Вечный ад
Эмигрант Алик жил на окраине города, рядом с космопортом. Каждый час мазаные стены маленького домика содрогались от рева ракетных двигателей. Стекла звенели, сквозь покосившиеся ставни проникали отсветы выхлопов. Очередная партия богатых бездельников улетала на экскурсию к планетам Солнечной системы – кровавому Марсу, ослепительной красавице Венере, горячему и быстрому Меркурию, гиганту Юпитеру или Сатурну с великолепным украшением в виде колец. С тех пор, как изобрели безопасный и мощный атомный двигатель, космические перелеты стали обыденностью. Правда, позволить себе путешествие в пустоте могли далеко не все.
Но все это сейчас мало интересовало Алика. Сильный, коренастый, готовый работать где угодно, но никому не нужный, он сидел у постели умирающей матери - мамы Гали, как он называл ее в детстве и печально разглядывал две последние ампулы обезболивающего. По всему выходило, что до утра не хватит. Надо снова идти в аптеку. Только бы успеть до следующего старта. Если мама проснется от грохота дюз, ее накроет приступ. Придется расходовать ампулу и наркотика может не хватить на три дня, оставшиеся до конца месяца.
Алик оделся, торопливо накинул на себя плащ и выскочил на улицу. Лил промозглый дождь, верхушки антенн космопорта утопали в тучах. Но ничто не могло помешать старту – тягачи вывозили ракету на площадку. Потом ее установят над шахтой отвода выхлопных газов, капитан повернет ключ – и прощай, Земля!
Социальная аптека находилась почти в центре города, зажатая между трех- и пятиэтажными домами. На первом этаже пятиэтажки сияла ярко-зеленая вывеска: «Компания «Вечность». Она занимались какими-то медицинскими исследованиями, но толком о ней в городе не знал никто.
Алик стряхнул с плаща воду, распахнул стеклянную дверь и вошел в аптеку. Всегда грустная девушка-фармацевт, его луч света в чужом мире, сегодня выглядела особенно печально. Стройная, длинноногая, с миловидным, почти без косметики, лицом, она могла бы сниматься в кино или дефилировать на подиуме, но, как и многие русские эмигранты, не принимала моральных установок, обычных в мире шоу-бизнеса. Одним словом, она считала ниже собственного достоинства спать с режиссерами и продюсерами.
- Здравствуйте, Арина! – Алик произнес это по-русски.
- Здравствуйте, Алик, - сказала девушка. – Вы за обезболивающими? Их больше не будет по бесплатному рецепту. Только за деньги.
- Как? Не может быть!
- Новое распоряжение правительства. Вам нужно отдать маму в хоспис, там она получит все необходимое.
- Но она не хочет!
- Сожалею, Алик. - Арина достала из ящика упаковку ампул. – Это последние. Пять штук. Все, что я могу для вас сделать, как для земляка. Берите и уходите быстрее. Если я попадусь на камеру, меня уволят. Я и так устала от неприличных предложений своего шефа. Он только и ждет удобного случая.
- Может, мне с ним поговорить? Я ведь этого дохляка по стенке размажу. Он у меня собственные кишки с пола собирать будет.
- Нет, ты что? Нас ведь обоих тогда...
Сжав зубы, Алик выскочил из аптеки и, что есть силы помчался домой. И все-таки он не успел. Правда, на этот раз ракета не взлетала, а садилась. Она медленно, величаво опускалась на ослепительном огненном столбе точно к бетонному кольцу над газоотводной шахтой. Два радиолуча системы автоматической посадки, как две путеводные нити Ариадны, не давали ей промахнуться.
Алик вошел в дом, когда двигатели оглушительно загрохотали перед касанием. Стены затряслись мелкой дрожью, потом гром моторов оборвался и все стихло. С потолка слетел, упал и рассыпался в прах кусок штукатурки.
Мама не спала. Ее лицо, худое, изможденное болезнью, осунулось. Щеки ввалились, но глаза еще были затуманены наркотиком. Значит, боль придет чуть позже.
Алик не стал скрывать правду:
- Мама, это последние ампулы. Халява кончилось. Теперь останется лишь то, что я смогу купить на зарплату. Есть только один выход: отдать тебя в хоспис...
- Никогда! – голос матери был слаб, но тверд. – В хоспис для эмигрантов? Чтобы я валялась на грязных, месяцами не стираных простынях, вся во вшах и клопах?
- Но там есть болеутоляющие!
- Не смеши меня, сын. Медсестры бодяжат наркотики анальгином... Я так никогда не делала, но другие... Что меня там ждет?
- Для своих они сделают поблажку...
- Кто я такая? Главврач? Ты в должен понимать, что дома лучше. Двадцать два года на свете живешь, а все такой же дурачок.
Алик налил в алюминиевую миску суп. Мама похлебала с ложечки бульон и откинулась на подушку. Разговор утомил ее.
В этот вечер Алик не стал смотреть телевизор. Надо рано вставать – завтра на работу.
Но выспаться не удалось. Всю ночь мама скрежетала зубами и стонала от боли, едва сдерживая крик. Под утро Алик сделал ей укол. Осталось шесть ампул.
- Мама, я не пойду сегодня на смену. Я должен быть с тобой.
- Нет, сын. Ты иди, иди.
- Не могу. На сердце неспокойно.
- Тогда на что мы будем покупать... лекарства?
Этот аргумент сразил наповал. Алик проглотил чашку пустого чая, оделся, поцеловал маму в лоб и вышел на улицу.
Алик работал грузчиком в космопорте. Работа была грязной, тяжелой и утомительной, платили мало, но на лучшее эмигрант из России рассчитывать не мог. Алику приходилось таскать все – от контейнеров с багажом пассажиров до запасных частей к ракетам. Иногда его посылали чистить газоотводные шахты от нагара. Как-то раз он едва успел сбежать из опасной зоны – раскаленная струя газов опалила ему волосы.
Никто, разумеется, не заботился о рабочих-эмигрантах. О технике безопасности и вовсе забыли. Прямо на глазах у Алика на ногу его напарнику – молодому, цветущему парню, упал тяжелый ящик. Грузчика увезли в больницу. Раздробленную ступню пришлось отрезать. Потом Алик видел его, сидящим с протянутой рукой на вокзале. А после он исчез. Наверное, калеку отправили обратно в Россию.
Плохое предчувствие весь день не покидало Алика. Все валилось у него из рук. Стропальщики, из местных, кричали на него, обзывали ленивой свиньей и тупой скотиной. Алик терпеливо сносил все только ради того, чтобы избавить мать от страданий.
В конце смены его вызвал бригадир – Харлан Скотт. Щеголеватый даже в рабочем костюме, он никогда не пачкал рук физическим трудом. Даже ради какой-нибудь мелочи он мог лишить подчиненных законного перерыва.
- Ну! – вымолвил босс, едва Алик, усталый и мокрый от пота, вытянулся перед ним, как рядовой перед генералом.
- Я... пришел, как вы и сказали.
- Вот что. Сегодня – твоя последняя смена. А потом – фьють!
- Что – фьють?
- Расчет. Вот что. Пришла партия роботов-погрузчиков. Люди больше не нужны.
- Вы так не можете поступить! Куда же я пойду?
- Мне-то какое дело? – грубо ответил бригадир. – Хоть вали обратно в свою Россию с ее опорой на собственные силы, новым социализмом и прочим бредом. К друзьям-дикарям! Копать лопатой каналы! Как при Сталине!
И мистер Скотт захохотал, довольный шуткой. Алик едва сдержался, чтобы не врезать бригадиру промеж глаз.
Судьба нанесла самый тяжелый удар, когда Алик вернулся домой. Он, в который уже раз, входил комнату, когда на космодроме взлетала ракета и от могучего грохота ее дюз сыпалась штукатурка, а ставни дрожали, едва не срываясь с петель. Как ни странно, мама не проснулась – она продолжала недвижимо лежать, накрывшись одеялом с головой.
Алик, заподозрив неладное, схватил ее за руку. Она была холодна. Мама умерла. А на тумбочке валялись осколки от всех шести ампул. Не желая страдать, мама сделала себе смертельный укол. Алик упал на колени и уткнулся носом в подушку, бормоча про себя: «мама Галя... ну что же ты так?» Но слез не было – вместо них в душе поселилась пустота.
Весь расчет пришлось потратить на похороны. И без того возникли проблемы – места на кладбище стоили слишком дорого. Даже на крематорий пришлось брать субсидию. Денег не хватило даже на оплату рабочих - Алик сам поставил урну с прахом в ячейку местного колумбария и закрутил болты на табличке.
Через несколько дней после печальной церемонии Алик явился на биржу труда. Там он встретил Арину. Девушка побледнела и осунулась.
- Мама... умерла, - только и выдавил Алик.
- Соболезную... нет, серьезно. Мне очень жаль.
Несколько минут она молчала, потом схватила Алика за плечо, как бы ища у него защиты.
- Я так понимаю, камеры тебя все же засекли?
- Увы. Меня выкинули с волчьим билетом... Мест нет, сейчас везде автоматика. Людей отовсюду увольняют. Хорошо местным – у них пособие. А вот нам...
- Ты подождешь меня здесь? – это вырвалось у Алика само собой.
- Да. Мне все равно некуда идти. Нечем платить за квартиру.
Алик зашел в кабинет. Улыбчивый клерк, снисходительно глядя на русского эмигранта, убил, уничтожил последнюю надежду:
- Рабочих мест нет. Роботизация идет полным ходом. Нужны системные администраторы, программисты, специалисты по обслуживанию автоматов. Вы можете паять электронные компоненты?
- Нет. Но я готов учиться! Есть же курсы...
Клерк улыбнулся. Его взгляд выражал превосходство:
- Курсы только для местных. А вы – эмигранты. Но я дам вам подсказку. Зайдите в компанию «Вечность». Там проводят эксперимент, им нужны добровольцы. Говорят, неплохо платят. Поинтересуйтесь.
Алик и Арина отправились в дом с яркой зеленой вывеской. В отличие от несерьезного, вечно ухмыляющегося клерка с биржи труда, их принял суровый мужчина лет пятидесяти. Черный костюм и строгая прическа делали его похожим на сотрудника похоронной службы. Он проводил гостей в просторный кабинет.
- Присаживайтесь, - незнакомец указал на мягкие стулья. – Мое имя – Элайша Дэвис. Я – заместитель управляющего компанией «Вечность». Не буду задавать глупых вопросов. Вы ведь пришли, чтобы принять участие в наших экспериментах?
- А сколько вы платите, мистер Дэвис? – одновременно воскликнули Алик и Арина.
- Семьдесят пять тысяч долларов.
- Ого! – Арина откинулась на спинку стула и чуть не упала.
- Наверное, риск очень большой? – поинтересовался Алик.
- Ничего подобного. Первые добровольцы, конечно, выживали не все, но сейчас технология отработана. Когда я расскажу вам, чем мы занимаемся, вы поймете все сами.
- Нам нельзя об этом никому рассказывать?
Дэвис даже не улыбнулся.
- Можете пойти в редакцию газеты или на телевидение. Дело в том, что наша компания исследует вопросы бессмертия, а люди достаточно консервативны, чтобы принять на веру голословные утверждения. Вам никто никогда не поверит. Скорее, отправят в психиатрическую лечебницу.
Теперь Алик почувствовал себя так, словно на него упала взлетающая ракета.
- Так что же... мы будем бессмертными?
- Да. С небольшими, совсем маленькими оговорками. Давайте сначала пройдем медосмотр – это ни к чему не обязывает. Вы всегда сможете отказаться. Согласны? Тогда сначала мужчина. Девушка останется ждать в моем кабинете.
Алик и Арина переглянулись. Предложение показалось им странным, разум подсказывал бежать отсюда как можно быстрее, но желание вот так, почти без усилий, заработать солидную сумму, пересилило. И Алик, следуя за Дэвисом, прошел в медицинскую лабораторию.
В просторном помещении на выложенном кафелем полу стояли два опутанных проводами металлических «яйца». Каждое с дверью и прозрачным окошком. За столиком работала на компьютере огненно-рыжая женщина с ярко накрашенными губами и густо подведенными зелеными глазами. Настоящая ведьма из сказок. Добрая или злая, кто знает?
Женщина сделала жест рукой, и Дэвис покинул лабораторию.
- Присаживайтесь, - сказала она приятным певучим голосом. – Закатайте рукав.
«Элис Пирс» - разглядел Алик нашивку на халате.
Элис перетянула ему руку жгутом и велела несколько раз сжать и разжать кулак. Потом протерла Алику предплечье антисептиком, ловко воткнула в набухшую вену одноразовый шприц, набрала немного темной крови и слила все в пробирку. От запаха спирта закружилась голова.
- Теперь раздевайтесь и заходите в капсулу.
Алик сбросил одежду.
- Трусы тоже.
- Как... и трусы?
- Перестаньте корчить из себя недотрогу. Я сейчас не женщина, а врач. Думаете, я никогда не видела голого мужика?
Алик покраснел, но спустил трусы и переступил через них. Элис что-то набрала на компьютере. Дверь ближней капсулы зашипела и со стуком отошла в сторону. Алик, поеживаясь, скорее, от стеснения, чем от холода, вошел внутрь. Дверь тут же закрылась. Элис села за компьютер.
Что-то негромко заурчало. Алику показалось, словно его ощупывают невидимые пальцы, выстукивая и выслушивая каждый орган, забираясь в каждую клеточку тела.
Снаружи снова зашипело, и дверь открылась.
- Одевайтесь, - сказала Элис, не отрываясь от компьютера. – Пусть Дэвис ведет следующего.
Алик натянул одежду.
- Я подхожу? – поинтересовался он.
- Понятия не имею. Как расшифрую данные, так и скажу. Адью!
Настала очередь Арины. Алик ждал ее в кабинете Дэвиса.
- Пока не будет расшифрован ваш профиль, вы останетесь здесь, - сказал заместитель управляющего. – Комнаты и бесплатный ужин за наш счет!
Алик не переживал за свой дом: воровать было нечего. Но приняв душ, лежа на чистой, мягкой постели, он думал, что их неспроста поместили в эту пусть комфортную и уютную, но все же тюрьму. И почему их разделили?
Дэвис пришел утром. Все такой же невозмутимый, он объявил:
- Ты нам подходишь. Никаких противопоказаний!
- Арина? – тут же спросил Алик.
- Она тоже подходит. Это не секрет. Давайте уладим формальности, если вы согласны. Прямо здесь. Ваша девушка уже подписала контракт.
- Скажите, это очень больно?
- Что вы, - развел руками Дэвис. – Раз! И все.
Алик долго читал договор, но ничего подозрительного не нашел. За эксперимент полагалось обещанное вознаграждение, любые возможные побочные эффекты устранялись за счет государственного бюджета. И Алик поставил подпись.
Снова повторилось то же самое, что и вчера. Медицинская лаборатория, рыжеволосая ведьма, анализ крови, капсула. Только на этот раз вместо урчания раздался щелчок. Свет на долю секунды померк, а когда открылась дверь, Алик с удивлением понял, что вышел из второй капсулы. Дальней. Часы на стене показывали, что он провел внутри не меньше сорока минут.
- Как так? – удивился Алик.
- Все верно, - подтвердила Элис без улыбки. – Я распылила вас на атомы, откорректировала и собрала обратно. Поздравляю с пропуском в вечную жизнь!
В кабинете Дэвис торжественно вручил Алику пластиковую карту.
- Это ваше вознаграждение – здесь семьдесят пять тысяч долларов. Вы свободны.
- Не будет никакого наблюдения, контрольной группы или что там еще бывает?
- Для грузчика ты слишком умен, - недовольно сказал Дэвис.
- Когда-то я учился в университете. Пока мама не заболела.
- Вот оно что... Не переживайте, все необходимые замеры уже сделаны. До свидания.
Арина сидела на скамейке у входа и читала книгу. Увидев Алика, она подняла голову:
- Как ты?
- Все в порядке. Слушай, я давно хотел пригласить тебя к себе домой. На чашку чая. Но ты ведь теперь богатая невеста.
- А ты – состоятельный жених. Так что я согласна! Давай удвоим наш капитал! – разумеется, Арина сказала это в шутку.
Два месяца прошли спокойно, разумеется, насколько можно считать спокойной жизнь молодой пары, живущей рядом с космодромом. Правда, первое время Алик и Арина ютились на маленькой койке, но потом приехала купленная на заказ большая кровать. Стало удобно, уютно и комфортно, если не считать грохота от взлетающих и садящихся ракет. Разумеется, Алик начал присматривать новое жилье – подальше от шума. Но его счастье оборвалось так же неожиданно, как и началось.
Когда Арина и Алик обнаружили у себя на теле небольшие припухлости, то не обратили на это внимания. Мало ли от чего они могут появиться? Например, от страстных поцелуев. Но еще через несколько дней эти странные шишки превратились в саднящие язвы. С каждым днем боль становилась сильнее. Арина и Алик сломя голову бросились в компанию «Вечность».
Дэвис, казалось, ждал только их.
- А я уж думал, вы не придете, - сказал он бесцветным тоном
- Это то, что я думаю? – безнадежно спросила Арина.
- Догадались. Вы ведь медик, да? Мы даем возможность клеткам делиться бесконечно, постоянно обновляя организм. К сожалению, некоторые клетки бунтуют. Они утрачивают индивидуальность, специализацию и ломают организм. У первых наших клиентов симптомы проявлялись уже через несколько часов. А теперь мы довели срок латентности до двух месяцев. Прогресс, конечно, есть, но очень-очень слабый. Нам не удается стабилизировать организм. Но мы работаем над этим.
- Вы можете вернуть все назад? – прошептал Алик.
- Исключено. Процедура необратима.
- Значит, мы умрем?
- Если бы все было так просто. Вы теперь не можете умереть. Вы же бессмертные. Ваш организм будет ломать и восстанавливать себя бесконечно. С невыносимыми, запредельными болями. Нервная система у вас не изменилась. Я вас напугал? Не все так страшно, мои дорогие пациенты. Вам всего лишь нужно принимать корректор – особую сыворотку, убивающую клетки-бунтари и не дающую им размножаться. Тогда вы будете в полном порядке.
- Мы можем получить ее прямо сейчас? – Арина потянулась и тут же поморщилась от боли.
- Конечно. Есть лишь одна проблема. Сыворотку сложно и дорого производить. Первая доза – ударная, стоит семьдесят пять тысяч долларов, последующие – поддерживающие, пять тысяч. Вы должны принимать лекарство каждый месяц. Пропустите хоть раз – снова придется выложить крупную сумму.
Алик и Арина переглянулись, не в силах вымолвить ни слова. Дэвис продолжил свою речь:
- Вижу, вы немного взволнованы. Не переживайте, друзья мои. Я уполномочен предложить неплохую работу. Например, вам, Алик можно работать на астероидах или спутниках планет-гигантов – добывать руду там, где использовать роботов невыгодно. Машины дорогие, человек дешевый. А вы, эмигрант, бесплатный. И бессмертный. На вас отныне не действует космическая радиация, жара или холод, тяжелые условия труда. Убить вас не так просто – организм восстановит себя даже после серьезных ранений. И через много лет вы, постоянно принимая лекарство, останетесь трудоспособным. Вы, Арина, займете почетное место в любом борделе. Вы ведь не стареете. Ваше тело всегда останется молодым. Представляете, ваши клиенты будут стареть и умирать, а вы – нет! Да-да, физические данные тоже оценивались, когда мы принимали решение, подходите ли вы для эксперимента...
- Так это что же? Обыкновенная вербовка?
- В самую точку! – на этот раз Дэвис не удержался от улыбки.
Алик вскочил и, сжав кулаки, бросился к нему:
- Я тебе сейчас зубы в глотку вколочу...
Воздух перед Дэвисом задрожал – между хозяином и гостями поднялся силовой барьер.
- Без глупостей, пожалуйста. Все предусмотрено. Даже выпады в сторону сотрудников компании.
Алик опустился на стул.
- А государственная поддержка? В контракте написано...
- Увы, государственная программа предназначена только для граждан. Не для эмигрантов. Давайте-ка подпишем новые контракты, и вы отправитесь к месту постоянной работы.
Алик встал. Теперь уже окончательно.
- Идем, Арина. Я знаю, что делать.
Уже закрывая за собой дверь, он услышал издевательский голос Дэвиса:
- Вы еще вернетесь! Приползете! Приковыляете! Мы будем рады встрече!
Алик и Арина подарили себе еще несколько недель беззаботной жизни. Но настал день, когда перестали помогать даже сильнодействующие обезболивающие. К этому времени язвы проступили и на лицах. Выйти на улицу, не привлекая внимания прохожих, стало невозможно.
- Идем, - наконец сказал Алик. Ты же не хочешь вечно мучиться. К чему нам такое бессмертие? Это вечный ад на Земле... или в космосе.
- К Дэвису? Я не хочу... - прошамкала Арина. Во рту ее вспухла огромная шишка. Она искривила зубы и свернула набок язык.
- Поверь мне. Все будет хорошо. Я ведь работал на космодроме.
Алик хорошо помнил, как расположены дренажные трубы. Он быстро нашел нужный сток и, незамеченный службой безопасности, на ощупь пробрался вместе с девушкой на дно газоотводного колодца. Стояла кромешная тьма, едва заметно светился только видимый через устье кусок неба. Бесконечно далекие звезды тускло мерцали, но одна, точно в центре круга, сияла немигающим белым светом, разгораясь все ярче и ярче. Ракета шла на посадку.
Арина все поняла.
- Нам ведь не будет больно?
- Нет. Температура пламени несколько тысяч градусов. Мы ничего не почувствуем. И не сможем выжить. От нас даже пепла не останется. Никакое бессмертие не поможет.
- Спасибо тебе. Спасибо, спасибо! – прошептала Арина.
Алик обнял ее, прижал к себе и прикрыл глаза рукой:
- Ты не смотри. Так не страшно.
Отблески атомного пламени озарили стены колодца...
Ракета приземлилась успешно.