Кита Йоко
Большие ярко-оранжевые, огненно-красные и ядовито-желтые осенние листья бесшумно падали вниз вдоль фасада девятиэтажки и разбивались об тротуар быстро тающими искрами-пикселями. Пару лет назад виртуальные неофасады вошли в моду и сейчас только приобретали популярность у рекламных кампаний. На здании по задумке мэрии Москвы шла социальная реклама про осень. Огромные, в половину человека, опадающие листья кружились в последнем вальсе и разбивались об асфальт рядом с домом. А потом (внезапно) появлялись два огромных лица, сливались в страстном поцелуе, и светящиеся слова разбивали друг друга:
«БЕРЕГИТЕ»
«СЕБЯ»
«И»
«БЛИЗКИХ».
Следом белые снежинки стирали искры букв, и сцена повторялась сначала.
Алексей Смирнов хмыкнул. Он никогда не понимал логику и смыл этих социальных роликов. Парню недавно стукнуло двадцать, и о неких близких он и не думал никогда. Отец умер, когда мальчику исполнилось десять, а мать находилась в глубинке Тверской области и напоминала о себе звонком по неофону1 раз в месяц. Голографическая проекция матери постоянно печально хмурилась, тяжко вздыхала и всегда с грустью в голосе просила звонить почаще. Алексей с трудом дожидался окончания повторяющегося из месяца в месяц разговора и до следующего звонка забывал о существовании матери. А о других близких молодой человек пока не задумывался. Детей не было, да Смирнов и не собирался заводить их раньше тридцати, а среди многочисленных подружек пока не нашлось идеальной дамы, чтобы связать с ней судьбу. Поэтому всякая социальная реклама о близких не вызывала в Алексее ничего кроме скептической улыбки. А эта зацепила только красивыми осенними листьями и…
Молодой человек приподнял бровь и тихо присвистнул. Из-за разбивающихся рядом с фасадом разноцветных листьев Алексей не разглядел главного…
Она стояла на автобусной остановке и слегка раскачивалась, словно неслышно пела некую песню и под нее же слегка пританцовывала. Черные лакированные ботиночки со средней высоты платформой, полосатые розово-синие чулки до середины бедра, черная короткая юбка и черная же блузка с розовым галстуком, повязанным на манер бантика. Короткие, под каре, чёрные волосы обрамляли круглое личико, на котором были словно нарисованы большие глаза, вздернутый носик и пухлые алые губки. Вся эта неземная красота подсвечивалась зонтом. Как здорово, что в начале века кто-то из ученых придумал, как заставить свет застыть. Эта технология применялась и в неофасадах, и в новых компьютерах, где информация хранилась в трехмерных кубиках света, а тут… Этот зонтик словно специально подбирали к образу некоей косплеерши аниме. Он не только не имел постоянно рвущейся ткани и хорошо защищал от дождя, но и неярко светился, отчего человек под таким зонтом казался пришельцем.
«А она хороша!»
Алексей на долгую минуту остановился, издалека разглядывая девушку, а потом облизнулся и решительно пошел к ней. Она явно не торопилась: третий автобус забрал пассажиров и удалился по проспекту. Осенние листья на заднем плане в этот момент сменились идеальными молодыми людьми с невероятно-совершенными чертами лица, после чего бегущей строкой по стене дома поползли слова:
«Корпорация «Perfectus homo». Оптимальное решение для идеальной жизни! Совершенство внутри, совершенство вокруг — завтра, послезавтра, навсегда. Приходите и мы поможем, или приходите и заработайте! С нами не бывает проигравших…»
Дальше Алексей уже не читал. Все внимание поглотила красотка под световым зонтом. Глаза юноши жадно ощупали сверху до низу точеную фигурку и не нашли изъянов. Лицо без видимых признаков пластической хирургии, а тело — без трансплантатов и киберпротезов очень модных последнее время. В общем, у незнакомки явно своя красота, природная. А это значило, что Алексей пройти мимо никак не мог.
— Привет! Кого ждёшь? — начал разговор Смирнов, встав так, чтобы на него падал свет неофасада. Теперь красивое молодое лицо парня сменяли ярко-красные, огненно-оранжевые и ядовито-желтые оттенки светящихся листьев, падающих по фасаду здания напротив. Молодой человек отличался естественной красотой, и в отличие от столичных модников еще не успел воспользоваться услугами пластических хирургов или кибертрансплатологов, что меняли конечности на модные киберигрушки. Поэтому юноша был уверен в успехе знакомства. Девушка определенно обратит внимание на его необычную для Москвы внешность, ведь и сама, судя по виду, не любит новую моду изменения всего и вся ради сомнительной киберкрасоты.
— Наверное, тебя? — переспросила девушка, оборачиваясь. Она слегка приподняла левую бровь и демонстративно нагло осмотрела Смирнова. Юноше стало неуютно. Взгляд юной (а на вид ей не больше двадцати) анимешницы прошелся по кудрявым каштановым волосам, европейскому лицу с прямым носом и острыми скулами, спустился на бежевую осеннюю куртку, задержавшись на широких плечах и явно тренированной груди, прошелся ниже, таинственно скользнув по синим джинсам с прыгающим по ткани световым Марио, и оценивающе остановился на рыжих полуботинках. Потом незнакомка подняла взгляд на карие глаза Смирнова и слегка улыбнулась, наклонив голову.
— Ты, наверное, богатый и дерзкий, раз не боишься знакомиться с девушкой в центре Москвы?
— Ну… — протянул Алексей, — Последнее — точно! Дерзкий!
— И как зовут дерзкого и неприличного юношу? — кокетливо поинтересовалась незнакомка.
— Алексей Смирнов, к вашим услугам! — парень слегка склонил голову, рисуясь. Он почему-то уже праздновал победу, но девушка вдруг пожала плечами.
— И что же дерзкий паренек может предложить такой девушке, как я? — задумчиво и насмешливо заговорила незнакомка, и Антон понял, что с ней ему ничего не светит. — Богатство? Нет. Власть? Нет. Счастье? Увы, и опять — нет! Ведь счастье любой женщины сегодня зависит от наполненности её жизни необходимыми вещами, от её удобства и комфорта, а также удобства и комфорта её потомства, а, значит, и от богатства… Так что… Увы, Алексей, увы…
— То есть, это такой странный отказ? — зачем-то уточнил уязвленный до глубины души парень.
— Отказ? Нет же! Это нежелание начинать какие-либо отношения, обреченные на провал. Как бы ты ни был красив, но общество такой девушки, как я, тебе придется оплачивать. Не само общество, конечно, а тот уют и комфорт вокруг, к какому я привыкла, чтобы я готова была составлять тебе это общество.
— Но это… — попытался возмутиться Смирнов, но девушка оборвала его жестом.
— Проституция? Нет. Увы, нет. Это лишь желание жить в том слое, где я привыкла жить. Ведь наше общество расслоено снизу до верху, и если многие лезут по слоям вверх, чтобы улучшить свое положение и иметь те блага, которые не имели, то почему другие, уже давно привыкшие к благам, должны от них отказываться и пользоваться чем-то худшим?
— Верно, — нехотя согласился Алексей. — Не должны. Так что я для тебя ничего не могу сделать, прекрасная незнакомка?
— Нет, — помотала она головой под призрачным светом зонтика, по которому забарабанили настоящие капли осеннего дождя, отскакивая от застывшего в форме шляпки гриба света. — Ничего. Впрочем… — добавила девушка задумчиво, и Смирнов удивленно поднял глаза. — Одно ты сделать все-таки можешь.
Алексей ухмыльнулся, когда взгляд девушки вновь переместился на джинсы.
— Думаю, — продолжила незнакомка, — ты даже согласишься без особых возражений, но я хотела бы это сделать на моей территории и в моих комфортных условиях. Ты понимаешь, о чем я?
— Понимаю, — вновь ухмыльнулся Смирнов. — Но одно условие у меня все же будет.
Незнакомка на секунду замерла, явно удивленная несговорчивостью парня, а потом просто подняла бровь, как бы спрашивая.
— Я всего лишь хочу знать, как тебя зовут, — пожал плечами Алексей. — Ведь у красавицы должно быть имя?
— Должно, — согласилась девушка и слегка улыбнулась: — Кита Йоко.
— Очень красивое имя, — похвалил Алексей, и решил немного развлечься, в тон девушке добавив: — Отчего же такая возвышенная особа сподобилась до столь бедного, но дерзкого юноши?
— Всего лишь низменные желания, — ухмыльнулась Кита, — и отсутствие в данное время альтернативных источников удовольствия.
— Оу! — оценил высказывание Смирнов. — Ну это меняет дело! Это, определенно, меняет дело! Я весь к вашим услугам! Как минимум, пока не освободятся альтернативные, так сказать, источники…
После приезда в Столицу жизнь Алексея изменилась, как он думал, в лучшую сторону. Не в плане быта — его-то как раз почти не существовало, ведь какой быт в общежитии, в комнате на трех человек? Но молодой человек смекнул, что такое положение вещей пахнет минимум воздержанием до конца обучения, что его совсем не устраивало, поэтому Смирнов быстренько сориентировался, устроился на работу и снял комнату на окраине Москвы. То, что подобная жизнь скверно сказывалась на учебе, Алексея не шибко волновало. Так училось больше половины абитуриентов, а он чем хуже? Главное, теперь молодой человек мог брать от жизни всё! «Всё» в его понимании — это круглосуточный, круглогодичный секс, естественно, если бы он не мешал работе. Поэтому приходилось учитывать это недоразумение и постоянно одёргивать собственную похоть, благо все девушки из его окружения действовали так же: по-быстрому накормить «дракона», бушевавшего внутри, чуть отдохнуть, а сутра на работу…
Суета сует! Но Алексею нравилось. Он чувствовал жизнь, не то, что раньше, где-то там, в далекой теперь глубинке Тверской области... И эта жизнь постоянно спешащих, ничего незначащих, мгновенных отношений не предусматривала ни спутницы жизни, ни ребенка. Какое, нафиг! Тут бы себя разбудить, накормить и пинком отправить на работу, а потом еще институт, экзамены, сессия…
У-у-у…
С Китой оказалось совсем не так. Если бы Алексей честно учился, а не отодвинул бы занятия для более насущной работы, то скорее всего знал, что симпатия к девушке определяется не только её внешним видом, но и феромонами, которые выделяются ее потовыми железами, а так же неким генетическим набором: тип кожи, температура тела вплоть до десятой градуса, размер конечностей, цвет волос и их оттенок, а также вполне определенный естественный запах. И Алексей бы понял, что нечто необъяснимое, отчего его как магнитом тянет к незнакомой девушке, это лишь генетическая идентичность и предрасположенность.
Но юноша этого не знал, поэтому без зазрения совести, но с огромным удовольствием наслаждался каждой минутой ее общества — улыбкой, жестами, тембром голоса, — и каждой клеточкой её тела: Алексей махнул рукой на работу, ведь такого секса еще ни с кем не было. Он снова и снова набрасывался на идеальную красотку и не понимал главного: генетический механизм привлечения самца срабатывал на подсознательном уровне и вновь цеплял Смирнова на крючок, а гормоны делали остальное, заставляя юношу становиться в охотничью стойку, словно пса, учуявшего далекую добычу.
Под утро обескураженный открывшимися возможностями собственного организма Алексей, наконец, устало откинулся и чуть не заскулил совершенно по щенячьи. Благо вовремя одернул себя, но все равно, молодому человеку хотелось петь и плясать, но Кита Йоко легким жестом осадила парня. Она села на кровати, поблескивая потом в свете зарождающейся зари и потянулась, показывая, что ей достаточно секса.
— Мы больше не увидимся? — прошептал, затаив дыхание, юноша.
— А зачем? — пожала плечами девушка.
— Ну… — протянул Алексей. — Мне бы хотелось. Неужели тебе не понравилось?
— Совершенно определенно, очень понравилось, — согласилась Кита. Она склонила голову к обнаженному плечу и потерлась об него щекой. — Я буду вспоминать тебя после обычного секса с толстым, но богатым отцом моих будущих детей…
— Но не проще ли попробовать сразу со мной? — удивился Смирнов, приподнявшись на локте.
— Что? — переспросила Йоко и слегка обернулась, отчего соблазнительная частичка груди показалась из-за тела. — Не проще ли создать семью с тобой?
— Ну да, — кивнул Алексей, пытаясь развить мысль. — Ты совершенство, я… Я никогда таких не встречал и уже пал к твоим ногам. Я ничего подобного ни с кем не испытывал. Я… Мы… мы полностью совместимы! Мы… как бы это…
— Мы биологическая пара, ты хочешь сказать? — уточнила Йоко.
— Ага…
— Видишь ли, Алексей, — медленно протянула девушка. — Те времена, когда биологическая совместимость была важна, давно прошли. Мы с тобой можем сколько угодно быть совместимы, но в мире, что вокруг, наши отношения обречены на провал.
— Почему? — удивился Смирнов.
— Теперь важное влияние на создание семьи оказывает социум. Ты не выйдешь за бедную девушку, а она за тебя, пока вы не исчерпаете всех возможностей, которые вам дадут лучшую партию. Так ведь? А это обычно после тридцати или даже сорока случается, когда кандидатов убавится и выбирать, по сути, уже не из кого. И вам остается делать выбор из таких же неудачников. Верно?
— Но я собираюсь заработать…
— Кем?
— Я старший менеджер… — не без гордости заявил Алексей, но Кита прервала его с улыбкой:
— В каком-нибудь ресторане быстрого питания?
— Ну… — Алексею стало почему-то стыдно от того, что так на самом деле и было.
— Я не хочу тратить пол жизни на то, чтобы дожидаться, когда ты из старшего менеджера превратишься в замдиректора, понимаешь? Ведь этого может не случиться. Видишь? — Кита мягко дотронулась до руки Сирнова, который все больше мрачнел. — Биологическая совместимость в наше время значит гораздо меньше, чем совместимость социальная. Поверь, так будет лучше. Ведь, если мы создадим семью, то она падет под тонной моих желаний и горой твоих невозможностей.
— Но… но… — Алексей хотел что-то возразить, но с губ сорвалось только одно: — Но, может, можно как-то быстро разбогатеть? Я сделаю всё, чтобы ты… чтобы такое совершенство, как ты, стала моей навсегда!
— Хм, — Кита слегка улыбнулась, но покачала головой. — Мне очень приятно твое желание, но, может, лучше не стоит браться за то, о чем пожалеешь?
— Стоит! — встрепенулся Алексей и даже подскочил, усевшись на кровати. — Стоит-стоит! Ты стоишь любых усилий, любых жертв и… Что мне сделать, чтобы ты стала моей?
— Видишь рекламу за окном? — кивнула Йоко.
— Эту? С листьями? — оживился Алексей. — Про «Берегите себя и близких»?
— Не-а, — мотнула головой Кита. — Другую. Рекламу корпорации «Perfectus homo».
— А! Ну да! Вижу, — кинул Смирнов и слегка нахмурился. — Их здание как раз рядом с моей работой в «Москва-Сити». Сто пятьдесят стеклянных этажей в виде ДНК спирали. Ну и как это относится к нам?
— Дождись окончания рекламы…
«Корпорация «Perfectus homo». Оптимальное решение для идеальной жизни! Совершенство внутри, совершенство вокруг — завтра, послезавтра, навсегда. Приходите и мы поможем, или приходите и заработайте! С нами не бывает проигравших. Станьте богаты, а потом станьте идеальны. Вместе с нами вы создадите совершенный мир.»
— «Приходите и заработайте! С нами не бывает проигравших. Станьте богаты…» — зачарованно повторил Алексей. — То есть они платят за что-то? За что?
— Хорошая возможность узнать, — хитро улыбнулась Йоко, — не так ли?
— Но может нет смысла? — опустил голову Смирнов. — Что особенного есть у меня, за что они бы заплатили?
Йоко протянула руку и ласково потянула юношу за подбородок.
— На сколько знаю, они занимаются генетическими исследованиями в области красоты и совершенства тела. Подумай, вдруг, тебя чем-то наградила сама природа? То, чего нет у других, вполне может оказаться товаром.
— То есть, ты предлагаешь мне продать себя? — нахмурился Алексей.
— Но ты сам хотел обладать мною. — пожала плечами Йоко. — Буквально пару минут назад говорил, что мы совместимы и всё такое… Вплоть до того, что я стою любых усилий. Или ты уже передумал?
— Я… э… — замялся Смирнов. Его обуревало множество чувств, но одно превалировало: желание обладать Йоко, чему он ужасно стыдился, но поделать ничего не мог. Эта девушка сводила с ума в прямом смысле слова.
— Как знаешь, — пожала плечами Кита и легко вскочила на ноги, натягивая полупрозрачную блузку. — Ты можешь сколько угодно жалеть себя, но знай: со мной может жить либо богатый человек, либо богатый и идеальный, и во всяком случае, более решительный. Ненавижу мямлей… А пока… Пока! Где я живу, ты теперь знаешь, а дверь, чтобы уйти, найдешь.
Девушка подобрала остатки одежды и, даже не обернувшись, скрылась за дверью душевой, оставив Алексея в расстроенных чувствах. Парень долго смотрел на рекламу корпорации «Perfectus homo» и пытался думать, но запах тела Йоко, незаметным облаком паривший в комнате, мешал. И только измученный мыслями Смирнов решил отбросить их, как сработал будильник, напоминавший, что необходимо идти на ненавистную работу.
Сонные лица посетителей точки быстрого питания маячили перед Смирновым пол утра, недовольные и несчастные, и не выспавшиеся, как и сам Алексей. Наверное, лет пятьдесят назад было лучше. А сейчас сплошная урбанизация и капитализация общества сделали свое дело: люди вынуждены работать больше, всегда спешить и видеть перед собой каменные здания, гранитный тротуар и скоростную подземку. Бетон, стекло и металл… Эти постные лица вынудили Алексея смотреть наружу, где в лесу подобных друг другу небоскребов торчало самое высокое здание, вышедшее за пределы Москва-Сити — башня корпорации «Perfectus homo». И ее неофасад с периодичностью в минуту радостно сообщал парню:
«Корпорация «Perfectus homo». Оптимальное решение для идеальной жизни! Совершенство внутри, совершенство вокруг — завтра, послезавтра, навсегда. Приходите и мы поможем, или приходите и заработайте! С нами не бывает проигравших. Станьте богаты, а потом станьте идеальны. Вместе с нами вы создадите совершенный мир.»
— Тьфу, ты! — пробормотал Смирнов. — Никакого спасу от них нет…
— Простите, что вы сказали? — уточнил посетитель, странный на вид мужчина в алых шортах, несмотря на позднюю холодную осень на улице. — Эти круассаны меня не спасут? А что вы тогда предложите? Я бегал двадцать минут и вот решил подкрепиться.
— Э-э-э, — протянул Алексей, выныривая из потока грёз, где он богатый обнимает совершенную Киту, а вокруг играют не менее совершенные детишки. Их детишки. Естественно, в тех грёзах до появления детишек было еще много и много самого сладостного и божественного — секса. — Я бы порекомендовал позицию тридцать четыре. Блинчики с малиной. Они на постной основе, поэтому, думаю, подойдут для только что пробежавшего пару километров человека.
— Спасибо! — довольно кивнул мужчина и выбрал на голоэкране, возникающем всякий раз прямо на столе перед посетителем, позицию номер тридцать четыре. Ничего не произошло, но он и Алексей, как и остальные посетители знали, что где-то в утробе помещения в автоматическом режиме достается из холодильника позиция тридцать четыре, быстро размораживается, разогревается, сбрызгивается определенным наполнителем, а потом по специальному желобу подается прямо под стол заказчика, откуда поднимается через разъезжающуюся поверхность. Раздался тихий сигнал, и незнакомец убрал руки со стола, чтобы принять заказ. Он был явно доволен.
Алексей вздохнул. Изо дня в день, из месяца в месяц, из года… вот уже второй год он следит за роботизированной станцией быстрого питания. Здесь не надо готовить, не надо бегать по залу и убирать, главное — следить за датчиками и решать проблемы посетителей, вот как с этим спортсменом. Смирнов был уверен, что кампания давно бы организовала сбор жалоб в автоматическом режиме по прямому каналу с ИИ, но, видимо, кто-то в кампании рассудил, что простое человеческое общение пока посетителям необходимо, и, скорее всего, оказался прав. Алексей представить не мог, как бы недовольный утренним пробуждением человек стал бы общаться с обезличенным автоматом…
А меж тем день проходил за днем, реклама на высотке «Perfectus homo» зазывно играла красками и взрывала буквы, а образ Киты Йоко никуда не пропадал. Наоборот, Алексею с каждым днем становилось все тягостней отбиваться от бывших подружек, как и он бесконечно работающих и желающих только секса. Быстрого, ничего не значащего, обезличенного, как автомат за стеной, секса. Подобного уже не хотелось самому Смирнову. После яблока с ветки, не очень-то и охота подбирать яблоки с земли. Возникает некое отвращение, и уже ограничиваешь себя, пока на дереве не созреет новое.
А ведь и правда: Алексей будет сидеть истуканом, предлагающим посетителям блинчики вместо круассанов, до скончания веков или пока кампания не решит, что посетители привыкли и человек в автоматизированной точке питания уже не нужен. Неужели это время когда-нибудь настанет?
И Смирнов тут же хмуро кивнул. Настанет! Так может лучше действовать сейчас, или он навсегда останется менеджером торговой точки быстрого питания? Алексей ещё два дня жевал эту мысль, всматриваясь в хмурые лица посетителей, а потом махнул рукой: будь что будет, но если он не попытается, то до конца дней не сможет забыть Йоко и устроит себе маленький ад, в котором все яблоки лежат на земле, а сорванное юноша умудрился выкинуть.
Здание корпорации «Perfectus homo» находилось чуть в стороне от Москва-Сити, почти рядом с Домом Правительства, оттого казалось, будто оно глядит на собратьев-небоскребов надменно и свысока. На неофасаде приветливо улыбались идеальные люди, словно в счастливом взгляде был укор всем обычным, таким как Алексей — сделай шаг и хоть что-то измени в убогой жизни, например, себя.
«Я только одним глазком!» — мысленно пообещал Смирнов, выдохнул и пошел вперед сквозь рассыпающиеся об асфальт светящиеся буквы неофасада, сквозь высокие стеклянные двери входа к широкой стойке администратора.
— Чем я могу помочь вам? — на изогнутой и нависшей над столом цифровой панели улыбнулось изображение милой девушки, которая наверняка работала где-то в глубине здания или даже из дома. Очевидно, в отличие от работодателей Алексея, эта кампания пришла к выводу, что непосредственное присутствие сотрудников не обязательно, и создала альтернативу: поставила экраны в рост человека с видеоизображением работника. А потом девушка, не дожидаясь ответа, добавила:
— Чтобы вы понимали: наша корпорация делает совершенным следующее поколение приобретателя. Все указанные в прайсе свойства покупаются для собственных детей, а также внуков и правнуков, то есть…
— Э-э-э… — прервал Алексей девушку, подняв руки. — Я сюда продавать пришел. Говорят, вы неплохо платите?
— О! — на лице девушки отразилось понимание. — Извините, я была вынуждена рассказать… Впрочем, вы понимаете, что мы покупаем? За что платим огромные деньги?
— Да вроде, — пожал плечами Алексей. Он услышал только часть фразы о деньгах. — Я и пришел продать то, что у меня есть. Это можно организовать?
— Хорошо. Я тогда вызову специалиста по вашему вопросу. Только вынуждена уточнить… — девушка подняла бровь. — Что такое в вас есть, что мы можем купить?
— Э-э-э… — вновь протянул Смирнов.
— Молодой человек, — наконец, материнским снисходительным тоном продолжила сотрудница. — Мы здесь, если вы еще не в курсе, покупаем особенности человека.
— Особенности? — удивился Алексей.
— Именно. Особенности. — кивнула девушка. — Генетические особенности человека. Те, что у обычных людей не встречаются. Вы же в детстве сдавали кровь на ДНК анализ?
— Все его в детстве сдавали, — пожал плечами молодой человек. У него возникло чувство, что он зря сюда пришел. И вообще, происходящее — какой-то сон, навеянный Китой Йоко.
— Так вот. У вас выявили какие-то необычные аномалии? — девушка на секунду замолчала, пристально рассматривая покрасневшего Смирнова. — Молодой человек! Если вы стыдитесь своих отклонений, то не стоит! Теперь стыдиться нечего, а отклонения можно выгодно продать. Так что?
— Я э-э-э… — замялся Алексей, а потом вдруг решился и скороговоркой выплюнул: — Я отлично вижу в темноте!
— Ноктолопия, — кивнула сотрудница корпорации, сверившись с невидимым Смирнову справочником. — Замечательно! Я вызову менеджера. Ожидайте…
— Эй! — воскликнул Алексей, но экран сменился картинкой луга с маками и тихой нежной музыкой. Очевидно, работа сотрудницы закончена, и скоро появится менеджер… что бы это ни значило.
— Здравствуйте! — раздался сзади приятный голос, и Смирнов обернулся. Перед ним стоял мужчина лет шестидесяти с седыми волосами и в белом халате. Он слегка улыбался. — Ноктолопия, как я понял?
— Точно! — уверенно кивнул Алексей.
— Если диагноз подтвердится, то мы заплатим вам хорошие деньги, — просто сказал старик, а Смирнов почувствовал, как внутри разгорается радостное пламя триумфа: Кита будет его! Кита непременно будет его! — Вы согласны пройти полное обследование?
Алексей кивнул, а у старика улыбка стала еще шире.
— Прошу вас, следуйте за мной! И кстати, я Виктор Геннадьевич Черенков. Будем знакомы. Мне очень приятно познакомиться с необычным человеком. Надеюсь, наше сотрудничество окажется плодотворным.
На это надеялся и Алексей. Известие, что он необычный, стало для него сладким потрясением, будто человек откусил от торта и ощутил совершенно другой вкус, не какой ожидал, но, тем не менее, более яркий и необычный. Молодой человек шел как в тумане по длинным белым коридорам, жал руки молодым людям в строгих костюмах, подписывал какие-то документы и сдавал требуемые от него анализы. Богатая фантазия подсчитывала деньги, вернее, «большие деньги», а перед взором маячило запретное яблоко, висевшее на самой верхушке дерева — Кита Йоко.
Наконец, после нескольких часов хождения по разным инстанциям, лабораториям и кабинетам начальников, они оказались вместе с Черенковым в одном кабинете. Прозрачные окна во всю стену открывали взгляду коридор с походящими мимо сотрудниками и другие подобные полустеклянные кабинеты, где так же, как и здесь, важные и довольные люди жали друг другу руки и подписывали невероятно нужные документы.
— Ну, что ж, — решительно сказал Виктор Геннадьевич, когда дверь в коридор закрылась. — Всё очень и очень замечательно. Анализы ДНК положительные, и первый аванс, — он на секунду прервался, заглянул в толстую папку, на которой значилось: «Дело №1365: Алексей Семенович Смирнов», и продолжил: — в размере пятисот двенадцати тысяч двести четырнадцати рублей сможем перевести на ваш счет уже в конце месяца…
— Пол миллиона? — удивлённо прервал старика Алексей.
— Это только первый аванс, — нахмурился Виктор Генадьевич, будто думал, что клиент недоволен суммой. — И таких авансов в вашей жизни будет теперь много, почти каждый месяц. Можете даже считать аванс зарплатой…
— Офигеть! — Смирнов не смог сдержать восклицания. Он такой суммы никогда не имел и не думал, что заимеет. — Теперь я смогу изменить себя!
— Увы, нет… — осторожно возразил Черенков. — Думаю, не сможете.
— Почему же? — приподнял брови Алексей. Ему хотелось стать таким же совершенным, как и Кита. Он уже видел себя богатым и идеальным рядом с необыкновенной девушкой. — Я заработаю денег, а потом на эти деньги вы сделаете из меня совершенного человека.
— Хм… На самом деле, человека совершенного не существует. Но!.. — собеседник сделал многозначительную паузу и хитро посмотрел на Алексея. — Его сделаем мы. Корпорация «Perfectus homo». Мы найдем добровольцев, которых немало, отберем самый лучший генетический материал, и создадим человека совершенного, словно некоего монстра Франкенштейна, только с одним различием: он будет идеален! И не будет разваливаться на куски. И… — старичок сделал еще одну паузу, но на сей раз лицо его приняло какое-то странное, ликующее выражение. — Любой богатый идиот заплатит нам огромные деньги за то, чтобы его дети стали совершенными!
— Дети? — удивленно переспросил Алексей. Он-то был уверен, что компания помогает людям изменить внешность здесь и сейчас. Но…
— Именно, дети, — кивнул Черенков, довольный произведенным эффектом. — Они наше завтра, послезавтра и… Они будущее каждого отдельного человека. Вот вы, например, о ком будете заботиться? О собственном сыне или чьём-то чужом?
— Э-э-э… Что? — не понял Алексей. Он сам еще недавно был ребенком и как-то не думал о собственных.
— Понимаете, молодой человек, — старик скорчил гримасу, явно недовольный непонятливостью парня. — Любой человек старается вырастить чадо превосходящим не только себя, но и окружающих. Именно для этого тысячи, нет, миллионы мамочек с замиранием сердца и невероятной гордостью отдают отпрыска на всевозможные кружки, секции, курсы. А теперь представь, что с развитием технологий никакие кружки станут не нужны?
— Как это?
— Мы просто отредактируем гены будущего плода, — пожал плечами Виктор Геннадьевич. — Естественно, за деньги. То есть мы включим родителей в гонку улучшения своих отпрысков еще на стадии эмбриона, или даже планирования. Они будут хотеть совершенного чада. И они будут за это платить. Только представьте! Захотел сильного мальчика, заплатил, и вуаля! Ребенок родится сильным! Вернее, у него будет ряд преимуществ перед другими детьми в этом. Или захотела мама музыканта, доплатила, и мы сделаем дитятке идеальный слуховой аппарат. Здорово? И ведь набор улучшений может отличаться. Ценовой диапазон достаточно широк, что работает на перспективу развития «Perfectus homo». Скоро будет всплеск рождаемости совершенных людей. Мы создадим идеальных спортсменов, музыкантов, художников, будущих ученых! Новый мир заиграет новыми красками. Ну-с, молодой человек, что скажете?
— Я э-э-э… — попытался выдавить из себя Алексей. — Я не… не совсем понимаю…
— Да?
— А бедные родители, которые не смогли оплатить ваши услуги по модернизации детей, как же они?
— А что они? — пожал плечами старик. — Мы же не отнимаем у них детей, верно? Пусть плодятся…
— Но их потомство будет в заметном проигрыше этим… новым… этим совершенным людям. Их дети будут хуже во всем потому, что у родителей просто нет денег. Это справедливо? У таких детей с самого рождения просто не будет шанса вылезти из той бедности, в которой они родились…
— Наша компания готова верить в любую справедливость, если она оплачивается отдельно, — расплылся в улыбке Черенков.
— Ну, хорошо, — пожал плечами Алексей. На самом деле ему было глубоко плевать до несправедливости, лишь бы решить свои проблемы. — Значит, я не могу стать совершенным, потому что не ребенок? Так, что ли?
— Именно поэтому, — кивнул Виктор Геннадьевич. — технология изменения уже взрослого индивида очень сложна и дорогостояща. Да и есть много негативных послеоперационных моментов. И кроме того, — добавил старик, видя странную решимость на лице молодого человека, словно тот был готов на процедуру изменения, несмотря на любые возможные побочные эффекты. — Кроме того, вы не можете менять свое тело и ДНК, так как оно защищено договором.
— Не могу? — растеряно пробормотал Алексей. — Договором?
— Ну да, — кивнул старик. — Вот же, у нас в папочке все документы, которые вы добровольно подписали. Вы согласились работать в «Perfectus homo» в качестве донора ДНК. То есть, говоря юридическим языком, теперь вы не имеете права как-то менять свое ДНК. Оно теперь принадлежит нам, а вы получаете хорошее вознаграждение за наше им пользование.
— Ну, а когда я закончу на вас работать, — неуверенно и хмуро переспросил молодой человек, тогда-то смогу поменять ДНК? Я и богат буду и…
— Боюсь, что срок работы, указанный в договоре, все равно не позволит вам изменить ДНК, — вновь покачал головой старик.
— А сколько там указано? — испуганно переспросил Смирнов.
— Пятьсот лет, — пожал плечами Виктор Геннадьевич.
— Что? — пораженно воскликнул Алексей и вскочил на ноги. Легкий пластиковый стул сзади стукнулся об пол, упав. — Да люди столько не живут!
— Не беспокойтесь! — Старик поднял руки и мягким голосом произнес: — Никто не собирается продлевать вам жизнь! На данном этапе развития науки это невозможно. Ну, максимум можно добавить лет пятьдесят. Но до пятисот, уверяю вас, невозможно. Отработав у нас жизненный цикл, ваше тело законсервируют, и продолжат извлекать необходимое данные. Всего-то…
— Всего-то?! — вскричал Алексей, схватившись за голову. — Всего-то? Да это… это…
— Не надо кричать, Алексей…
— Это рабство! — неожиданно крикнул молодой человек.
— Да какое же это рабство? — удивленно возразил Виктор Геннадьевич. — Вы будете жить в самых комфортных апартаментах, есть сбалансированную и одобренную диетологами пищу, заниматься спортом и вообще развлекаться, как захотите. Ну… кроме алкоголя и других вредных привычек. А еще вам будут каждый месяц перечислять по полмиллиона рублей! И вы это называете рабством?
— А нельзя просто сдать вам этот ДНК, и уйти? — неожиданно спросил Алексей.
— Увы, — покачал головой старик. — Во-первых, нам нужен постоянный донор, во-вторых, нам не нужны конкуренты, у которых появится точно такой же материал, и в-третьих, вы уже подписали договор и расторгнуть его вы не сможете. Юристы кампании вам не дадут.
— Меня будут искать! Вы не сможете скрыть…
— А мы и не будем. Вы для этого и оформлены у нас официально. Для налоговой вы работаете на нас, исправно платите налоги с зарплаты. Это отведет подозрения официальных органов.
— Но на что тогда деньги, если я не смогу их потратить?
— Оплачивать ваше проживание у нас, — пожал плечами Черенков. — А потом… а потом содержание вашего законсервированного организма на наших территориях обойдется в копеечку. То есть, вы сами будете копить деньги на ваше же пятисотлетнее содержание и обслуживание. Ничего необычного.
— Но мне будет звонить мать! — в отчаянии ответил Алексей.
— Ничего страшного, — пожал плечами, улыбнувшись. — Я думаю, что ИИ модуль поговорит с вашей мамой за вас, причем, мне кажется, лучше вас.
— Да я просто уйду… — возмутился Алексей, испуганный перспективой работать на «Perfectus homo» пятьсот лет, но Черенков покачал головой. — И расскажу обо всём в полиции!
— Не получится. Во время процедур вам вживили датчик. Вас просто не выпустят за пределы здания. Неужели вы думаете, что я бы так просто рассказал столь многое, если бы не был уверен, что вы никому ничего не расскажите? Нет.
— Да что же это такое! — закричал было Смирнов, но вдруг взгляд его зацепился за знакомую фигуру в коридоре. Кита Йоко неспешно шла в сопровождении специалиста корпорации в белом халате. Сегодня на ней надето строгое полупрозрачное деловое платье. У Алексея всё моментально скрутило внизу живота от желания и, в то же время, похолодело от страха за девушку. Какого черта она делает здесь? В этом странном здании, где творятся страшные, а может и криминальные дела? — Простите, а что она тут делает?
И не дожидаясь ответа, Смирнов стремглав выбежал из кабинета.
«Зачем она сюда пришла? Ну зачем? Она же идеальна! Она совершенство! Зачем Йоко еще себя улучшать? Хотя… Наверное, не улучшать. Наверное, она пришла сюда продать свою красоту и совершенство, ведь взрослых они не преобразовывают… Но почему? Не хватает денег? Не нашла богатого дружка? Ну, зачем, а?! Они же сделают с ней то же, что и с ним. Лишат свободы!»
— Молодой человек! Вам не стоит… — Но Алексей не слушал Черенкова, который вскочил следом и пытался остановить Смирнова, что-то крича вслед и размахивая руками, но стекло кабинета быстро заглушило его слова.
Алексей должен ее предупредить! Ките надо знать, на что идет! Пятьсот лет принадлежать кампании… Это чересчур! Это нарушение прав и свобод! Это… Но именно это сделали со Смирновом только что! Нет уж! Девушки им не видать!
— Кита! Стой! — заорал во все горло Смирнов, когда понял, что Кита сейчас завернет за угол, где юноша навсегда потеряет ее, а она — свою свободу. — Стой!!!
Люди в коридоре шарахались, а за стеклами удивленно оборачивались на бегущего и орущего Алексея, но ему всё равно. Только бы предупредить Киту!
— Стой! — наконец, догнал девушку Смирнов и почти схватил за предплечье, как вдруг случилось странное…
Йоко резко обернулась, выхватив руку, очень сильно стукнула его в грудь, отчего молодой человек рухнул на спину, а Кита быстро, спокойно и очень грациозно опустила коленку юноше на грудь, а потом еще прижала рукой шею. Потрясенный Алексей испуганно и ошарашенно смотрел широко открытыми глазами на оказавшуюся вдруг невероятно сильной подругу, и охрипшим голосом выдавил:
— Не надо, Кита! Не делай этого!
— Что «не делай»? — уточнила она, вперив в него взгляд красивых, но строгих глаз.
— Не продавай себя! — выпалил парень. — Они… тебя не выпустят! Пока есть возможность, уходи! Слышишь?
Но Кита вдруг совершенно искренне рассмеялась. Алексей лежал на полу, придавленный невероятной силой девушки и не мог ее понять. А она смеялась целую минуту, и то ли не верила Смирнову, то ли…
— КИТА! — предпринял он последнюю попытку докричаться до Йоко, и попытался привстать, но красавица резко перестала смеяться и так же резко с силой толкнула Алексея обратно на пол и прижала рукой и коленом.
— В отличие от тебя, я не продавать себя пришла, — заявила Кита шепотом, склонившись к самому лицу Смирнова. Взгляд и черты лица стали резче, отчего юноше сделалось страшно. — Я здесь работаю!
— Ты что? — пролепетал Алексей. Внутри похолодело.
— Я. Здесь. Работаю, — разделяя слова повторила Йоко и сделала паузу, чтобы юноша смог осознать весь масштаб трагедии.
— Но… ты… О! — до юноши, кажется, начало доходить.
— Да! Я здесь работаю! — повторила. — И работа моя — вы! Мужчины и женщины с отклонениями в генетическом коде. Все данные записаны с рождения в государственной электронной картотеке. Я вас выслеживаю и заманиваю сюда, чтобы вы подписали договор добровольно и стали частью кампании навсегда…
— Да не… — помотал головой Алексей. — Ты не…
— Могла-могла, — кивнула Кита и продолжила, с удовольствием наблюдая, как в глазах Смирнова появляется сначала понимание, а потом всё больший ужас. — Я же совершенна, забыл? Меня создали здесь. И добавили силы, красоты и способности вырабатывать необходимые феромоны, отчего все вы — мужчины и женщины — сходите с ума и таскаетесь за мной, словно собачки. И не обязательно с каждым заниматься сексом. Я удостаиваю подобным вниманием лишь единицы, когда мне хочется. Забавно за вами наблюдать. Это я выбрала тебя, а не наоборот. Ты у меня под номером тысяча триста шестьдесят пять. Это тебя я поджидала на той остановке, пропустив несколько электробусов. Не сложно, когда знаешь, кем ты работаешь — один и тот же маршрут каждый день с работы домой и обратно. Это тебе я сначала вскружила голову, а затем заставила почувствовать никчёмным. Все по плану. — Йоко рассмеялась. — Увы, дорогой Алексей. Я не любовь всей твоей жизни, я ее сборщик. Этакий красивый чёртик, чтобы тебе не страшно стало бросаться в пучину рабства и продавать себя.
— Кхм! — прокашлялся рядом Черенков. — Кита, какое рабство? Мы здесь таких понятий не используем.
— Да, Виктор Геннадьевич, — кивнула Йоко и добавила, улыбнувшись: — Теперь совершенные люди будут среди вас всегда. Мы красивые, сильные, умные. Мы всегда будем превосходить и использовать вас. Так или иначе. Настала новая эра. Эра человека совершенного.
— Ты закончила, Кита? — спросил рядом стоящий Черенков.
— Да-да, Виктор Геннадьевич, — кивнула Йоко и встала, одним рывком подняв и Алексея, а потом толкнув его в руки сотрудников службы безопасности, подоспевших на шум, поднятый Алексеем. — Забирайте. Надеюсь, успели пройти все процедуры и подписать все документы?
— Конечно, Кита, — старик благодарно улыбнулся девушке. — Он наш. Не переживай. Спокойно занимайся своей работой, а мы с ним закончим.
— Закончим? С ним? — очнулся наконец Смирнов и задергался, но вырваться из рук сотрудников СБ не мог. — Вы не имеете права! Я буду жаловаться! Вы у меня все здесь попляшете! Я не раб! Меня нельзя держать…
— Уведите, — тихонько сказал Черенков, и два охранника потащили сопротивляющегося Смирнова в недра корпорации, где юноше предстояло провести ни много, ни мало, пятьсот лет.
А совершенная девушка, чуть склонив голову, стояла и улыбалась. Превосходство читалось и во взгляде, и в позе, и в надменной улыбке. Она знала, что лучше всех. Она это знала.
— Что теперь делать с остальными? — заискивающе спросил Виктор Геннадьевич, мотнул головой на прозрачные стекла кабинетов и клиентов, застывших с открытыми ртами, а потом скосил глаза на просвечивающую сквозь тонкую ткань черного платья девичью грудь.
— С ними ничего не надо делать, — помотала головой Кита, продолжая смотреть вслед охранникам и плененному Алексею. — Они все, включая вас, профессор, видят только меня и мое совершенство, а еще чувствуют необъяснимое влечение и… они все сегодня подпишут ваши документы. Не сомневайтесь в этом.
— Это хорошо, — довольно хмыкнул Черенков и смотрел на Йоко, пока девушка, виляя идеальными бедрами, неторопливо удалялась по коридору.
Она знала.