подумал, что это скорее похоже на следы от неудачно сведенных татуировок.
— Привет! — растерянно и как-то по-детски наивно, смотря на него снизу вверх, ответила девушка.
Алекс всегда терялся от этого ее взгляда, и сейчас он не знал, что сказать.
— Хозяйка Глория! — В дверях появился «обиженный» дворецкий, — простите меня, я на миг утратил бдительность. Такого больше не повторится. —
И он сделал попытку схватить Алекса с намерением выпроводить.
— Пусть останется. И не вини себя, Альфред, каждый на твоем месте бы растерялся. Будем считать это твоей новой обучающей программой. Ведь вместо Алекса в дом обманом мог бы проникнуть настоящий злоумышленник.
— Обучающая программа? Это интересно. Пойду приберу в холле и обдумаю возможные варианты обезвреживания незваных гостей, — и он важно, словно настоящий английский дворецкий, удалился.
Подойдя ближе и посмотрев на руки девушки, Алекс сказал:
— Твоя кожа. Это ведь не синяки?
— Это… — она тяжело вздохнула, — это то, благодаря чему я могу гулять под солнцем.
— Подкожное защитное вещество? — сразу догадался Алекс, — невозможно! То есть только в теории.
— Это не совсем вещество, — девушка замялась.
— Ты можешь мне доверять, — Алекс сел прямо на ковер, рядом с ногами Глории, и теперь он смотрел снизу вверх. — Я привык, что к нам постоянно ломятся блогеры, журналисты, работники каких-то служб, которые расспрашивают о деде, пытаются поговорить с ним или найти его разработки.
— Это водоросли, — пояснила Глория, — микроскопические зеленые водоросли в верхних слоях эпителия. Красная капиллярная кровь плюс хлорофилл водорослей — получается сероватый или грязно-зеленый оттенок.
— А твои волосы, они тоже?
— Ага. Впервые я подумала об этом, когда столкнулась с позеленением шерсти у белых медведей, содержавшихся в зоопарках. Меня посетила мысль о возможности поселить водоросли в организме и создать симбиотическое взаимодействие.
— Симбиоз? Мысль не новая.
— Да, а что здесь удивительного? В кишечнике человека симбиотические бактерии живут уже десятки тысяч лет.
— Но как тебе удалось провернуть все это для верхних слоев эпителия? Это же невероятно!
— Однажды, купаясь в океане, я вспомнила, что существуют водоросли, которые размножаются в шерсти зверей, но не как паразиты. Ленивцы вот научились использовать «шерстяные» микроскопические водоросли в своих целях — у них настоящий симбиоз. Я решила пойти дальше: взяла образец своей кожи, вырастила его in vitro1, а затем подстроила ДНК хлореллы под свою. Добившись взаимодействия в лаборатории, я ввела полученную культуру водорослей под кожу, а заодно нанесла на волосы. Хлорелла одноклеточная и такая мелкая, что вполне может жить внутри волоса.
— Использовала себя в качестве подопытного?
— Многие ученые поступали так же. Взять хотя бы твоего дедушку.
— Но это ведь опасно. И опыт деда как раз доказывает это.
Глория промолчала, задумчиво разглядывая свои руки, казалось, она чего-то не договаривает и размышляет, стоит рассказывать об этом или нет. Однако мысль, посетившая Алекса и заставившая его восхищенно вскрикнуть, отвлекла девушку от раздумий.
— Ты понимаешь, что сделала? Перевернула мир! Водоросли обеспечат всех органическими веществами! Можно будет не есть вовсе, а просто понежиться на солнышке! - он резко запнулся под тяжелым взглядом Глории.
— Ничего этого не будет, — предвидя вопрос, она продолжила, — по-твоему, клетки кожи способны извлекать питательные вещества? Или ты думаешь, что хлорелла продуцирует органику для меня? — девушка иронично улыбнулась. — Достаточно того, что я получаю защиту от ультрафиолета и немного дополнительного кислорода в ткани.
— Это еще круче, — не унимался Алекс.— Через год-два мы сможем без страха гулять под солнцем. Все! Все смогут!
— На опыты ушло примерно шесть лет.
— Это не страшно. Ведь методика уже отработана! Значит, понадобится в разы меньше времени, — Алекс ликовал.
Он вскочил и начал приплясывать возле Глории, не обращая внимания на ее хмурый взгляд и явное неодобрение.
— Ничего не получится, — наконец прервала она его. — Водоросли воспринимают лишь людей с первой группой крови.
— Даже этого будет достаточно.
— И отрицательным резусом, — завершила Глория. — Поэтому я и разыскиваю ААИ, хочу, чтобы они мне помогли.
— Хорошая идея попросить у них помощи в исследованиях.
— Мне не нужна помощь в исследованиях. Я хочу, чтобы они посоветовали, стоит ли обнародовать это достижение или...
— Ты хочешь его скрыть? — Такое заявление привело ее собеседника в настоящий ужас. — Почему?
— А у тебя нет никаких догадок по этому поводу? — Глория нахмурилась еще сильнее и продолжила. — У скольких процентов людей отрицательный резус-фактор?
— Раньше было примерно пятнадцать, а в настоящее время около двенадцати процентов населения планеты, — отчеканил Алекс так, будто был на лекции.
— А в сочетании с первой группой крови? Я боюсь, что это, как ты считаешь, «великое достижение», приведет к великому противостоянию.
— Вообще-то, появление или отсутствие резус-фактора вполне легко можно будет регулировать на уровне эмбрионов… — начал Алекс, и вдруг, запнувшись, выстроил в голове всю цепочку. Медленно, словно бы нехотя, произнес. — В преддверии нового голосования за разрешение вмешательства в развитие человека, твое открытие может сыграть решающую роль.
— Еще бы! — фыркнула Глория, — большинство этих тупиц снова проголосуют «за», потому что легче модифицировать, чем создавать. Кому будет интересно найти способ симбиоза для людей с позитивным резусом, если можно просто «подкорректировать» не родившегося ребенка.
— Не представлю, к чему это приведет.
Девушка дернула плечом: Алекс знал, она так делает всегда, когда нервничает, поэтому он попытался ее успокоить и предложил:
— Поехали ко мне: поплаваем в бассейне, поужинаем, а потом вместе подумаем, что нам делать в такой ситуации.
— Уговорил, — легко согласилась Глория, которой вовсе не хотелось оставаться в одиночестве.
— Погоди минутку, нужно заглянуть в полицейские данные и кое-что там подправить.
Алекс взглянул на экран хендфона, закрепленного у него на предплечье, и тот весело мигнул в ответ.
— Найти данные об эвакуации Глории Грановской, — скомандовал хозяин гаджету.
— Глория Грановская была обнаружена на трассе 27/07 в 13:32 и доставлена в больницу номер...
— Довольно. Исправь-ка тридцать две на две.
— Готово.
— Спасибо, Сид.
— Разве полицейские данные исправить настолько легко? — поинтересовалась Глория.
— Вовсе нет. Просто Сид — уникальный, как и ты. Тем более, что недавний сбой в системе из-за крупной солнечной вспышки привел к маааленькому коллапсу во всех службах, и данные будут восстанавливать пару дней.
Глория вовсе не обиделась на сравнение с хэндфоном и с любовью посмотрела на Алекса.
На следующий день Алекс приехал в больницу и застал любимого дедушку, как это часто бывало, сидящим в кресле и неотрывно глядящим в какую-то невидимую точку на небосводе.
— Привет, дед, — сказал он, но старик даже не двинулся, продолжая созерцать что-то видимое лишь ему.
— Сейчас поедем домой и я познакомлю тебя с Глорией. Знаю-знаю, что вы встречались раньше, но теперь ты узнаешь ее с другой стороны. Хм, как-то двусмысленно прозвучало... Я отлучусь на пару минут для подтверждения своей личности — меры безопасности, что поделать.
Алекс улыбнулся своей шутке и вышел из палаты. Навстречу ему шел доктор Леон, лечащий врач Эдварда Мура. Они поздоровались, и доктор вошел в открытую дверь.
Оставшись наедине с пациентом, врач безо всяких предисловий спросил:
— Так и не расскажешь ему? Думаю, Алекс уже достаточно умен, чтобы понять. Его отцу ты давно уже все рассказал!
— Обязательно расскажу, — заверил его Эдвард, взглянув в лицо друга хитрыми карими глазами, — лет через десять. А лучше, через двадцать. Думаешь, мне не надоело постоянно пялиться в одну точку, хихикать или пускать слюни?
— И кстати, он очень предан своей девушке, — продолжил врач, — ради нее он влез в базу данных полиции и исправил время ее поступления в больницу, убрав из отчета ни много ни мало — тридцать минут.
— Да. Интересная девушка — эта Глория, — задумчиво молвил старик, — пробыть на солнце полчаса и не обратиться после этого в больницу. Нужно познакомиться с ней поближе.
— Осторожнее, она полна сюрпризов и более внимательна к деталям, чем Алекс: сразу обратила внимание на мою фамилию и спросила, не тот ли самый я Рудольф Леон, ученик профессора Мура.
— И что ты ответил?
— Правду естественно. Что я — это я, и что вызвался быть вашим врачом намеренно.
Кресло со странным пациентом плавно плыло больничными коридорами. Старик, сидевший в нем, то и дело кривлялся, строил рожи окружающим и даже умудрился ущипнуть ниже спины одну милую девушку из медперсонала. Та лишь взвизгнула от неожиданности и погрозила старичку пальцем, он в ответ показал ей язык и захихикал.
Дома прадедушка снова впал в меланхолию и уставился в стену, не обращая внимания на все уговоры правнука.
— Знаете, наша с Алексом мечта, — вдруг заговорила Глория, обращаясь к старому ученому, — разыскать ААИ. Это такое сообщество, возможно, вы слышали. Сами себя они никак не назвали, а известный блогер нарек их Ассоциацией Атипичных Исследователей — такое себе название. Правда? Все думают, что их много. Глупость.
— Бесполезно, — сказал Алекс, — зря стараешься. Сделать тебе коктейль с апельсиновым соком?
Девушка, вздохнув, кивнула, и парень вышел на кухню. Конечно, он мог бы позвать робота-домохозяйку, и она бы справилась с заданием быстрее, но хозяину приятно было приготовить напиток для Глории самому.
— Я несколько раз была в вашей домашней лаборатории, — продолжила девушка, как ни в чем не бывало. — Теперь это лаборатория вашего внука, хотя он мало занимается биологическими исследованиями, его гораздо больше привлекает техника и все, что с ней связано. И тем не менее, лаборатория в идеальном состоянии, в ней новейшее оборудование, применяемое в передовых научных центрах мира. Реактивы, которым позавидовали бы даже у нас в Киуя.
Это так необычно, я бы сказала даже не типично…
Эдвард Мур повернул голову и, приподняв левую бровь, внимательно посмотрел на собеседницу.
Вошел Алекс, и Глория, взяв из его рук стакан, отправилась к бассейну. А он последовал за ней: солнцезащитная крыша позволяла купаться даже днем.
Он плавал и прокручивал в голове события последних дней, а потом перевернулся на спину, закрыл глаза и, расслабившись, попытался выбросить все из головы. Но как назло, из каких-то закоулков памяти стали всплывать картины детства и юности: доктор Леон, посещавший деда, чтобы справится о его здоровье, доставка целых коробок с медикаментами и препаратами, якобы для лечения, гигантский морской аквариум с рыбами, медузами и кораллами, который и по сей день украшает гостиную…
Вечерело, Глория уехала домой, а Алекс, сев рядом с Эдвардом Муром, улыбнулся и сказал:
— Дед, мне кажется, нам давно пора с тобой поговорить…