Интервью из прошлой жизни

 

Увидев фотографию в чёрной рамке, а под ней пространный некролог, появившийся сегодня во всех центральных изданиях, Валерия не поверила своим глазам. Вскочив от обуявшего её ужаса, она задела стул, который с грохотом опрокинулся на пол. Гибкий монитор выпал из рук и свернувшись в трубочку, выкатился на середину комнаты.

– Что ты там делаешь? Нельзя ли потише? – донёсся до неё раздражённый голос мужа, отдыхающего на веранде.

– Извини, милый, – машинально, произнесла она, продолжая анализировать увиденное.

Валерия поставила на место стул, и, почувствовав дрожь в ногах, села. Затем, наклонившись, подняла монитор, и развернула экран.

Она долго всматривалась в фотографию, затем скрупулёзно читала текст, до последнего предложения надеясь, что появится фраза, из которой она поймёт, что ушёл из жизни совсем другой, незнакомый ей человек.

После осознания реальности произошедшего, в памяти всплыло одно из её интервью, взятое много-много лет назад.

Поспешно найдя его в электронном архиве, она перебралась в дальний угол сада, и, съежившись в гамаке, углубилась в чтение.

Как же давно это было, где-то в другой жизни. Но она отлично помнила ту первую встречу с профессором Черкасовым. Помнила, как увидев его воочию, по спине ветерком пробежали мурашки.

Глыба в иммортологии, так называли его в учёном сообществе. И выглядел он подобающе; под два метра ростом, широкоплечий, с тяжёлым подбородком и высокими скулами, предававшими его лицу угрожающее выражение. Увидев такого, не мудрено было испугаться, но добрые, со смешинкой, серо-голубые глаза не дали этому произойти.

– Валера, не волнуйся, всё будет хорошо, – улыбнувшись, ободрил он вошедшего к нему в лабораторию, несколько оробевшего молодого человека, и жестом руки предложил сесть напротив. – Предлагаю сразу перейти к делу. Я догадываюсь, о чём ты хочешь спросить больше всего. Давай с этого и начнём.

Валерий, хотя и слыл в то время уже достаточно опытным и крайне уверенным в себе журналистом, но для получения адекватного ответа всё же хотел этот каверзный вопрос задать после того, как постарается расположить к себе собеседника. Но после слов профессора решил изменить свой план, и задать его первым.

 

- В последнее время общество всколыхнули участившиеся случаи самоубийств среди представителей сверхстаршего поколения? Как вы можете прокомментировать эту информацию?

– Действительно, это так. Мы фиксируем значительный рост числа суицидов среди людей старше 150 лет.

- То есть, это именно те, кто в своё время получили в вашем институте вакцину бессмертия?

– Всё верно, так оно и есть.

Валерия помнила, как буднично, ловко вертя в пальцах ручку, произнёс это профессор, словно речь шла не о жизни людей, а о проигранном щелбане в пустяшном споре.

– А вас не удивляет, что люди, страстно желающие жить и заплатившие огромные деньги ради бессмертия, через какое-то время вдруг добровольно покидают этот мир?

«После заданного вопроса он на меня так колюче посмотрел; зрачки расширились, словно я уколол его иголкой», – отметила Валерия.

– Если честно – не удивляет. В своё время создатели вакцины предположили, что подобное может происходить.

– Ничего не знал об этом.

– Это не афишировалось. Но в закрытом разделе отчёта об испытании вакцины допускается вероятность такого развития событий. Хотя на тот момент это являлось не более чем предположением, которое, к сожалению, сейчас находит своё подтверждение.

– А на чём основывалось данное предположение?

– Учитывалось множество факторов. Боюсь, что несколькими словами это не объяснить. Здесь нужно прослушать целый курс.

– Тем не менее, есть же доминирующая причина, толкающая людей на столь радикальный шаг?

– Есть. Это разочарование.

– Можно объяснить поподробнее?

– Ну, что ж, попробую... Сущность человека во многом определяется его памятью. Возможно, это самое ценное, что есть в каждом из нас. Но в контексте бессмертия, эта штука достаточно коварна, именно она в данном случае и играет роль катализатора желания покинуть этот мир.

– Простите, профессор, но мне всё ещё не очень понятно.

«Что за бестолочь сидит напротив меня». «Почти уверена, что именно так подумал Черкасов в тот момент», – улыбнувшись, предположила Валерия.

– Хорошо. Давай для наглядности воспользуемся ассоциацией. Представь память в виде многослойного торта, где в роли коржей выступают произошедшие с человеком события. А кремом, скрепляющие слои, являются полученные при этом эмоции. Чем они ярче, тем больше крема и тем вкусней и пышнее воображаемый торт. Люди живут эмоциями, и им просто необходимы новые впечатления. В отличие от животного, которому достаточно лишь факта своего существования, для человека этого мало.

Сколько неизгладимых воспоминаний, пусть и не всегда положительных, мы получили совершая в молодости ошибки. Но с возрастом, жизненный опыт почти не позволяет их делать.

Да и какие новые впечатления и эмоции могут быть у прожившего двести, триста или четыреста лет? Да что там триста. За сто лет всё, что может произойти с человеком, уже произошло, и все причитающиеся ему эмоции получены. Отсюда и разочарование... Удивлён? А зря.

Мой отец, в то время, а было это лет восемьдесят назад, известный врач-психиатр, говорил: «Время и память изнутри разрушают человека; словно слизни выедают из него самые вкусные и нежные места».

Валерия закрыла глаза, и картинка того разговора отчётливо спроецировалась у неё в голове. «Жаль, что это не было видео-интервью. Рассказывая, Черкасов так выразительно жестикулировал, что порой движения его рук были красноречивее, произнесённых слов».

– Стенания об отсутствии памяти я слышал. Но, чтобы жаловались, когда она есть – такого не припомню.

– Я тогда тоже это не понял сказанного, и, видя моё недоумение, отец продолжил.

«Вот я вчера хотел записаться в парикмахерскую, где неизменно много лет подряд стригся», – рассказал он мне. «Звоню – трубку никто не берёт. Вот, думаю, черти, совсем страх потеряли, даже к телефону не подходят. Решил, пойти без записи; и пусть только Юлька, это тамошний администратор, попробует меня отшить. Подхожу, а на двери бумажка какая-то прикреплена. Одел очки, стал читать – «Парикмахерская закрыта в связи с ликвидацией». Меня будто обухом по голове ударили. Словно кусок от меня отщипнули, раздавили тяжёлым каблуком, и равнодушно выбросили в мусорный бак. Вроде ничего такого страшного и не произошло, совершенно обычная парикмахерская, которых в городе множество. Сколько раз порывался пойти стричься в другое место, да всё каждый раз откладывал».

«Да это не память, а привычка», – возразил я отцу.

«Так именно память создаёт привычки. Причём, в основном, белая память», – сказал он.

«А она что, разноцветная?» – ехидно, спросил я.

– Отец вздохнул и грустно произнёс – «Есть ещё чёрная память».

«А это ещё что такое?», – стал я допытываться.

– Отец на несколько секунд закрыл глаза, и, смотря куда-то в сторону, стал рассказывать. «Вот слушай. В детстве, прогуливаясь со мной в парке, мама, твоя бабушка, купила воздушный шарик. Я несказанно ему обрадовался, и так боялся, что он улетит, что попросил привязать его к руке. Так и ходил весь день, пока не пришли домой, где я его выпустил, и он стал жить у нас под потолком. Каждый вечер, когда меня приводили из детского сада, я первым делом бежал к шарику. Здоровался, и подтянув за ниточку нежно прижимал к груди и целовал. Видишь – до сих пор его помню, и это маленький кусочек моей памяти».

«Белой?», – уточнил я

– Отец опять вздохнул. «Уже нет. Когда бесцеремонное время забрало себе весь гелий из шарика, и он сморщенный упал, как я плакал над его спущенной оболочкой. Оказалось, что внутри него находился невидимый глазу камушек, притянувший его к полу. Это стало для меня первым случаем, когда белая память превратилась в чёрную, а тот камушек заскочил в меня, да так и остался где-то внутри, никуда не делся, и выковырять его никогда не удастся. Я даже не заметил его тяжести. Но со временем количество подобных камушков увеличивается, и они своим весом всё больше прижимает тебя к земле. Вот эта парикмахерская с сегодняшнего дня перешла у меня из белой в чёрную память, добавив в эту страшную копилку ещё один груз. А с возрастом, львиная часть белой памяти неудержимо превращается в чёрную. А когда белой памяти у человека почти не остаётся – он умирает»... Вот такая незамысловатая история.

«Грустно, мысленно возвратившись в прошлое, рассказывал это Черкасов», – вспомнила Валерия.

– Не знаю прав или нет был мой отец, но память, в аспекте бессмертия играет, пожалуй, одну из ключевых ролей. Для наглядности могу привести конкретный пример.

– Очень бы этого хотелось.

– Ну так вот. Одному моему подопечному, достойному и крайне заслуженному человеку, около года назад мы сделали прививку бессмертия. Всё прошло как нельзя лучше. Все клетки его организма начали интенсивно регенерироваться, и через пять месяцев тело преобразилось так, что сейчас он выглядит как двадцатипятилетний. Именно такой возраст в анкете он указал как желаемый.

И вот этот вновь молодой человек знакомится с чудесной девушкой, юной красавицей, которая очень благосклонно к нему отнеслась. Но после первого же свидания, этот мой подопечный понимает, что он больше не хочет с ней встречаться.

– С ней что-то оказалось не так?

– Отнюдь. Она стройна, умна, хорошо воспитана, получила прекрасное образование. Ты бы видел какие у неё волосы – глаз не оторвать. Но при всём этом, не вызывает у него никаких эмоций. «Представляешь, я знал, что она скажет, ещё до того, как открывался её прелестный ротик. Я всё это уже когда-то слышал. Раньше я бы сделал всё, чтобы обладать таким сокровищем. А сейчас у меня нет совершенно никакого желания общаться с ней дальше. Мне это не интересно и скучно», – так объяснил он свои ощущения. И это «не интересно», касается не только общения с противоположным полом, но и многих других аспектов.

– Не могу этого понять. Ведь жизнь прекрасна во всех своих проявлениях.

– К счастью, ты ещё слишком молод. Хотелось бы послушать, что ты скажешь лет через сто двадцать. А у моего подопечного различных женщин в его долгой жизни было достаточно, и в итоге, все возможные эмоции при общении с ними он уже получил, и других не предвидится. А самое неприятное, что они ему и не нужны. Нет уже у него в них никакой потребности.

– А родные дети, они тоже ему не важны, и он не хочет с ними общения?

– Детей, внуков, многочисленных пра и праправнуков он давно вырастил, и их дальнейшая судьба не вызывает у него никакого отклика.

«Вот здесь я тогда остановил запись и попросил профессора познакомить меня с этим человеком. Очень захотелось взять интервью у столь интересной личности. Но ответ Черкасова исключил такую возможность», – оторвав взгляд от монитора, вспомнила Валерия.

– Это птица настолько высокого полёта, что я бы посоветовал держаться от него подальше. А вот с одной вновь молодой миллиардершей, презанятнейшей, кстати, особой, я бы, наверное, смог организовать тебе встречу.

– Буду чрезвычайно вам благодарен.

– Хорошо, свяжусь с ней завтра. Только будь осторожен, эта хищница сейчас одинока, а ты парень видный. Не заметишь, как она приберёт тебя к рукам, – улыбнувшись, предостерёг профессор.

«Эх, и дёрнуло меня тогда согласиться. Ещё дурачок и обрадовался. Но откуда я мог знать о последствиях. Хищница, правильно охарактеризовал её профессор».

Валерия метнула укоризненный взгляд в сторону дома, и продолжила чтение.

– Допустим. А как же впечатления о поездках, новых, ранее не виданных городах, красивейших водопадах, экзотических животных? В мире так много интересного. Не может же человек побывать везде?

– Почему же не может. За обычную жизнь, пожалуй, нет. А если отмерено две или три, то вполне. Хотя я уверен, что постоянные путешествия рано или поздно приедаются и генерируют больше усталость, чем впечатления. Впрочем, это относится не только к путешествиям. Если часто есть пусть даже очень вкусное и изысканное блюдо, то оно вскорости надоест, а то и вызовет отвращение.

«Да, здесь профессор был прав», – она протянула руку и сорвала травинку. Вот в детстве, увидев весной только-только распустившуюся веточку, я радостно спешил к этим беззащитным зелёным листочкам, и, бережно перебирая их пальцами, наслаждался нежной, девственной красотой. Когда я последний раз притрагивалась к листу?», – напрягла она память. «Даже и не помню. Распустились, и распустились, что в этом необычного». Измяв и бросив травинку, она продолжила чтение.

– Не буду с вами спорить, но мне кажется безумием, что люди добровольно отказываются от такого дара, как бессмертие.

– Согласен, но, как известно, нельзя в полной мере осознать ценность того, чего у тебя в избытке. Только лишившись этого, понимаешь реальную стоимость утраты. А у моих пациентов в избытке сама жизнь. Получается, что не умерев, не узнаешь истинную её цену, ну а умерев и подавно.

«Неспроста во время интервью меня не покидало ощущение, что Черкасов, несмотря на все успехи, достаточно скептически относится к бессмертию. Да что там скептически, иногда мне казалось, что он в него просто-напросто не верит», – размышляла Валерия

– В одной из своих статей вы написали, что жизнь дана человеку лишь для осознания неизбежности смерти. Достаточно странно читать такое у человека многие годы успешно занимающегося бессмертием.

– Ну, во-первых, это написано давно, во времена, когда ещё не было никакой уверенности, что оно достижимо. Во-вторых, череда самоубийств, про которую мы только что говорили, ставит нас в некоторый тупик. Мы успешно боремся с физической смертью, а с эмоциональной пока справиться не можем.

– Но должен же существовать выход из этого тупика? Или несмотря на все неоспоримые достижения, достигнутые в иммортологии, на бессмертии можно поставить крест, ограничившись лишь продлением жизни?

– Конечно же, от бессмертия не стоит отказываться. А выходов, на сегодняшний день видится два. Один сейчас находится в активной стадии испытаний, и именно на него мы делаем основную ставку. Это касается коррекции памяти человека после введения вакцины и началом процесса общей регенерации организма.

– Речь идёт о её стирании? Это ведь возможно осуществить?

– Конечно. Это не составляет большой сложности. В итоге у людей остаются лишь базовые навыки и знания, полученные в детстве. К сожалению, или к радости – их нуллифицировать невозможно. Скажу больше, такие исследования мы проводим достаточно давно, и у нескольких добровольцев, с их слов, уже готовых совершить самоубийство, память была обнулена.

– И после этого у них появилось желание продолжать жизнь дальше?

– Именно так. Вернулось желание жить и возможность получать эмоции.

– Поздравляю вас, профессор. Это выдающийся успех.

– Спасибо, но поздравления преждевременны, так как есть существенный нюанс.

– ???

– Это уже вовсе не те люди, что были до стирания памяти. Ведь личность во многом определяется именно ей. Они стали другими. Правильнее их даже назвать родственниками, вроде брата или сестры. Это равносильно родиться заново, а не продолжить жизнь.

– Получается, что это тупиковый путь?

– Надеемся, что нет. Мы сейчас проводим эксперименты по резекции памяти. Всё дело в балансе, что-то нельзя стирать, а отчего-то можно безболезненно отказаться. И вот когда мы этот баланс найдём и научимся зонированно удалять память, то проблема бессмертия будет окончательно решена.

– А если этот баланс найти не удастся?

– Ну что ж, тогда попробуем применить второй вариант, о котором я упомянул.

– Как-то вы говорите о нём с достаточно скептической интонацией.

– Просто, несмотря на его кажущуюся перспективность, я не являюсь сторонником этого метода.

– Вот как.

– Речь идёт о том, чтобы добиться бессмертия не омолаживая тело методом регенерации, а заменить на искусственно выращенное, и уже в него перенести мозг, а со временем, возможно, будет переноситься не мозг, а лишь сознание.

– Не понимаю, что в этом случае изменится, кроме того, что человек приобретёт новое тело, ведь все проблемы с памятью, про которые вы говорили, никуда не денутся.

– Не понимаешь, потому что я ещё не сказал самого главного.

– Продолжайте, профессор. Вы меня интригуете.

– Всё дело в смене половой принадлежности. Мозг женщины помещается в тело мужчины, а мужчины в женское.

– Я в растерянности, и даже не знаю, что спросить.

– Удивлён? А такие исследования идут полным ходом. Мы уже трём мужчинам поменяли тела на женские. И все они в один голос утверждают, что помнят всё, но стали совершенно другими людьми, и ведут сейчас жизнь мало чем похожую на предыдущую. Причём она им нравится, и они всячески пытаются насладиться новыми, доселе неиспытанными, эмоциями. Точнее, они утверждают, что эмоции, присущие каким-то вновь повторившимся событиям, они, находясь ещё в мужском теле, уже получали, но сейчас, эти же события воспринимаются абсолютно по-другому, причём до такой степени, что эмоции можно считать новыми. Возможно, за этим будущее – сто лет человек живёт мужчиной, потом женщиной, и снова мужчиной.

– Умеете вы удивить профессор.

– Есть одно, но. Не каждый человек сочтёт для себя возможным изменить пол. Вот ты – красивый, уверенный в себе, прекрасно сложенный, харизматичный мужчина, готов пойти на это?

– Вы застали меня врасплох.

– У тебя ещё будет много времени подумать. Но лично я никогда женщиной не стану, что мне не пообещай.

Валерия услышала шум, доносящийся со стороны дома, и поняла, что дочитать интервью ей не дадут. Она поспешно перелистнула несколько страниц.

– Профессор, а у вас есть мечта, связанная с бессмертием?

– Почему человек грезит о нём? Он боится смерти. И чтобы не умереть готов пожертвовать буквально всем. Сейчас бессмертие доступно очень ограниченному кругу лиц. Скажу банальность, но я мечтаю, чтобы это стало возможным для всех.

– И у вас есть рецепты как это сделать?

– Да, есть. Человек не будет бояться смерти только тогда, когда он знает, что её не существует. И моя мечта – сделать так, чтобы после отмирания организма сознание каждого человека перемещалось в новое тело. Мой школьный товарищ утверждает, что хорошо помнит фрагменты своей предыдущей жизни. Рассказывает, что, якобы, тогда родился в Африке, и был женщиной. Над этими его воспоминаниями в классе все смеялись, а сейчас я понимаю, как было бы здорово, если каждый точно знал, что его сознание переместится, допустим, в тело младенца, и он начнёт с чистого листа новую жизнь.

Валерия на мгновение оторвала взгляд от монитора. «С каким блеском в глазах, жестикулируя обеими руками, произнёс это Черкасов. Помню, я тогда задумался, а потом выпалил»:

– Профессор, а вам не кажется, что это и происходит с момента зарождения человечества?

– Возможно, что мы сейчас заново изобретаем то, что существует изначально, и своими действиями только мешаем людям достичь истинного бессмертия. Вполне допускаю, что сознание, по определённому, не подвластному нам алгоритму, после смерти перемещается, и может оказаться, допустим, в младенце африканской крестьянки, или в родившегося в семье зажиточного бюргера, а может и в какой-нибудь королевской семье. Причём ты можешь стать как мужчиной, так и женщиной.

– Профессор, вы же говорили, что не приемлите быть женщиной.

– Здесь как повезёт, но добровольно ей никогда не стану.

Строчки расплылись у неё перед глазами, и слёзы, потекли по слегка подрумяненным щекам.

«Эх, профессор, профессор! Что же вы наделали. Как же вы могли так с собой поступить», – плакала Валерия, от нахлынувших при чтении старого интервью чувств. «Неуместная для учёного зашоренность стоила вам жизни. Как же много вы потеряли, отказавшись от женского обличия. Теперь вы никогда не узнаете какие новые возможности, открытия, эмоции вы не захотели ощутить. Как можно было упустить такую уникальную возможность? Эх, если бы это интервью состоялось намного позже, я бы всё смогла вам рассказать и объяснить, и вы точно захотели жить дальше».

– Лерка, что ты там разлеглась?! Иди быстрей сюда, – прервал её размышления вышедший на крыльцо, разгневанный муж. – Этот противный кот опять нагадил у нас в коридоре.

«Хищница – очень правильно тебя охарактеризовал покойный Черкасов», – молча, возмутилась она. «Причём нудная хищница. Я так себя не вёл, когда был твоим мужем», – отложив чтение и утерев ладонью слёзы, вздохнула Валерия.

– Иду, иду милый. Сейчас уберу за этим негодником, – громко произнесла она. После чего торопливо свернула монитор, и, поправив рукой причёску, направилась к дому.