Дабл Страйк
Я стоял под облезшей вывеской Докер Паба, прислонившись к грязному боку моей семидесятки. Сигарета тлела в пальцах. Курить не хотелось. Я ждал. Дверь общежития бесшумно распахнулась и выплюнула на асфальт пьяную компанию: треники, бритые головы, водка, мат и “Ласковый май” наполнили улицу. Я затянулся, компания исчезла в подворотне.
С моря тянуло солью, тухлой рыбой, в лужах расплывались масляные радужные пятна. Я поднял глаза. Майа вышла из подъезда. Ее имя было диким, неправильным. Так не называют девочек в Находке. Волосы... Ее волосы розового цвета... Они ужасно бесили бабушек в поликлиниках, мамочек на площадках и куратора в Ракушке. Они злили меня. Волосы не для этого места.
Мы сели в тойоту, клацнули двери, вся снаряга была в машине, маршрут был известен, обсуждать было нечего. Я закурил. В салоне заскрежетал хеви-металл, чертов Judas Priest, тонкие пальчики отстукивали ритм. Я поморщился и выключил магнитолу. Дым от лаки страйк заполнил кабину, мы тронулись, гравий зашуршал под колесами, до бухты было полчаса хода. Сегодня мы должны были первый раз погружаться на закате. Она волновалась... Сейчас я знаю, что стоило вышвырнуть девчонку из машины где-нибудь в районе рыбного порта, но эти чертовы волосы...
Мы ехали вдоль залива в полной тишине, солнце медленно отползало на запад, ветер ерошил мысли. Казалось, можно отложить разговор на потом, навсегда.
Я вспомнил наше утреннее погружение. Солнце на рассвете стирает всю муть, золотые волны делают вас одним целым. Она что-то говорила мне, я смеялся. А сейчас не мог...
Парни ждали нас на берегу, пляж был полупуст. Марк убирал лонгборды в прицеп, Толстый варил кофе.
Я сказал, что мы уйдем под воду минут на 40. Для первого дайвинга в сумерках этого вполне достаточно. Ребята выкатили танки на 10 литров.
Девчонка пила кофе, второпях, обжигаясь, ее немного трясло. Я забрал кружку у нее из рук и закурил.
-Послушай, можем отложить, - сказал я. - Если ты не в форме, просто выберем другой день.
Мне все больше нравилась эта идея, в конце концов девчонки было в последнее время слишком много.
Она посмотрела на меня больными глазами.
- Я в порядке. Давай сегодня.
Я помог ей надеть костюм, закрепил акваланг, поправил маску. Эти детские глаза, в них не было понимания, не было уверенности...
Я сказал:
-Помни, от меня ни на шаг.
Я проверил фонари, основной и запасной, компас, тросы. Парни установили освещение, помогли мне с аквалангом. Мы побрели к воде. Зашли осторожно, прозрачная вода оборачивалась вокруг лодыжек, нежно охватывала колени и наконец хлынула мне в лицо. Мы полностью ушли под воду. Включили фонари. Берег уходил из-под ног плавно, вода стала чуть мутной: девчонка торопилась и подняла много песка со дна.
Мы поплыли, почти касаясь друг друга плечами, в одной связке: плотный ремень соединял ее правое запястье и мое левое. Мы погружались плавно и неспешно. Не надо было думать, говорить... Вокруг нас кружили рыбы-бабочки, рыбы-хирурги, морские коньки, дно было покрыто актиниями, похожими на морскую капусту. Тишина прочищала мозги, глушила пульс, позволяла начать с начала. Я успокоился: в конце концов девчонку можно оставить, не так часто она путается под ногами.
Я посмотрел на манометр, до всплытия оставалось еще минут 15. Майа нерешительно положила руку мне на плечо, и тут погас свет. Я выругался. Вышли из строя основные фонари, оба. Я нащупал резервный фонарь и включил свет. Девчонки не было, отстегнутый ремень озадаченно свисал с моего запястья.
В тот момент я почувствовал себя Холифилдом. Мне показалось, что старина Майк откусил мне ухо, и теперь, выплюнутое и искореженное, оно валяется где-то на песке, среди актиний. Секунду я ничего не мог сообразить. В глазах потемнело, и вода вдруг стала обжигающе ледяной.
Я думал, что поймал наркоз и Майя рядом, просто у меня приход, глюки. Я посмотрел на таймер глубины: глубина была недостаточной, мы опустились на 12-13 метров. Я считал, складывал, вычитал, умножал, все быстро и безошибочно. Я не сошел с ума, ее действительно не было.
Поиски ничего не дали. Ее не было среди актиний, ее не было на поверхности. Парни на берегу не видели, чтобы она всплывала. Мы искали ее всю ночь. Потом спасательные службы несколько дней искали ее тело, а я был в следственном изоляторе. Я был там долго: старине Майку далеко до ментов...
Я плохо помню несколько следующих лет: время потеряло свой ход, дни стали неразличимы. Я не мог понять, где я ошибся и зачем морю девчонка с розовыми волосами. Был один плюс: я бросил курить, просто не мог больше видеть лаки страйк.
Давным-давно дураки на берегу звали меня Мидасом, но только море знает, что все, к чему я прикасаюсь, превращается в песок.
______________________________________________________________
Я больше не погружался, совсем. Продал доски, никому не звонил, снарягу забыл в гараже... С октября по май я зависал на краболовах. В Находке не строят ничего другого... Грязные корабли, орущие чайки, вонь тухлого краба, сбивающая с ног, оранжевый - новый черный... Мы все были похожи на зеков.
Летом я получал камеру на берегу, я пил с докерами. Эти парни одержимостью были похожи на серийников: ничто не могло оторвать их от стакана... Случалось скользить в блевотине, ломать носы и ребра, ночевать в участке... Бог уберег меня от портовых девочек, наверное, приберегал барышень на потом, всему свое время...
Года через три после исчезновения Майи, пыльным летом, Марк нашел меня в одной дыре в районе рыбного порта. Он убедил меня начать все сначала. Я попытался... Я честно пытался...
Марк предложил работу, с оплатой в йенах. Сумасшедшие японцы, им скучно на островах. Некоторые из них не хотят глушить краба и саке, в голову им приходят разные мысли: семья в аренду, фестиваль “Канамара-мацури”, отели для удовольствий, подводные отели, лес для самоубийств. Марк говорил, чертовы японцы изменят мою жизнь.
Подводные отели... Один японский крупный промышленный консорциум всерьез принялся за это. Места лучше, чем наша бухта, не нашлось: наши моря чище японских, а люди дешевле... Отель был почти готов, нужен был обслуживающий персонал, дайверы. Мне было нечего терять, я согласился, и все пошло своим чередом.
Мы нравились: два десятка номеров с видом на коралловый риф, небольшая глубина, специальный лифт для спуска в отель, бар, обучение дайвингу обеспечили нам гостей. Много, очень много. Эти люди были богаты и беспечны. Вместе с ними я вновь обрел способность ни о чем не думать: я снова мог погружаться, гавайская рубашка и шорты стали моей униформой, я улыбался, много, и был похож на Кена. Это был пластиковый мир, Барбиленд. Это было легко. Я вспоминал о девчонке с розовыми волосами все реже, теперь мне нравились блондинки...
Прошел год, и внезапно все полетело к чертям. Это был Хадзуки, месяц листьев. Японцы стали придирчивы: им не нравилась работа оборудования, стандарты обслуживания, цвет кораллового рифа, плотность постельного белья. Гости, казалось, заезжали в номера, чтобы обменять все человеческое на полотенца. Я вновь скользил в блевотине, с моря тянуло штормами и осенью. Я стал беспокойным, угрюмым, в ушах стоял звон. По ночам казалось, что мне снова десять и я на приеме у дантиста. Я видел, как чокнутый стоматолог пытается своими трубками что-то из меня вытянуть, а я прячусь под стол и надеюсь спасти остатки мыслей. Стол был розовый, трубки были розовыми, и я думал о девчонке с розовыми волосами. Август превратил меня в растерянного мальчишку.
В двадцатых числах барометр заметно упал, на море стояло сильное волнение, затрагивало и нашу бухту. Гостей было меньше обычного: погода отпугнула многих. Мы проводили профилактические работы, проверяли системы, меня тянуло на берег. Мы по-прежнему водили клиентов на риф, клиенты по-прежнему глушили водку. Мне казалось, наше заведение ничем теперь не отличается от любой дыры в докер-тауне.
Двадцать седьмого вечером волнение в бухте было значительней обычного. Волны вывели из строя лифт. Наши клиенты остались внизу одни: один на один с водкой, своими женами, подружками и черными мыслями. Была вызвана спасательная команда: врачи, водолазы, инженеры-ремонтники и прочий сброд. Но их нужно было ждать. Я готовился к экстренному погружению.
Мне предстояло спуститься вниз, попасть в отель через шлюз, которым мы пользовались, когда отправлялись на дайвинг к рифу, осмотреть лифтовое оборудование, успокоить публику, начать эвакуацию. Марк был внизу, он должен был помогать.
Я спустился вниз по страховочному тросу и без проблем попал в шлюзовую камеру. Я задраил за собой люк, насосы откачали воду. Я снял маску и акваланг, а затем открыл люк в холл.
Judas Priest оглушал. Я похолодел. В холле работало аварийное освещение и не было ни души, но от хеви-металл тряслись стены. Я прислонился к одной из них. Где все? Какого черта происходит? Надо было идти на звук, но я не мог. Не мог заставить себя шевелить ногами.
Когда я обнаружил себя отклеившимся от стены, я двигался в сторону бара. Это было смешно: мне казалось, что я уже пьян и больше пить нет смысла. К черту водку... Я посмотрел под ноги: на полу отпечатались маленькие мокрые следы, цепочка следов. Я был уверен, что знаю, чьи они. Я пошел по следам.
Она сидела за стойкой бара, такая же, как в наш последний день. Она молчала и курила лаки страйк, тонкие пальчики отстукивали ритм, дым наполнял комнату. Я поморщился и вырубил Judas Priest. Из-за стойки вынырнул Марк, он протянул мне кофе. Кофе обжигал губы, меня чуть потряхивало. Я думал: надо вернуть ее на поверхность, надо идти сейчас, надо встать... Ни о чем другом я думать не мог.
Она затянулась и забрала кружку у меня из рук.
- Послушай, можем отложить, - сказала она. - Если ты не в форме, просто выберем другой день.
Я посмотрел на нее внимательно.
- Я в порядке. Давай сегодня.
Я помог ей надеть костюм, закрепил маску и танки. Она улыбалась.
Я сказал ей:
-Помни, от меня ни на шаг.
Мы медленно поднимались вдоль страховочного троса, лицом к лицу, обнявшись, ее волосы опутывали нас как саргассы. В этот раз я не должен был ее потерять.
Поверхность встретила нас тишиной, мы были одни, рассветное солнце заливало все кругом, вода была янтарной и теплой. Я что-то говорил ей, она смеялась. Мы выбрались на берег, сбросили снарягу, побрели по песку. Теперь я увижу ее через вечность, только вечером... Вечером...
Я стоял под облезшей вывеской Докер Паба, прислонившись к грязному боку моей семидесятки. Сигарета тлела в пальцах. Курить не хотелось. Я ждал ее...
______________________________________________________________________________________
International Maritime Organization
Азиатско-тихоокеанскийрегион
Департамент транспорта
Отдел по расследованию морских происшествий
Главный инспектор отдела Эндрю Молл
Из заключения о причинах инцидента в отеле “Дельфин”
...Продолжительный шторм в Японском море 26 и 27 августа (10-11 баллов по шкале Бофорта) вызвал сильное циркуляционное волнение, повредившее подводный лифтовой канал отеля “Дельфин”. 27.08.2024 в 18:07 на пульт службы безопасности отеля поступил сигнал о неисправности лифтового оборудования. Для осмотра оборудования и оказания помощи клиентам отеля, находящимся в подводных номерах, дежурным администратором Аршиновым Д.Л. был отправлен сотрудник отеля Енин Д.С., лицензия дайвера 1806UA7383.
Камеры в холле отеля зафиксировали прибытие Енина на объект в 19:10. Енин по прибытии был обязан обеспечить эвакуацию гостей отеля во всплывающих камерах разового действия. Однако сотрудник не предпринял попыток проследовать на комингс-площадку для осмотра спасательного оборудования. В 19:14 автоматическая система безопасности отеля перекрыла доступ в номера клиентов гермозатворами: система зафиксировала поступление забортной воды в систему вентиляции отеля. Об этом был дан аварийный сигнал, но Енин проигнорировал оповещение системы безопасности и не пытался ознакомиться с ситуацией через терминалы системы, находящиеся в холле.
В 19:21 Енин начал движение в сторону бара отеля. Камеры внутреннего наблюдения зафиксировали появление Енина в баре в 19:24. Там Енин находился до 19:29, пил кофе, вступил в диалог с неустановленным лицом, женщиной, на вид 19-20 лет, среднего роста, среднего телосложения с длинными крашеными волосами розового цвета.
На основании имеющейся документации и свидетельств администрации и гостей отеля было установлено, что данная женщина не принадлежала к числу постояльцев. Камеры отеля зафиксировали ее появление в баре в 19:10, раннее этого времени ни на одну из камер видеонаблюдения она не попала.
В 19:29 Енин и женщина покинули бар и направились к шлюзовой камере. В 19:44 данные лица покинули объект. Тогда же система безопасности зафиксировала окончательное разрушение вентиляционной шахты № 3. К 19:53 забортная вода затопила все незагерметизированные помещения отеля, погибли все постояльцы, находящиеся вне номеров, а именно, на комингс-площадках и около лифтовой шахты. Сотрудник Ковалев М.С., лицензия драйвера 1202AG1311, погиб, пытаясь покинуть отель через шлюзовую камеру: люк был заблокирован с другой стороны.
В результате инцидента в отеле “Дельфин” общее количество погибших составило 9 человек (один сотрудник и 8 постояльцев). Енин и его спутница признаны пропавшими без вести: в надводную часть отеля данные лица не возвращались, по месту жительства Енин не объявлялся, на связь с родственниками, знакомыми и друзьями не выходил; розыскные мероприятия в регионе не дали результата; при обследовании береговой линии и дна бухты тела Енина и его спутницы не были обнаружены.
Причины гибели людей в отеле “Дельфин” 27.08.2024:
- ненадежность конструкции отеля
- неисправность системы вентиляции отеля (захлопки вентиляции в шахте №3 сработали, но были негерметичны)
- преступное пренебрежение Ениным Д.С. своими прямыми обязанностями. Мотивы такого поведения остаются невыясненными...