Аида бирюзовый град

 

1.

Цилиндр пневмопочты упал в лоток с отвратительным звуком.

–Дын-н-н-нь!

Не помог и подпятник из добротного деревенского войлока, вибрация наполнила комнату, отозвавшись набатом в похмельной голове.

«Пирс, выходной отменяется. Жду тебя в кабинете через час. Мейер».

–Краткость – сестра таланта, – подумал хозяин квартиры, потягиваясь. Раздражения на начальство не было. Такое чувство просто отсутствовало у консультанта департамента правопорядка Пирса Джи.

–Поднимайся, милая, долг зовет!

Он не удержался и слегка хлопнул по смуглому бедру Марику. Официантки в баре «Ку*ула» отличались редкой грацией. Заведение неофициально считалось местом отдыха полицейских. Хозяин, выходец с юга, охотно принимал этот факт, и также охотно набирал в штат смуглянок, выросших среди бахчей и виноградников. В обязанности официанток не входило предоставлять гостям дополнительные услуги. Но и не возбранялось отпрашиваться с работы, когда «господин офицер» желал скоротать вечерок в обворожительной компании. Пирса коллеги считали счастливчиком. Еще бы, получить жилье на третьем этаже дома, где и обосновалась «Ку*ула», всего в квартале от Управления! Да через его спальню могла бы пройти не одна дюжина куколок!

Однако Пирс неизменно предпочитал длинноволосую и немногословную Марику. Однажды познакомившись с ней, он сделал выбор. И, когда выдавался свободный денек, без лишних слов оказывался рядом с девушкой. Та принимала приглашение Пирса как должное, и безропотно следовала за ним.

–Жаль, что она коренная, – подумалось ему, когда поправлял бейдж. Пластинка коснулась "Расколотого Кристалла", амулета на тонкой цепочке. Многие подтрунивали над Джи по поводу приверженности суевериям. Никто, кроме него в управлении кристалл не носил, считая историю соединяющихся сердец просто красивой легендой, выдуманной Департаментом Психологии для укрепления моральных устоев общества. Джи полагал иначе.

Через три четверти часа Пирс уже стоял на ковре в кабинете шефа отдела «Д», капитана Марка Майерса. Тот предпочитал формулировать мысли кратко и ясно, при необходимости переводя их непосредственно в приказы.

–У нас очередной Прыгун.

Фраза отразилась от стен, и, срикошетив еще пару-тройку раз, затихла.

Повисла пауза. Начало разговора озадачило Пирса. Капитан явно желал вовлечь подчиненного в диалог, что случалось отнюдь не часто.

–Снизу? Сверху?

–Сбоку, твою мать! – сверкнул глазами Майерс.

–Неужели один из Заносчивых?

–Молодец, догадлив, как самка опоссума!

Чтобы не нарваться на похабную аллегорию, Пирс предпочел не уточнять, чем столь замечателен интеллектуальный потенциал упомянутой особи.

–Наблюдатель, Агент, Перемещенный или Одержимый?

На скабрезности капитана пробивало в моменты крайнего душевного волнения, поэтому, чтобы не нагнетать страсти, Пирс ограничился профессиональной формулировкой.

–Перемещенный.

«Уф... полбеды», – выдохнул Джи мысленно.

–Но..., – командир встал из-за стола, очки в тонкой оправе блеснули отстраненно, – но есть подозрения, что Прыгун одновременно и спящий Агент!

«По-крайней мере, объясняет, зачем понадобился я. С Перемещенным, по уложению устава, работает консультант-психолог. Агента же предварительно опрашивает консультант-криминалист для получения заключения. И, вне зависимости от вердикта, передает с рук на руки представителям СВБ, Службы Внешней Безопасности».

–Я могу узнать источник подозре...

–Тебе не по чину! – грубо отрезал начальник.

«Значит, источник из вышестоящих, а не уровня уличного информатора».

Маленький и щуплый, словно подросток из центра Серого Города, Марк, поманил рукой.

Свистящий шепот проник в ухо, стоило Пирсу приблизиться:

–Довольно и того, что сам представитель Синеокой попросил нас исследовать... вопрос.

«Вот как! Неожиданно! И не «расследовать» даже факт проникновения, а именно «исследовать». Мне уже не терпится увидеть Прыгуна, который вызвал любопытство самого влиятельного человека в городе!».

–Возьми ключ у дежурного, камера 226, и начни опрос. Сандра присоединится к тебе чуть позже!

–Есть, командир!

«Двухсотые номера это второй уровень подвала. Камер там совсем немного, и они очень разные. Очень-очень разные».

Молоденький сержант отсалютовал Пирсу, и, без лишних слов, протянул журнал регистрации. Чернильное перо заскрипело по зеленоватой грубой бумаге, оставляя автограф напротив графы с нужным номером.

Отворот пиджака чуть оттопырился при наклоне, и Пирс перехватил взгляд желторотого дежурного на содержимое наплечной кобуры.

–Прошу прощения...

–Что еще? – консультант уже повернулся спиной и занес ногу для шага. Он терпеть не мог, когда его ловят вот так, прерывая действие.

–Оружие...

–Не мямлите! Что– оружие? Нравится? Хотите взглянуть поближе?

Пистолет вызывал заслуженную гордость Джи. Всего месяц назад состоялось долгожданное повышение, и табельный ПМ был сдан в оружейку и заменен на престижный и крайне эффективный в бою ПС.

–Простите, но вы должны сдать оружие.

–Сдать... оружие, – повторил Пирс медленно и вкрадчиво. – Когда вы получили звание?

–Во вторник, – дежурный заметно побледнел.

Джи, начавший было заводиться, немного сбросил обороты.

–Запомните, сержант! Усердие оправдано тогда, когда приложено в верном направлении. И опирается на твердую основу!

–Но...

–А что является основой для сотрудника департамента Правопорядка?

–Устав, – неуверенно протянул парень.

–Именно! Устав! Согласно которому, вы: а) не вправе требовать сдачи оружия у специалиста третьего уровня допуска.

–Но приказ...

–...б) не должны перебивать старших по званию, в) обязаны при заступании на дежурство освежить положения регламента несения службы. Одним словом, получаете замечание.

Лицо новичка приобрело обиженное, почти детское выражение. Ничего, вперед наука. В конце концов, замечание не порицание. Словно в подтверждение, социальные бэйджики обоих отозвались одновременно:

–Дзинь!

–Дзинь! Дзинь! Дзинь!

«Один пункт снят у желторотого цыпленка, три добавлено матерому консультанту! Несимметрично!», – внутренне усмехнулся Пирс необычному распределению. Впрочем, законы социально-оценочного распределения далеко не всегда соответствовали представлениям сотрудников о линейной логике. Сэм, пошутивший однажды насчет шефа психологов, неприступной и резкой Катрин Тереф, получил десятикратный бонус за крайне сомнительный слоган: «Ни ПМ и ни ПС, у Катрины ПМС!». Нехитрый стишок вызвал взрыв хохота и крайнее оживление в курилке. Позднее Пирс проанализировал произошедшее и понял суть награды. Тирада Сэма способствовала неформальному сплочению сотрудников, что ценилось начальством всегда высоко.

На лестнице между первым и вторым уровнем навстречу Пирсу вылетела Катрин.

Именно вылетела, выбивая дробь каблучками черных лакированных туфель по металлу ступеней.

–Здравствуй, Кэт!

Положение вольноопределяющегося урезало денежное довольствие больше, чем вдвое, однако, позволяло общаться с главами смежных отделов без подобострастного заискивания.

–Привет, Джи!

–Как жизнь?

Кэт лишь неопределенно описала пируэт запястьем в воздухе. Тонкие пальцы с лиловым маникюром блеснули серебром колец.

–Ты из 226-ой?

–Да!

–И как там наш... подопечный?

–Он не наш! К тому же это она! – буркнула коротко Катрина. Судя по всему, Прыгун вывел ее из состояния равновесия. А это чего-то да стоило.

–Посоветуешь мне что-то?

–Посмотри записи, – крикнула уже на бегу, по пути наверх.

Джи так и поступил. Дежурным по второму уровню подземелья оказался капрал в годах, опытный и молчаливый. Без слов повернул кристалл, проецируя на стену первые минуты пребывания Прыгуна в камере. Все-таки, верно поступил Департамент, настояв на перемещении камеры Проявления непосредственно в служебное здание. О том, что раньше располагалось под зданием, говорить среди сотрудников не принято. Мягко говоря, не принято. Попробуй, заговори, – и с таким трудом заработанные пункты социализации понесутся бурным потоком, вливаясь в Общую Казну. Хуже этого только травить байки о Запретных Вещах.

Но история, хоть и старательно обходимая явными пересудами, оставила свой след в стенах подземелья. В его неприступных дверях, в коридорах, решетках и сводах. Из каждого камня сочилась бескомпромиссная непоколебимость. Казалось, заявись сюда даже мифический дракон, без соответствующего распоряжения, так и остался томиться бы узником старого подземелья. Не помог бы ему ни изрыгаемый огонь, ни бронированная шкура.

Черно-белые кадры отразили лицо молодой, симпатичной женщины. Блондинка, с короткой, но объемной прической, будто изящную головку окутывает золотой шар. Абсолютно дикие глаза, страх, бессилие, вспышка ярости, опустошенность. Все обычные фазы для Перемещенного Прыгуна. Перемещенный, по иронии судьбы (и по решению Совета) появляется сразу здесь, в казематах. А Наблюдателя или Агента надо еще разыскать. Агентов и Одержимых голыми руками не возьмешь, операции по их поимке планируются заранее, на облаву выходят специальные подразделения с усилениями. Среди Перемещенных, кстати, женщин и мужчин почти равное количество. А вот в других категориях женщина-Прыгун– редкость.

Между тем характер изображения изменился. Женщина на экране прикрыла глаза. Глубоко вдохнула. Раз, другой, третий. Самообладание взяло верх над инстинктом. Капрал все верно сделал, сообщив по инстанции о признаках Агента. Выпрямленная спина. Размеренное ритмичное дыхание, отрешенность от ситуации... Все это стандартные приемы, помогающие шпиону взять себя в руки, унять мандраж, одолеть волны непрерывных панических атак.

–Как ее зовут?

–Она не сказала.

–Даже психологу?

–Насколько я знаю, даже шефу Шереф.

«Шефу Шереф», – звучит уже завораживающе. А капрал молодец, умеет отвечать лаконично и емко. Что же так взбудоражило Катрин? Она ведь не первый год в Департаменте, насмотрелась всякого.

–Запись встречи с психологом?

–Запись не велась.

–По причине?

–Личные указания Катрин Тереф.

–Отлично. Ключ, пожалуйста.

–Консультант Пирс, сэр...

Капрал замялся.

–В чем сложность, капрал?

–Простите мою вольность, но, думаю, будет намного лучше, если я сам открою вам дверь. И постою на карауле подле.

Джи Пирсу захотелось присвистнуть, но он сдержался.

–Капрал, вы что, всерьез полагаете, что сотрудник Департамента с более чем десятилетним стажем, не сможет справиться с девчонкой?

Он демонстративно расстегнул верхнюю пуговицу пиджака, позволив рукоятке оружия показаться на глаза дежурному.

–Дело не в ваших физических кондициях, – продолжил, как ни удивительно, стоять на своем гвардеец, – и ни в наличии оружия. Консультант, поймите, с этим Прыгуном что-то не так.

Последнюю фразу охранник произнес, понизив голос до заговорщицкого шепота.

–Оставьте, капрал!

–У нее Талант! – бросил, словно козырную карту на стол усатый служака.

–Талант? Откуда? У Перемещенных не бывает Талантов!

–И все же...

–Ключ, пожалуйста!

–Вам виднее, – насупился охранник, выполняя требование, – но будьте осторожнее!

 

Только открывая дверь, я задался вопросом, какого лешего здесь оказалась Катрин. Да еще раньше меня. Речь же шла о Сандре.

Замок привычно щелкнул за спиной, выдвигая восемь стержней противовзломной системы. Прыгуну теперь потребуется осадный таран, чтобы выбраться из комнаты.

–Здравствуйте, консультант Джи Пирс!

Девушка была ослепительно красива в жизни. Крупные серые глаза, мягкие правильные черты лица, насыщено-розовый маникюр с микроскопическими блестками. И обтягивающее ладную фигуру темно-бирюзовое платье. Интересно, зачем Кэтрин назвала мое имя подследственной?

–Здравствуйте! Как я могу обращаться к Вам?

Теперь Пирс и женщина сидели друг напротив друга, разделенные узким столом. Все предметы мебели, как и положено, были крепко привинчены к полу.

–Какое женское имя вам больше нравится? Марика? Сандра?

–Как вы это делаете? Фокус? – Кэтрин не могла знать о Марике. Или могла?

–Как звали вашу мать?

–Я не воспитывался в семье, – пробормотал Джи, окончательно сбитый с толку. Он не был новичком в ведении допроса, но оробел перед этой девушкой с первой же минуты. Нельзя было упускать инициативу ведения разговора. Категорически нельзя! И тем более абсолютно неприемлемым стало следующее действие дознавателя.

–У вас такое замечательное оружие. Разрешите взглянуть?

Как сомнамбула Джи потянулся к кобуре. Отстегнул кнопку страховочного ремешка. И протянул пистолет Прыгуну! Пирс смотрел на ситуацию, словно со стороны, безучастно фиксируя происходящее. Вот наманикюренные ноготки замкнулись на рукоятке оружия. Вот девушка извлекла обойму, проверив наличие патронов. Загнала обратно. Сняла ПС с предохранителя.

–Я все так делаю?

Пирс кивнул.

Она задумчиво посмотрела ему в лицо. Вернула предохранитель в прежнее положение. Но не отдала оружие. Просто положила на плоскость стола и скользящим движением сдвинула на край. Теперь пистолет оказался равноудален от обоих.

–Расскажите мне об устройстве вашего мира. Пожалуйста.

Пирс замер в замешательстве.

–Начните с себя. С самого простого. Вас ведь не так давно повысили?

Пирс рассказал ей все. О службе. О субординации и методах розыска. О специфике отдела «Д» в работе с Перемещенными. На термине «Заносчивые» губы девушки дрогнули в улыбке. При упоминании о рецессивном гипнозе, процедуру которого должна была провести с подследственной Кэтрин, уточнила:

–Регрессивного?

Но Джи отрицательно покачал головой. В следующий раз она его прервала на упоминании пистолетов Манарова и Свечкина.

Спорить не стала, лишь проговорила тихо, на грани слышимости: «Да, Ильич, вниманием к деталям ты никогда не отличался».

Когда рассказ Пирса дошел до протокола передачи Прыгуна сотрудникам СВР, незнакомка встрепенулась. «Пора прощаться, консультант Джи Пирс! Снимай одежду!»

Безучастный Пирс исполнил требование, внутренне изумляясь, с какой скоростью переодевается собеседница и почему его костюм пришелся девушке тютелька в тютельку по фигуре. Последней трансформации подверглось лицо Прыгуна. Разоблаченный до трусов Джи, через несколько секунд, лицезрел более прилично одетую собственную копию. Минуту лжеПирс возился с замком.

–Секрет? – он обернулся к оригинальному Пирсу.

–Кодовое слово, – расплылся в идиотской ухмылке консультант. Ему так хотелось сделать приятное этой удивительной, непостижимо великолепной женщине, что он с радостью пожертвовал бы сейчас жизнью ради ее улыбки.

–Назови!

Джи с энтузиазмом произнес заветное слово, и дверь распахнулась.

–Ты забавный... красавчик! – мужиковатый двойник цыкнул, нагло смерив Пирса пронзительным взглядом. И молниеносным ударом ребром ладони по шее отправил консультанта в небытие.

 

2. Такого позора Пирс еще не переживал.

–Баба... одним ударом... до трусов..., – вот что донеслось до слуха, пока он проходил мимо курилки, облаченный в комбинезон обслуживающего персонала. Спасибо капралу, снабдил чистой, хоть и поношенной одеждой, а то перед начальством впору сквозь землю провалиться!

Обиднее всего, что Джи узнал голоса коллег, Мо и Валентайн, он считал их если не друзьями, то уж точно приятелями. Бэйджик, перецепленный на чужую униформу унизительно звякнул, сняв один балл за «слух, порочащий репутацию сотрудника».

Паче чаяния, кабинет Майерса оказался забит до отказа. Голова предательски гудела, генерируя сплошь самые примитивные мысли.

«Вся верхушка Департамента в сборе».

«Сколько же я провалялся в отключке, если успел слететься весь улей?»

«Выпрут с треском нынче же, как пить дать!»

–Полюбуйтесь на красавчика! – начал с издевки Торренс, заместитель Главы Департамента. –Расскажите нам, любезный, каким образом вы упустили Прыгуна, аж со второго яруса! До сегодняшнего дня служба такого прецедента не знала!

Собравшиеся оживились, перебрасываясь короткими фразами.

–Не надо, Торренс! – мягкий голос Главы, крайне колоритный бас, перекрыл все шумы в комнате. Саблин умел надавить авторитетом, когда считал нужным пустить его в ход, – Джи Пирс один из нас, выказывая пренебрежение офицеру Департамента, вы проявляете неуважение ко всем.

Повисла мертвая тишина. Торренс покраснел, как спелый томат.

–Наша первейшая цель состоит не в наказании консультанта за допущенную оплошность. А в выявлении ошибки, допущенной сотрудником, выработке методов ее исправления и принятия мер к недопущению подобного впредь!

–Но... командор... Утеря оружия, халатность, неподчинение требованиям дежурного..., – перечислял оправившийся от шока заместитель, и каждое последующее его слово звучало все весомее.

–...Будут рассмотрены нашей комиссией незамедлительно, в уже упомянутом мной аспекте, – завершил фразу подчиненного без малейшего нажима босс.

–Присаживайтесь, мистер Пирс. Расскажите все по порядку, без спешки и страха перед наказанием.

Удивительно, но Джи так и поступил, изложив все перипетии во всех подробностях, которые смогла сохранить его память. И только спустя пару секунд после завершения речи, он понял, что эффект, произведенный на него словами Саблина, оказался сродни тому воздействию, что оказал на сознание злополучный Прыгун.

–Т-а-а-ак, – протянул задумчиво Глава, – прошу высказываться! Капитан Майерс!

–Сэр, я думаю, мы имеем дело с Агентом! – насупился шеф отдела «Д». – Только у Агента Талант может быть активирован за столь незначительный промежуток времени.

–Пирелли?

Пухленький руководитель отдела архивации неловко, едва не опрокинув стул, встал, потер потные миниатюрные ладошки.

–Объект относится к классу «Перемещенный». Терминал отправки номер 47 бис. Маршрутизация в соответствии с протоколом, через пояс Обливиона.

–А попроще, коллега? – Никос Саблин умел добиться эффективности работы, не прибегая к грубому давлению.

–Прыгун был эвакуирован из аутентичного пласта реальности по нашей инициативе. Личностные воспоминания и неординарные навыки подверглись максимальной редукции...

– По чьей конкретно инициативе? Еще проще!

–Данных нет.

– Работа для следственного отдела. Майерс, доложить мне в течении двух часов, кто послал запрос. Технический отдел, что с маршрутизацией? Все штатно?

–Не совсем...

–А конкретнее?

–Аномальная флюктуация...

–Человеческим языком, Теодор!

–Напряженность поля резко упала как раз в момент прохождения Прыгуна через Стену Забвения. В результате реакция нейтрализации личной истории, скорее всего, не произошла в полном объеме.

–Выходит, мы на выходе получили Заносчивого с неповрежденной памятью, да к тому же и снабженного Талантом?

–Не совсем, так, но...

–Отставить! По какой причине конвой безопасников до сих пор не прибыл в Департамент?

–Цилиндр пневмопочты... заклинило... на развилке в секторе...

–Чтоооо? – Глава все же не выдержал и сорвался на крик. Впрочем, он почти сразу же взял себя в руки, тяжело опустившись в обитое красной кожей кресло.

Тишину, воцарившуюся в зале, казалось, стало можно черпать ложкой.

–Одному мне просится на язык слово? – Никос обвел взглядом присутствующих. – Сотрудники, мы впервые столкнулись с актом циничного и беспардонного саботажа! Я вынужден обратиться к председателю СВБ для начала процедуры ведомственного расследования! Череда подобных совпадений может происходить где-то вне стен нашего славного города, в Холодных Пустошах! Но не здесь!

Все зябко поежились. Сотрудники прекрасно знали о чрезвычайной мере наказания при вопиющем служебном преступлении. Саботаж как раз подходил под эту статью. А депортация в Пустоши практически означала билет в один конец.

–Пирс, Тереф– вы отстранены от работы до результатов расследования! Оба– ко мне в кабинет. Остальные могут считать себя свободными. Во всяком случае, пока.

 

3. Тереф вылетела из кабинета шефа раскрасневшейся и взвинченной донельзя. Джи переступил порог комнаты с тяжелым сердцем. Однако, босс говорил с ним мягко, по-отечески заботливо даже. Попросил в мельчайших деталях еще раз воспроизвести диалог с безымянным Прыгуном. Что Джи и исполнил с легкостью. Никос внимательно слушал, попутно отслеживая мимику подчиненного. Да, такого зубра не проведешь! Отвлекся Глава лишь в финале рассказа. И именно в эту секунду на краю сознания Пирса мелькнуло неясное несоответствие. С Прыгуном было что-то не так. Капрал был прав. Но вот что конкретно? Одежда? Красивое платье. Возможно, оно было на девушке в момент Прыжка. Или Проявитель извлек его из глубин подсознания. Такое тоже случалось, хоть и нечасто. Роскошный клеш с цветочным принтом, мелкая складка, интригующий разрез, чуть более, чем требуют правила приличия, открывающий грудь. Золотая цепочка, интригующе уходящая в раскол грудей... Вот! Краешек мерцающего голубого талисмана...

Додумать не дал щелчок сейфового замка. Шеф извлек из недр бронированного ящика желтую кобуру, с вызывающе торчащей ручкой пистолета.

–Держи!

–Но... я же..., – Джи растерялся.

–Отстранен. Удостоверение сдашь, как положено. Иначе я поступить не могу, сам понимаешь. Устав. Считай, что с этой минуты выполняешь мое персональное секретное задание. Действовать будешь, как частное лицо. В центр Серого города безоружным я тебя не отпущу. И официального прикрытия не жди. Кавалерия на помощь не прискачет, справляйся сам.

–А я... иду в центр...? – обескуражено осведомился Пирс, принимая наплечную кобуру из рук начальства.

–Да. Твой упущенный Прыгун будет искать контакт с контрабандистами. Делаю такой вывод с крайне высокой степенью вероятности, исходя из полученных беглянкой сведений. Из того, что, между прочим, ты сам ей выложил, Пирс! Предприятие рискованное. Ты можешь отказаться, если сомневаешься в своих силах, и спокойно дождаться окончания расследования в уютной квартирке над Ку*улой. Что скажешь, Джи?

–Я пойду куда прикажите!

–Одобряю энтузиазм. В кармашках кобуры две обоймы. Одна обычная, с транквилизаторами. Вторая снаряжена дротиками экстрадиции. Конечно, крайне желательно, чтобы ты доставил сюда нашу гостью в вялом, но добром здравии. Еще бы лучше обойтись вовсе без пальбы, но учитывая ее воздействие на сознание... Дротика всего три, учти!

–Да, сэр!

–Вольно. Информатора найдешь в здании театра на пересечении седьмой авеню с одиннадцатой улицей. Вертлявый черномазый, с косичками, заплетенными как бечевки. Мимо не пройдешь. В дорогу!

–Есть!

 

4.

Связной Пирса казался полуросликом и был явно из коренных. Коренные только пять лет назад получили полноценные гражданские права. И незамедлительно наводнили Бирюзовый Город, добавив забот стражам правопорядка. Оборот Запрещенных Вещей возрос в разы, лавчонки Серого Города размножились, жалобы на ущемление личных свобод лежали стопками на столах младшего персонала Департамента.

Часть пришлых шла на контакт с административными структурами. Другая– нет. Полурослик, развалившийся в ложе театра, был, по-видимому, из первых. Хотя Джи совсем не удивился бы, окажись, что мальчишка подрабатывает курьером и у нелегалов.

–Привет, кучерявый.

–И тебе не хворать, офицер!

–Есть что-то для меня?

–Ты про Златовласку?

–Про кого?

–Поют птички... про бабу, раздевшую копа до трусов и упорхнувшую с кички.

–Ну... да, – Пирс зябко передернул плечами. Уже и улицы в курсе. Хотя есть неплохой шанс, что именно с ним слух событие и не свяжет.

–Встреча у нее была... с Улан Батыром.

–Зачем ей бывший боец Арены? Он же из коренных?

–А ты что думаешь, с нами, коренными и поговорить не о чем? Если к нам с уважением, так ведь и мы завсегда... К тому же тайны мы хранить умеем. Когда захотим.

Джи молча проглотил дерзость подростка. Поднялся, сделав вид, что уже направляется к выходу.

–Выходит, что я зря пришел... Вы ведь тайнами не делитесь. Даже между собой?

–Не спеши. Я же сказал: когда захотим. Мои желания, как весы. На какую чашу весов ляжет монета, в ту сторону желание и наклонится.

–Десять золотых...

–Всего? – фыркнул обладатель косичек.

–Знаешь, ты тут не единственный лепрекон, желающий обзавестись увесистым горшком с золотом. Десять золотых, – хорошие деньги.

–Добавь два кругляшика, и они станут еще лучше!

–Твоя взяла!

Пирс отсчитал десять монет и еще две из собственных запасов. – Но учти, если это подстава, то горшок тебе понадобится совсем по иному поводу!

Паренек усмехнулся, называя время и адрес встречи.

–И поосторожней будь. А то самому горшок понадобится. Ей, судя по раскладу, забил стрелку один из ваших!

–Кто?

Ладонь стиснула плотнее рукоять оружия.

Фигура с развевающимися косичками уже мелькнула у выхода, напоследок пожав легкомысленно узкими плечами.

 

5.

На явочной квартире в доходном доме Пирс решил появиться загодя. Прошмыгнул, стараясь быть незамеченным штукатурами под наспех сколоченными лесами в ремонтируемый подъезд. И все равно опоздал. Прыгун уже ждала его на лестничной клетке третьего этажа. Их взгляды пересеклись, когда молотки каменщиков начали выбивать частую веселую дробь, откалывая старый козырек над входом.

Пистолет в руке Джи оказался молниеносно. Но еще быстрее выстрелила всем телом, концентрируя всю мощь удара на внешнем ребре стопы в безупречном «йока-гири» Мария. Пирс всем телом влетел в стену, ребра жалобно хрустнули под чудовищным напором. Грохот падающих у подъездной двери камней заглушил звук врезавшегося в кирпичную кладку тела.

Мария деловито прихватила обмякшего офицера за шиворот плаща, втаскивая в предусмотрительно открытую дверь пустующей квартиры.

Полностью пленник пришел в себя, надежно зафиксированный в кресле собственной одеждой.

Круглова небрежно поигрывала пистолетом, с любопытством рассматривая две разных обоймы. Наконец, вогнала в рукоять ту, что содержала дротики.

–Какой неординарный боеприпас... Что он делает?

–Тебе лучше не знать, – струйка темной крови потекла из уголка губ Пирса.

–Очень хочется, – продолжила, как ни в чем небывало, Мария. – Но можно избежать этого.

Ствол смотрел прямо в лоб офицеру. Джи похолодел. Он уже умирал на службе. Дважды. Это ничего не значило. Во второй раз начальство, проконсультировавшись с психологами настояло, чтобы Джи вернулся в начальный возраст. В двенадцатую весну, на ферму. Чтобы у мальчика вновь была возможность выбора профессии. Джи Пирс без колебаний выбрал Департамент Правопорядка. Именно эту работу он считал своим призванием. Именно в этом полагал смысл существования. В охране своего мира от безумств Заносчивых, норовящих то превратить Бирюзовый город и его окрестности в поле для жестоких и нелепейших игрищ, то восстановить рабство, а то и вовсе, стереть все пространство непостижимой и беспощадной Дефрагментацией. Так вот, шприц экстрадиции не просто очередная смерть. Это шаг в пропасть, в бездну, где реют сонмы полуразумных хищных Заносчивых, мнящих себя первопричиной мира и хозяевами пространства. Это окончательный Ад!

–Ты ищешь способ подчинить пространство? – нашел в себе силы ухмыльнуться Джи.

–На кой мне сдалось ваша покойницкая? – откликнулась несуразной фразой Прыгун. –Ты как-то связан с моим сыном. И ты расскажешь мне все, что знаешь о нем.

Регрессивный гипноз Тереф действовал, с каждой минутой обостряя память.

Сцена в кабинете начальства всплыла сама собой.

 

–Знаешь, зачем пришла? – сдержанно поинтересовалась она.

–Сын, Маша?

–Да. Время уходит. Нужно вытаскивать Семена оттуда. Немедленно!

–Дипломатия, – так же лаконично ответил полковник.

–Будем в слова играть, или делом займемся? Причем здесь дипломатия?

–Твой Семен провалился в "пространство Дружинина".

–Я в курсе.

–Мы уже послали запрос, – сменив тон, почти оправдываясь, вещал коллега в форме полковника.

–Что за ерунда? Какой запрос?

–Запрос на экстрадицию.

–На экстрадицию!? Семену четырнадцать! И он не преступник! И что за выдача может быть из...

–...из цифрового хранилища личностей? Это ты хотела сказать?

–Да!

–Во-первых, больше никогда так не называй пространство Дружинина.

–А как мне его называть?

–Только полным официальным именем. Все аббревиатуры типа "ЦХЛ" оскорбляют память Ушедших и чувства их родственников. Во-вторых, согласно расширенной Международной Декларации прав личности...

–Не прав человека, нет?

–Нет, дорогая моя. Прежняя формулировка признана безнадежно устаревшей. "Пространство Дружинина" на днях получило статус полноценного субъекта международного права, и, соответственно...

–О, боже...

Тихон Романович вновь обрел почву под ногами, и, пользуясь возвращенной свободой, мерил шагами ковер.

–Более того, не за горами вступление в ООН...

–Как? Как все это могло произойти в принципе? Мы же оба знали Андрюшу Дружинина. На курсе еще прозвище у него было. "Ильич"!

–Точно. Ильич. Теперь у нашего Ильича собственное государство. Только вот про него самого что-то, как говорится, ни слуху, ни духу.

Спина Марии, только что присевшей на стул, вытянулась в струнку.

–Андрей погиб?

–Трудно сказать. Возможно. А возможно, что и просто не считает нужным выходить с нами на связь. Как бы то ни было, дело его, в отличии от трудов его исторического тезки, и сейчас продолжает жить. Жить, пользоваться услугами дорогих адвокатов, наиболее компетентных консультантов и всех выдающихся умов, чье биологическое тело износилось и отправилось в утиль, а вот разум... Разум активно сотрудничает с искусственным интеллектом, ядро которого и есть тот перпетуум мобиле, что движет мирок Дружинина.

–Вернемся к Семену. В чем он нарушил закон вновь созданного государства? Он же просто мальчишка, оказавшийся по стечению обстоятельств в неисправной капсуле виртуальной реальности.

–По законам "Пространства" любой, проникший на его территорию человек, считается нелегальным эмигрантом до выяснения всех обстоятельств дела.

–А после выяснения?

–Либо экстрадиция, либо предложение приобрести гражданство. Но до тех пор с ним вплотную работает СВБ– служба Внешней Безопасности.

 

Вот теперь все окончательно встало для Марии на свои места.

 

Изумлению Пирса не было предела. Он слышал от Саблина легенду о юноше, спустившимся в мир Заносчивых за своей возлюбленной... Но чтоб вот так, наоборот...

 

–Его зовут Семен. Семен Круглов, – продолжила Мария.

–Сколько ему... весен? – выдавил из себя Джи.

–Четырнадцать.

–Тогда, он на одной из ферм, – искренне отозвался офицер. Взглядом он проследил за цепочкой на шее Марии. Под таким углом он убедился, что на ней и правда, амулет расколотого камня. Надо же, и у Заносчивых тоже ... легенда.

«Неужели и правда, когда-то мы были... одним народом?»– подумалось Джи.

–Что за фермы? Расположение? Количество? Принцип распределения детей? – вопросы следовали один за другим, как джебы боксера на ринге.

Хруст рассохшегося паркета под ногами они услышали одновременно.

–Маша! Мария! – послышалось от входной двери. На пороге появился Никос.

–Но... откуда?

Первым делом Саблин подошел к Джи, проигнорировав вопрос Прыгуна.

–А ты, Маш, в своем репертуаре, – с огорчением заметил Никос.– Успела-таки искалечить парня. Ну, ладно, здесь не Земля, все легко и быстро можно исправить. Потерпи немного, сынок.

Никос полез за пазуху.

–Руки!

–Маш, перестань.

Черты лица Саблина вдруг поплыли воском, лицо изменилось на глазах.

–Андрюша? Андрей? Дружинин? – опустила ствол потрясенная Мария.

–Он самый. Позволь же немного помочь нашему сыну...

Андрей извлек из внутреннего кармана небольшой граненный фиал с фиолетово мерцающей жидкостью. Поднес к губам Джи. Тот жадно припал к горлышку, хотя точно знал, – это контрабанда из списка Запрещенных Вещей. Через секунду боль отступила, а тело наполнилось силой и бодростью.

–Сыну? Где? Как? Семен! – она ахнула, всплеснув руками.

Джи непонимающе взглянул в осколок разбитого зеркала на стене. Оттуда на него взирал подросток лет четырнадцати с едва узнаваемыми чертами лица.

Дружинин-Саблин сорвал у него амулет с шеи, тоже самое проделав и с талисманом Марии. Два осколка потянулись друг к другу, как два мощных магнита, и слились воедино, до мельчайших подробностей совпав выбоинами и гранями.

–Полностью восстанавливает доступ к личной памяти, – пояснил немного отстранено Андрей. – Здорово же я придумал, а, Маш?

–Здорово, – согласилась она, зарываясь пальцами в его волосы. – Но как так получилось, что...

–Время, Маша. Время. Я научился управлять им здесь. На планете человеческое существо намертво привязано к скорости протеканий биомеханических реакций в теле. В виртуальном пространстве такого ограничения нет! Семен провел со мной уже сорок два года. Он давно уже взрослый мужчина.

–Взрослый мужчина? В теле ребенка? – Маша склонилась над внезапно помолодевшим офицером.

–Тело он волен выбрать любое. Но теперь... после воссоединения камня... Он помнит все, а не только местную жизнь. И вправе сделать выбор. Остаться. Или уйти с тобой. В тот мир, который ты привыкла считать реальностью.

–Остаться? – сердце Маши тревожно сжалось. Теперь и она вспомнила все. Память работала даже лучше, чем до Прыжка, не ограничивая, не приспосабливая, не отождествляя лишь ныне переживаемое состояние с личностью. В сиюминутной Маше, как в матрешке содержалась и бабушкина Манюня-крохотуля, и школьная Машка-драка-забияка, и разочарованная, и злая, и прощающая, и влюбленная Маша... И еще много-много всего, что так настоятельно требовало изучения и узнавания.

 

–А сколько у нас времени на обдумывание, Андрюш?

–Очень немало, – ответил величайший гений эпохи, нежно целуя ее в губы.

Поцелуй ничем не отличался от настоящего.