Сафари на хомяков

Взбешённый поведением подследственных, старый кибер-следак сорвался на предельные децибелы:

– Прекратите балаган, иначе я устрою вам протонный он-лайн экзорцизм!

Кибер-психика следователя едва не выгорела от напряжения, но Жорж Силин сострадания не проявил. Напротив, глядя на перегретого кибера, фыркнул:

– Ёлочки точёные! Пугать презренные биоотбросы типа меня аццким адом? Я со страху едва слезу не пустил, – и громко всхлипнул для пущего эффекта. – А потом передумал и втянул её обратно.

– Какая замечательная истерика, – отметил его подельник Георгий и, зевая, добавил: – Но скучная. Попробуйте оба веселее страдать.

Бесплатный кибер-адвокат шёпотом пояснил подзащитным:

– Это всего лишь аллегория. Веб-экзорцизм временно запрещён в связи с веб-пандемией. За отличное поведение вам присудят только трудотерапию в хорошо отдалённых местах.

– А лет через надцать выловят с отрубленными руками рядом с Альфой Центавра, – мрачно предрёк Жорж Силин и обреченно пообещал: – Ну, ладно, мы исправимся!

Георгий тоже не удержался и съязвил:

– Протонный он-лайн экзорцизм, конечно, аллегория. Кибер-следаки вовсе не бездушные создания, а сплошь романтики. Ибо верят в нас, ибо надеются что-то пробудить в живых существах высшего порядка, – он ткнул себя пальцем в грудь и кивнул в сторону подельника: – или что-нибудь пригасить в биоотбросах.

Жорж Силин усомнился:

– Романтики, говоришь. Нет, эти траблы липнут только к живым тварям. У киберов таких проблем нет. Если только у дефективных. У всех, брат, своя ниша в экологии...

В менторской манере Георгий неспешно заметил:

– Я бы нагрузил тебя ошеломляющими познаниями о мотивациях киберов, кабы меня за разглашение не сослали на безымянный спутник Сатурна.

Такого поклёпа не снёс бы и кибер, который на час опережает своё время.

– Не вводи подельника в заблуждения! – рявкнул следователь. – И выйди из них сам.

Но Жорж Силин не внял и даже некрасиво посоветовал:

– Слышь, вершина пластиковой эволюции, плату остуди.

Бесплатный кибер-адвокат хотел заступиться за коллегу, но просчитал варианты и перешёл в режим сна. Следователь почти по-человечески вздохнул, стукнул виртуальным молотком по экрану и объявил дату следующего допроса. Потом погрозил подельникам молотком и сурово предупредил:

– За неявку выпишу веб-арест. И в следующий раз никаких реалити-шоу, иначе продолжим в оф-лайне. Методом личной явки. С допотопными наручниками и прочим вразумляющим инвентарём.

Подельники переглянулись. Такой расклад их не устраивал: и дорого, и без лайков, и в физическом аспекте неприятно.

– Как скажешь, начальник, – сказал Жорж Силин.

– Осчастливим виртуальным самоприсутствием, – заверил Георгий.

На том и разошлись.

 

***

Накануне день выдался серым и промозглым. Из тех, когда сразу и не понять – то ли позднее утро, то ли ранний вечер. В такие дни Георгий шёл в кафешку напротив дома, устраивался у окна и дистанционно наслаждался перлами молодых авторов – без графоманских нелепиц редакторский труд хуже бухгалтерского.

Дождавшись обычного для таких дней заказа и загрузки гаджета, он открыл повесть очередного невыносимого дарования.

– Ну что, начнём работать в поте лица своего? – с энтузиазмом предложил Георгий сам себе и почувствовал внутреннее сопротивление. – Вот же: «Невдалеке от меня на весеннем солнышке загорали зайцы в ожидании летней линьки...»

Георгий рассмеялся, а внутренний голос проворчал: «Что за бобуйня? В газенваген писаку!» Резкий грубоватый лексикон внутреннего голоса не смущал Георгия, любителя изысканных старинных фраз. Он полагал, что это предельно эргономично. И даже считал себя человеком с широким и глубоким до сквернословия внутренним миром.

 

Пряный аромат уютной кафешки, тихое звяканье чашек и ложечек, ленивый шёпот посетителей – казалось, весь мир был против вдумчивой работы. Георгий откинулся на спинку дивана, отпил глоток густого кофе и вслух размечтался:

– А я не устаю завидовать таким авторам. Завидую их яркой семантической фантазии, затейливым метафорам и даже простоте, слепившей пафосный финал при сбивчивых сюжетных раскладах.

«Смотри, как с кофейного глотка мозг протёк», – удивился внутренний голос.

– Эх, мне бы подобные недостатки! – раздухарился Георгий. – Уж я бы отправил дюжину персонажей в бездну страданий, а потом поубивал всех. Причём каждого особенным образом. С предварительными обильными пытками. Но, увы, я не до такой степени кропотлив и памятлив. Быстро забываю злокозненные детали. А без этого все мои экзерсисы страдают фрагментарностью, неудачной композицией, канцеляризмами, громоздкостью предложений и избытком философии.

 

– Привет! Выпьете со мной? – перебил литературного редактора задорный женский голос.

Георгий повернул голову – у края стола с чашкой кофе в руках стояла девушка. На умеренно татуированном лице кроме доброй улыбки разместились большие серые глаза, чуть вздёрнутый носик и разноцветные губы. Светлые вьющиеся волосы лохматились над высоким лбом. В облегающем пёстром комбинезоне и ретрокалошах девушка выглядела крепкой и мускулистой.

Дистанционно-рабочий день Георгия только начался, потому он слепил изысканную фразу для отказа: «Замечательный вопрос, делающий честь вашему остроумию, однако позвольте его не услышать». Но вместо этого подмигнул девице и игриво согласился:

– Да, пожалуй, не воздержусь.

Громко отхлебнул кофейка и кивком пригласил устроиться рядом. Девушка села на диван и непринужденно спросила:

– Здесь неплохо, правда?

Георгий почувствовал, что сейчас ляпнет что-то в духе своего внутреннего голоса, напрягся, как из последних сил, и... промолчал.

– Подумали обо мне плохое? – догадалась девушка.

Тут уж внутренний голос опередил эстета:

– Ваще затруднюсь похвастать, что типа умею хорошо думать, но о тебе думаю хорошо. Кстати, тебя сегодня выгуливали?

Георгий и сам удивился такому лингвистическому падению, но догадался выдать «баг за фичу», как говорила его бабушка:

– Увы, мой трансцендентный лингвистический модуль в голове не всегда уместно вписывается.

Девушка покосилась на входную дверь и тихо сказала:

– Вот что, братцы, валить вам отсель надо. Быстро и тихо.

Георгий ещё не встречал столь нелепых девиц и профессионально заинтересовался персонажем. Нарочито пристально взглянул на девушку и этак свысока заметил:

– Что меня особенно в вас восхищает, кроме общей бестактности, так это то, что вам не совестно предлагать мне удалиться.

Девушка улыбнулась и в той же манере, передразнила:

– Если вас во мне что-то не устраивает, не нужно сообщать об этом так громко. Попробуйте пережить потрясение молча.

Георгий хмыкнул и позволил ответить внутреннему голосу:

– Не, ну я заценил твой мякенький троллинг. А по делу что вякнуть хотела?

Девушка кивнула:

– Вас же минимум двое. И за каждым сейчас идёт охота. Про секретную операцию «Сафари на хомяков» слышали?

Неторопливо допив остывший кофе, Георгий поморщился:

– Намекаете на мою старую добрую шизофрению? Горе-то какое, – зевнул, и хамовато предложил: – Что ж, дерзайте. Убедите меня, что я псих. Я вместо вас убеждать себя в этом не собираюсь.

Внутренний голос свирепо рявкнул: «Не мороси! Слушай, что фифа лопочет. Сафари, понимаешь, на нас, на хомячков, идёт...»

Девушка тоже допила кофе, поставила чашку на стол и откинулась на спинку дивана:

– А ты заметил, что обращаешься ко мне на «вы», а твой «трансцендентный лингвистический модуль» – на «ты»? Кстати, как вас обоих зовут?

– Георгий. Впрочем, иногда я представляюсь несколько развязным образом – Жорж Силин.

Девушка хлопнула в ладоши:

– Вау, да вы тёзки! А меня пока Светой зовите – я вас сейчас просвещать буду. Если, конечно, успею.

– Колдуна не корчи, – хмыкнул Георгий, которому весь этот бред резко надоел.

Света снова покосилась на дверь и зачастила:

– Если коротко, то недавно киберы провели инвентаризацию людей и виртуальных сущностей. Последних оказалось больше. Профессор Лопаткин, предатель рода человеческого, рассказал киберам, что в одном теле может находиться несколько сущностей.

Георгий отрицательно замотал головой:

– Бред наисильнейший, – чуть помолчал и добавил: – Настолько бред, что заставляет задуматься.

Света вздохнула:

– Всё кажется таким понятным, пока не начнёшь кому-нибудь объяснять.

Тут входная дверь кафешки распахнулась. В зал въехал кибер-полицейский.

– За вами, – шепнула Света и исчезла в глубине зала.

Всё замерло. Даже внутренний голос. Пряная кофейная тишина окутала Георгия. В зловещей манере страж порядка бесшумно подкатил к нему. Сверив что-то с чем-то, он протокольно спросил:

– Георгий и Жорж Силины?

И, не дождавшись ответа, попытался втолкнуть редактора в мгновенно надувшуюся миникамеру.

 

***

Очнулся редактор на удобном стуле в пустой светлой комнате без окон, но со светящимся потолком. Конечности его затекли и слегка покалывали, наполняясь кровью. На голову давил большой шлем. В уши кто-то заскрипел:

– Сейчас обе ваши сущности получат голографические формы. Несколько минут поболтайте друг с другом, чтобы виртуальный допрос прошёл без сбоев.

 

Ощутить себя голографической формой – удовольствие не для всякого. Георгий почувствовал какую-то неполноценность. Будто голым попал в непонятное. Ему чего-то не хватало. Рядом в неестественной позе корчился его двойник и бурчал:

– Как нарядно-то всё. Какие генно-офигенные технологии...

– Жорж? – неуверенно спросил Георгий.

– Салют, браза, – криво улыбнулся двойник.

– За что нас прихватили?

– Небось тупая бакланка вышла с кибером.

– Вряд ли. Я не фанат немотивированных драк с пластиковым интеллектом.

– А если вшторенный куражился по самое не хочу, так что память обоим отшиб?

Почесав ноющий голографический затылок, Георгий проворчал:

– У меня такое неприятное чувство, что ты прав.

В этот момент в комнату въехал зачуханный кибер. Осторожно потыкал в обоих голографических Силиных облупленным щупальцем и представился:

– Я ваш бесплатный кибер-адвокат. Буду защищать вас на допросе. Запомните три правила: – во-первых, не говорите о себе плохо, ибо ваш следователь шуток не понимает; во-вторых, ни в чём не признавайтесь; и в-третьих, повторяйте про себя, что вы сильные и никому не позволите над собой глумиться.

Жорж Силин ухмыльнулся:

– Короче, держать хвост пистолетом, а ежели припрёт – отстреливаться.

Георгий выразительно почесал голографический затылок и поддержал:

– А ещё лить обильно ненависть на живодёров!

Тут редкая шевелюра на виртуальной голове Георгия приподнялась. Он вскрикнул и застыл на месте с широко открытыми глазами.

– Что за нафиг? – Жорж обернулся.

С дальней стены на него таращилось огромное чудище с выпученными немигающими окулярами.

– Не возбуждайтесь пока, – попросил адвокат. – Это ваш следователь в стократном увеличении.

Георгий облегчённо выдохнул и вежливо попросил:

– Нельзя ли для начала вернуть его к нормальному размеру?

– Нельзя, – хрипло отрезал монстрообразный кибер-следователь.

А кибер-адвокат шёпотом пояснил:

– Его виртуальный размер соответствует официальному авторитету.

Георгий недовольно проворчал:

– Несуразный какой-то клоун нынче пошёл.

– Молчать, – прохрипел виртуально авторитетный следователь. – Следствие по делу о нарушении фундаментальных законов кибер-империи объявляю открытым.

И пока Силины хлопали от удивления своими голографическими ресницами, следователь зачитал список нарушенных законов и поправок к ним.

Так бы и остались подельники Силины в непонятках, кабы бесплатный адвокат не расшифровал им претензии кибер-империи:

– Нарушение общественного порядка, нападение на полицейского и прочее – это мелочь. Тянет лет на десять лунных шахт по добыче шпинели. А вот сокрытие второй сущности от властей – дело серьёзное. Тут придётся кого-то зачистить.

– Чё за фигню бадяжишь? – быканул Жорж и грязно выругался.

Оторопевший Георгий с перепуга ударился в философию:

– Ни ума, ни правды, ни силы настоящей нет у киберов! Так пошто они управляют нами? Только одно объяснение – наша собственная глупость.

Эти слова будто разбудили кибер-следователя:

– Вот именно – бесконечная глупость. А ваш мозг и вовсе поврежден до степени исключения из инвентаря. Следствие по этому вопросу мы и проводим.

Глядя на виртуального следователя, грустно мерцающего огромными окулярами, Георгий вспомнил ещё одну бабушкину присказку: «Если лошадь говорит тебе, что ты сумасшедший, то так оно и есть» и горько, как в детстве, заплакал.

– Кто ж тя так пронял? – растерялся Жорж и на всякий случай погрозил кулаком следователю.

А тот деловито зафиксировал в протоколе: «Патология налицо. Но подельники не страдают, а наслаждаются ею».

– Напраслины не нагоняй, болезный, – возмутился Жорж. – Глянь, до чего нас, гордость эволюции, довёл. Иль не учили тебя беречь экологию смолоду?

Дальше пошла неконструктивная перебранка между следователем и его подследственными. Кибер пытался добиться признания в укрывательстве второй сущности, явленной ныне голографическим образом. Подельники в ответ демонстрировали богатый лексический запас. От вежливых фраз типа «Переубедить вас мне не удастся, поэтому сразу перейду к оскорблениям» до «Блин, вы все тута съехали на словоплётстве». Тем и довели следователя до аварийного состояния.

 

***

Очнулся литературный редактор от боли: Света лупила его по щекам, не скрывая удовольствия.

– Не замахалась топорами махать!? – рявкнул редактор.

Девушка взвизгнула от радости:

– Жоржик, милый, тебя пощадили, радость-то какая! Протянула бокал с какой-то бурдой и почти искренне предложила: – Что ж, давай помянем Георгия. Славный был зануда.

Редактор одним глотком осушил кружку и залопотал:

– ...если форматированием вернуть гипертрофированные объёмы в лоно среднестатистических, понизив степень утрирования персонажей, придуманных автором...

Света испугано охнула:

– Георгий? Эй, что с тобой? Не исчезай, дружок! Возвращайся к нам в нормальный мир.

Георгий взглянул на девушку, медленно осмотрелся кругом. Кофейный полумрак, наполненный приглушенными звуками. Ароматный парок поднимается над чашкой горячего кофе. Словно и не было репрессий кибер-империи.

А Света уже трясла его за руку:

– Вас что, обоих пощадили? Никого не зачистили? Как же так – меня-то уполовинили. Я-то без Ланы осталась на веки вечные, – и беззвучно заплакала, зарывшись лицом в татуированные ладони.

Георгию стало до боли жаль и её, и людей в целом, и себя в частности. Он взял горячую чашку, отхлебнул глоток, обжёгся, но даже не заметил этого.

– Не плачь, – сказал он тихо. – С нами, хомяками, тоже разберутся. Сафари на нас ещё не закрыли. Но когда-нибудь cилы добра победят силы кибер-разума. Только мы этого, увы, не увидим.

Света подняла на него мокрые серые глаза и, всхлипнув, доверчиво спросила:

– А наши дети?

 

Двумя столиками правее сидел старик и внимательно наблюдал за грустной парой. У него был удачный день: через предательство рода людского, он с помощью киберов отыскал наконец человека, в котором уживались две сущности. Но не подселённые в одно тело, а расщеплённые из одной. Он истово верил, что это большой эволюционный шаг. Что только расщеплённые смогут противостоять бездушной кибер-империи. Их душевная широта и гибкость преодолеет всё.

– «Сафари на хомяков» набирает обороты, но кто в итоге окажется хомяком, их дети увидят, – усмехнулся профессор Лопаткин.