БГС

– Я оставлю тебе квартиру, – седоволосая женщина, приподнявшись на кровати, пустила слезу.

Павел Марьянов нежно обнял ее крепкими руками. Мама по-прежнему готовится к тому, что ей пророчит врач. Семьдесят пять процентов вероятности летального исхода! Спасение – в блокировке гена смерти, но это слишком дорогое удовольствие.

– Не будем спешить, – расстегнув воротник рубашки, сказал Павел.

Мама покачала головой.

– Ты думаешь о БГС. Сынок, из-за меня ты залез в долги. Лучшая палата, лучшие лекарства, лучший в городе врач.... Больше мне ничего не нужно.

– У тебя будет не только это. Ты растила меня одна, и ты дала мне образование. Ты заслужила вечную жизнь, и я сделаю все, чтобы у тебя появилось это право.

Покинув огромное здание больницы, Марьянов сел в аэроскут. Действительно ли мама не хочет жить дальше? Она считает, что важнее умереть порядочным человеком. Демагогия! Каждый стремится продлить свои дни, независимо от ума и социального положения. Проблема всего одна, но как решить ее? Надеяться на то, что процедура станет более дешевой, бессмысленно. Ограбить банк? Это самоубийство – такие учреждения научились виртуозно защищаться.

Марьянов достал из кармана пиджака Т-транслятор и набрал номер Светина.

– Аркадий, ты сегодня свободен?

– Только во время ужина, – ответил тот. – Я пишу диссертацию.

– К столу пригласишь? Есть разговор.

– Хорошо. Приходи часам к восьми.

Купив в магазине печенье, Павел полетел в четырнадцатый сектор.

Аркадий Светин открыл дверь квартиры после первого звонка.

– Жена отдыхает, так что соблюдай тишину.

Марьянов улыбнулся. Старый друг осунулся и стал худым, как щепка. Словно тонет в растянутой футболке. Его жене, судя по всему, тоже достается от суетной жизни, если она засыпает в сумерках.

– Не бойся, я не пою и не танцую, – пошутил Павел.

На кухне хозяин предложил табуретку.

Марьянов сел, наблюдая, как на столе появляются приготовляющие второе тарелки. Кулинарным комбайном, видно, здесь уже не пользуются. Пушистого кота депортировать в гостиную не спешат. Многое здесь изменилось, как и во всей стране.

– Ты можешь на время отложить диссертацию? – энергично работая вилкой, осведомился Павел.

– Только если начнется потоп.

– А если это касается спасения моей матери?

Лицо Светина стало серьезным.

– Выкладывай!

Марьянов кратко описал ситуацию.

– Я хочу, чтобы ты приготовил газ, способный усыпить всех, кто будет входить в холл клиники нано-технологий.

Аркадий приподнял брови.

– Ну, ты даешь! За такой налет тебе дадут лет десять, да и мне, наверно, тоже.

Павел опустил лысеющую голову. План рискованный, но ради спасения жизни можно согласиться на тюремную камеру. Десять лет мучений за волнующую бесконечность – невысокая цена.

– Кроме мамы, у меня никого нет, – тихо проговорил Марьянов.

Достав из тайника бутылку, химик разлил ее содержимое по стаканам.

– Давай-ка жахнем.

Павел укоризненно взглянул на Светина. Спиртное запретили еще в 2090 году. Аркадий, рано или поздно, нарвется на крупные неприятности. Если они ему нестрашны, может последовать согласие и на более интересное приключение.

– Я уважаю Полину Васильевну, – Аркадий проглотил свою порцию и быстро закусил. – К тому же я твой друг. Допустим, у тебя есть газ. Что ты будешь делать дальше?

– Изучу подробный чертеж здания, – ответил Марьянов. – Набросать его – сущий пустяк. Подготовлю беспилотный грузовик, чтобы остановить вероятную погоню. Найду аэроскут, на котором полечу в клинику.

– В какое время ты собираешься идти на штурм? Если ночью, то тебе придется столкнуться не только с охраной. Запертые двери, сигнализация, видеокамеры.... Но это еще не все. Коробочка с микроскопическими роботами, что блокируют ген смерти, вряд ли будет лежать на видном месте. Скорее всего, это будет контейнер с надписью на латинском языке. А контейнеров с разнообразными препаратами там может быть сотня.

Павел задумчиво покрутил пальцами стакан. Действительно, проблем много. Жаль, что нет соответствующего криминального опыта. Единственные консультанты – художественная литература и кино.

– Я это сделаю днем, – сказал Марьянов. – Когда разберусь с охраной, заставлю одного из врачей отдать контейнер. Не знаешь, сколько стоит пистолет на нелегальном рынке?

Хозяин повел плечами.

– Смотря, какой. Например, «Барс-14», стреляющий микроядерными пулями, стоит тридцать тысяч.

– Что ж, один раз в жизни можно себе такое позволить.

– Не думаю, что ты справишься один. Охраной и видеокамерами займусь я, а ты возьмешь контейнер. Газ будет готов примерно через неделю.

Пожав руку химика, Марьянов полетел домой.

В трехкомнатной квартире двадцать седьмого сектора Павел посмотрел на фотографию брата. Одна черная ленточка уже есть. Появится ли такая же на снимке мамы? Чтобы охота на бессмертие прошла успешно, придется все рассчитать.

Неделя, отмеренная Светиным, прошла в суете.

Марьянов в десятый раз проверил беспилотный грузовик и «Барс-14» с запасной обоймой. Вроде все в порядке. Что делать и сколько на это уйдет времени, уже ясно. Не хватает только газа.

На восьмой день Аркадий принес баллончик, замаскированный под термос.

– Неужели ты создал что-то новенькое? – поинтересовался Павел.

– Не совсем, – химик усмехнулся. – Некоторые ингредиенты позаимствовал из мировых аналогов. Охрана даже ничего не почувствует.

Марьянов включил планшет и открыл файл с чертежом клиники.

– Ты войдешь в парадное первым. Пост охраны – в вестибюле, слева от двери. Постарайся сделать так, чтобы никто не видел, как ты применяешь газ. Потом ты уничтожишь видеозаписи. Я поднимусь на третий этаж, в процедурной возьму нано-робота, затем спущусь вниз. Мы сядем в аэроскут и улетим.

– План толковый, – одобрил Светин. – Ты, кажется, что-то говорил насчет погони?

– Мы будем уходить по улице Декабристов. Она достаточно узкая. Если за нами увяжется полиция, грузовой беспилотник легко перекроет ее. Аэроскут, на котором мы прилетим в клинику, придется угнать в день ограбления. Мы бросим его в шестнадцатом секторе. Это промзона. Машину там найдут нескоро.

– А может, нам загримироваться? Тогда можно будет обойтись без беготни. Снял накладную бороду, и топай домой.

– Современная программа идентификации распознает человека в любом гриме. Приступим завтра, в девять. Встретимся у театра.

Дав согласие, химик удалился.

Павел лег на диван. За окном будто разлили чернила, – не видно ни луны, ни звезд. Хватит думать и бояться! Надо хорошенько отдохнуть, поскольку неизвестно, что подкинет новый день.

В восемь тридцать Марьянов приземлился на выбранной стоянке. Рядом театр, – огромный, с колоннами и лепниной, отбрасывающий причудливую тень. Аэроскуты разных цветов и размеров стоят, как на параде. Сизые голуби ищут корм. Бедняги.... Им так же трудно, как и людям.

Аркадий появился без опоздания.

– Представительно выглядишь, Паша. Как мы будем угонять тачку?

Павел осмотрел свое отражение на тонированном стекле. Рубашка, галстук, кейс.... Вид действительно солидный. А, в самом деле, как угоняют машины? Даже если здесь нет видеокамер, все аэроскуты, скорее всего, заперты.

– Не знаю, – признался Марьянов. – Пройдемся. Может, что-нибудь придумаем.

Возле экспресс-магазинчика, в котором продавалась разная полезная мелочь, опустился на стоянку зеленый аэроскут.

– Карета подана, – Светин кивнул в сторону машины. – Пилот вышел и даже люк не закрыл. Улетаем! Быстро!

Бегом преодолев расстояние, Павел нырнул в транспорт. Химик уже сидит за штурвалом! Не скажешь теперь, что «ботаники» – сонные мухи.

– Иногда мне нравится человеческая беспечность, – набрав высоту, нервно хихикнул Аркадий. – Если честно, я очень боюсь.

– Дыши глубже, – посоветовал Марьянов. – В клинике будет страшнее.

Во дворе специализированной больницы Павел посмотрел на парадный вход. Справа и слева – акация. Аэроскутов больше, чем у театра. Еще можно остановиться или хотя бы перенести дерзкое нападение. К черту!.. В другой больнице – умирающая мама.

– Удачи тебе! – тихо сказал Павел.

– Перед тем, как войти, вставь это в ноздри, – Светин протянул ладонь, на которой лежали два маленьких фильтра. – И не вздумай отрыть рот, иначе присоединишься к охранникам!

Через минуту Аркадий скрылся в дверях.

Марьянов вставил фильтры и последовал за товарищем. Просторный вестибюль.... На полу храпят люди. Все, включая пятерых охранников, отдыхают в разнообразных позах. Химик уже хозяйничает в центре наблюдения. Пора взяться за дело!

Павел бросился к лифту. Не терять ни секунды! Все входящие в вестибюль, конечно, заснут крепким сном, но минут через пять газ рассеется. Потом, естественно, найдется желающий поднять тревогу.

На третьем этаже Марьянов вбежал в процедурную. Стол, шкафы, какие-то приборы, полки.... Здесь можно рыться полчаса, а если надписи на контейнерах нерусские, то без университетской подготовки не разберешься.

– Где мини-роботы, которые блокируют ген смерти? – Павел нацелил пистолет на длинноволосую медсестру.

– На столе, – дрожащим голосом ответила та. – В каждом шприце – физраствор с одним роботом.

Марьянов схватил первый попавшийся электрический шприц, положил его в кейс и вернулся в вестибюль.

Светин, бледный, как мел, поспешил навстречу.

– Паша, на стоянке – полиция!

Марьянов резко остановился. Быстро поднимается карающий меч! Наверно, патрульные были где-то неподалеку и кто-то их предупредил. Бежать? К несчастью, ноги успели изрядно поработать. Спрятаться? Перевернут клинику вверх дном и все равно схватят.

– Ты все сделал? – спросил Павел.

– Да. Записи удалены, видеокамеры – отключены. Газ уже ушел в вентиляцию.

– Тогда притворись спящим. От баллончика избавься.

– А как же ты?

– Меня видели в процедурной. Мне придется исчезнуть.

Позаимствовав у бесчувственного медработника белый халат и очки, Марьянов быстро надел все на себя. Шприц – в карман, кейс – на пол. Теперь к запасному выходу, и ни в коем случае не бежать!

Полицейские, перекрывшие путь отступления, вежливо расступились.

С бешено стучащим сердцем Павел спустился по ступенькам и побрел к соседнему корпусу. Скромная маскировка сработала! Блюстители закона приняли грабителя за врача. Пока они разберутся, что произошло, следы успеют остыть.

В саду, где беззаботно чирикали воробьи, Марьянов выбросил халат и очки. Пассажирский аэроскут на противоположной стороне улицы! Очень кстати. Пора улетать из обители бессмертия. Мама, конечно, сразу все поймет, но рано или поздно, простит. Не только у миллионеров должно быть спасение!