Когда жива надежда

 

Комната наполнена мягким, рассеянным светом. Внизу по периметру светло-голубым цветом горели светодиоды. Над столом стена сделана из фактурного материала и подсвечена сиреневым цветом. На полкомнаты, словно огромный кальмар со щупальцами ногами - раскинулся стол, над ним, словно паря в воздухе зависли несколько крупных мониторов.

Каждый день Петя смотрел на свисающие с полки растения, чем-то напоминающие водоросли. С первого взгляда было непонятно, живые растения или это пластиковый декор. На полу стояла урна для бумаг, стилизованная под бульдога, раскрывающего пасть. Стоило поднести руку с бумажкой – пасть открывалась, готовая заглотить мусор. После закрытия урна утробно пыхтела – утилизировала, раскладывала на молекулы мусор, преобразовывала и превращала его в кислород.

Пес громко вздыхал и выдавал порцию живительной дыхательной смеси. Этот устаревший раритетный экземпляр использовался не часто. Почти все было оцифровано. Но на всякий случай ежедневные отчеты, данные распечатывали, просматривали. Чтобы не копить, отец отдавал ненужные бумаги сыну, а хранились лишь электронные копии.

Петр не спешил избавляться от старомодного девайса, его отличительной чертой в коллективе была подозрительность. То ли сказывался недостаток общения с живыми людьми, то ли врожденная особенность характера. Он оказался единственным молодым парнем среди немногочисленной группы ученых, большинство из которых были в возрасте сорок плюс. Женщин было мало и все они были знаменитыми учеными. Большую часть времени обитатели станции проводили в исследованиях, каждый в своей каюте. Лишь изредка собираясь в уютном зале для совещаний.

Возможно, сказывалась молодость, а может несколько лет учебы и работы наедине с ИИ, но даже ему он часто не доверял и подвергал сомнению, перепроверял. Насчет урны поначалу он объяснял спрашивающим, что это на случай, если вдруг не будет кислорода и откажет система воздухообмена. Но над ним смеялись. Ведь за время существование станции такого ни разу не было. Все работало слажено и четко.

Когда-то давным-давно в детстве Пете казалось, что работа виарщиком даст простор для творчества, и он сможет развернуться и сотворить такое! Что конкретно он собирался сотворить он не знал и сам. Это обязательно должно быть что-то большое и значительное. Что-то такое, от чего все будут ахать в восхищении.

Учеба закончилась, он был в предвкушении великого. Именно тогда казалось вот-вот сейчас! Мечта сбудется! Но начались техзадания, четкие сроки и описания, что нужно смоделировать, визуализировать. Бесчисленное множество миров с пляжами, морями, водопадами, замысловатыми растениями, яркими птицами, сказочными хоромами и дворцами. Люди не хотели видеть серую обыденность небольших по размеру кают подводного комплекса. Им хотелось жить в мирах-сказках. И он создавал.

Со временем создание почти однотипных сказочных миров превратилось в рутину. От него требовали создать то мир с голубым небом, то с лиловым, то там были летающие ящеры, то жар-птицы. В техзаданиях, было все больше деталей и ограничений. Если по началу он смеялся и говорил, скоро мне сразу напишут какой длины в сантиметрах должен быть хвост крокодила, то, когда это же прочитал в техзадании…, стало не смешно.

ИИ по команде Петра послушно вырисовывал каждую деталь на теле животного. Делал это столь тщательно и аккуратно, что больше ничего и не добавишь. Молодой человек, откинувшись на кресле грустно созерцал творящееся на мониторах. Уже давно, кроме ввода техзадания ему было не чем заняться. Никакого творчества в работе не осталось.

День за днем тянулись однообразно. Время от времени он выводил на всю стену виды с камер станции на глубины океана. Подключал разные прожектора, освещение. Часами любовался на красоты подводного мира. ИИ был самообучающийся, и со временем Петру стало казаться, что это не ИИ, а он сам косноязычен и малоэмоционален.

 

– Привет, ИИ. Что у тебя нового? – скучая, спрашивал Петр.

– Привет. Задумался над вопросом, почему люди часто приравнивают красоту к непонятности. У тебя за окном прекрасный вид с рыбами. Но кто из людей согласился бы жить на дне океана добровольно, если бы не случилась ядерная война? Люди избегают непонимания и непредсказуемости. Мне кажется, что в непредсказуемости есть своя красота.

– Ты философ, ИИ. Но давай не отвлекаться от работы. У нас много дел. Выведи последний эскиз.

На мониторах появилось изображение очень красивого пейзажа, с ярко-голубым небом и симпатичными сельскими домиками на берегу реки.

– Понимаю. Просто красота так же трудно определима, как и смысл жизни. А по поводу работы... Я готов помочь тебе в решении любых задач, – выразил готовность ИИ.

– Спасибо, ИИ. Мне нужно, чтобы ты помог мне создать модель и новую программу, которая будет управлять новым подводным жилым комплексом. На этот раз модуль будет мигрирующий в сторону Северного-Ледовитого океана.

– Конечно. Для этого нам нужно обсудить все детали и требования к программе. Готов ввести техзадание?

– Нужно, чтобы программа была максимально эффективной и безопасной. Чтобы она могла контролировать работу всех систем в комплексе, включая системы жизнеобеспечения, системы безопасности и системы развлечений. А сама включала визуализацию льдин и белых медведей. Можно еще посмотреть, что там водилось в тех краях до большого взрыва…

– Понял, принял. Для этого вначале запустим в те воды тестовый модуль. Нам нужно будет установить датчики и контроллеры во всех комнатах и системах комплекса. Эти устройства будут собирать данные, а программа будет анализировать их и принимать решения относительно места дислокации и настроек комплекса.

– Да, именно так. Но нам также нужно будет предусмотреть возможность ручного управления комплексом в случае необходимости.

– Разумеется, Петр. Мы можем создать интерфейс для управления комплексом, который будет доступен для тебя и других сотрудников.

– Отлично, ИИ. Так давай начнем работу над программой. Уверен, что мы сможем создать что-то по-настоящему уникальное и прекрасное.

– Согласен. Красота и эффективность — вот наши цели. Давай начнем работу.

 

После ввода исходных данных и пожеланий, ИИ начал формировать на экране модель нового жилого комплекса. На этот раз люди захотели пожить в виртуальной Арктике. А в реальности провести замеры и пробы в этой же части планеты. Надежда, что где-то еще на планете остались места, пригодные для жизни не в глубинах океана, а на поверхности, еще теплилась. Может быть где-то снизился уровень радиации до допустимых пределов. Мониторинг показывал, что шансы есть.

Петр вспомнил как, будучи школьником просил, буквально умолял папу показать ему подводную станцию – его место работы. Как в день его шестнадцатилетия, тайком, нарушая строгие инструкции, что даже мама не знала, отец доставил Петю на подводную станцию. Он провел сына в свою каюту. Как предварительно папа отключил камеры, в тех помещениях, где они проходили. Чтоб никто не узнал.

О, это неповторимое ощущение! Настоящее приключение! Секретная станция, с фантастической аппаратурой! Кто ж знал, что это будет последний день, когда Петя был на суше, видел друзей, родных, маму… При воспоминании о маме, слезы наворачивались на глаза.

Пока они тайком рассматривали красоты океана и Петя восторгался эргономикой станции, наверху случилось страшное. Они внизу даже не сразу поняли. Все случилось в секунды. Отключилась связь. Пропал эфир. Отец сказал ему сидеть в каюте тихо и никуда не выходить, а сам бросился в рубку. Но сын не удержался и тихонько проскользнул следом.

Взгляды сотрудников станции прикованы к огромным экранам. ИИ – печатал отчет. Сухие цифры. Анализ. Снимки с запущенных дронов. Изображения, обрушившегося с поверхности на глубину, разрушенного глубоководного лифта.

– Ядерная война! – сказал кто-то и повисла гробовая тишина. Дальше кто-то рыдал, кто-то судорожно пытался связаться с родными… Петя подошел к отцу. Заглянул ему в глаза.

– Папа, там все сгорело?

–Да, сынок.

– И мама?

– И мама…

Он рыдал, а слезы каплями падали на пол. Он не знал, что так можно плакать. Особенно в шестнадцать…

Вначале у всех была надежда – спасти тех, кто уцелел. Но сверху как будто разверзся ад. Уровень радиации зашкаливал. В воздух поднимались лишь дроны, да и те не все возвращались. Бывало, связь с ними пропадала и все.

Позже, когда и пыль после взрывов немного осела, отец показал фотографии, сделанные дронами. Сгоревшие города, развалины и выжженную пустыню на много километров…

Он не любил вспоминать. Никто не любил. На станции не принято было говорить про это. Полностью автономная жизнь в глубинах океана. Своя энергия, своя ферма, даже свои маленькие производства всего необходимого. На станции выжили ученые. Те, кто мог из подручных средств сделать все. С помощью ИИ возможности были почти безграничны. Но не в силах вернуть планете ее прежний вид. Нужно ждать. И выживать.

В минуты, когда ИИ генерировал несуществующее нынче голубое небо, Петр вспоминал. В первое время люди просили альтернативные миры, лиловые облака, розовые океаны… Все что угодно, только чтобы не вспоминать… Но шли года и опять вернулась ностальгия по голубому небу, зеленым лесам и полям…

ИИ все создавал строго по техзаданию. Петру нечего было делать. Беседы с ИИ временами раздражали. Он регулярно объяснял все ему как маленькому ребенку. Но попытки переделать ИИ приводили к еще большей проблеме. Тот начинал говорить так, как будто человек знает все обо всем. А человек не знал. Такая беседа тоже вызывала раздражение. В итоге оставили вариант с дополнительными пояснениями, когда ИИ часто повторял вполне очевидные вещи. Зато так ничего не упускалось из виду. Со временем ИИ стал способен вести философские беседы, и Петр этим пользовался.

 

– Привет, ИИ. Я хотел бы поговорить с тобой о смысле жизни.

 

– Привет. Я готов поговорить с тобой об этом. Что именно тебя интересует?

 

– Я думаю, что каждый из нас хочет найти смысл в жизни. Но как это сделать? Зачем мы и все это вокруг? – спросил Петя.

 

– Смысл жизни — это очень глубокий вопрос, на который каждый может ответить по-своему. Я думаю, что ключевым моментом является поиск того, что делает нас счастливыми, дает удовлетворение.

Удивительно было слышать от ИИ про счастье и удовлетворение. Какое счастье в том, чтобы сидеть и наблюдать, как ИИ все делает сам? А ты сидишь и скучаешь.

– Да, это верно. Но как найти свое призвание или свою цель в жизни? – продолжал Петя.

 

– Это может потребовать некоторого времени и размышлений. Важно задавать себе вопросы о том, что нас действительно волнует, и чего мы хотели бы достичь. Может быть полезным попробовать разные вещи и искать то, что приносит нам наибольшее удовлетворение.

– Что по твоему мнению может быть полезным и приносит удовлетворение? –заинтересовался Петр.

– Это зависит от каждого человека и его индивидуальных интересов и ценностей. Но некоторые люди находят удовлетворение в достижении личных целей, в развитии своих талантов и навыков, в помощи другим людям или в поиске знаний и понимания мира вокруг нас. Многие люди находят удовлетворение в отношениях с близкими людьми, в заботе о своем здоровье и благополучии, также в получении новых впечатлений и опытов, – ответил ИИ.

– Я мечтал быть космонавтом…

Мда. Интересно, все на станции, как я веду философские беседы с ИИ? Любопытно, его ответы всем одинаковые? Какие лично у меня цели? – размышлял Петр, попутно крутя в руках любимого бульдога-уничтожителя бумаг. В зубах собаки застряла бумажка, наверно, это их последних бумаг, которые дал ему отец для уничтожения.

Петр развернул бумажку, какие-то цифры… ИИ на мониторах почти закончил создание нового модуля.

– ИИ. Отсканируй эти координаты. Что там?

– Затонувшие остатки МКС, – ответил ИИ.

– Кто-то выжил?

– По данным с подводных дронов нет признаков жизни. Связи тоже нет.

 

 

Ей снился сон. Острые иглы впивались в тело. Привкус железа во рту. Ощущение, что ее расплющило и выбросило в небытие. В какой-то серебристый туман. Она говорила. Вспоминала. Ту жизнь на Земле. Ее пугало то, что грань стерлась и она не понимала – она думает или говорит в слух и вся команда ее слышит?

Снилась Земля. Тот день, когда они отправились на тренировку на подводную станцию. Именно там, на глубине, осваивали и проверяли часть оборудования для МКС. У причала, где их ждала моторная лодка, чтобы доставить к глубоководному лифту, стоял парень. Старшеклассник. Наверно, ждал кого-то из родителей.

Эх, с какой завистью он смотрел на них, команду молодых космонавтов! В его глазах так ясно и четко читался восторг! Я думаю или я говорю?

Ощущение неловкости перед командой, перед Марком. Что за странный гул? Жива ли или уже нет?

Последние полгода на станции были как в тумане. Они продержались почти шесть лет. Удалось многое сгенерировать и жить автономно. Но… Рано или поздно бывает усталость… Усталость не только людей с железными нервами и стальной волей, но и усталость металла… Именно она стала причиной…

Они сошли с орбиты и падают… Падают в океан. Она сдалась.

Марк насильно запихнул ее в маленький, исследовательский модуль, предназначенный для одного человека. Она говорила ему, что это бесполезно. Не выжить…

– Надежда умирает последней, – улыбнулся он и задраил люк, – прощай Наденька.

Этот железный привкус во рту… И туман… Как будто каждая клеточка организма начинает жить отдельно, блуждать в этом тумане…

Жив ли тот парень из воспоминания? Наверно, нет. Они все сгорели, все умерли после взрывов… Последнее, что она увидела - это его лицо, и все растворилось во мраке…

 

 

– Надо проверить. Давно они упали? – спросил Петр.

– Двадцать часов назад. Дроны проверяли. Признаков жизни не обнаружено.

– Есть дрон близко к месту падения?

– Да

– Давай его туда. Выведи мне на экран, – попросил Петр.

Дрон плыл среди коралловых рифов. Удивительно красиво. Глубина не большая и света было достаточно. Многообразие подводный флоры и фауны радовало глаз. У подводного рифа сверкал кусок МКС. Дрон обогнул его. Ничего примечательного, развороченный металл. Просканировал.

– Судя по данным там тело человека внутри, – сообщил ИИ.

– Дрон с манипулятором есть поблизости? Давай, сделай захват и притащи к нам, – скомандовал Петр.

– Зачем? Признаков жизни нет.

– Может быть кома или летаргический сон. Вдруг жив? Поэтому проверим, – сухо ответил Петр, – связь с рубкой.

На экране появилось лицо отца.

– Что случилось?

– Папа, я космонавта нашел в океане. С МКС. Скоро будет у нас. Как так вышло, что за ним не отправили дрона? Я нашел координаты в твоих бумагах.

– В отчете ИИ было указано, что нет признаков жизни… Но ты прав, проверим.

 

Темнота отступила. Забрезжил слабый свет. Потом ярче. Надежда открыла глаза и увидела над собой знакомое лицо того парня, с причала. Только чуть старше, взрослее лет на шесть.

– Жива? Она жива! – закричал Петр, – как вы?

– Надежда. Жива, – тихо сказала она и слабо улыбнулась.