Кто живёт в Раю?

 

Открыв глаза, Иня увидела желто-буро-багровую хмарь над стеной соседнего дома. Она зарабатывала достаточно, чтоб позволить себе квартиру на верхних этажах, поэтому могла любоваться небом каждое утро.

Солнце еще не встало, и облака отражали свет города. Соседний дом был темен – отключен от жизнеобеспечения, поскольку население сократилось, и власти для экономии ресурсов проводили дефрагментацию и уплотнение.

Иня сомкнула веки и вытянулась, наслаждаясь пододеяльным теплом. Время между сном и явью - самое продуктивное. Иня была онейристкой – придумывала и продавала видения. Конечно, большинство пользовалось дешевыми снами из нейросети, но существовали и онейрогурманы, предпочитавшие живые фантазии, иногда даже интерактивные. У Ини имелся прекрасный клиент – психоаналитик из Зеленой зоны. Снотворщица подозревала, что он выискивает в ее выдумках всякие комплексы, и инсталлирует их фрагменты своим клиентам. Передача сновидений третьим лицам была незаконной, но судиться с психоаналитиком не хотелось, он все равно выиграл бы. Ну и пусть ворует – лишь бы платил!

Девушка принялась продумывать облик четырехкрылой птицы, представляя ее по очереди в изумрудном, ультрамариновом и золотом вариантах. Задние крылья птицы служили также и лапами. Она вцепилась ими в ветку с нежными цветами и грубой корой. Ветка тряслась. Когти в воображении представлялись Ине также мощными и грубыми. Понравится ли это людям? Иня мысленно заменила когти подобием ручек, и вдруг распахнула глаза!

Как же она могла ТАКОЕ забыть! Иня вскочила с кровати, закружилась и засмеялась!

- Бара! – крикнула она.

Кибервыдра подняла голову с подстилки, потянулась длинным телом, и вдруг одним прыжком оказалась в объятиях девушки. Та затанцевала, обняв любимицу, прижавшись щекой к ее густому и плотному меху.

- Бара, морда, я же получила приглашение в Райский Пояс! Представляешь, сегодня лечу туда! Мы с тобой становимся успешными, Бара! Но тебя я не могу взять, по крайней мере, в этот раз. Иди сюда, обжора!

Болтая, и смеясь счастливо, Иня набрала на блюдечке код самого дорогого виртуального лакомства, и кибервыдра с наслаждением стала лакать из пустой посудины с анимированным изображением рыбки на дне.

- Курицу-танжер, соевые бобы и миндальное молоко, - строго приказала девушка кухонному автомату и побежала в ванный закуток. Когда она, обтершись влажными асептическими салфетками (вода стоила немыслимо дорого), свежая и благоухающая, вернулась на кухню, тарелка с завтраком уже стояла на верхней панели, служившей также столом.

Иня принялась за куриное филе и бобы. Не то, что бы она очень любила бобовые, но ее смешило, когда автомат с полной серьезностью делал из соевой массы, из которой состояла вся еда, соевые бобы.

Теперь предстояло выбрать одежду. Увы, в гардеробе имелись только простые темные вещи, принятые в Городе. Но ведь для Райского пояса они не годятся? Когда психоаналитик перевел первый гонорар, Иня на радостях позволила себе трехдневный отдых на экваторе. Светлые порхающие платья у нее сохранились, но они не подойдут – ведь она едет работать, а не флиртовать.

- Что же делать, что же делать? – напевала девушка, впрочем, скорее радостно, чем озабоченно.

- А вот что! – Она натянула черные брюки с тенью абстрактного узора, шелковую тунику, бывшую на отдыхе платьицем, для тепла набросила этнографический палантин.

Повертевшись перед зеркальной стеной, Иня осталась довольна: сразу видно человека вольной профессии, независимого, но солидного. Бара, выгибая спину и задрав хвост, терлась о ее ноги.

- Бара! – приказала Иня, хмуря бровки. – Спи!

Кибервыдра тут же прыгнула на лежанку и свернулась клубком. У нее была кошачья анимация, но Иня видела выдр и кошек только на экране и считала, что Бара ведет себя правильно.

- Выключение, – сказала девушка, вздохнувши. Выдра тут же вытянулась на лежанке, приняв позу, в которой синтетический мех меньше мялся. Теперь она казалась дохлой - тяжкое зрелище.

Иня потрепала игрушечного дружка по боку и виновато прошептала:

- Я скоро вернусь, Барочка! Долго держать меня там никто не будет, увы. – Но Иня надеялась на прямо противоположное.

 

Вскоре она неслась в Трубе, клонясь вместе с другими пассажирами на поворотах. Некоторые клевали носом, другие смотрели искусственные сны, занавесив лица, потому что лицо онейронавта – то еще зрелище.

«Аэропорт» - с несколько удивленной интонацией произнес приятный синтезированный голос, Иня вышла и полетела вверх на подъемнике.

Она приложила запястье с вживленным чипом к считывателю, и еще более приятный искусственный голос произнес: «Извините, у вас нет допуска. Ваше приглашение действительно только для частного сектора». Во как! За ней прислали авиетку! «Все чудесатее и чудесатее»¹! Иня любила читать старинные книжки, может, поэтому ее онейрокомпозиции нравились людям.

С независимым видом, стараясь не пританцовывать, она проследовала в частный сектор, сразу нашла «свою» авиетку, приложила запястье к считывателю, и вскоре уже сидела в роскошном кресле у окна взлетающей машины.

Иня прижала нос к прозрачному пластику. Как онейристка, она была жадна до новых и редкостных впечатлений – все вплетала в композиции.

Быстро уменьшались параллельно стоящие дома дешевой части города, рядом разворачивались веерами и змейками более новые и дорогие «человейники» – в одном из подобных жила Иня. Где-то внизу, в маленькой квартирке, сейчас лежала выключенная, брошенная хозяйкой, Бара.

Машина быстро набирала высоту. Город сжимался и расширялся одновременно. Дома стали похожи на детальки внутри компьютера. Поплыли плотно уложенные желтые осколки соевых полей, между ними темнели уже почти неразличимые из-за дымки Зоны Плодородия, где жили люди, которым позволено иметь детей. Иня тоже как-то хотела завести ребеночка и жить в малоэтажке в чистой зоне, но генетическая экспертиза не пропустила ее. Теперь вся надежда на талант, трудолюбие и удачу – по-другому не вырваться из Города.

Земля скрылась в дымке с вкрапленными облаками. Зато наверху сквозь истончившуюся атмосферу проглянула грозная чернота космоса. Картина не менялась, и Иня решила позвонить Кирси и похвастаться.

С Кирси она познакомилась на тех самых своих единственных взрослых каникулах. Едва она спустилась по трапу в экваториальную жару, как вокруг возникли и принялись наперебой увиваться молодые люди, судя по загару и накачанным бицепсам, местные профессионалы в поисках клиентки. Иня побрезговала ими и той же ночью в баре познакомилась с милым обаятельным парнишкой. Молодые люди понравились друг другу, но дни отдыха промчались мгновенно, и они разлетелись - каждый в свое полушарие. Никто из них не рискнул переехать, оставив работу, однако они частенько сидели рядом, по разные стороны экрана и разговаривали. Плясал огонь в имитаторе камина у Кирси. На коленях Ини, свернувшись клубком, дремала Бара. Если работа позволяла, они вместе выпивали по бокалу чего-нибудь радующего и греющего душу, а потом занимались сексом, виртуальным, конечно.

Иня несколько раз повторила вызов, но сигнал будто проваливался в туман. Маловероятно, что над океаном находится мертвая зона связи. Но кто знает, какие порядки в Райском Поясе? Может, надо иметь специальный допуск для звонков? Или телефоны его обитателей настроены на другую частоту? Или обшивка авиетки почему-то не пропускает радиоволны?

Иня оставила в покое телефон и стала смотреть в окно. А посмотреть было на что! Авиетка снижалась. Отдельные облачка перемешивались с рассыпанными в океане островами. Они звали к себе, обещали блаженство! Настоящий Рай!

В Райском Поясе, в широтах с самым комфортным климатом, жило 1,8 процента населения Земли, владеющих 90 процентами богатств. Люди, жизнь которых, благодаря достижениям современной и фантастически дорогой медицины, могла длиться практически вечно!

 

Авиетка приземлилась на бетонном шестиугольнике. Иня, слегка оглушенная перелетом и незнакомыми ароматами южного полдня, сошла на землю. Площадку с трех сторон окружала темная зелень. Сзади шумело море. Синее - под голубым небом. Среди ослепительных барашков резвились дельфины, возможно, даже - живые. Все здесь было не просто красивым – совершенным!

Навстречу ей широко шагал мужчина в белом бурнусе, и Иня ощутила себя нелепой и старомодной в городской одежке.

Мужчина был лысым или бритоголовым, с кожей, покрытой ровным загаром под старческими пятнами. Впрочем, пятна могли быть сделаны нарочно: они были красивыми, точно узор на панцире черепахи. Это у долгоживущих такая фишка – показывать, какие они старые.

Мужчина подошел, глядя на Иню в упор яркими синими глазами и улыбаясь узким ртом. Упругая походка, прекрасная осанка. Спокойная, дружелюбная уверенность. Он протянул руку и представился.

- Брон.

Не привыкшая к такому способу здороваться, Ия от смущения сжала руку мужчины слишком поспешно и резко, смутившись, назвала свое имя.

- Прошу, - мужчина, галантно не заметив ее неловкости, показал на дорожку, уходившую в заросли, за которыми белел верх красивого здания, и пошел впереди, показывая путь и давая Ине время справиться со смущением.

Сзади его бурнус оказался короче, чем спереди, и открывал искусственные ноги (язык не поворачивался назвать их протезами) дивной формы, с огоньками сервомоторчиков, ангельской стройности - шедевр инженерной и дизайнерской работы. Иня не могла отвести глаз от этой красоты.

«Что случилось с его настоящими ногами? - думала она. – Авария? Неизлечимая болезнь? Едва ли он заменил этими шедеврами здоровые конечности, как это делает городская шпана с нижних этажей, чтоб иметь стальную хватку, или шипы, выдвигающимися между пальцев».

Брон шагал широко, Иня едва поспевала за ним. Вдруг прямо перед ней на дорожку вышел неправдоподобно огромный гепард, тоже в красивых пятнах. Голова его приходилась на уровне лица Ини.

В ответ на вырвавшийся у девушки сдавленный вздох, мужчина оглянулся и приказал:

- Апа, на место!

Гепард упятился кусты.

- Не бойтесь, - сказал мужчина, поджидая Иню, и пристраиваясь с ней рядом. – Это всего-навсего Апа – игрушка и слуга. Виноват, я должен был предупредить вас.

- Я почти не испугалась, - сказала Иня, стараясь, чтоб голос ее не дрожал. - Просто от неожиданности. У меня тоже есть кибер - выдра, только она мне не слуга. Я ей служу!

Мужчина засмеялся.

- Я посмотрел ваше портфолио, оно мне понравилось. Легкость и игривость, пузырьки шампанского. Чувство юмора и красота. Вы похожи на свои творения.

«Неужели я буду сочинять для него? – не веря удаче, подумала Иня. – Но мне кажется, ему должны нравиться более интеллектуальные вещи. Или более брутальные? Может быть, он хочет нанять меня для жены или дочки?»

- Я психохранитель госпожи Соммет. Вы слышали о такой?

- Нет, - покачала головой Иня. – Я вообще мало что знаю о Райском Поясе.

- Да, здешние жители не стремятся к публичности. Госпожа Соммет – старейшая. Ей более четырехсот лет. Она одной из первых прошла модификацию теломеров.

Иня слышала про эту безумно дорогую процедуру, обещавшую почти бесконечную жизнь.

- Удлинение теломеров останавливает время, но не защищает от болезней. На этот случай есть клоны-анацефалы, живые склады запчастей. Насколько я знаю, госпожа Соммет донашивает третье сердце, ей восемь раз пересаживали печень и сколько-то раз почки... Да и железяк в ее организме хватает... - Внезапно он остановился и почти грубо развернул Иню за плечо. Теперь они стояли лицом к лицу.

- В вашем портфолио написано, что вы работаете интерактивно, с обратной связью. Это правда?

- Конечно, - сказала Иня, стараясь придать голосу оттенок легкой обиды. На самом деле она только с Кирси попробовала эту эффектную, но очень сложную методику, когда онейрист следует за сновидцем, направляя и украшая его видения. С любимым у нее хорошо получилось.

- И вы владеете защитой от негатива? – прищурился Брон.

- Разумеется, - Иня слегка пожала плечами с самым невинным видом, – без этого нельзя включаться в обратную связь.

С Кирси влюбленная Иня не пыталась закрываться, она хотела, чтоб соприкасались не только их тела, но и души. Но, в принципе, ей было известно, как ставить защиту. Ролики она смотрела.

«Ни за что не упущу удачу! Я – талантливая, я сумею!» - подумала девушка.

- Это хорошо. Понимаете... Дело в том, что мы можем как угодно долго поддерживать телесную жизнь, но мозг – он намного тоньше... Госпожа Соммет безумна. Уже лет двести она пребывает в глубоком маразме. Хороший онейрист способен навести относительный порядок в ее голове. Если до сеансов она – просто растение, то после – растение с проблесками психической активности. Возьметесь за такую работу?

Иня стояла неподвижно. То, что предложил психохранитель, было безумно опасно. И страшно. И даже, наверное, не вполне законно. Но вокруг бушевали тропики, пела и цвела райская жизнь. Творения человеческого гения соединялись с облагороженной природой.

Кое-как справляясь со слишком большими крыльями, порхали бабочки голубее небес, сосали из цветочных трубок нектар драгоценные колибри, за деревьями шумело море, зовя искупаться с дельфинами. Она будет носить белоснежные туники и сандалии, сделается одной из небожительниц, и, чем черт не шутит, может быть, проживет здесь очень, очень долго... Вечно!

Иня почувствовала, что не в силах вернуться в свою квартирку, пусть и на высоком этаже, в серый город. Годами работать ради нескольких дней жизни, которую считала райской, пока не побывала здесь. Даже Бара показалась ей старой ненужной игрушкой, даже Кирси – простым неудачником.

- Да, - сказала Иня. Кровь шумела в ее ушах.

- Хорошо! – Брон кивнул и повел ее по дорожке к дому, слившемуся с тропическим садом. Только блеск стекол и приятная прохлада показали, что они перешли из сада в жилище.

 

В полутемной комнате, окруженная цветами, на ортопедически изогнутой кровати, украшенной в восточном стиле, лежала женщина. Рядом стоял великолепный ложемент для онейриста.

Иня бледно и бегло улыбнулась Брону – все ее внимание было направлено на клиентку. Госпожа Соммет растеклась по кровати, как медуза. Медицинские ухищрения придавали более или менее человеческие очертания ее телу. По крайней мере, руки и ноги у нее были свои. Или приживленные.

«Сколько человеческого труда и знаний вложено в поддержание жизни никому не нужной развалины! Впрочем, почему ненужной? Многие кормятся вокруг этого кадавра. Деньги, о деньги! И я буду кормиться! Буду кормиться и жить в Раю!»

Иня обошла ложе, чтоб заглянуть госпоже Соммет в лицо. Тут ей стало по-настоящему страшно. Глаза, нос, рот – все было на месте, но словно не принадлежало человеческому существу. Будто бы взяли несколько разных статуй, расколошматили их, а потом попытались сложить лицо из обломков. Хаос – оно выражало полный хаос! И было живым.

Иня привыкла мыслить образами. Ей представились весы. На одной чаше лежал вечный серый город, на другой – лицо хаоса и смерти, лишь усилием науки удержанное в мире живых.

- Я возьмусь за это, - услышала Иня свой твердый голос. – Когда начинать?

 

Иня лежала в удобном кресле, голову ее почти не тяготила передающая сетка. Другая, точно такая же, была надета на лысый череп мадам Соммет.

«Заглянуть в душу трупа», - подумала Иня и закрыла глаза. Она боялась. Безумно захотелось обнять Бару и прижаться лицом к ее густой шерстке.

«Вот с этого и начнем», - подумала онейристка и представила Бару, ее блестящие глазенки, ее тепло, движение гладкого тела, шлепки перепончатых лапок. Иня нуждалась в поддержке, поэтому Бара вышла прямо-таки живой. С милым зверем на руках она деликатно вошла на край чужой души, но встретила пустоту. Чуть глубже - опять пустота. Клиент отсутствовал. Странно. Но не так уж и страшно. Пожалуй, она легко справится. Однако, надо работать.

Иня попыталась отыскать кого-то, кому могла показать выдру. Лучше, если это будет маленькая девочка. У каждого человека в душе живет ребенок, вокруг которого нарастает личность взрослого. Надо найти это славное ядрышко – сущность каждого человека, к которой, в итоге, и обращается онейрист. Прижимая к груди притихшую выдру, Иня тихо двинулась вперед, в мрак давно распавшейся души. Справа нависало некое смутное образование, Ине представила его башней. Что, если девочка заточена там? Она найдет ребенка, которым госпожа Соммет была когда-то, сотни лет назад. Принцесса расколдует принцессу. «Девушки должны помогать друг другу»². Отклика нет («доступ запрещен, нет связи» - вспомнились ей дневные события), зато слева, в том, что Иня визуализировала как трясину, что-то дрогнуло и вздохнуло, точно в глубине забил родничок. Или очнулся спящий.

Ага! Главное, не вспугнуть! Бара исчезла за ненадобностью. Теперь Иня чуть заметными движениями выросших дополнительных конечностей плела паутинку, нужную, чтобы уловить живую частичку души ужасной старухи. Может быть, сохранился уровень новорожденного, или вовсе неродившегося ребенка. Какая нежность! Она уже почти любила эту малышку, заплутавшую в небытии.

Ине померещился зыбкий отсвет внутри хляби. Некое отражение отсвета... чего? Свет призрачный, как у фонарика над пастью глубоководной рыбы. Увлеченная исследованием, девушка не заметила, что вокруг нее все плотнее и плотнее сжимается черный водоворот алчности, принадлежащей не человеку, а первобытной твари, сохранившихся в уцелевших мозговых структурах, в рептильном мозге. Не переставая плести, девушка сдвинулась на толщину паутинки, и тут ее дернуло, подхватило, и неудержимо понесло вниз, в испепеляющий свет в конце тоннеля.

 

Дождавшись, когда руки и ноги онейристки перестанут дергаться, Брон коснулся артерии на ее шее и скривился.

- Эх, - сказал он вслух, - я так и думал, что она врет, будто умеет ставить защиту. Жаль, приятная была девчонка! Ну, ладно, так или иначе, старуха получила свое, и заткнется на некоторое время. Апа! Унеси тело в утилизатор!»

1. Вообще-то, данная цитата не из книги, а из музыкального радиоспектакля «Алиса в Стране Чудес» с песнями В. Высоцкого. Текст подготовлен Демуровой Н.М. Скорее всего, Иня читала адаптированный вариант книги на общем языке.
2. Цитата из фильма «В джазе только девушки» («Некоторые любят погорячее»). Конечно, онейристы в поисках материала для своих фантазий могли смотреть старые фильмы, но скорее всего, цитата отделилась от первоосновы и стала существовать самостоятельно.