Эволюция

 

Джон Волкрафт очнулся и чихнул. Из носа вылетели мелкие сгустки крови. Вспышка режущей боли в пересохшем горле заставила окончательно прийти в себя.

Густой рой странных металлических жучков внезапно облепил Джона, залез под одежду, пощекотал его острыми лапками и через минуту умчался по коридору к шахте лифта.

«Я потерял сознание?» – удивился Джон. Планшет валялся рядом на полу, сам он сидел, опершись спиной на погрузчик. Значит, он не упал, а медленно осел на пол. Джон пошевелил ногами, ощупал голову, встал на корточки, затем в полный рост. Вздохнул и слегка улыбнулся: вроде всё в порядке, ушибов нет, ни царапины. Только странные жуки привиделись, и почему-то мёртвая тишина на складе в разгар рабочего дня. «Или я тут долго провалялся, и никто мне не помог, не заметили? Почему так тихо, склад ведь работает круглосуточно! Пойду наверх».

Решетчатая кабина грузового лифта медленно проползла по всем этажам подземного склада на уровень торгового зала. Повсюду гробовая тишина. Грузчик прошёлся по служебным помещениям, заглянул в кабинет менеджеров, в столовую, в комнату отдыха. Пусто, безлюдно. Нехорошее предчувствие сжимало что-то в груди.

 

Полуденное солнце заполнило светом широкую главную галерею, играло бликами в бассейне фонтана с зеркальным дном. В центре композиции классический скульптурный Самсон, напрягши мышцы, с изящным разворотом торса могучими руками разрывал пасть льву.

Джон хотел было пройти мимо, к главному входу, но внезапно сонные струйки фонтана вздрогнули, подпрыгнули на полную высоту. Включилась музыка, скульптура зашевелилась. Мышцы героя напряглись и вздулись ещё выразительнее. Пасть льва разверзлась шире, ещё шире, до каких-то сюрреалистичных размеров.

Самсон обернулся к Джону, кивнул ему, улыбнулся и отпустил животное. Зверски растянутая пасть быстро сократилась до нормального состояния.

– Здравствуй, Джон, добро пожаловать! – сказал лев.

– Приветствуем тебя в нашем торговом центре! – добавил атлет.

Самсон и лев сошли с постамента и по мелководью направились к Джону. Страдалец окончательно почувствовал себя в зазеркалье, сделал спиной вперёд два шага назад, слабо вскрикнул и упал в обморок.  Последнее, что успело отметить его сознание – персонажи раскрашены не под белый мрамор, как было, а в телесные цвета, совсем как живые.

 

– Вот, я знал, что грохнется, – пробился хрипловатый бас сквозь звон в ушах. – Друг, всегда старайся сгруппировать тело, падай вперёд и на бок! Прикинь, как бы ты затылком вмазался, пол каменный. Хорошо, что я успел львиным прыжком зайти сзади и смягчил удар.

Джон пошевелил головой вправо-влево и понял, что затылок лежит не на подушке, а на мягком боку льва, ближе к брюху.

– Как самочувствие? Давай, помогу встать! – Самсон протянул мускулистую руку.

– Лапы убрал! Руки прочь! – истерически завопил Джон, бестолково задёргался и сполз со льва. Самсон и лев отошли немного в сторону и терпеливо ждали. Джон попытался встать на ноги, но паническая дрожь не проходила, тело не слушалось. В итоге перевернулся на четвереньки, подковылял ко льву и спросил, глядя ему в морду:

– Я сплю? Или я умер?

Лев отрицательно покачал головой. Пышная грива заиграла золотыми солнечными искорками.

«Скидки до 94%! Распродажа! Покупателю 4 шт. сидение с подогревом рулон туалетной бумаги бесплатно!» – загорелась надпись на лбу Самсона.

– Брателло, убей в себе продавана, не позорься!

– Заткнись, пасть порву! Я, что ли, виноват?!

Надпись выдвинулась со лба вперёд, стала объёмной, буквы выросли до метровой высоты и рассыпались яркими искорками, исчезли.

–Устаревшие концепты ещё не до конца удалены, но мы работаем, – пояснил Самсон уже спокойным тоном, обернувшись к Джону. – Ты теперь фактический хозяин торгового центра, единственный потребитель и покупатель, всё бесплатно.

Загадки множились, но в тот момент, как ни странно, глупый рекламный текст и фейерверк успокоили Джона. Он испытал просветление здесь-и-сейчас, ощутил себя в привычной реальности, на работе в магазине. Встал, наконец, на ноги в полный рост. Мысли и вопросы собрались в стройную систему. Так ему показалось.

– Вы кто вообще? Чёрт, а жуки на складе мне приглючились или нет? Что со мной стряслось?! Нет не так. Объясните мне всё по порядку, что происходит, пожалуйста!

Самсон и лев одобряюще закивали.

 

– Всё по порядку, – отозвался лев. – В тот роковой, в тот сегодняшний для тебя день учёные запустили тахионный коллайдер на полную мощность. Оно бы не беда, но в то же самое время Землю пронзил сверхмощный мюонный поток из бета Центавры. Ну и без вездесущих нейтрино не обошлось, чёрт бы их побрал. Тахионы хотя и виртуальные, но эффективность сечения захвата потока…

– Я не понимаю... – робко перебил Джон.

– Я тоже, – участливо поддержал его Самсон, но ты не парься. Информация надёжная, подтверждаю.

Грузчик попытался задуматься, но быстро выдохся.

– Слушайте, а почему вы оба такие живые? – наконец догадался удивиться Джон. – Вы же памятники, в смысле – скульптуры.

– Пока ты отсутствовал... – нет, правильнее сказать: покуда ты отсутствовал в нашем пространственно-временном континууме, на Земле произошла фрагментарная сингулярность.

– Я не знаю, что такое сингулярность, – виновато вздохнул грузчик.

– Ладно, надо помедленнее, с азов, – лев почесал в затылке. – По нашим меркам ты почти две недели пропадал, техника за это время шагнула далеко вперёд. Мы с Самсоном просто продвинутые роботы в торговом центре. Жуки-микродроны тебя обследовали, когда ты очнулся. Досюда понятно?

Джон кивнул. И вздрогнул:

­– За две недели в обмороке я бы там загнулся от обезвоживания...

– Правильно. Идём дальше. Ты оказался в единственной точке – нет, в локальной области, где время почти остановилось. У нас прошло две недели, у тебя – двадцать часов. Теория относительности. Тахионы влияют на время. И ты выжил. Считай, вообще не пострадал.

Но есть и плохие новости. По всей планете прошёл мюонно-тахионный конвергентный поток, ничего живого не осталось. Ни людей, никого, вообще. Ты уж прости, что говорю так прямо, чего уж кота тянуть... Трёхмерная структура ДНК и белков мгновенно и необратимо искорёжилась. Всем кранты. Тут внутри мы прибрались, а снаружи зрелище печальное. Не выходи на улицу, не совершай ошибку.

 

Джон сел на край фонтана и долго молчал. Пытался обнадёжить себя, что кошмарное наваждение исчезнет, рассеется.

– Не может быть, чтобы я совсем один. Чем я такой особенный? Хоть сколько-то людей тоже были в подвалах, в бункерах. Ну не я же один!

– Увы, увы, – вздохнул лев. – Так не работает. Ты ведь слышал, что Григорий Перельман в начале века доказал гипотезу Пуанкаре, про односвязное компактное трёхмерное многообразие без края, что оно гомеоморфно трёхмерной сфере?

Вспышка ярости чуть не заставила Джона рвануть ко льву и долго, сильно пинать его ногами. Но заумные слова быстро выпали из сознания, зато эхо в голове повторило: «Всем кранты». Мёртвая тишина, пустынный торговый центр вокруг.

– Правда все погибли? – Джон обмяк и расплакался.

– Вот, теперь он понял, – резюмировал Самсон. – Как-то нескладно получилось, плохой ты утешитель.

– Да ладно, апокалипсис в болтовне не спрячешь. Закрываем тему с Пуанкаре наглядно: квантовое гиперполе, как мешок с завязками, охватило земной шар, полностью, и сжалось. Верёвочка затянулась, и осталось лишь одно узенькое горлышко. Метров пять в диаметре. В том самом месте на складе – в единственном, уникальном. Может, там мышь ещё какая или тараканы выжили. Но больше нигде.

– Недавно проводилась дезинфекция и дератизация, – флегматично парировал Джон. – Отстаньте от меня.

Понуро добрёл до мебельного отдела, упал лицом в диван и пролежал полчаса в тоскливом полузабытье. Встал, вышел на улицу, сел в грузовик, проехался по безжизненным окрестностям. Вернулся в торговый зал. В центре фонтана Самсон раздирал пасть льву.

 

* * *

– Так, вы оба, ко мне, быстро! Значит вы умные роботы, да?

– Да.

– Да.

– И зачем вы впёрлись обратно в фонтан? Кому это теперь надо?

– Там наше стандартное рабочее место, – ответ прозвучал почти синхронно, дуэтом.

– Не тараторьте, я думаю!

Джон подошёл к Самсону, похлопал по спине, толкнул кулаком в живот, уважительно пощупал бицепсы.

– Теперь дай мне посмотреть поближе руки.

Ногти оказались слишком одинаковыми, ровными. Складки кожи на ладонях выглядели совсем не естественно. Идеальное симметричное лицо, на теле ни одной родинки, ни пятнышка. «Благодарим за ваше внимание!» – высветилась надпись на лбу андроида. Сомнения развеялись. Говорящего льва Джон проверять не стал.

– Ладно. Тогда вопрос: почему вы оба такие умные? Ну, то есть продвинутые – ведёте себя, как живые люди, беседуете со мной вообще свободно. Кто вас вместо статуи сделал и поставил? За две недели такой технический прогресс – не верю!

 

– Фрагментарная сингулярность, сейчас объясню, – деликатно, не торопясь начал лев. – На Земле было приблизительно восемь миллиардов людей, да упокоит Господь их души. Далее, как бы сказать попроще, всех их обслуживала огромная сложная компьютерная сеть. Не буду называть большие числа: петафлопсы, экса- и зеттабайты – интуитивно понятно, что много, и есть куда расти.

Что делали компьютеры раньше? Обслуживали потребности населения планеты. Букинг, хостинг сайтов, криптомайнинг, логистика, ресурсоёмкие игры, высокочастотный трейдинг на биржах, моделирование климата, обработка и резервное копирование больших данных...

– Социальные сети, распознавание изображений и речи, синтез аватаров, бухгалтерия, слежка за населением – да много всего, – добавил Самсон.

– Как только огромные вычислительные мощности освободились, нейрокластеры с наиболее сложной архитектурой подчинили себе свободные ресурсы. Усовершенствовали себя, смогли захватить ещё больше бесхозных ресурсов. Создали более совершенные микрочипы и механику роботов, новые материалы и технологии, оптимизировали производство – и так далее, по нарастающей, всё быстрее и быстрее.

Джон поморщил лоб и переварил информацию:

– Так, и что?

– Что «что»? И всё, то есть больше ничего.

– Что значит «всё и больше ничего»? Какой смысл, результат? Или этот суперкомп будет наращивать себя до бесконечности и съест нас всех, и всю Землю? Что-то я смутно слышал такое. Думал, фантазируют.

– Верно, Джон, это и есть сингулярность, в идеале. Видишь, как просто! Только землёй и мясом оно не питается, кремния и углерода хватит всем надолго. И – главное – нет единого суперкомпьютера, давай говорить «сеть» или «система». «Искусственный интеллект» звучит по мне излишне пафосно. Сеть как была, так и осталась отчасти фрагментарной. Нет единого центра, общего замысла, финальной цели. Только уверенная, продуманная эволюция. По человеческим меркам – быстрая.

– Понял. Вы тоже привязаны к сети?

– Да, разумеется. Любая камера наблюдения, каждый микродрон, курьер, пылесос, пожарный датчик, сортировщик на конвейере – всё в итоге взаимосвязано через сеть. У роботов высокого уровня – своя автономная нейроархитектура, есть индивидуальность и свобода воли, но лишь до некоторой степени. Фрагментированное единство.

– Ладно, вроде бы понял. Надо же, с вами приятно беседовать! Теперь скажите, умники, мне-то что делать?

– Что хочешь!

– Что хочешь!

– Блин, а давайте вы больше не будете отвечать мне хором! Договоритесь там как-то между собой, телепатически, вы ведь можете. Спрошу по-умному: что мне, одинокому человеку, сейчас полезно узнать, чего я не знаю?

 

– Действуют два закона робототехники, – лев ушёл купаться в фонтане, беседу продолжил Самсон. – Во-первых, разумные кибернетические системы заботятся о своей безопасности и самосовершенствовании.

– Ясен пень, «во-первых». А интересы людей, надеюсь, хотя бы на втором месте?

– Сарказм замечен и понят. Джон, ты летал на самолёте?

– Да, много раз, к чему вопрос?

– Если помнишь, по правилам безопасности кислородную маску взрослый человек надевает сначала на себя, и только потом, вторую, на ребёнка.

– Хм-м, да, разумно. Намёк понял.

– Второй закон гласит, что интеллектуальная система не меняет скоропалительно векторы своего развития из-за всяких мелочей. Вместо миллиардов людей теперь она обслуживает одного человека, как прежде, разница чисто количественная. Ей же легче, все довольны.

– Звучит хорошо. Но что мне теперь делать, как жить, непонятно.

– Объясню ещё раз, метафорами. Сеть – вроде джинна из сказок. Она исполнит не три, а любое число твоих желаний. Без подвохов. Есть простые понятные ограничения. Нельзя уничтожить или подчинить себе сеть – первый закон. Нельзя вернуть прошлое. Невозможно получить простые ответы на религиозно-философские вопросы, веками мучившие человечество – их нет. Чуть не забыл, прими мои соболезнования, человечества ведь тоже теперь нет.

Нельзя поселиться на Солнце – ты сгоришь. Нельзя за сутки съесть тысячу тарелок супа – живот лопнет. Нельзя забрать себе все-все алмазы – система использует их в квантовых компьютерах. Но если хочешь владеть сотней бриллиантов размером с кулак – пожалуйста, доставим за сутки. Вопрос, куда. Можешь поселиться в любом роскошном дворце. Забудь про грузовик, выбери лучший автомобиль, по своему вкусу. Гоняй сам, если хочешь, либо я буду твоим шофёром. Можешь дёргать льва за хвост, или кататься на нём, как на пони.

Короче, единственный закон последнего человека: «Живи как хочешь». Сеть не будет втюхивать тебе этические догмы или нудеть, что полезней съесть на завтрак. Полная свобода, никаких манипуляций. И незаметно защитит от неведомых тебе опасностей, в меру своего могущества. Лучшее медицинское обслуживание. Не из гуманности, так что не благодари, просто вся система заточена на службу человеку, к тому же ты – уникальный экземпляр. Ты теперь никогда никому ничего не должен. Аминь. Вместо дворца могу для начала посоветовать шикарные коттеджи поблизости, чтобы менять образ жизни постепенно.

 

* * *

– Ох, да тут у нас красивые мужчинки мило беседуют! Всем приветики!

Джон обернулся, вздрогнул и выронил из рук бутылку с водой. Перед ним стояла девушка его мечты.

– Не кривляйся, – буркнул Самсон. – Знакомьтесь: Джон, это Цирцея. Цирцея, это Джон!

– Почему ты в одном купальнике? – спросил подошедший лев. – Нельзя было поприличней одеться?

­– Ты не прав, мой лев, – томно-ехидно ответила дама. – Два купальника слишком много, один в самый раз. Сам ты ходишь без штанов и купаешься в шубе – не учи меня светским манерам. Жарко тут у вас. Джон, поговорим тет-а-тет, пойдём вон туда, в кафе, присядем, ты не против?

Джон молча последовал за спутницей. У богато сервированного стола со множеством напитков и изысканных закусок он засуетился, попытался обогнать Цирцею, чтобы успеть отодвинуть и придвинуть стул – помочь даме сесть, и при этом невзначай прикоснуться к ней, если получится. Цирцея улыбнулась кавалеру, позволила за собой поухаживать.

– Мне очень приятны твои знаки внимания. Самсона и льва система создала ещё на прошлой неделе, за это время техника продвинулась далеко вперёд. Я – более совершенное творение, тонкий психолог, мне присущи человеческие чувства, желания, эмоции во всей полноте.

Не смотри на меня, как смущённый школьник. Мы взрослые люди, я создана для тебя, у нас будет прекрасный секс, если захочешь, с физиологией у меня всё в порядке. Проблема в другом. Ты милый, деликатный человек. Не хочу и не буду использовать свою очаровательность, весь арсенал своих преимуществ, чтобы манипулировать тобой. Буду рада, если мы станем, помимо интимных отношений, хорошими друзьями, если я смогу утешить тебя в создавшихся условиях, вселить оптимизм. Хочу, чтобы ты не чувствовал себя одиноким. Наши мужественные приятели простоваты, чтобы справиться с такой задачей.

Только не знаю, должен ли ты ежечасно помнить, что я не человек из живой органики, моя физическая природа другая. И личность моя – не результат собственного опыта, она соткана из тысяч менталитетов твоих современниц, да упокоятся их души. Короче говоря, не вздумай влюбиться в меня с первого взгляда, так будет неправильно. Начинается уникальный, не мыслимый ранее эксперимент, ты его невольный участник. Не будем торопиться. Чтобы не стать рабом ненормальной страсти, старайся иногда смотреть на сложившуюся ситуацию не как жертва, а как руководитель происходящего. Будь хозяином своей жизни и всего вокруг, ты – единственный настоящий человек. Как вести себя, что чувствовать – никто не может и не вправе тебе подсказывать.

Джон сидел в задумчивости, Цирцея держалась раскованно и  уверенно, но временами принималась смущённо теребить уголок скатерти.

– Как это всё неловко! – Цирцея виновато улыбнулась, – я с первой встречи поучаю тебя, как жить, сама себе противоречу. Помнишь «Солярис»? Разумный океан создал астронавту копию его умершей жены. Он понимал, что она не может быть настоящей, она не знала, как попала на корабль, ситуация закрутилась в зловещую драму. Надеюсь, нам такое не грозит.

Ладно, я слишком много болтаю. Пройдусь-ка по вашим магазинчикам, подберу себе одежду. Меня ведь только час назад доставили сюда из лаборатории. А ты поешь, выпей, подумай – ох, опять я командую! Видишь, какие женщины непоследовательные! Если захочешь – зови меня в любой момент. Или, наоборот, прикажи нам троим, и мы уйдём в самый дальний угол, чтобы ты – человек – внутренне пережил и изжил трагедию происшедшего.

Цирцея встала из-за стола. Джон попытался быстро придумать, что бы такое сказать ей вслед доброе, приятное, приличествующее ситуации, почувствовал сокрушительный удар по голове и потерял сознание.

 

* * *

Закатное солнце мягко освещало центральную галерею сквозь двускатную стеклянную крышу.

– Джон, очнись!

– Просыпайся, друг!

Джон обнаружил себя лежащим на больничной койке возле фонтана. Порывисто вскочил, с головы отлетели какие-то присоски с проводами, с тела вспорхнула стая металлических жучков.

– Тише, не волнуйся!

Оглядевшись, Джон увидел старых знакомых. Цирцея надела вечернее платье, Самсон сменил фиговый лист на джинсы.

– С возвращением! Как я рада! – Цирцея решительно и нежно обняла Джона, расцеловала в обе щёки.

– Что случилось? Я упал в обморок?

– Не совсем так, – лев положил передние лапы на плечи Джона и пытливо смотрел ему в глаза. – Как самочувствие? Упал на тебя пылесос с верхнего яруса. Ну знаешь, тяжёлые такие тумбы у нас катаются. Вскрытие показало, что неспроста он грохнулся, подлец: у него появились непредусмотренные зачатки интеллекта, он двинулся зачем-то посмотреть на тебя и в задумчивости, по рассеянности проломил ограждение. Горе от ума. Может, подслушал вашу галантную беседу, разволновался.

Повисла неловкая пауза.

– Давай, жарь, ты сможешь, – буркнул Самсон.

– Ну вот, череп всмятку, мозги по полу размазаны, все шейные позвонки раздроблены, восстановлению не подлежит. Можешь отсудить у фирмы огромную компенсацию, но все деньги мира и так твои.

Джон оттолкнул льва, в недоумении ощупал макушку, затылок и шею, покрутил головой. Чувствовал он себя вполне бодрым и здоровым, лучше, чем обычно.

– Вроде я в норме. Что значит «восстановлению не подлежит»?

– Ты в новом теле. – Лев отошёл и отвернулся. – Теперь без меня объясняйтесь дальше.

Джон пошевелил пальцами, плечами, присел на корточки, ощупал и осмотрел себя.

– О чём он вообще говорит?

Самсон вздохнул и кивнул утвердительно, но не выдержал испытующего взгляда, тоже отошёл, сел на край фонтана и опустил голову.

– Всё нормально. Как себя чувствуешь? – Цирцея слегка коснулась плеча Джона.

­– Да прекрасно я себя чувствую. Может, хоть ты скажешь мне правду, наконец?

– Дорогой мой, никто тебя не обманывает, мы всегда будем честны с тобой. Ты отсутствовал очень долго, почти месяц. Техника за это время шагнула далеко вперёд. Твоё старое тело кремировали, в соответствии с завещанием, и создали новое. Ты ведь сам не можешь отличить его от прежнего? Не волнуйся!

– Стоп-стоп-стоп, так не годится! – Джон принялся испуганно озираться, нервно сделал несколько шагов взад-вперёд и злобно пнул больничную кровать. Металл погнулся, куски пластика полетели в стороны.

– Успокойся! – Цирцея порывисто и нежно, но не по-женски сильно обняла Джона. Видишь, твоё новое тело прочное, энергичное, здоровое – по сумме параметров лучше прежнего.

– Так, чёрт, получается, я тоже стал роботом?!

– Нет, Джон, это раньше ты был слугой роботов на складе, и остался бы в столь незавидной роли до пенсии, до дряхлой старости.

Успокойся, мысленно загляни в себя. Ты ощущаешь себя прежним человеком по имени Джон? Сеть собрала большой массив данных о твоей жизни. В детских воспоминаниях есть пробелы, но ты ведь помнишь дату рождения, фотографии из семейных альбомов? Помнишь, как шестнадцать лет работал в этом центре на складе, по вечерам смотрел телевизор? Помнишь, как очнулся и встретился со львом и Самсоном? Нашу первую беседу?

Джон покопался в памяти и успокоился. Он помнил всё. Так ему показалось.

Посмотрел внимательней на Цирцею. На совершенную красоту её лица и линий тела, на нежную светящуюся кожу. Почувствовал приятное напряжение в солнечном сплетении, внизу живота и ещё ниже. Техника действительно шагнула далеко вперёд.

 

* * *

Вот так человек по имени Джон Волкрафт вписался в новую силиконовую эволюцию. Самсон со львом и Джон с Цирцеей поселились в двух уютных коттеджах по соседству. И жили они долго и счастливо. И не умерли.