Поездка в будущее эконом-классом

Нет ничего хуже, чем начать день разговором с шефом. Вдобавок сегодня среда – офисная работа по моему расписанию. Общаться с начальством надо не из уютной родной квартиры, а сидя за казённым столом в оперативном отделе шестого городского округа. Офисные у меня не только среда, но и понедельник, и пятница. Что обидно, учитывая десять лет работы в отделе и семнадцать в органах, – кое-кто из новичков пользуется полной удалёнкой. Но формулировка составлена так хитро, что не поспоришь. Три дня офисной работы в неделю считается справедливой компенсацией за то, что дела я веду нулевой категории опасности. Мол, «забота о сохранении здоровья» живого сотрудника.

Разговор шеф начал с вопроса, ставшего традиционным:

– Когда планируешь пройти девитализацию?

– Скоро, – ответил я так же стандартно. – В ближайшее время.

Шеф скривился недовольно. Таким ответом я кормлю его со дня прихода в отдел. При этом умудрился пережить всех коллег, с которыми начинал. Нынешние живые – новички и «сосунки», не достигшие тридцатилетия. В какое-то время мне начинало казаться, что шеф смирился с «твердолобостью» сотрудника. Но месяц назад ему напечатали новое тело: квадратная челюсть, лоснящийся антрацитовым блеском череп, глаза словно пистолетные дула, мускулатура выпирает сквозь форменный пиджак – ни дать, ни взять «суперкоп» из прошлых веков. Это как бы обязывало давить на подчинённых с удвоенным рвением.

– Григ, ты меня подводишь. – Он вздохнул с весьма правдоподобным огорчением. Голографическое изображение делало его лицо особенно выразительным. – Мне катастрофически не хватает оперативников, а ты...

Я вздохнул не менее натурально, развёл руками.

– Ладно, к делу, – шеф закончил прелюдию. – Посмотри, оно должно быть у тебя в папке «Входящие».

– Но у меня и так шестнадцать открытых... – возмутился я.

– Где шестнадцать, там и семнадцатое. Не ерепенься, дело не сложное. С твоим опытом офисной работы закроешь за два дня.

«С твоим опытом отписок», – означала последняя фраза. Дело, и правда, казалось элементарным. Гражданин Кузер обвинял компанию «Вечность Нон-стоп» в хищении данных из резервной копии его личности, а именно пароля к крипто-кошельку. В следствии чего из кошелька были выведены денежные средства в сумме шестьсот восьмидесяти коинов, что и обнаружил потерпевший два дня назад. Разумеется, подобное хищение неосуществимо технически, любой эксперт это подтвердит. Однако государство не могло отмахнуться от обращения гражданина. Требовалось составить юридически обоснованный отказ в возбуждении уголовного дела.

Заключение независимого эксперта у меня было готово к обеденному перерыву. С банком, обслуживающим крипто-кошелёк заявителя, тоже проблем не возникло. Стоило идентифицировать служебное удостоверение, как меня без лишних вопросов соединили с их секьюрити. Больше того, менеджер оказалась настолько любезной, что, определив во мне живого, направила к такому же живому сотруднику. Не скрою, приятно видеть перед собой не созданную биопринтером идеальную маску, а живое лицо со всеми его изъянами. Статистика утверждает, что нас в стране три четверти от всего количества населения. Но, чёрт возьми, выглядит всё с точностью до наоборот. Вечные умудряются занять каждое достаточно комфортное «место под солнцем», оттесняя живых на задний план. Конечно, это впечатление неверно по своей сути. На самом деле те, кто чего-то добился в жизни, спешат стать вечными, чтобы застолбить достигнутое навечно, так сказать. Каламбур.

Банковский секьюрити тоже был рад поговорить с «собратом», хоть старательно напускал на себя деловой вид. Подтвердил факт транзакции и сумму, сообщил дату и точное время. Внутреннее расследование они провели, попыток подбора пароля или другого способа взлома не обнаружили. К тому же с кошелька вывели лишь часть средств, примерно треть, – не типично для похитителей. Откуда выполнялась транзакция, куда ушли деньги, определить, разумеется, невозможно. В том и соль криптовалюты, пришедшей на смену старым электронным деньгам.

– Да забыл он. Потратил и забыл. С вечными такое бывает, – заявил секьюрити в завершении разговора. Покрутил пальцем у себя над макушкой. – Мозги – штука слишком сложная, чтобы на принтере их печатать. Вот что-то и теряется, когда память перезаписывают.

Спорить с подобным мракобесием я не стал. То, что мне требовалось – официальный ответ от банка – он подготовил. Были все шансы превзойти ожидания шефа: закрыть дело не за два, а за один день. Всего и требовалось: задержаться в офисе ненадолго, раз уж я всё равно здесь. Но планы мои нарушил звонок маман.

– Гриня, у тебя вечер свободен? Нам нужно срочно встретиться. Да, именно сегодня.

Я забеспокоился было, тем более что видеорежим маман не включила, но она тут же развеяла мои опасения:

– У меня для тебя сюрприз. Встречаемся в «Голубом марлине».

 

«Голубой марлин» – новомодный у вечных аква-ресторан, поэтому я примерно представлял, что увижу. Не ошибся. Весь зал занимал вычурной формы бассейн с подкрашенной, подсвеченной, насыщенной ароматизаторами водой. На поверхности там и сям плавали столики и... кхм, далеко не все сидения можно назвать стульями, так как большинство посетителей ресторана были хвостатыми.

Перед тем, как пройти в зал, следовало оставить в гардеробе одежду. Всю, не только верхнюю. Сирены её не носили, обходясь природной, то бишь напечатанной биопринтером чешуёй. Вечные вообще толерантны к наготе, – когда меняешь тела, неизбежно возникает некоторая отстранённость от них. На счастье, я заметил пару-тройку посетителей в плавках, так что имел полное основание оставить на себе нижнее бельё.

Маман поджидала меня за столиком, даже заказ сделать успела. Но не содержимое тарелок было первым, на чём остановился мой взгляд. Серебристые и розовые чешуйки, покрывавшие кожу маман, складывались в замысловатые узоры. Такого же цвета жёсткий гребень начинался в середине лба, перечерчивал череп, разделяя его надвое, спускался по шее, тянулся вдоль спины, достигая максимальной высоты между лопаток, прикрывающих жаберные щели, и сходя на нет там, где у двуногого находится копчик. Полутораметровый хвост также заканчивался серебристо-розовым плавником.

– Как я выгляжу? – поинтересовалась она.

– Шикарно, – признал я, стараясь не цепляться взглядом за острые фиолетовые соски.

– Не предупреждала тебя заранее, потому что сама до последнего не была уверена, что решусь на такое. Но теперь рубикон перейдён, деньги потрачены, и завтра я отправляюсь в подводное обиталище Таити. Там практикуют семьи-коммуны с обязательной ежемесячной ротацией. Представляешь, как это забавно? Феликса ждёт меня с нетерпением... Ты помнишь Феликсу?

– Твоя прошлогодняя подружка? Я думал, вы расстались.

– Мы вынуждены были! Она сделала себя сиреной, а я не решилась сразу, поэтому не могла последовать за ней. Надеюсь, ты будешь навещать свою маман хоть изредка?

– Конечно. Таити – не близкий свет, но хотя бы не Марс. – Я усмехнулся.

– О, Марс... – Маман мечтательно закатила глаза. Потом тряхнула головой. – Нет, Марс для меня – это слишком. Может, лет через двадцать. Или пятьдесят. Я смотрела тела для Марса, пока что они не эстетичны. Но я ведь никуда не спешу, впереди целая вечность. А ты? Никак не решишься пройти процедуру? Гриня, тебе уже сорок!

– Тридцать девять, – поправил я. – Рановато бояться смерти.

– Не груби, твоя маман не страдает склерозом, прекрасно помнит, что через неделю у тебя день рождения. Гриня, дело не в страхе умереть. Бессмертие – это как билет на поезд, везущий в будущее. Столько нового, неизвестного можно увидеть, испробовать, испытать. Неужели не интересно? Впрочем, ты всегда был со странностями. Дожил до сорока, а стесняешься тела словно десятилетний. – Она неодобрительно посмотрела на мои плавки. И неожиданно расплылась в ехидной усмешке. – Помнишь, как мы отдыхали в Монталиве? Ты всё время норовил спрятать свой «пистолетик». Вера так потешалась над тобой!

Я вытаращился на неё.

– Мама?!

– Не буду, не буду! – Она замахала руками и хвостом заодно трепыхнула так, что едва не выбила поднос у проплывавшей мимо официантки. – Обещаю до конца ужина не напоминать об этом. А то у тебя ушки покраснели.

 

Обещание маман сдержала, но и услышанного хватило, чтобы ощущать себя ошарашенным. Она НИКОГДА не возила меня на нудистские пляжи. Я бы такое не забыл, – весьма яркие впечатления для десятилетнего мальчика. Значит, забыла она? Перепутала? Часть памяти была повреждена, когда личность её записывалась из цифровой копии в свеженапечатанные мозги сирены? Совсем незначительная часть: маман прекрасно осознавала, кто такая она и кто я, зачем превратила себя в земноводное и что планирует делать в ближайшие полвека. Подумаешь, перепутала меня с кем-то другим в своём старом воспоминании!

Зато у гражданина Кузера подобная «мелкая потеря» обернулась куда большей неприятностью. Разумеется, они пользовались услугами разных фирм-девитализаторов, маман слишком любит себя, чтобы размениваться на дешёвки. Но от ошибок никто не застрахован. Украсть данные из цифровой копии личности невозможно. Однако если мои подозрения подтвердятся, гражданин Кузер всё-таки сможет предъявить иск за причинённый ущерб.

 

Мой рабочий четверг начался со звонка пострадавшему. Он ответил почти сразу. Прежде мы не беседовали, но возникшее в голограмме лицо показалось знакомым: зеленоватый оттенок кожи, хрящеватый, смахивающий на клюв нос, тонкие губы, впалые щёки, по-жабьи выпученные глаза под массивными, лишёнными растительности надбровными дугами.

– Они признались, готовы выплатить компенсацию?! – выпалил Кузер вместо приветствия.

Голос тоже звучал знакомо: мягкий баритон, никак не вязавшийся с внешностью. Именно он помог мне понять, в чём дело. Типовая модель нижнего ценового диапазона, распечатанная по матрице «из коробки» с минимальными личностными доработками. Или вовсе без них. Не очень эстетично, но функционально: энергоподдержка такого тела требует минимум дополнительных затрат. В силу специфики профессии мне не часто доводилось иметь дело со «стандарт-экономами», но на улице я их вижу ежедневно.

– Мы работаем над этим, – ответил я уклончиво. – Мне нужно задать вам несколько вопросов. Как давно вы восстанавливали личность из цифровой копии?

– Никогда не восстанавливал. Молодой человек, мне сто пять лет. Семнадцать лет назад я купил это тело, и доволен им полностью, менять не собираюсь. Не хватало – деньги на ветер выбрасывать!

Неожиданный поворот разрушал схему, начавшую выстраиваться у меня в голове. Но я всё же спросил:

– Скажите, вы регулярно пользуетесь своим кошельком? Последний раз это было до того, как вы обновляли хранимые данные или после?

– Не понимаю, куда вы клоните, молодой человек, но отвечу. Кошелёк – это моя финансовая подушка безопасности, так что контролирую я его регулярно и пополняю по чуть-чуть с каждой пенсии. Пароли меняю, как банк требует. Да только не помогло, видите? Может, для кого-то это копейки, а для меня – пенсия за три года!

– Да-да, я понимаю. Так что там с обновлениями копии?

– У меня ежемесячный пакет, чаще не могу себе позволить. Конечно, в случае чего месяц жизни пропадает. Но когда ты прожил сто лет и вдесятеро дольше прожить планируешь, один месяц – сущая безделица. Так что двадцатого числа я посетил «Вечность», а двадцать третьего пришла пенсия, и я перевёл де... сколько надо коинов в кошелёк. Смею вас заверить, деньги были на месте. Я не маразматик какой, как некоторые полагают.

Больше вопросов у меня к потерпевшему не было, так что я поспешил закончить беседу. Версия со сбоем при записи не подтверждалась. Оставалось либо закрывать дело, как советовал шеф, либо копать глубже. Я выбрал второе.

Том-менеджер компании был сама любезность, – «Вечность Нон-стоп» старалась показать, что никакой вины за собой не чувствует. Увы, программист, работавший двадцатого в дневную смену, был занят. Он перезвонил, когда мой рабочий день подходил к концу. Это оказался молодой парень с той внешностью петушка-подростка, что заставляет людей постарше инстинктивно насторожиться в ожидании неспровоцированных атак. Забавно: живой сотрудник в фирме, оказывающей услуги девитализации. Впрочем, меня это не касается.

– Двадцатого числа вы обновляли хранимую личность гражданина Кузера. Не вспомните, были сбои в работе оборудования в этот день? – перешёл я сразу к делу. Какой получу ответ, я примерно догадывался. Меня интересовала соматическая реакция собеседника. Мимика, жесты, тембр голоса гораздо правдивее, чем язык. – Может быть, какие-нибудь особенности при перезаписи? Какая-то мелочь, заставившая удивиться?

– Да вы шутите! У меня по две сотни человек за смену проходит параллельно в несколько потоков. Обновление – стандартный алгоритм, им весь мир пользуется, там нечему «сбоить». Прочитал, расслоил, записал в хранилище – десять-пятнадцать минут и готово. Восстановление из копии вдвое дольше, но и в разы реже случается. Вот чтобы первичный образ создать с живого – да, определённые телодвижения требуются, пока все индивидуальные особенности мозга учтёшь. Но наша фирма этим не занимается, привлекаем аутсорсеров. Я вижу, вы не в теме!

Парень расслабился. Развалился в кресле, смотрит уже не дерзко и вызывающе, а снисходительно, покровительственно почти. Теперь он видит перед собой не полицейского дознавателя, способного доставить неизвестные пока неприятности, а наивного дилетанта, в глазах которого легко и просто показаться компьютерным гуру. Что мне и нужно. Правда, в качестве компенсации придётся выслушать лекцию о материях общеизвестных. Но пусть его, вытерплю.

О том, что смерть – побочный эффект эволюции, основанной на половом размножении, трансгуманисты твердят не первое столетие. А значит, достаточно найти в геноме человека то, что запускает процесс старения, и вопрос будет решён. Когда к философам присоединились представители естественных наук, поиски перешли из теоретической плоскости в практическую. Не исключено, генетики в конце концов нашли бы этот «тумблер» и научились его «выключать». Но бессмертие людям подарили вовсе не они, а обычные технари, специалисты аддитивного производства. А также создатели и программисты квантеров – квантовых компьютеров. Когда 3D-биопринтинг взял очередной рубеж, освоив печать аналога человеческого мозга – объекта, способного не только выполнять его функции, но и получать квантовое состояние, то есть, стать реципиентом при переносе личности из одного тела в другое, – выяснилось, что тем самым решился вопрос бессмертия. Со считыванием информации из биологического мозга квантеры справлялись вполне успешно, но записать туда иную личность невозможно в принципе – каждый мозг уникален. Причём уникален с точностью до кванта времени – в силу того, что живёт и непрерывно изменяется. С напечатанными квазибиологическими квазиживыми мозгами такой проблемы нет.

Оставался вопрос резервного хранения. Невелика цена бессмертию, если оно в любой миг может быть прервано случайным – а то и преднамеренным! – разрушением тела. Казалось логичным хранить копию в том же виде, в каком она считывается и записывается. Однако это не так. Удержать квантовый образ личности от декогеренции в течении нескольких секунд, пока идёт чтение, или минуты при наложении – одно, хранить его дни, месяцы, годы – совсем иное. Не изобретён пока и вряд ли будет изобретён в обозримом будущем носитель квантовых состояний, способный на такое. Это во-первых. А во-вторых имеется труднообъяснимая для дилетантов штука под названием «запрет на квантовое клонирование». В итоге хранятся резервные копии в привычном с конца прошлого тысячелетия цифровом виде.

Хранение копии личностей миллиардов живущих на Земле людей потребовало бы материальных носителей, по массе сопоставимых со среднего размера звездой. Не говоря уж об объёме и необходимой энергоподдержке. На счастье, таких затрат на бессмертие не требуется. Личности людей различаются между собой меньше, чем их геномы, поэтому хранилище построено в виде дерева. «Ствол», – часть, общая для всех людей, – объявлен всечеловеческим достоянием и управляется специальным комитетом ООН. Так же в ведении комитета двадцать четыре основных «ветви». «Ветки» следующих уровней управляются частными корпорациями, самые мелкие «веточки» и «листики» отдельных граждан – франчайзинговыми сетями и фирмочками, вроде «Вечность Нон-стоп». Перед тем, как наложить образ сознания на физическое тело, квантер проводит его сборку и рекогеренцию цифровой информации в квантово-связанную. При чтении – обратный процесс: разложение по шаблонам на слои, соответствующие всё более «утончающимся» «ветвям». Остаток, для которого не найден шаблон, и считается «индивидуальными особенностями». Фирмы, оказывающие услуги резервного хранения, делают комиссионные отчисления владельцам «веток». Также они работают во взаимодействии с «печатниками», изготавливающими тела. Если хватает компьютерных мощностей, сами транслируют первичный образ, нет – привлекают сторонних специалистов. Вдобавок есть изготовители софта для 3Д-биопринтинга, производители печатного оборудования, рекламщики, настройщики, утилизаторы и так далее и тому подобное. Вся эта сложная система, пронизанная финансовыми потоками, взаимодействует между собой, разрастаясь, обогащаясь, подпитываясь частными, а в последнее время всё активнее государственными инвестициями. Для клиента эти хитросплетения остаются «за кадром». Достаточно подписать договор и...

Парень говорил, говорил, говорил, так что я едва не задремал в кресле. Спохватился, сообразив, что рабочий день давно закончился, а я не добрался ещё и до первой банки пива. Перебил рассказчика:

– Да-да, очень интересно. Но, честно говоря, мне трудно представить это дерево с листиками. Получается, клиенты компании могут «висеть» где угодно? Больше того, при очередном обновлении переместиться с одной «ветки» на другую, верно? Откуда компания знает, место на каких арендовать? Она же на может зарезервировать все возможные комбинации. Их тысячи, если я не ошибаюсь?

Насмешка на губах программиста сделалась презрительной.

– Ошибаетесь, – миллионы. Я вам рассказал о логической структуре хранения. К физической она не имеет никакого отношения. Физически это обычные цифровые хранилища в дата-центрах. Если считывание образа проходит успешно, старая версия удаляется, новая записывается в любые свободные ячейки. Это наборы двоичных данных, не имеющих собственного смысла без рекогеренции. Ещё какие-то вопросы будут?

Я помедлил с ответом. Моя версия разрушилась, новую требовалось придумать, прежде чем спрашивать. Или закрыть дело. Но отступать так легко не хотелось. Забывчивость господина Кузера и маман могли быть обычным совпадением. А могли и не быть. Поэтому я сказал:

– Вопросов нет. Подготовьте, пожалуйста, список всех ваших клиентов, воспользовавшихся услугами компании, скажем, за этот месяц. С контактными данными, датой и временем обслуживания, и отметкой, выполнялось чтение или восстановление.

Парень глаза выпучил.

– Шутите?!

– Разве это засекреченная информация? Какие-то подзаконные корпоративные распоряжения?

– Нет, но... Но это две тысячи человек получится!

– Тем не менее.

Парень был явно недоволен свалившейся на него задачей.

– Хорошо. Завтра сделаю.

Наконец-то рабочий день закончился. Я вынул из холодильника две банки пива, упал на диван, включил телевизор. Не за тем, чтобы смотреть, – пусть бубнит для фона, помогает расслабиться. «Бубнил» в этот раз наш государственный лидер, призывал активнее участвовать в девитализации. Мол, вечные тратят на удовлетворение телесных потребностей значительно меньше невозобновимых природных ресурсов, чем живые, а возобновимых – так и не сравнить. Мол, если люди откажутся от биологических тел, то остановят разрушение родной планеты. Девитализация – долг каждого сознательного гражданина... бу-бу-бу, бу-бу-бу, бу-бу-бу...

Мне следовало догадаться, что это «бу-бу-бу» не просто так, а со смыслом. На следующий день кабинет министров разродился указом, гарантирующим государственную субсидию, покрывающую стоимость 3D-биопринтинга базовой комплектации всем гражданам, которые пройдут процедуру до достижения сорокалетнего возраста. Правительство вовсю педалировало массовую девитализацию населения. Судя по международным новостям, не только наше. Мировые державы втягивались в гонку за вечностью с такой же неудержимой напористостью, как в прежние века в ядерную, ракетную, космическую, биотехнологическую, квантово-компьютерную и так далее и тому подобное. Короче говоря, соревновались всегда и во всём. Не берусь судить, какая подоплёка нынешней заварухи: амбициозное «толкание локтями» на геополитической арене или реальное беспокойство о природных ресурсах планеты. Или что-либо иное. Политик из меня куда хуже, чем дознаватель.

 

В пятницу я так и не дождался списка, поэтому понедельник начал звонком к программисту. Вызов он сбросил. И повторный двадцать минут спустя. И ещё один. Я было вознамерился жаловаться его руководству, как увидел письмо во входящих. Парень почти не преувеличивал: в списке значилось тысяча девятьсот семьдесят два человека. Позвонить каждому – уже работы немеряно. И не факт, что все ответят с первого раза, что захотят говорить на эту тему, вспомнят мелкие казусы с памятью даже если те имелись.

Я рассматривал список, прикидывая с какого бока к нему подступиться, когда меня неожиданного вызвал шеф.

– Григ, какие у тебя планы в свете последнего указа? Понимаю, тело «из коробки» мало кого устроит. Но управление готово поддержать инициативу правительства и мотивировать опытных сотрудников приобретать тела, максимально приспособленные для оперативной работы.

Надо же, «опытный сотрудник». В кои века вспомнили. Шеф не отводил от меня взгляда, и я пообещал:

– Я подумаю.

– Нет времени думать! В пятницу тебе исполнится сорок, и ты перестанешь попадать под указ.

– Ну, хоть немного, но время у меня есть.

Взгляд шефа сделался возмущённым. Он молчал минуты две, таращась на меня. Пронять до самой моей совести пытался? Но откуда у полицейского совесть?

Наконец шеф сдался. Повёл плечами, как будто мышечная масса чернокожего суперкопа давила на него.

– Ладно, что у тебя по работе? Дело Кузера закрыл?

– Нет пока, появились некоторые обстоятельства. Хочу проверить, не возникали ли подобные «перверсии памяти» у других клиентов компании.

– И скольких человек ты вознамерился проверять?

Я ответил честно. У шефа глаза выпучились.

– Да ты с ума сошёл! У тебя что, другой работы нет? Вольготно себя чувствуешь? Значит так, послезавтра жду полный отчёт о том, на каком этапе находится каждое из твоих дел. В Шерлока Холмса он решил поиграть, видите ли! – Отключился.

Я ещё раз пробежал взглядом список, вздохнул. Убрал с экрана. Требовалось срочно подтянуть в остальных моих делах то, что подтянуть возможно. Я не сомневался, что и вторник уйдёт на составление пресловутого отчёта. Я ошибся.

 

Звонок банковского секьюрити застиг меня в машине. Говорят, в прошлом веке в «час пик» город сковывали многочасовые пробки. Сейчас не так. Координирующий дорожное движение искин справляется с обязанностями превосходно, да и большая часть горожан работает, не выходя из квартиры. Так что от офиса до дома я добираюсь в среднем за двадцать минут. И очень не люблю отвечать на рабочие вызовы в это время. Но приходится.

– Да, я слушаю.

– Приветствую! Может, тебя заинтересует: история с забывчивым вечным получила неожиданное продолжение. В пятницу к нам обратилась клиентка с жалобой, что её кошелёк взломали и поменяли пароль. Восстановить доступ не проблема... только это оказался тот самый кошелёк. Его не взламывали, владелец изменил пароль по нашей рекомендации. Но и звонившая претендовала на роль владельца.

У меня дыхание перехватило от услышанного. Словно рыбак, ощутивший поклёвку, но пока не знающий, что там, на противоположном конце лески, я спросил осторожно:

– И чем эта история закончилась?

– Понятия не имею, меня уволили. Ты слышал последнюю речь нашего президента? На прошлой неделе его по всем каналам крутили. Вот сегодня прямо с утра меня начальство на ковёр и вызвало. Так и так, контрольный пакет акций банка принадлежит государству, поэтому мы должны следовать в русле текущей политики и прочая ботва. Поставили перед выбором: либо самоубейся, либо увольняйся. Я выбрал второе – пошли они! А у вас как? Прессуют?

– Более-менее. Я так понимаю, о личности клиентки спрашивать бесполезно?

– В общем-то да. На то они и крипто-деньги, чтобы инкогнито владельцев сохранять. Но так как я всё равно там больше не работаю, то напоследок отследил эту дамочку, – она и не шифровалась, собственно. Держи контакты. Живые друг дружке помогать должны, пока вечные нас вконец не задавили.

Минуту спустя я нашёл владелицу контактов в своём списке. Ещё через пять разговаривал с ней. Пастельно-голубые волосы, огромные широко распахнутые глаза, маленький ротик с пухлыми алыми губками, ямочки на щеках, – внешность вечно юной «мальвины». Голосок под стать: тонкий, высокий, но мелодичный. Тело напечатано по типовой матрице, но с индивидуальными доработками. Вариант «Стандарт+».

– Ой, вы тоже из полиции? Я в субботу всё вашему коллеге рассказала. И повторю вам: никакого Кузера я не знаю, этого имени прежде не слышала!

Интересный поворот. Значит, дознание провели, но меня в известность не поставили.

– Это хорошо, – похвалил я собеседницу. – Не могли бы вы ответить и на мои вопросы? Когда вы завели этот кошелёк?

Простой вопрос заставил её замяться. Мне показалось, что она вот-вот покраснеет, но это была слишком дешёвая модель, чтобы менять цвет кожи в унисон с эмоциями.

– Понимаете, когда я подавала заявление в полицию и общалась с вашим коллегой, у меня не было никаких сомнений. Но в воскресенье мы долго говорили с дочерью об этом происшествии, и... Я не могу вспомнить, когда и зачем я завела кошелёк. Просто знаю, что он у меня есть. А тут событие: внучка получила степень магистра, такая умничка. Я и сняла деньги, чтобы сделать ей подарок. Потом хотела снять ещё, а пароль не подходит.

– А когда вы вспомнили о кошельке?

– Да не вспоминала я о нём, всегда знала! Но... я не помню, чтобы раньше им пользовалась.

– То есть, «всегда знать» о кошельке вы стали после того, как получили новое тело?

Аналогия с тем, что я подсёк и вываживаю рыбину, возникшая в разговоре с бывшим секьюрити, сделалась полной. Ох, как давно я не был на настоящей рыбалке! Но детские впечатления крепко засели в подкорке.

«Мальвина» улыбнулась кокетливо.

– Оно в самом деле выглядит новым? Честно сказать, я пользуюсь им тридцать лет, но две недели назад сделала, как это говорят, «апгрейт»? Внучка сама написала для меня матрицу, такая умничка.

– То есть, вам провели поверхностную допечатку и при этом перезаписали сознание, – констатировал я. – Больше ничего странного в ваших воспоминаниях не появилось после этого?

«Мальвина» перестала улыбаться, длиннющие ресницы её часто захлопали.

– Вы хотите сказать... это не мой кошелёк? Я взяла чужое?!

Она оказалась куда сообразительнее, чем выглядела. Я поспешил успокоить, ощущая, как ликование заполняет душу. Кажется, я подсёк настоящего «крокодила»! «Забывчивость» гражданина Кузера, странные фантазии маман можно списать на совпадения. Но случай «мальвины» трактовать двояко не получится. В её личность каким-то образом просочились чужие воспоминания.

 

Программисту «Вечность Нон-стоп» я позвонил прямо с утра, едва дождавшись, когда в компании рабочий день начнётся. Парень смотрел на меня кисло.

– Список я вам выслал, – сообщил он вместо приветствия. – Пришлось потратить много времени.

Ну да, «много»: тридцать две минуты между моим первым звонком в понедельник и временем отправки письма. Я закивал благодарно:

– Спасибо большое, это мне очень помогло! Но теперь требуется ваша консультация как профессионала.

Слово «профессионал» приятно пощекотало его чувство собственного величия. Он несколько расслабился.

– Что именно вас интересует?

– Вы можете определить, где физически находятся резервные копии двух человек? Их взаимное положение сейчас и до последнего обновления?

– Где они сейчас – однозначно могу, прошлые локации... гарантировать не возьмусь, надо логи поднимать. А зачем вам это? Подозреваете наложение данных? Это невозможно! Ячейки очищаются физически, то есть забиваются «нулями». Плюс – обязательная проверка читаемости перед записью новых данных. Нет, проблемы с хранилищем исключены, дата-центры несут ответственность за малейший сбой. Так что можете забыть о своих подозрениях.

– Всё же посмотрите пожалуйста. Уверен, для такого высококлассного специалиста это труда не составит.

Парень надменно скривил губы.

– Только из уважения к вам.

 

Я ожидал, что программист свяжется со мной ближе к вечеру, – если вообще сегодня. Я понятия не имел, что он обнаружит, просьба моя диктовалась не логикой, а исключительно интуицией. «Рыбина» была там, вне всякого сомнения.

До конца рабочего дня программист не дотерпел. Когда зажглась голосфера, мне почудилось на миг, что это не он. От снисходительной надменности и следа не осталось. Глаза выпучены, волосы растрёпаны, алые пятна на щеках.

– Вы не поверите, что я нашёл! – выпалил он. – Я бы и сам не поверил, если бы не увидел собственными глазами! Не знаю даже, как это назвать: дифракция, интерференция? Совершенно новое, неизвестное науке явление! В пограничных областях локаций, занимаемых резервными копиями, происходит перекодирование битовых последовательностей! Самопроизвольное, без всякого внешнего воздействия!

Я подался вперёд, ощущая, как топорщатся волосы на затылке. Не только на затылке, по всей коже, – новомодной депиляцией я пренебрегал.

– То есть, личности в хранилище как-то обмениваются информацией?

– Какие личности, о чём вы?! Это цифровые биты! Там нет суперпозиций, квантовой запутанности, – всего, что делает наборы данных сознанием... – Он запнулся. Признал нехотя: – Но да, выглядит именно так. И если человек после загрузки из такой копии не сходит с ума, не превращается в овощ... Вы представляете, какие перспективы это открывает?

Перспективы это могло сулить куда большие, чем он думал, – я сразу сообразил. Поэтому скомандовал:

– Стоп! Обсудим при личной встрече. У тебя до скольких смена? Буду ждать возле вашей конторы, бежевый «арго». Пока успокойся и никому об увиденном не сообщай.

Несколько секунд он таращился на меня удивлённо. Потом согласился.

– Вы правы. Это слишком невероятно, чтобы спешить. Перепроверю ещё раз, сделаю скриншоты, посмотрю другие копии. Если это массовое явление...

 

Стоит ли говорить, что об отчёте шефу я и думать забыл? Опять схватился за список клиентов «Вечности». Да, он огромен. Но те, кто проходил регламентированное обновление копий, меня сейчас не интересовали, а восстановившихся оказалось меньше сотни. Я успел поговорить с шестью, и ни один не вспомнил ничего странного. То ли не хотели признаваться, то ли я был чересчур взвинчен, чтобы вести задушевные беседы. В конце концов я плюнул на эти попытки, спустился на подземную парковку, вывел «арго» и поехал в противоположный конец города.

«Вечность Нон-стоп» занимала несколько этажей типовой офисной башни в Юго-Западном деловом районе. На место я прибыл загодя, рабочий день клерков, лишённых возможности трудиться удалённо, ещё не закончился, так что припарковаться получилось лишь в переулке, примыкающем к противоположной стороне проспекта. Ничего, не разминёмся. Главное, я выход из здания вижу, подам ему знак.

Парень появился в дверях башни одним из первых в ручейке клерков, знаменовавшем окончание рабочего дня. Я выбрался из «арго», помахал рукой. Ага, заметил, пошёл в мою сторону.

Дальнейшее происходило так быстро и неожиданно, что я не сразу среагировал. Дверь неприметного серого минивэна, припаркованного у тротуара, отворилась, едва парень поравнялся с машиной. Я не видел, но должно быть, с ним заговорили, потому что он замедлил шаг, повернул голову. В следующий миг его буквально вдёрнули внутрь салона. Дверь захлопнулась, минивэн лихо вырулил с парковки, рванул вдоль по проспекту. Чистой воды похищение средь белого дня!

Пока я выбирался из переулка, серого минивэна и след простыл, но намётанный глаз полицейского засёк и модель, и номер. Оперативный дежурный выслушал сообщение внимательно, пообещал:

– Секунду, детектив. Пробью машину по базе.

Однако пауза затянулась явно не на секунду. Когда дежурный заговорил снова, голос его звучал жестяно:

– Всё под контролем, детектив. Прекратите преследование.

– Что значит «под контролем»?!

– Информация о похищении не подтвердилась.

Мне хотелось гаркнуть на него, возмутиться, но я уже прекрасно понял, что стоит за безразлично-обтекаемой фразой. Это не криминал, это спецоперация. Интересно, кому парень рассказал о своей находке? Кто дал ход информации? Кто решил, что распространение её подрывает правительственную компанию по массовой девитализации? Что следует затыкать рты и подчищать следы. Уж точно не владельцы «Вечность Нон-стоп», люди рангом повыше. Хотя, что я знаю об истинных хозяевах индустрии бессмертия?

Дома меня догнал ещё один «сюрприз». Гражданин Кузер отозвал заявление, тем самым дело закрылось само собой. Не составило большого труда покопаться в картотеке отдела и убедиться, что заявление «мальвины» и вовсе нигде не регистрировали.

Посреди ночи меня разбудил звонок маман. Была она весёлая, раскрасневшаяся, капли воды блестели на коже, фоном служили лазурное небо и сверкающий в лучах солнца океан. Видно, «русалка» только-только вынырнула на поверхность, чтобы сделать звонок.

Сообразив, отчего я такой хмурый и взъерошенный, маман смутилась.

– О, Гриня, я тебя разбудила? Прости! Никак не привыкну, что живу на противоположной стороне земного шарика. Я на минуточку, не задержу долго. Хотела напомнить, что у тебя осталось два дня, чтобы воспользоваться щедрым подарком нашего милого президента. Понимаю, куклы из коробки никому не интересны. Но мы с Феликсой и остальными нашими посоветовались и решили: если тебе не хватает собственных сбережений купить приличное тело, мы поможем. А ты взамен можешь стать акваменом и присоединиться к семье. У нас весело, интересно, и все девочки – секси! Посмотри! – Она высунулась из воды почти по пупок, демонстрируя покрытые мелкой чешуёй груди и вызывающе торчащие соски. – А? И это ты Феликсу не видел! Мы постараемся, чтобы ты не заскучал. На Веру приглашение также распространяется. Ей наверняка понравится наша большая семья. Кстати, ты так и не сказал мне, почему она не пришла в ресторан.

– Кто? – спросил я, ошарашенный всем свалившимся на меня.

– Ну Вера же, твоя сводная сестра! Или вы больше не живёте вместе? О, я не знала, извини! Не буду лезть в вашу интимную жизнь. Я ей отдельно перезвоню. Спокойной ночи, Гриня!

Маман отключилась, а я ещё добрых пять минут таращился на коммуникатор. Сводной сестры Веры, которая в детстве потешалась надо мной, а потом со мной же сожительствовала, в природе не существовало. И это не сбой программы, – маман подцепила кусок чужой памяти. Вернее, чужой личности. Среди вечных отношение к инцесту было весьма снисходительным, многие считали табу на него атавизмом этики и морали. Однако маман всегда проявляла разумный консерватизм в этом вопросе, не допуская и намёка на возможность подобного. До последнего своего «перевоплощения».

Я лёг обратно в постель, но заснуть не получалось. Похоже, дела обстояли куда хуже, чем я решил было, выслушивая сбивчивые объяснения парнишки-программиста. Маман менялась, превращалась в другого человека. Я понятия не имел, что творится в её голове. И не у неё одной. Возможно, подобное происходит с тысячами вечных? С миллионами? Со всеми? Как быстро распространяется эта «интерференция» и как далеко она зашла? Может такое случиться, что лет через тысячу на Земле будет жить всего один человек, одни вечный с миллиардами тел? Или это произойдёт гораздо быстрее?

В конце концов я сел за компьютер и взялся составлять отчёт шефу. Вовсе не тот, который он от меня ждал.

 

Добиваться приёма не потребовалось, шеф сам вызвал, едва я порог офиса переступил. Лично увидеть захотел, не довольствуясь голографическими проекциями. Уж и не упомню, когда я у него в последний раз был. Полгода назад, раньше?

Единственное, что в обстановке кабинета изменилось за это время – его хозяин. В реальности шеф впечатлял ещё больше, чем на изображении: выше ростом, массивнее, рельефнее. Садиться он не предложил. Плохой знак. Я остался стоять у двери.

– Порадуешь меня, Григ? – спросил. – Ты решился на девитализацию?

– Боюсь, что нет. Занимаясь делом Кузера, я кое-что откопал. Обнаружились проблемы, – большие проблемы! – у всех, кто...

– Большая проблема обнаружилась у тебя, – перебил он. – Согласно приказу министра, все живые сотрудники с сегодняшнего дня отстраняются от работы. И подлежат увольнению по профнепригодности, если не ликвидируют свой дефект.

Вот так поворот! «Дефект», значит. Впрочем, ожидаемо. Я спросил хмуро:

– Вы не выслушаете меня, не посмотрите отчёт? Это важно!

– Обязательно выслушаю. Как только ты пройдёшь процедуру.

– Когда я должен дать согласие?

– Немедленно. Времени на размышление у тебя было достаточно. Десять лет.

Я всё же подошёл к начальственному столу. Положил служебное удостоверение.

 

В отделе было на удивление пусто. Меня это устраивало. Никто не лезет с вопросами, не косится, пряча ухмылку. Не мешает мозговать, чем бывший полицейский сможет на жизнь заработать. Вернее, чем вечные позволят живому зарабатывать.

Хоть в офисе я проводил более половины рабочего времени, личных вещей оказалось совсем чуть, поместились в небольшую коробку. Я сунул её подмышку, вышел из отдела – последний раз. Шёл по коридору, спускался лифтом в фойе я тоже в последний раз. И последний раз дверь-вертушка поддала меня легонько под зад. Прохладный октябрьский ветер хлестнул по щекам, напомнив, что не только лето, но и немалый период жизни позади. И лишь тут меня осенило: почему я решил, что неожиданное для нас с парнишкой-программистом явление так же неизвестно всем? Действительно ли интерференция начинается самопроизвольно? Или...

По инерции я сделал несколько шагов. Серый неприметный минивэн ждал, припарковавшись у тротуара. Дверь салона открылась, приглашая.