Сезон дождей в Гватемале
Найти Жака труда не составило, ведь с годами наши привычки в лучшую сторону не меняются. Поэтому я просто пошел в самый грязный притон его городишки.
Конечно, Жак был там. Он сидел за карточным столом в компании типов, которым палец в рот стоит класть, только если хочешь покормить их сырым мясом. Звенели стаканы с пойлом, под лампой висело облако табачного дыма, ругань проигравшихся перемежалась гоготом тех, кому выпал куш.
Понятно, что Жак в окружении этой публики не смотрелся бойскаутом - он ничем не отличался от головорезов вокруг. Хоть на его лице и не осталось отметин того, через что ему пришлось пройти, бешеный взгляд говорил о многом. И я знал, о чём именно, ведь мы были вместе много лет подряд – во Вьетнаме, потом в Афганистане, в Ираке, снова в Афгане, в Ливии, в Сирии и чёрт знает, где ещё. Как только в одной из точек планеты вспыхивала война за ресурсы, солдаты удачи вроде нас неслись туда на всех парах – в надежде поживиться остатками со стола хищников покрупнее.
Прерывать игру за столом я не хотел, хорошо зная главную черту характера Жака – полное отсутствие тормозов. Нужно было просто дать ему проиграться в пух и прах, а потом уже заводить разговор о деле. Тогда кстати, он будет и сговорчивее.
Так что я сел к бару, взял рома с колой и попытался вспомнить, где же мы с Жаком познакомились. В джунглях, где кормили москитов своей кровью, а аборигенов – свинцом? Или в пустыне, пропитывая пески слезами вдов и сирот? Да, в принципе, не важно – все эти задания были схожи. Зато, необычным был момент, когда наши пути разошлись.
...Это случилось в период одного из немногих затиший в нашей жизни. То ли жадность закулисных воротил на пару месяцев заткнул слишком уж большой кусок чужого золота (руды, угля, земли и т.д.), толи мы сами где-то подняли больше, чем смогли потратить сразу. Но между двумя командировками выдался длительный отпуск. Отряд наш не разбегался, мы регулярно встречались – то тренируясь для поддержания формы, то просто развлекаясь с картами, выпивкой и девками.
А Жак всех удивил, заведя себе «домашнее животное» - так он называл Клэр. Тогда как раз началась мода на такие игрушки. Хоть и стоила она больших денег, зато внешне ничем не отличалась от нас. Ну, то есть абсолютно – думала, говорила, ела, спала... Конечно, Жак завёл ее не ради разговоров, хе-хе-хе. И с этим тоже был полный порядок, как он сам в подробностях и рассказывал нам.
Что и говорить, на первых порах своей Клэр он гордился. Стал даже регулярно приглашать нас к себе домой, где мы рубились в покер. Игрушка разносила нам закуски и выпивку, краснея от тех постельных подробностей, которые тут же громогласно оглашал её хозяин.
Однако, благодушие Жака продлилось ровно столько, сколько ему везло в карты. Он и Клэр-то купил после одного из выигрышей. Но когда белая полоса сменилась чёрной, он явно пожалел о покупке.
А «жалел» он так, что мало никому не казалось. После очередного неудачного розыгрыша он хватал то, что попадалось под руку, и швырял в «домашнее животное» - стаканы, тарелки, бутылки. Сначала это было даже смешно – наблюдать, как Жак бросает карты на стол, вскакивает со стула и ревёт раненым бизоном. Его налитые кровью глаза шарят по сторонам, словно в поисках причины невезения. И конечно, натыкаются на Клэр, заранее сжавшуюся в комочек где-нибудь в уголке.
- Это все из-за тебя! – выкрикивает Жак. Он хватает, что потяжелее, и бросает в свою зверушку. Она от ужаса не может выдавить из себя ни звука – только прикрывает голову руками и втискивается в тёмный угол еще плотнее.
Зато, когда удача снова поворачивается к Жаку лицом, он расплывается в улыбке, подзывает несчастную игрушку, сажает на колени и впивается в губы (такие настоящие) глубоким поцелуем.
Скажу честно, в эти минуты не только у меня захватывало дух. Клэр была хороша. Почти совершенна.
Поэтому, когда однажды Жак проигрался в пух и прах и решил поставить Клэр на кон, никто не стал спорить.
Да, в тот раз Жак не впал в ярость, как обычно.
- Мне нужен еще один шанс! Чувствую, сейчас попрёт! – крикнул он, гарцуя у стола. – Кто займёт мне денег. Сразу отдам!
На предложение «занять» никто не откликнулся, тогда-то безумный взгляд Жака и упал на Клэр. Она дрожала от ужаса, но хозяин подозвал свою игрушку неожиданно ласковым голом.
- Поди сюда, милая, - сказал он. Когда девушка подошла, он крепко обнял ее за талию одной рукой, а второй неожиданно ловко сорвал с нее всю одежду. Одно движение – и платье с треском лопнуло. Все замерли... в восхищении. Тяжелая грудь, тонкая талия, длинные ноги. И румянец, так естественно и так волнующе оттенивший стыдом наготу.
- Ставлю ее, - серьёзно сказал Жак.
- Ты с ума сошёл от такого отказываться, - выдохнул кто-то с искренним недоумением.
- Да не насовсем. На одну ночь, - нахмурился Жак. – Кому повезёт, попользуется чуть-чуть моей красоткой, а потом вернёт. Согласны?
Отказываться никто не стал. Раздали, прикупили. Напряжение в комнате стало ощутимо физически. Взгляды перебегали с карт на прелести Клэр, которая покорно стояла рядом с хозяином. Кто-то облизывался, кто-то подмигивал девушке. Сам Жак одной рукой держал карты, а другой впился в плечо своей игрушки так сильно, что она конце концов она не выдержала и беззвучно заплакала. Но стряхнуть хватку так и не решилась.
Начали вскрываться. Жак напряжённо следил за тем, какие комбинации у его соперников. До него очередь дошла последним. Он бросил на стол пять карт одного цвета и облегчённо выдохнул:
- Флэш!
Со всех сторон послышались разочарованные выдохи, а Клэр наконец-то вырвалась из стальных тисков и попыталась поднять с пола платье, чтоб прикрыться.
- А ну-ка, стой, - вдруг сказал Жак. Клэр не слушая его, продолжала натягивать на себя обрывки ткани.
- Я сказал, подойди сюда! – взорвался наш товарищ.
Таким я видел его только где-нибудь на обгорелых развалинах африканской деревни, в автоматом в руках и кровью на ботинках. Он вскочил со стула и бросился к девушке. С размаху пнул в живот, так что она согнулась пополам.
- Эй, ты что! Остынь! – закричали мы все хором.
- Заткнитесь! – повернулся к нам перекошенным лицом Жак. - Это моя собственность! Или кто-то хочет у меня ее отобрать и трахнуть? Есть желающие?
Желающих не было. Мы стояли и молча смотрели, как слетевший с катушек гигант подошел к лежащей на полу Клэр, склонился, перевернул ее лицом вверх и стал хлестать по щекам.
- Ты моя вещь. Запомни это. Вещь. Вещь. Вещь. Вещь.
Его глухой голос заполнял паузы между звуком ударов. Летели брызг красной жидкости. Потом мне показалось, что я слышу хруст ломаемых костей.
- Валим отсюда.
Мой голос вывел всех из оцепенения. Побросав карты, мы направились к выходу.
- Ну, и валите, похотливые подонки! – кричал вслед Жак, наконец-то оторвавшийся от безжизненного тела. Уходя, я бросил взгляд на лицо Клэр, которое еще минуту назад поражало утонченной гармонией линий и свежестью. Теперь вместо него было бесформенное месиво.
Конечно, через неделю-другую эта история забылась. В конце-концов, Клэр действительно была собственностью Жака, и он мог распоряжаться ею, как и любой вещью, на свое усмотрение. А то, что она внешне походила на нас, дела не меняло.
Хотя, конечно, осадок от этой диковатой истории у всех остался. Во всяком случае, покерные посиделки у Жака закончились. Что касается судьбы Клэр, то когда кто-то спросил о ней, хозяин отмахнулся:
- У них все повреждения затягиваются тут же. Так что моя конфетка снова такая аппетитная, что хочется ее облизать!
Жизнь шла своим чередом. Вскоре наш отпуск закончился, мы снова за хороший гонорар ввязались в чужую битву. Шли годы, менялись страны и цвет кожи наших жертв. Не менялись только мы.
В какой-то момент наши пути с Жаком разошлись. Я сменил специализацию, стал выполнять разовые задания. Да, денег меньше, но и риска – тоже. Про Жака я слышал, что он все больше погружался в проблемы из-за своей тяги к азартным играм и отсутствия тормозов. Вроде как ему даже приходилось скрываться одно время то ли от кредиторов, то ли от владельцев казино, где он ухитрился смухлевать. Так что это еще удача, что я быстро нашёл его, когда он мне понадобился.
...Когда мой стакан опустел, Жак как раз спустил все свои деньги за столом. Он бросил карты и подошел к бару. Где и наткнулся на меня.
- Люк, ты? – удивился он.
- Искал тебя. И это было не сложно,- усмехнулся я.
- Да уж. Ну, угости меня выпивкой и рассказывай, чего пришёл.
Мы присели за стол, и я изложил суть предложения Жаку. Заказчику нужно кое-кого по-тихому убрать в одной вечнозелёной стране. Опасность представляет не сам объект, а именно место его нахождения. Так что мне нужен напарник – для подстраховки. Заказ я выполню сам, а Жак будет просто прикрывать мне спину на случай непредвиденных осложнения в период пребывания в Гватемале.
- Гватемала, – протянул Жан.
- Гватемала, - ответил я.
Отправляться в эту страну, спрятавшуюся в джунглях между двумя Америками, было сомнительным удовольствием. Тем более сейчас, в сезон дождей. Но дело было, конечно, не в ужасном климате или притаившихся в реках кайманах. Дело было в том, что тут находил прибежище весь мусор цивилизации – и силиконовый, и человеческий. Там, где когда-то возвышались пирамиды майя, теперь простирались трущобы, потеряться в которых было намного проще, чем выбраться обратно.
- Платят хорошо, - прервал я размышления Жака.
- Сколько?
Когда я назвал сумму, он взлохматил себе волосы, грустно обернулся на карточный стол, где продолжалась шумная игра, и кивнул. Лёгкие деньги - это всегда лёгкие деньги.
Следующим же утром мы ухали поездом в Париж, а оттуда вылетели в Антигуа. Жак все одиннадцать часов в воздухе проспал, приходя в себя после многодневного загула. От него нестерпимо воняло, но похоже, переодеться ему было просто не во что. Да и вряд ли он считал это нужным. Я пересел подальше от него на свободное место в хвосте салона и тоже погрузился в сон. Мне снились джунгли, дождь и индейские пирамиды.
В аэропорту мы взяли такси и поехали на встречу с заказчиком. Дождь бил в стекла так сильно, что хотелось дать ему сдачи.
- Так, сразу – на дело? – нахмурился Жак.
- А что, ты хотел заселиться в гостиницу и проспать еще часов десять?
- Ладно. Надеюсь, управимся быстро, и я успею сегодня же вечером промотать свой гонорар в здешнем борделе. Причём, с живыми шлюхами, раз уж мы в Гватемале. Где ещё такое найдёшь!
Я пожал плечами, давая понять, что после завершения дела Жак сможет распоряжаться собой и своими деньгами, как его душе угодно.
Условленное место оказалось тихим кафе на окраине, в котором мы были единственными клиентами. Ожидая звонка заказчика, сели за столик на веранде. Ливень барабанил по навесу, поднимая в воздух тончайшее облако влаги. Я вдыхал эту свежесть с удовольствием.
Решили поесть. Похоже, официантов тут не было за ненадобностью - слишком мало клиентов. Обслуживала нас сама хозяйка заведения, немолодая уже женщина, чьё лицо избороздили глубокие морщины.
- Никак не привыкну к тому, что эти твари стареют, - сказал Жак, провожая старуху глазами, когда она приняла заказ и отошла.
- Да уж, - кивнул я. – У тебя, помню, и самого была такая домашняя зверушка. Как ее звали? Клэр?
- Ага, была, - нехотя протянул Жак. – Сколько денег тогда на ее покупку потратил, страшно вспомнить. Лучше бы приехал в какую-нибудь дыру вроде этой да поймал в джунглях. И бесплатно, и за налог за утилизацию потом платить не надо, когда надоест или сломается.
- Ну, тут-то вряд ли такую игрушку можно поймать в лесу. Ты же знаешь, в Гватемале они на легальном положении. Почти как мы, законные граждане. Только голосовать права не имеют и в армии служить.
- И не говори, жуть какая-то. По мне они – всё равно, что обезьяны или собаки. Животные, и всё тут. Родились, помучились, сдохли. Ни смысла, ни памяти.
- Но Клэр, насколько я помню, ты любил.
- Ага, любил, любил, а потом убил. Да что ты о ней заговорил-то? Уже я забыл почти. Сколько лет с тех пор прошло? Сорок? Пятьдесят?
- Примерно так. И мы не забываем, мы же не они... Так, ты ее утилизировал?
- Нет, - хмурился Жак. Ему был явно неприятен этот разговор, несмотря на минувшие десятилетия. – После того случая, ну, сам помнишь, она так и не оправилась. Денег на утилизационный сбор у меня не было, проигрался в очередной раз и остался на мели. Чтобы не видеть, как она мучается, врезал ей еще раз хорошенько и выбросил в тёмном переулке. Она уже еле дышала. Думаю, собаки разорвали. Вот и вся любовь! Эй, хозяйка!
Жак сделал сигнал старухе:
- Принеси-ка чего покрепче горло промочить.
Женщина принесла бутылку виски и два стакана, поставила на стол. Как только Жак взялся разливать, я навел на него ствол, который нашёл под своим креслом. Напарник ошарашено уставился на меня.
- Ты это чего?
- Её не съели собаки, - ответил я и кивнул на хозяйку кафе, остановившуюся в метре от стола. - Кто-то подобрал её в том переулке, привёл в порядок и отправил сюда, в Гватемалу.
Жак недоверчиво уставился на женщину. Узнать ту цветущую девушку в этой старухе он, конечно, не мог. Но теперь он видел, что морщины на ее лице – это старые шрамы, стереть которые время оказалось бессильно.
- А тебе-то до этого какое дело? Просто работа? Она меня заказала? – Жак снова смотрел на меня.
- Заказала, - ответил я.
- Но ведь я твой брат. Это не продаётся.
- Был братом, но давно уже нет. С того самого вечера. Получается, ты тогда не ее убивал, а себя. Бил-бил и убил, - ответил я и спустил курок.
Пуля вошла в глаз и раздробила главный процессор в голове Жака. Он рухнул на пол, и на лице его застыло выражение недоумения. Словно бы он не смог поверить, что так глупо закончил свою бесконечную жизнь в этой глуши, под гул тропического ливня.
Клэр застыла на несколько секунд, оглушённая грохотом выстрела. Потом взяла со стола стакан Жака и выплеснула содержимое в лицо трупу. Забрала бутылку и побрела к своему бару, чтобы пить в одиночестве и пытаться забыть то, что забыть невозможно, даже если ты человек.