Бесплатный сыр
Лопоухая улыбающаяся физиономия на экране планшета не внушала никакого доверия.
— Гражданский? — Адмирал Шикльшпиц поморщился и вернул планшет аналитику. — Он точно нам подойдет?
— Там, где требуется нестандартный подход, ему нет равных, — деликатно заметил аналитик. — Вспомните Марсианский кризис. Один пост в Спейсбуке — а какой эффект! На Деймосе до сих пор икают.
«Я тоже до сих пор икаю», — мрачно подумал адмирал. Использовать Деймос в качестве федерального публичного дома и поручить армии комплектовать персонал — такое мог придумать только сумасшедший. Однако факт оставался фактом — кризис был переведен в другую плоскость, и все кончилось более-менее благополучно. Правда, не для армии...
— Так это он и есть? И что, обязательно надо? — Адмирал сурово посмотрел на аналитика. — По-другому нельзя?
Он никак не решался отдать приказ, хотя нужно было спешить — уже послезавтра координатор Альянса прибывал на базу для ознакомления с планом действий. Планом, даже намёток которого у Шикльшпица пока не было.
— Надо, господин адмирал. — Аналитик вытянулся по стойке «смирно».
— Ладно, — буркнул Шикльшпиц, насилуя собственный здравый смысл. — Вызывайте этого клоуна на базу.
Мобильная командная база Альянса поражала воображение. Когда шаттл подлетел к огромному тору на орбите, Онни прилип к иллюминатору как ребенок. Стекло отразило оттопыренные уши, но дальше, за ушами, просматривались строгие формы, плавные обводы, зеркально-черное наружное покрытие — база была прекрасна в своей лаконичной функциональности. Внутри же все оказалось банально и архаично до безобразия: тесноватые, покрытые шаровой краской коридоры, указатели с непонятными обозначениями и старушка, положившая перед Онни два листка бумаги и ручку.
— Ответственность за разглашение. Распишитесь здесь и здесь. Допуск по первой форме.
Онни уже хотел возмутиться — а его никто не хочет спросить, нужна ли ему эта самая ответственность? — но, посмотрев в бесцветные глаза, заткнулся. Ну ее, эту старуху. Может, она и не человек вовсе, а секретный биоробот. Такой человека придавить — как муху прихлопнуть. Нажмет у себя какую-нибудь гашетку, шарахнет из всех стволов, и сядет дальше бумаги перебирать.
Впрочем, мнением Онни сегодня не интересовались с самого утра. С того момента, когда в его дом на Мильпао вошли двое неприметных мужчин в серых костюмах: «Вас приглашают в правительственное учреждение». Ну что за бред, если приглашают — значит, можно и отказаться? Однако, отказ не предусматривался. Как и потом, в космопорту, когда его передали паре военных. У Онни вообще сложилось впечатление, что передавали в основном сопроводительные документы, а он был при них. Так, посылка на ножках. Упаковка не повреждена, и ладно.
Теперь его передали в третий раз. За левым плечом маячила откормленная физиономия сержанта, а он сам шел по коридору мобильной командной базы, выполняя бесконечные «налево», «направо» и «по ступенькам вниз».
И все-таки, какого дьявола от него нужно армии?
Кабинет адмирала Шикльшпица оказался так себе. Паршивенький кабинетик, если честно. Онни в военно-комических реалиях разбирался слабо, но подозревал, что уж адмирал-то мог бы найти помещение поприличнее. Или это из-за того, что они на мобильной базе? В Главном штабе на Земле Изначальной у адмирала, небось, хоромы. А тут — пустоватый, неказистый стол буквой «Т», неудобные стульчики для гостей с вакуумными присосками, пустые стены. Из украшений — только картина, изображающая Землю, вид из космоса. Под картиной, как водится, портрет главы Альянса. А в кресле за столом — и сам хозяин кабинета, взирающий на Онни с плохо скрываемой брезгливостью.
— Онни Юкка? — Адмирал, казалось, выплюнул свой вопрос.
— Ну... В общем, да, — промямлил Онни.
Шикльшпиц показал глазами на стул с присосками.
— Допуск к сведениям, составляющим государственную тайну, имеется?
— Не знаю... У бабушки на входе вроде что-то подписывал.
— У бабушки, значит. Вроде, — саркастически усмехнулся адмирал. Затем поднял со стола какую-то бумажку, вчитался в текст и обреченно вздохнул. — Вас призвали в качестве аналитика по случаю начала боевых действий с цивилизацией эмотиков.
Мысли Онни панически заметались: «Что значит боевые действия? Мы что, с кем-то воюем?.. Нет, стоп, это не главное... Как он сказал? Эмотики? Цивилизация? Человечество встретило другую цивилизацию и вступило с ней войну? Бред какой-то... И что теперь делать? А, меня же призвали. Ох, твою ж...»
— В смысле «призвали»? — Онни очень старался, чтобы голос не дрожал. — Я что, теперь военнослужащий?
— Только на время нахождения на базе. — Шикльшпиц с сомнением оглядел нескладную тощую фигуру, сгорбившуюся на неудобном стуле. — Тут у нас и своих хватает... — последнее слово адмирал произнес неразборчиво, впрочем, Онни сомневался, что хотел бы его расслышать.
— И для чего меня призвали?
— Наши аналитики испытывают затруднения в поиске приемлемого варианта разрешения конфликта. Тут необходимо нестандартное решение. Ну а вы, по данным службы учета, и есть мастер парадоксов.
Почему-то прозвучавшее совсем не походило на комплимент.
— А! Это из-за того, что я изобрел головоломку? — сообразил Онни. — Пушпулка, знаете? Такой шарик...
— Вас проводят в каюту, — перебил адмирал, — и предоставят все материалы. Если что-то понадобится, обращайтесь к охране. Свободны!
«Что-то непохоже», — подумал Онни и поплелся в коридор, к конвоиру.
Второй час Онни не отрывал взгляд от экрана ноутбука. Вот, значит, в чем дело! Теперь понятно, почему спасовали армейские. И почему война идет уже две недели, а о начале боевых действий так и не объявили. Чтобы объявить о начале войны, надо объяснить, за что, собственно, мы воюем. Что, из принадлежащего нам, понадобилось врагу и почему мы это ему не отдадим. А тут...
Впрочем, не объявлять о войне можно еще долго. Космос очень большой, и на досветовых скоростях в нем никто не летает. Летают по трассам, используя прокол пространства. Однако космических трасс известно не так уж и много, людей и эмотиков связывала и вовсе одна — между крошечными, никому не нужными колониями, земной Рюгой Высокой и Аугрых (вроде, название произносилось именно так) эмотиков. Ну а единственный выход с трассы можно оборонять хоть вечно, до других планет Альянса эмотикам не добраться. Правда, и землянам не развернуться по той же причине.
Но кто бы мог предположить, что дело закончится войной, ведь так хорошо все начиналось!
Онни попытался вытянуть ноги, но в крохотной каютке можно было сидеть только прямо. Он завозился, пытаясь устроиться поудобнее и, наконец, сумел расположиться по диагонали, протянув ноги в противоположный угол. Закинул руки за голову и начал размышлять.
Итак, месяц назад исследовательский земной катер в поисках новой трассы «прыгнул» с Рюги Высокой и случайно попал в систему, которая до этого была известна лишь по номеру в каталоге. То, что катер вынырнул около звездной системы, а не в пустом пространстве, уже само по себе было крупным успехом, но система оказалась еще и обитаемой.
Пилот катера — тут Онни мельком заглянул в его отчет — молодой балбес, на удивление легко установил контакт, научил эмотиков языку в пределах средней школы и договорился об обмене полномочными послами. Потом загрузил в катер их официального представителя, «допрыгал» до Земли Изначальной и сдал посла в МИД. И пока в МИДе решали, что делать с внезапно свалившимся на их голову счастьем, представитель эмотиков побродил по коридорам власти и решительно потребовал вернуть его назад. А сразу после его возвращения полномочный посол Альянса, только-только прибывший на Аугрых и не успевший даже распаковать чемоданы, был выставлен обратно на Рюгу Высокую. С собой он привез несколько художественных книг, подаренных высокому гостю, пару журналов, спертых по случаю из гостиничного номера, и объявление войны, составленное по всем дипломатическим канонам...
Дверь каюты распахнулась, и раздалось равнодушное:
— Обед!
На столик рядом с ноутбуком плюхнулся поднос. Онни посмотрел на стюардессу — номинально женщину, сухую, как палка, и стриженую наголо — на куцый поднос, на распахнутую без спроса дверь и решил промолчать. Похоже, военные с армейской незамысловатостью считали, что аналитика нельзя отвлекать от главной задачи и утруждать никчемной вежливостью. А может, здесь просто так принято.
На подносе стояли сиротская тарелочка с пюрешкой и куском вареной рыбы, блюдечко с салатом из морской капусты и кружка. Онни заглянул внутрь кружки. Ужасное подозрение немедленно подтвердилось — в кружке плескался компот из сухофруктов. Еще на подносе лежала бумажка с надписью: «Стол № 4 (рядовой и сержантский состав, нестроевой персонал, военнопленные)». Слово «военнопленные» было подчеркнуто. У Онни зародились некоторые сомнения в своем статусе, но он решил не рефлексировать по этому поводу и вернулся к работе.
Итак, причину странного поведения эмотиков установили сразу после изучения полученных книг. Инопланетяне оказались телепатами. Или эмпатами. Механизм этой способности был неясен, но в результате сомневаться не приходилось: эмотики легко читали мысли. Как соплеменников, так и людей.
Онни загрузил доступные изображения инопланетян. Вытянутые крокодильи морды, педипальпы, выступающие далеко вперед клыки. Даже при взгляде на фотографию его слегка подташнивало, а уж о том, чтобы столкнуться с подобным «красавцем» вживую, даже думать не хотелось. В общем, каких мыслей наслушался посол, мотаясь по МИДовским коридорам, представить было нетрудно. И это от самых высокопоставленных и сдержанных представителей человечества! Неудивительно, что эмотики сразу объявили землянам войну.
И что теперь с этой войной делать?
Очевидных решений напрашивалось два: или массово воспитывать толерантных людей, пытаясь как-то сгладить противоречия, или, раз уж противоречия оказались непримиримыми, воевать до полной и окончательной победы. Вот только... Предложение «воспитывать толерантных людей» в условиях уже идущей войны — это ведь настоящая измена. Онни хорошо понимал аналитиков, которые не захотели озвучивать такой выбор. Он и сам бы не стал. А «полная победа» в сложившихся условиях — не что иное, как геноцид. Предлагать такое недальновидно, поскольку рано или поздно не только исполнители окажутся военными преступниками, но и те, кто это придумал.
Да уж, задача...
Идей не было никаких. В задумчивости Онни щелкал по папкам на рабочем столе. Внезапно в папке «Деймос собеседование», нашлась куча весьма фривольных фотографий. Онни густо покраснел. «Был бы я эмотиком, об этих красотках знала бы уже вся база», — пришла неожиданная мысль.
— Надо собраться и думать, думать, думать, — сказал он вслух, закрывая папку.
Он попытался отмести все лишнее и сосредоточиться на главном. Но, оказалось, что думать, находясь в одной комнате с подносом, просто невозможно. Взгляд все время цеплялся то за растопленное масло во впадинах пюре, то за вьющиеся нитки водорослей, то за дурацкую бумажку с номером стола. Он попытался закрыть глаза, но запах вареной рыбы, казалось, лез прямо в мозг. Делать было нечего. Онни вздохнул, сел прямо и потянулся за вилкой.
Сначала он не поверил себе, потом отломил второй кусочек рыбы, прожевал. Точно! Это был хек, которого военные зачем-то притащили с Земли Изначальной. Во всех остальных мирах, освоенных человечеством, хек не водился — водоемы заселяли живностью, гораздо более привлекательной гастрономически.
Онни вспомнил, как балансировал водную фауну на Мильпао. Он прибыл на планету в числе первых колонистов, все вместе они долго обсуждали возможные устойчивые биоценозы, стараясь подыскать вариант повкуснее. В результате выбрали тот, где нашлось место гренландской полярной акуле — не из-за ее вкусовых достоинств, а из-за продолжительности жизни минимум в пятьсот лет. Прикольно же: даже через полтыщи лет эта акула будет плавать в морях Мильпао и помнить самых первых поселенцев и его в том числе...
Онни замер и отложил вилку. Похоже, он понял, как можно выиграть эту войну.
Адмирал Шикльшпиц сдерживался из последних сил — хотелось придавить этого сраного гения, свернуть его тощую шею, но было поздно.
«Раньше надо было думать», — обругал себя адмирал. И ведь чувствовал же! Сразу понял, как только увидел лопоухую физиономию с дебильной улыбкой: если этот тип что и придумает, то какой-нибудь вздор. Вредную и опасную чушь. Но тогда адмирал решил, что сумеет выкрутиться. Координатору предъявят работающего аналитика. Издалека предъявят. А с голубчика потом возьмут еще одну подписку о неразглашении и отправят обратно на грунт. А все, что он напридумывает, пойдет в мусорную корзину.
Но этот дрищ ухитрился изложить свой безумный план самому координатору Альянса. Лично. Будь это какие-либо военные, адмирал сумел бы их переубедить, но координатор — это политическое руководство, приказы которого Шикльшпиц обязан исполнять. И адмиралу пришлось, наступив на горло собственной песне, назначать ответственного, ставить задачу, утверждать полномочия, определять сроки...
Пока адмирал вызывал подчиненных и раздавал указания, координатор сидел в его кабинете. Вальяжный и довольный, как кот, пролезший на молокозавод. Одобрительно кивал, благосклонно похлопывая по плечу лопоухого засранца.
Шикльшпиц почти физически ощущал, как раскручивается громадный маховик армейской машины, как его распоряжения разделяются на простые действия, детализируются, трансформируются в приказы, доводятся до исполнителей. Он сам столько лет выстраивал этот механизм, что точно знал — остановить это движение уже невозможно.
А главное, как безобидно все начиналось!
Координатор прибыл на базу сразу после обеда.
— Как там наш парадоксальный аналитик? — спросил он, спустившись по трапу, застеленному красной дорожкой.
— Прибыл сегодня утром, — доложил адмирал. — Поставлен на довольствие, сейчас знакомится с материалами.
— Отлично. Давай-ка я с ним побеседую, обозначу, так сказать, политическую задачу.
Это был первый нехороший звоночек. Шикльшпиц сдвинул кустистые брови, но возражать не посмел. Гения доставили в кабинет, где он, вопреки опасениям, сначала говорил вполне разумно.
— Думаю, надо использовать наши сильные стороны и слабые противника, — заявил дрищ.
Адмирал авторитетно кивнул.
— И в чем же наша сильная сторона? — благодушно осведомился координатор.
— В том, что земная жизнь по галактическим меркам пока недоразвита.
— Хм.
— Вернее, молода. У нас сохранились организмы, живущие очень долго, которые должны были уступить свое место в эволюционной гонке.
— А в чем слабость эмотиков?
— В том, что они телепаты, конечно.
Все это звучало достаточно абсурдно, и координатор заинтересовался.
— Так-так... Продолжайте.
— Надо подбросить эмотикам определенных земных животных и куски научных работ. Так, чтобы они подумали, что сами захватили эти трофеи.
— Оперативная игра, — солидно кивнул адмирал. — Это мы умеем.
Шикльшпиц вспомнил свои слова, сказанные с важным до идиотизма видом, и заскрипел зубами. Сам же сказал, сам! Вот кто его за язык тянул?
А координатор уже ерзал в кресле от нетерпения.
— Каких животных?
— Тех, которые потенциально живут вечно — некоторые рыбы, моллюски. Вот их и надо подкинуть эмотикам. И обрывки какой-нибудь научной работы по теории пренебрежимого старения. У эмотиков сильная наука, если они поймут, что бессмертие принципиально достижимо, они его добьются.
— И что?
— Они же телепаты! У них вообще нет секретности в нашем понимании. Они откроют бессмертие, и через пару недель об этом узнают все, абсолютно все эмотики! На любой планете! У них разовьется такой кризис, вылезут такие внутренние проблемы, что им станет не до войны с нами!
Адмирал, наконец, понял, что задумал этот клоун, и попытался заткнуть рот мерзавцу, но координатор его перебил:
— Какие именно проблемы?
— Ну как же... — растерялся Онни. — Им придется перестраивать политическую и правовую систему, переписывать законы, менять модель потребления... В конце концов, бессмертие предполагает совершенно другую мораль. Хотя бы репродуктивную... А при любых масштабных изменениях минимум половина граждан решит, что их обделили. Сбалансированные общества выстраиваются столетиями, а это же... Это ведь просто революция! Много вы видели государств, которые продолжали воевать во время революции?
Эсминец эмотиков, патрулирующий зону прокола, засек возмущение гравитационного поля. За доли секунды автоматика отфильтровала помехи, классифицировала цель, вычислила точку выхода и определила веер возможных траекторий. Оставалось только принять решение на уничтожение, и командир не колебался ни секунды.
Тратить торпеду на куцый катерок землян было глупо, и эсминец снял цель кинетическим пробойником, который и оружием-то не считался. Снайперский выстрел угодил аккурат в двигатель. Катер был захвачен практически неповрежденным. Командир мог гордиться отлично проделанной работой.
Банкет достиг кульминации, причастные ликовали, высокие чины поздравляли друг друга, только адмирал Шикльшпиц выглядел мрачнее тучи. Одна мысль не давала ему покоя: откуда лопоухий засранец узнал о проекте? «Мецуселах» был детищем адмирала, его личным проектом, конечную цель которого знал только он. Закрытая лаборатория, никаких связей с внешним миром...
Или, все-таки, не знал, а только догадывался?
Ах, какой был проект! Какая технология! В кои-то веки ученые разработали что-то стоящее — геропротектор, позволяющий жить если не вечно, то очень, очень долго. Адмирал уже готовился стать первым бессмертным, а теперь всё пошло прахом.
Всё. Конец бессмертию. Потому что нельзя применить к себе свое же оружие. Самострел какой-то получится...