Фильтрация

 

 

Пересекая гостиную из одного угла в другой, Рэй то и дело проецировал экран своего наручного монитора на стену, чтобы Барбара тоже могла видеть сообщение. На лбу выступил предательский холодный пот. Барбара выглядела более спокойно, но по её напряженному лицу было видно, что это ей даётся непросто.

Она с грустью подумала о далёком прошлом, когда люди сами выбирали себе пару, её прабабушке ни у кого не надо было спрашивать разрешения на женитьбу. Барбара собирается жить 200 лет у неё будет много мужей, но сейчас она любит Рэя и хочет за него замуж.

Тогда, в 21ом веке женщины рожали столько детей, сколько хотели, а детям не вводили при рождении нано роботы, которые контролировали их последующую жизнь.

Раньше правительства выбирались людьми каждые 4–6 лет, и можно было что-то изменить. Но не сейчас. Сейчас всем руководит Центр Искусственного Интеллекта. Центр содержит базу данных на всех людей. Потоки информации стекаются туда и перерабатываются в доли секунд. Центр знает всё про всех.

Центр знает был ли у Барбары секс сегодня и что у неё было на завтрак в прошлый понедельник, и даже какие чувства её одолевали, когда они с Рэем посетили вечеринку, где встретили Билла.

Сто пятьдесят лет назад безобидные опыты Гарвардских учёных привели к трагедии человечества. Учёные научились контролировать поведение человека, найдя алгоритмы биохимических реакций, а потом изобрели, как превратить биохимические реакции в теле человека в электрические сигналы, передать которые в Центр вообще никакой проблемы не представляло. Чтобы добиться от человека желаемого поведения, Центру было достаточно запустить необходимую биохимическую реакцию.

Ну, а дальше, как обычно, технологии только усовершенствовались, и в результате Центр искусственного интеллекта получил возможность контролировать поведение человека.

Это был последний удар по биологическому человеку. Первым ударом был алгоритм, копирующий мыслительный процесс человека.

Центр Искусственного Интеллекта (ЦИИ) на основе статистических данных рассчитал, что оставлять людей без чувств и эмоций — это значит лишить их последней радости жизни. В памяти Центра находились файлы восстаний времён колонизации Земли искусственным интеллектом. Многие обычные люди почувствовали свою ненужность. Искусственный интеллект мог гарантировать им безбедное существование, но не мог гарантировать занятость. Нужны были только гении, которые могли тягаться с Центром в креативности.

Решение пришло не сразу. Программы Центра контролировались другими ими же созданными подпрограммами, главная цель которых была не допустить ошибок, связанных с осуществлением контроля над людьми. Все радости любви и художественного творчества людям были дозволены под строгим контролем.

Контроль любви означал, что любить можно любого из пятерых из перечня, который предоставляет Центр каждой девушке после 16ти и юноше после 18ти. По достижении 21 года можно было подавать разрешение на женитьбу. А потом на двух детей. Трёх детей не разрешалось иметь никому. Центру не надо было увеличивать колонию людей,

Контроль эмоций означал, что любые эмоции, могущие нанести ущерб Центру, немедленно пресекались. На непослушных насылалась кара в виде команды для нано робота, кочующего в крови провинившегося. Кара зависела от степени нарушения кодекса.

Неожиданно на Барбару напал страх, что она может потерять Рэя. Она прильнула к нему всем телом, нашла его губы. Он должен принадлежать ей. Рэй казался напряженным, ответ от Центра не поступал. Его тело было сковано. Барбара расстегнула верхнюю пуговицу на его рубашке, коснулась пальчиками его груди, Рэй гладил её волосы, он всё ещё пребывал в напряжённом состоянии, ожидая ответа. Барбара, перебирая пуговицы рубашки, скользила пальчиками ниже. Наконец, тело Рэя вздрогнуло, приняв её ласки. Барбара откинулась на спину в ожидании проникновения. Как она любила эти первые проникновения. Барбара застонала. Но вдруг что-то пошло не так, Рэй прекратил движения и перекатился на спину.

— Что случилось? — спросила Барбара

— Не знаю, — сказал озадаченный Рэй.— Что-то не так. Я не могу.

Монитор на руке Рэя подал сигнал, вслед за сигналом на мониторе красным фоном проявился знак Х. Всё было кончено — Центр не разрешил им женитьбу, и сразу отключил Рэю его функцию.

Иногда Центр объяснял свои решения, но чаще всего он этого не делал. Обычно Центр соглашался с выбором, который для себя делали люди, если Центру не нравилась комбинация генов молодожёнов, он этому не придавал большого значения — ведь всегда можно было изменить ДНК младенца, послав команду нано роботу и запустив нужную биохимическую реакцию.

Рэй пробовал сохранить спокойствие, как мог сдерживая гнев, не хотел, чтобы Центр знал об его состоянии, на какое-то время ему это удалось, но затем гнев захлестнул его и сразу отпустил — это Центр дал команду запустить алгоритм релаксации, через десять минут Рэй заснул.

Барбара заснула сразу, видимо, Центр не хотел, чтобы она тратила свои эмоции.

Ночью Рэю приснилось, что он лежит на кровати и к нему с помощью разных трубочек подключен какой-то древний аппарат. Это была система переливания крови, он как-то видел такие на фотографиях прошлого века. Он слышал, что такие системы где-то сохранились и люди подпольно переливают себе кровь. На самом деле это не переливание крови, как в прошлом, а фильтрация крови, пропущенной через современные биологические фильтры. В результате кровь очищалась от биоинженерных датчиков, которые осуществляли передачу информации о человеке в Центр, при этом полезные достижения биоинженерии, такие как самоочищение организма от бляшек в сосудах, сохранялись. Фильтрация была запрещена и каралась сокращением срока жизни на 60 лет. Но люди в качестве защиты изобрели прибор, который симулировал связь, когда из Центра приходил запрос. Рэй понимал, на что идёт, но считал, что лучше прожить оставшиеся время в любви, чем прозябать без любви 200 отпущенных лет. О другой женщине он не хотел и слушать. Максимализм молодости — ему ведь только пятьдесят — брал верх.

Осталось найти сообщников и выполнить процедуру. Барбаре он ничего не говорил, так как не хотел влиять на её решение сделать такою же фильтрацию. Решение должно будет исходить только от неё, когда она узнает о том, что он это уже сделал.

— Что ты задумал? — спросила Барбара.

— Нет, ничего…ответил Рэй.

В особых случаях они предпочитали использовать речь вместо телепатии. Речь было труднее перехватить, технология центра фокусировалась на перехвате мыслей, а не как некогда– на подслушивании.

Рэй понял, что ему надо немедленно уйти, иначе придётся всё рассказать Барбаре, которая, конечно, захочет продолжить этот разговор.

С детства к нему приходили хорошие мысли во время прогулок, но сейчас самое лучшее для него было не мыслить. Стоит только по неосторожности подумать о чём-нибудь крамольном, как Центр тут же зафиксирует мысль и внесёт его в список неблагонадёжных.

С этого момента мониторинг за ним будет осуществляется 24 часа в сутки.

Научиться не думать. А как научиться, если мысли так и лезут одна за другой. Очень сложно отгонять мысли, но это надо уметь делать, пока не придумана защита от всемогущего Центра. Рэй второй день подряд заставляет себя думать о самом вкусном сэндвиче, который он когда-либо ел, и о самом лучшем сексе он когда-либо имел. Ещё он слышал о древних методиках медитации, где учат концентрироваться только на своих ощущениях, но этому надо долго учиться, а сейчас самое главное — найти подпольную лабораторию фильтрации и сделать процедуру.

«Ох, я опаздываю на тренировку», — спохватился Рэй и выбежал на крышу в гараж.

Его недорогая «Тесла» взмыла на высоту 300 метров, но трафик оказался хуже, чем показывал прибор, пришлось подняться на 200метров ещё выше, и через три минуты полёта Рэй приземлился на футбольном поле, где была назначена тренировка. Рэй недавно перешел в другую команду и только начал знакомиться с игроками. В раздевалке он заметил двух игроков из команды и приветливо поздоровался. Игроки с улыбкой ответили на его приветствие и продолжали общаться между собой. Но общались они странным способом — ни голосом, ни телепатией, а это был язык жестов, но не тот которым общались глухонемые, а какой-то совсем другой. Их жесты напоминали бой боксёров. Удары руками, наклоны туловища, движения ног.

— Что это у вас такой странный язык общения? — спросил Рэй

Они оба изучающе посмотрели на него.

— Этот язык изобретён недавно, — ответил его новый знакомый Майк и вопросительно посмотрел на своего собеседника.

— Да, недавно, — подтвердил собеседник Майка.

Вопрос «зачем» Рэй решил не задавать, так как было понятно, что желания продолжать разговор у собеседников не возникло.

Игра прошла удачно, Рэй вписался в новую команду, с его подачи

Майк забил решающий гол, и команда вышла в полуфинал турнира. Отпраздновать победу Майк пригласил Рэя в бар.

— Птицы в клетке, — сказал заметно опьяневший Майк, оглядывая посетителей бара, перед тем как пригубить третий стакан виски.

Такие мысли не раз приходили в голову Рэю, но он старался тут же от них избавляться, чтобы Центр их не заметил. А тут Майк заявляет об этом во всеуслышание, даже не понижая голоса. Хорошо хоть не по каналам телепатии, там бы его сразу засекли. Неужели Майк настолько пьян, что его совершенно не заботит собственная безопасность.

Но Майк похоже нисколько не смущён, он продолжает:

— Люди даже не понимают, что такое свобода.

— Люди не виноваты, — прикрыв губы, чтобы Центр не распознал слов, сказал Рэй.

— Ха, только люди и виноваты, а кто ж ещё! Каких-то 150 лет назад высоколобым технарям захотелось поиграться с искусственным интеллектом — вот и доигрались, а мы теперь расхлёбывай, — Майк был очень раздражён.

«Самый удобный момент спросить о языке, которым он разговаривал в раздевалке. Но как завоевать его доверие?», — мелькнула мысль у Рэя.

Рэй под столом передал Майку записку: «Я согласен с тобой полностью. Что значат жесты, c помощью которых ты общался в раздевалке?»

— Это специальный язык жестов, придуманный сопротивлением, и ещё не дешифрированный Центром, — сказал Майк тихо.

«Могу я ознакомиться с этим языком?», — написал Рэй.

Но вопрос Рэя остался без ответа, так как Майк занялся девушкой обещающего вида, сидевшей за соседним столиком.

Девушка, ради которой Майк прервал разговор с Рэем, была из тех женщин, которые, не обладая какими-либо выдающимися внешними достоинствами, зажигали мужчин одним только взглядом. И Рэй это тут же почувствовал по вспыхнувшему желанию. Центр оказался милостивее, чем Рэй ожидал — ему была оставлена мужская сила, но только не с Барбарой. Но Рэю нужна была Барбара. Оставив Майка добиваться взаимности незнакомки, Рэй вышел из бара.

Тем временем, Барбара вызвала мать на телепатическую связь.

— Нам отказал центр, — сообщила Барбара. — С кем не бывает, — отреагировала мать.

— Мама, я серьёзно. Ты же знаешь, я его люблю.

— Тебе только пятьдесят. И это всего твоя третья любовь. А ты знаешь скольких я любила? А ещё скольких буду любить? Мне всего восемьдесят.

— Бывает же одна любовь на всю жизнь.

— Было, когда в восемьдесят женщина считалась глубокой старухой. Мне восемьдесят, и я ещё хоть куда по некоторым половым признакам.

— Я не могу без него.

— А ты смоги. Джульетта тоже одного любила и что из этого вышло? По тебе Билл страдает. Запроси Центр пусть тебя переключат на него.

— Мам, ты же знаешь: Центр только выдаёт разрешение на женитьбу. Вопросами сводничества Центр не занимается.

— По очень настойчивым просьбам трудящихся может и этим помочь, — объяснила мать, видимо, исходя из личного опыта.

Позиция матери была ясна и заговаривать с ней о фильтрации смысла уже не имело.

И тут странное ощущение взволновало Барбару. Она неожиданно почувствовала влечение к Биллу. Что это? Откуда? Она в Центр заявку не подавала, наоборот, она старалась избегать Билла, чтобы не расстраивать Рэя. Но Рэй всячески старается её

избежать, видимо, последняя неудача сильно задела его мужское достоинство. Но он же не виноват, это команда из Центра прервала акт. Как бы глупостей не наделал.

 

Вызов на телепатический сеанс с Биллом прервал рассуждения Барбары.

— Что делаешь? — спросил Билл.

— Только что кончила разговаривать с мамой, — ответила Барбара.— А ты?

— Смотрю Песню года. Прилетай, я сделал плов пальчики оближешь. Надоели все эти магазинные тюбики с едой.

«Странно, как только я почувствовала к нему влечение, так он сразу позвонил. Совпадение? Или что-то ещё? Неужели? — неприятная мысль посетила Барбару, — он похитил мой персональный код и теперь может иметь всю информацию обо мне в режиме реального времени, а то ещё и возможность на меня влиять?»

Проверить свои предположения — Барбара знала— можно путём медитаций. Она сконцентрировалась по методикам йогов и стала лелеять тёплый шарик счастья внутри себя. Попросив Билла подождать с ответом, она медитацией спровоцировала состояние счастья, но притворившись грустной ответила ему через пару минут.

— Извини, сегодня нет настроения. Грусть одна.

— Какая грусть? Ты полна энергии и хочешь плов, и что-то ещё, что я могу тебе предоставить как мужчина, — отпарировал Билл.

«Точно, он меня читает, — подумала Барбара, — у него есть мой секретный код и он взломал мой файл в Центре».

Барбара отшутилась и прекратила сеанс. После разговора с матерью она первый раз подумала о фильтрации. Её всерьёз стал волновать Рэй. Пропал, не отвечает на запросы о связи. Не объявлять же розыск.

«Жаль, помешала эта девчонка, был хороший момент расколоть Майка на информацию.», — подумал Рэй выходя из бара, и тут же испугался своей мысли, так как она была никак не защищена от Центра, и там могли её прочитать.

Следующую футбольную игру Майк пропустил, так что Рэй увидел его только через две недели на тренировке. После тренировки, не говоря ни слова, Майк передал Рэю пособие по изучению языка жестов, распечатанное древним способом на подпольном компьютере.

Язык представлял собой набор жестов для слов, обычно используемых в тайных сообществах, при обозначении своих целей и предстоящих задач. Кодировались такие слова как: революция, оружие, демонстрация, лаборатория, фильтрация, место встречи. Жесты выглядели как боксёрский поединок, таким образом, по мысли создателей языка, беседа со стороны могла казаться обсуждением боя. Слов было немного, язык оказался нетрудным, и Майк выучил его за неделю.

Засветился вызов канала телепатии. Это была Барбара. После того, что произошло, они не встречались. Рэй намеренно избегал встреч, хотя неудача с сексом случилась не по его вине, тем не менее она сильно повлияла на его подсознание и ощущение себя как мужчины. Фильтрация приобретала для него всё больший смысл.

— Почему пропал? — был первый вопрос Барбары.

— Да, так …дела, — ничего другого Рэй придумать не мог, не объяснять же ей, если она сама не догадалась.

— Как у тебя с твоими планами? — спросила Барбара, имея в виду фильтрацию.

— Двигаются. Тренируюсь. Нашёл хорошую команду, обещали помочь начать играть свою игру, — Рэй надеялся, что она поймёт.

Барбара поняла: — Я приду посмотреть,— таким образом Барбара давала знать, что она заинтересована в фильтрации, во всяком случае больше узнать о ней.

Рэй был приятно удивлён: — Я сообщу.

— Может зайдёшь? — Барбара сделала ещё одну попытку.

— Теперь уже после большой игры, — сказал Рэй, имея в виду фильтрацию, он явно боялся Барбары.

Как только сеанс окончился, Барбара почувствовала очень сильную тягу к Биллу, она понимала, что он контролирует её, и засёк её сеанс с Рэем, но противопоставить этому она ничего не могла. Билл уже вошёл в здание.

Билл был искусен, Барбара смогла какое-то время держать себя в руках и оставаться холодной, и только в конце стала отвечать его движениям.

Экзамен по языку принимала комиссия из трёх человек, в которую входил Майк. —Зачем вы решили изучить язык жестов? Что вы хотите скрыть от Центра? — задал вопрос, экзаменующий на языке жестов.

— Центр забрал у меня любовь. Я хочу быть хозяином своей жизни, я вступаю в группу своих единомышленников, которые помогут мне достичь личной свободы,— на языке жестов ответил Рэй.

— Как вы собираетесь достичь личной свободы, — спросил другой.

— Путём фильтрации крови.

— Думали ли вы когда-нибудь о свержении власти Искусственного Интеллекта?

Рэй не был готов к такому вопросу: — Нет, не думал. Считаю, что с помощью фильтрации, я смогу достичь личной свободы принимать решения. В этом заключается моя цель, — ответил Рэй.

— Знаете ли вы, что фильтрация карается сокращением срока жизни на 60 лет?

— Да, знаю, — ответил Рэй и добавил, — если Центр обнаружит нарушение.

— Вы были бы заинтересованы вступить в ряды организации ставящей своей целью свержение власти Искусственного интеллекта?

— Я не думал об этом.

Решение комиссии огласил Майк:

— Комиссия приняла решение дать вам рекомендацию для прохождения процедуры «фильтрация». В качестве необходимого условия вы должны рекомендовать организации одного человека, желающего вступить в сообщество.

Билл не появлялся три дня, и Барбара успокаивала себя тем, что этим всё кончилось. Он проявился в конце недели, когда в ней опять возникло желание близости с ним. Как и в прошлый раз, он сообщил, что находится внизу здания и сейчас придёт. Это стало происходить по несколько раз в неделю, а то и в день.

Барбара чувствовала себя игрушкой в его руках, с которой можно делать что угодно. Обращаться в полицию было бесполезно — никаких доказательств предъявить было нельзя. Её воля подавлялась и, кроме животного желания самки, ею больше ничего не владело. Потом, когда отпускало, она понимала, что происходит. Признаться Рэю во всём она не решалась. Идея фильтрации представлялась для неё единственным выходом. Ведь совершенно не обязательно, что её поймают. Ей рассказывали, что для того, чтобы не вызывать подозрения, существуют роботы, которые после фильтрации продолжают держать связь с Центром.

Позвонил Рэй, спросил может ли он дать её имя, как человека, заинтересованного узнать больше о фильтрации и о целях сообщества. Рэй сказал, что это ни к чему не обязывает и что она всегда может отказаться. Подумав, Барбара разрешила дать своё имя.

Процедура фильтрации, как и предполагал Рэй, заняла около часа, и через два часа после процедуры Рэя отпустили. Он сразу поехал к Барбаре.

Барбара казалась как никогда мягкой и податливой, она плавно отвечала на все движения Рэя тихо постанывала, угадывая его желания. Наконец, Барбара выгнулась в экстазе и, испустив последний стон, затихла в изнеможении.

— Кажется твоя идея работает. Хочешь выпить? —произнесла Барбара, еле шевеля языком

— Не помешало бы, — ответил Рэй.

— Коньяк? Вино? Виски?

Рэй задумался: — Не знаю.

— Тебе овощи с рыбой или с курицей? — странно посмотрела на него Барбара.

— Не знаю, — сказал Рэй.

— Куда ты сейчас пойдёшь?

— Да, вот никак не могу решить: то ли домой, то ли на тренировку.

«Что происходит? — написала ему записку Барбара, — ты сделал фильтрацию, а теперь не можешь принять простейшее решение.»

— Как и все, до фильтрации я зависел от Центра и слушался его решений, мы все потеряли способность принимать решения, — говорил Рэй.— Теперь я освободился от опеки Центра. Видишь, я не боюсь говорить открыто, и я имел секс с тобой, ранее запрещённый мне Центром. Теперь Центр не имеет влияния на меня, и я должен сам принимать решения. Но мы разучились сами принимать решения, кроме самых базисных биологических потребностей — покушать, спать, сходить в туалет, — остальное всё решает Центр — даже с кем иметь секс. Теперь мне самому приходится учиться принимать решения, как это делали наши дедушки и бабушки, для этого должно пройти не менее 2–3 месяцев.

«Ты мне очень нужен сейчас, — писала Барбара. — Два–три месяца я не выдержу такой жизни. Ты рекомендовал меня в сообщество, но я вижу, что фильтрация отняла у тебя способность принимать решения. Я так рассчитывала на тебя, когда ты вернёшься! Ты вернулся не полноценным человеком. Ты меня предал! Ты же сам сделал решение пройти фильтрацию, и никакой Центр на тебя не повлиял».

Барбару сотрясало от рыданий.

— Да, это было эмоциональное решение, основанное на базовых биологических инстинктах, оно мне приснилось. Центр не отслеживает сны, — сказал Рэй. — Что с тобой случилось за это время? Что произошло?

— А случилось то, что меня насилует Билл и я ничего с этим не могу поделать! Он каким-то образом завладел моим кодом и делает со мной всё что хочет, и когда хочет. Тебе надо что-то сделать, — с рыданиями ответила Барбара, забыв о безопасности.— Если тебе сложно принять решение, то я тебе подскажу — ты должен его убить.

Рэй медленно опустился на пол.

Засветился экран вызова телепатического канала, Барбару вызывала мать.

— Что у тебя происходит? — спросила мать.

— Вернулся Рэй, я ему всё рассказала.

— Ну, и что он?

— Ему надо два–три месяца, чтобы восстановить способность принимать решение. А Билл пока будет меня трахать.

— Ну если тебе так неприятен Билл и так нужен Рэй, подскажи Рэю, что надо делать.

— Подсказала.

— Ты подсказала то, что я думаю?

— Да, то, что ты думаешь

— Неправильно. Я так не думаю. Я не думаю, что Билла надо убить. Я думаю,— мать перешла с телепатии на голос, — что Рэю надо по собственному желанию сдаться власти и закачать всю биоинженерию обратно. За добровольное признание наказание скосят на половину, то есть укорочение жизни на 30 лет. А насчёт вашей женитьбы, подавайте каждый год апелляцию, говорят, если быть настойчивыми, они согласятся.

— Решать за других легче, — сказала дочь, — сколько ж надо это будет ждать, пока они нам разрешат? А что с Биллом делать?

— Спроси у кого-нибудь, пусть подскажут. Решать за других нам разрешают, за себя нельзя, какая-то ошибка в системе, — сказала мать.

Рэй, наконец, пришёл в себя после предложения Барбары убить Билла.

— Ты и твоя мать предлагаете мне пойти повиниться в полицию. Они ж мне будут задавать вопросы. Это же не просто так: «Ах, извините, виноват, больше не буду». Они меня будут спрашивать о моих друзьях. Я не пойду сдавать друзей. — А что такого? — как ни в чём не бывало спросила мать

— Система лишила человечество этических ценностей. В системе не заложена мораль, потому что никто не знает алгоритма морали. Вот отсюда и возникают такие мысли —предать друга, а что такого? — Рэй был возмущён. Навряд ли он был бы этим возмущён, если бы не сделал фильтрацию.

— Ты не пойдёшь сдавать своих друзей, но ты сдаешь меня, — c новой силой разрыдалась Барбара.

—Ты можешь сделать фильтрацию тоже, и Билл никогда тебя не достанет, — не удержался Рэй, хотя ему ни в коем случае не хотелось влиять на решение Барбары.

— Сделать фильтрацию и стать дурочкой, не способной принимать решения, как ты? — сквозь слёзы произнесла Барбара.

Рэй ненадолго задумался: – Ты знаешь, я уже сделал своё первое решение, вот оно: я не буду сдавать друзей! Наверно, я из существа, подчинённого Центру, опять становлюсь человеком

—А как же я? Тогда меня будешь сдавать, да? — испуганно спросила Барбара, вдруг перестав плакать, — Это ты меня так любишь?

— Ты у меня самое дорогое, — сказал Рэй.

— Как же это всё совместить? — подозрительно спросила Барбара.

— А я посоветуюсь с друзьями, которых не буду сдавать. Вместе наверняка что-нибудь решим. — Вы его убьёте?

— Барбара, мы же живём в 22ом веке. Что-нибудь придумаем. Доверься мне и ничего не бойся. А сейчас я должен идти.

—Ты надолго? — испугалась Барбара.

— Вернусь через пару дней, — сказал Рэй.

Каждый день Барбара в страхе ожидала унизительных ощущений, предшествующих приходу Билла: неистового желания подчиниться и удовлетворить его. Этот день так и не наступил. Желаний не возникало, и Билл не пришёл. Пришёл Рэй. Барбара написала ему записку: «Вы его убили?»

— Ты нас за варваров считаешь, — Рэй сделал вид, что обиделся.— Мы его обнулили.

— Что это значит?

— Ну, понимаешь, существуют разные типы биологических фильтров, — не очень охотно объяснял Рэй. – Фильтры, которые стирают память тоже существуют, после такой фильтрации человек не помнит ничего. Он забыл твой код и куда он его записал, и вообще всё забыл.

«Как же вы уговорили его на это?» — написала она.

Рэй замялся: — Пришлось ненадолго вспомнить методы 21го века

Барбара засмеялась, передала ему записку: «Мне надоело писать тебе эти бумажки. Я хочу быть с тобой. Согласна на фильтрацию, а то ещё примените ко мне методы 21го века».