Поиск

Расплывчатый туман на экранах наружного наблюдения сменился режущей глаз чернотой космоса. Где-то вдалеке, словно призрачные маяки из прошлого, проступили зелёные, красные, белые и жёлтые изумруды звёзд. Кольца из экзотической материи, вращающиеся вокруг носа и кормы корабля, замедлили своё движение, пока не исчезли полностью. Они унесли с собой пузырь Алькубьерре из деформированного пространства, внутри которого малый разведчик Ордена Веры «Эксодус» на сверсхсветовой скорости вышел за пределы освоенного пространства.

«Эксодус» был единственным кораблём со Старой Земли, прорвавшим блокаду, установленную властями Прогрессивно-Технологической цивилизации.
Весь экипаж собрался на командном мостике: изящная черноволосая Учёная, она же Астрогатор и Инженер, белокурый массивный Пилот, кряжистый рыжеволосый Хранитель, по совместительству Капитан. Три маленьких человека на необъятных просторах космоса в поисках Земли Обетованной – мира, благодаря которому раздираемое внутренними проблемами человечество сможет обрести новое начало и навсегда избавится от гнёта Прогрессивных.

Детекторы возвестили о появлении тяжёлого звездолёта, вслед за "Эксодусом» сбрасывающего сверхсветовую скорость. За считанные секунды корабль материализовался на экранах.

– Крейсер Прогрессивной цивилизации класса Волна, расстояние пять тысяч километров, готовится к атаке, – хладнокровно доложила Учёная. – Хотела бы я знать, как они взяли наш след.

Боевой корабль, как неумолимый исполин, непреклонно надвигался на сорокаметровый «Эксодус», с каждой секундой пожирая десятки километров пространства. Военный звездолёт был уже так близко, что не требовалось особого увеличения, чтобы различить детали его хищного сигарообразного корпуса: оружейные башни, посадочные площадки для космических катеров и похожие на плавники маршевые двигатели. Он был величественен, высокомерен и пугающ. Направленные на хрупкую скорлупку разведывательного корабля, пушки и торпедные аппараты крейсера, как безжалостные иглы, пронизывали пустоту космоса.

«Сдавайтесь. Сопротивление бесполезно. Мы не хотим ненужного кровопролития. Немедленно отключите защитные экраны и подготовьте шлюз для пристыковки катера», – раздалось из коммуникатора внешней связи.

– Отрицательная эннннергия на трёх пппроцентах. Ссверхсветовой ппрыжок невозможен, – констатировал Пилот. Когда он начинал волноваться, на него находило лёгкое заикание. – Мммы как на ладони.

– Это всё из-за вас с вашей верой, – вдруг с яростью выкрикнула обычно сдержанная и дисциплинированная Учёная, обращаясь к Хранителю. Его застывший взгляд был направлен туда, где согласно Постновейшему Писанию должна была находиться планета, считающаяся главной надеждой человечества.

– Я с самого начала говорила, что в этом секторе ничего нет. Ничего, кроме пары атомов водорода на кубический сантиметр пространства. Никакой Земли Обетованной, никакого Нового Эдема.
Руки Учёной описали в воздухе круг, видимо, символизируя почти абсолютную пустоту.
– Но вы же хотели обязательно сюда. Что теперь?

Её ухоженный палец, возмущенно подрагивая, обвиняюще уперся в изображение крейсера, громада которого занимала уже почти весь экран, затеняя зыбкое мерцание давно умерших светил.

«Эксодус» встряхнуло так, что только ремни безопасности не дали членам экипажа врезаться в потолок. Серия мощных ударов обрушилась на корабль, на давая времени на передышку.

Штатное освещение отключилось, переборки между отсеками молниеносно закрылись, обшивка гудела, грозясь сжаться в гармошку.

– Торпеды с близкой дистанции. Знают своё дело, стервецы», – выругался про себя Пилот. – «Хотят, чтобы мы истратили оставшуюся энергию на защиту, а потом возмут на абордаж, чтобы трансформиривать в себе подобных роботов».

В тускло-красном свете аварийного освещения фигуры космонавтов в лёгких, облегающих тела скафандрах напоминали древние мумии. Люди, время которых уже прошло.

Резкий звуковой сигнал и мигающее на дисплеях предупреждение возвестили о полном отключении энергетического защитного поля, экранирующего корабль от разрывов торпед.

«Эксодус» ещё раз тряхнуло, но на этот раз не жёстко, а мягко, аккуратно. Тягово-контрольный луч из нежного света протянулся от крейсера к кораблю землян, с каждым мгновением расширясь и наливаясь оранжевой краской.

– Я не дддам сделать из себя робота, – сказал Пилот. – Их ру-рубка у меня под прицелом. Если ударить в упор из лазерной пушки, то даже с её малой мощностью можно поразить ко-командный мостик.

– Это ничего не даст. Защитное поле нейтрализует лазер. В лучшем случае, мы повредим их обшивку, ­– возразила Учёная.

– По крайней мере, умрём как люди, – ответил Пилот. Его икота вдруг прошла.

– Какой пафос. Жаль только, что бездушные «железяки» этого не оценят, – с издёвкой парировала Учёная.

– «Может действительно поступить в последний раз как греховный, но полноценный человек?» – промелькнула шальная мысль в голове Пилота. Его взгляд сначала скользнул по бластеру, прикреплённому к боковой стенке кресла, а затем по стройной фигуре сидевшей от него справа девушки, её упрямому вздёрнутому носику, высоким скулам, вьющимся волосам. – «Сначала застрелить одержимого Хранителя-Капитана, а потом показать этой зазнайке Учёной, в чём заключаются преимущества мужчины перед роботом».

Несмотря на серьёзность ситуации, Пилот не смог отказать себе в удовольствии прокрутить пикантную сцену через мысленное кино.

Не дожидаясь команды, он активировал систему управления огнём. Там, где лазерный луч встретился с защитным полем крейсера Прогрессивных, вспыхнуло слабое голубое пламя, не причинив боевому кораблю ровно никакого вреда. Учёная оказалось как всегда права.

Коммуникатор внешней связи взорвался призывным криком: «Прекратить сопротивление. Сдавайтесь или будете уничтожены».

Хранитель Веры очнулся от оцепенения и рявкнул:

– Отставить разговоры! До координат чудес всего три тысячи километров. Писание заблуждаться не может! Пилот, переключить конвертор отрицательной энергии на маршевые двигатели. Остатков энергии должно хватить, чтобы стряхнуть тяговый луч и ускориться с нуля быстрее, чем крейсер. Той минуты, которую мы выиграем, будет достаточно.

– Но ведь даже детекторы показали, что там ничего нет, – попыталась возразить Учёная, нервно ёрзая в своём эгрономическом кресле.

– Будем верить и нам воздастся!

«Эксодус» на последнем импульсе устремился к точке назначения. Как и предсказывала Учёная, координаты чудес оказались координатами ничего. Ничего, кроме чёрной пустоты, испещрённой маленькими искрящимися огоньками далёких звёзд. Где-то позади, в той точке, в которой они только что дрейфовали, мощный лазерный разряд из орудия главного калибра крейсера разорвал пространство. Сейчас последует второй, и на этот раз он достигнет цели.

Учёная уставилась на экран, как будто пытаясь слиться с космосом и таким образом найти убежище в вечности. Хранитель Веры шевелил губами, читая молитву, а может, проклиная главу Ордена, который его сюда послал.

Пилот закрыл глаза, ожидая неизбежного. Ему очень захотелось перед концом хотя бы на секунду увидеть планету, ради которой они преодолели миллионы парсеков пространства.
Крик удивления, изданный Учёной, вернул его в реальность. На месте космического вакуума на экранах стремительно рос серо-голубой шар взявшейся из ниоткуда планеты. Хранитель не мог оторвать завороженного взгляда от изображения, на его лице играла блаженная улыбка путника, увидевшего фату моргану живительного колодца в пустыне.
– Земля! Земля!

Большая часть планеты была покрыта водой. Посреди гигантского океана, как бесформенная грязно-серая клякса с разорванными краями, вырисовывались очертания материка.

«Предварительный анализ: Экзопланета класса "Планета-Океан". Радиус – 1,2 радиуса Земли, масса – 1,45 массы Земли. Доля водной поверхности 90%. Глубина океана до 30 километ.... ». –монотонный голос анализатора утонул в пронзительном рёве сирены тревоги: «Разгерметизация третьего, шестого и десятого отсеков. Разгерметизация третьего, шестого и десятого отсеков. Разгерметизация третьего, шестого и десятого отсеков».

«Эксодус», не замедляясь, вошёл в верхние слои атмосферы и сгорая, неконтролируемо падал в океан. Перегрузка вдавила людей в кресла, температура в центральном посту за считанные секунды выросла на двадцать градусов. Один за другим гасли экраны наружного наблюдения, отключались системы охлаждения, выходили из строя приборы управления. Каким-то чудом Пилоту удалось дотянуть до кромки побережья, стабилизировать и посадить корабль.

Гробовое молчание в кабине нарушил голос вновь включившегося анализатора: «Состав атмосферы на 99,97% идентичен с земной. Сила притяжения на 97,93% идентична с земной. Темература воздуха 19,8 градусов по шкале Цельсия».

– Возможно, мы даже сможем выжить на этой планете, – нервно усмехнулась Учёная.

Люк корабля с натужным скрипом отъехал в сторону. В скафандрах, но не надевая шлемов, космонавты ступили на поверхность незнакомого мира.

Звездолёт лежал на каменной, до линии горизонта абсолютно пустынной равнине в нескольких сотнях метров от берега океана. Весь мир, казалось, был окрашен в один-единственный цвет – серый, разнообразие которого заключалось лишь в его различных оттенках. Грязно-серые волны, светло-серая равнина, серо-стальное небо.

Пробив густой покров высоколетящих облаков, по небу кометой чиркнул раскалённый болид. Крейсер Прогрессивной цивилизации, не успевший изменить курс, явно тоже испытывал сложности с контролируемым приземлением.

– Как назовём планету? – спросила Учёная.

– Земля Обетованная, конечно, – не колебаясь, ответил Хранитель. – Разве можно иначе?

Сквозь покров облаков проступил слабый луч также из ниоткуда возникшевого местного солнца, как будто приветствуя странников.

Даже визуального осмотра было достаточно, чтобы понять, что корабль больше никогда не поднимется с поверхности планеты. В расплавленной обшивке машинного отсека зияли многочисленные дыры, каждая размером с футбольный мяч. Искорёженные инжекторы варп-двигателя Алькубьерре-Уайта, прежде могущественного настолько, чтобы перемещать звездолёт за секунды на десятки парсеков, теперь беспорядочно торчали в разные стороны, как беспомощные руки. Изломанные, они взывали к справедливости.

Общивка на уровне жилого отсека отсутствовала, а сами помещения своей пустотой демонстрировали абсолютное равнодушие к дальнейшей судьбе космонавтов. Их содержимое, в том числе синтезатор пищи и питьевой воды, или точнее то, что от него осталось, сейчас украшало орбиту в качестве первого искусственного спутника Земли Обетованной.

Пилот запустил разведывательные беспилотники.

Час за часом экран пульта дистационного управления показывал один и тот же однообразный ландшафт. Бескрайняя глина и камень в одном направлении. Безбрежная вода в другом.

– В радиусе двух тысяч километров ничего нет. Вообще ничего. Кроме крейсера Прогрессивных, совершившего аварйную посадку в тридцати километрах к северу, – доложил Пилот после завершения разведки.
По просьбе Хранителя он ещё раз проиграл запись с изображением крейсера. Огромный серый корпус, как туша гигантского кита, выброшенного на берег, лежал на скалистом мысе, который выдавался далеко в океан. Один из двигателей валялся неподалёку. На сверхпрочном корпусе зияла огромная выбоина. Вокруг звездолёта суетились фигуры гуманоидов в чёрной униформе, очень похожие на человеческие.
– Биосканер не обнаружил никаких следов планетарной биологической жизни. Земля, вода и воздух в искомом радиусе абсолютно стерильны. Отсутствуют даже аминокислоты. И это несмотря на то, что в таких землеподобных условиях с высокой вероятностью должна была зародиться хоть какая-то жизнь. Похоже, эта планета попросту девственна. Как такое может быть? – внесла свою лепту Учёная.

Прищурившись, Пилот посмотрел на девушку и усмехнулся.

– Всё подвластно высшему плану, в который, очевидно, не все способны верить. «В начале сотворил Бог небо и землю. Земля была безлика и пуста, тьма была над бездной, и Дух Божий парил над водами». Наистарейшее Писание, Первая Книга Бытия, – ответил Хранитель.

– Верить могут только те, кто может это себе по-по-зволить. НЗ хватит только на три дня. Скоро нам нечего будет жрать. Сейчас Прогрессивные слишком заняты своим повреждённым кораблём, но это только вопрос времени, пока они пр-придут за нами. Чтобы выжить, надо, пока они уязвимы, нанести пре-превентивный удар, уничтожить роботов и завл-владеть их синтезатором пищи, если, конечно, он исправен, – вмешался в дискуссию Пилот. Он опять начал заикаться.

– Нет, никакого насилия. Земля Обетованная – она не потому Обетованная, что человечество сюда переселится, чтобы наслаждаться медовыми реками, текущими в изобилии, а потому что она прообраз других миров. Как пойдёт здесь, так будет и на Старой Земле, – отрезал Хранитель.

– «И родиться на Земле Обетованной, самой красивой из Земель, новая правда, и растечётся она по сердцам мечущихся, и завоюет она умы их, и будет так на веки вечные». Шестое Пророчество Святого Гондорфа, третья книга Постновейшего Писания, глава пятая, строфа сорок третья, – Хранитель напыщился, как семинарист, которому наконец позволили прочитать любимую молитву.

– Антинаучная чепуха. Если этот суррогат мира и есть наикрасивейшая из Земель, то какое будущее тогда ждёт человечество? – ехидно заметила Учёная.

Пилот утвердительно кивнул белобрысой головой. Это был единственный раз, когда он по-настоящему разделял мнение Учёной.

Хранитель нахмурился. Ему не понравились бунтарские тенденции в словах подчинённой.

– Как вообще ещё можно верить в предсказания Гондорфа, напророчившего координаты этой пустышки? Предлагаю другой вариант. Мы сдаёмся и становимся полноправными членами Прогрессивной Цивилизации. Трансформация не сделает из нас ни зомби, ни роботов. Нам всего лишь расширят когнитивные способности и изменят некоторые эмоциональные параметры. Да, нас подключат к коллективному разуму, но при этом сохранят индивидуальность. Мы больше не будем испытывать определённых эмоций, таких как гнев, ненависть, зависть, но что в этом плохого? – продолжала Учёная.

– А заодно, Прогрессивные потеряли ещё и то, что делает людей людьми: веру, надежду, любовь. Они им просто больше не нужны, – возразил Хранитель Веры. – Нет, это не обсуждается. Мы прилетели сюда не для того, чтобы сдать человечество Прогрессивным.

Пилот точно не понял, что имеет ввиду Хранитель, но перед его глазами встали три симпатичные девчонки с такими же именами, его бывшие сокурсницы. Он хотел любви, а пришлось верить и надеяться.

– Ведь не зря же их цивилизация называется Прогрессивной. Больше нет войн, собственнических и идеологических конфликтов, а есть мир, братство и эмпатия. Прогрессивные всячески избегают насилия и прибегают к нему только тогда, когда нет другого выхода. И дают населению Старой Земли свободу жить по своему усмотрению, трансформируя только тех, кто покидает пределы планеты. По сути, их цивилизация лучше нашей, – продолжала настаивать Учёная.

– На Старой Земле тебя за такие крамольные мысли давно бы отдали под суд Инквизиции. И не думай, что он не дотянется до Земли Обетованной. Прогрессивные – это не благодетели, а отщепенцы, которым после Межпланетной Атомной Войны взбрело в голову увидеть корень зла в неправильности человеческой природы. Которым захотелось предотвратить будущие войны, видоизменив эмоциональную конституцию и физические способности человека путём генной инженерии и технических средств, создав идеальную расу. Которые лишили себя духовности, постановив, что ограниченный человеческий разум мудрее божественного замысла, а технические возможности надёжнее проведения. Которые заперли всех несогласных на Старой Земле, чтобы якобы предотвратить распространение вируса войны по всей Галактике, а на самом деле, чтобы попросту контролировать своих конкурентов. И при каждой удобной возможности превращать людей в себе подобных, невзирая на их волю.

– Так что делать то будем? – спросил Пилот, которому надоел философский диспут.

– Пока мы не будем предпринимать ничего. Вера и Писание покажут нам путь, – принял окончательное решение Хранитель.

 

***

Наступила ночь, первая ночь на новой планете. Абсолютная тишина расстилалась над землёй словно покрывало. Казалось, даже молекулы воздуха приостановили своё беспорядочное движение.

Хранитель прикорнул в капитанском кресле в рубке. Пилот, взяв чудом уцелевший при посадке флайер, отправился под покровом ночи в дальнюю разведку. Учёная молча смотрела в кромешную мглу, туда, где плескался океан, и вслушивалась в шёпот набегающих на берег волн. Так одиноко и одновременно так хорошо она себя не чувствовала ещё никогда. Мерный шум прибоя растворял панцирь отчуждения, сковавший её душу за месяцы погони за Землёй Обетованной в компании недалёкого Пилота, которого выбрали только благодаря его выдающимся лётным навыкам, и фанатичного, замкнутого Хранителя.

Рукотворный, напоминающий зуммер, звук наложился на убаюкивающий плеск волн. Учёная вынырнула из своих мечтаний и пошла на звук садящегося флайера.

Машина стояла на земле с приглушёнными двигателями, готовая к продолжению полёта. Её прожектора, настроенные на минимальную мощность, вырывали из плена темноты небольшую полоску земли.

Пилот не спеша выбрался из флайера. Подняв с земли заранее подготовленные резервные батареи для лазерной пушки, составлящей основное вооружение машины, он направился к шахте оружейного отсека. Несмотря на расстояние в несколько метров, Учёная почувствовала резкий запах озона, исходящего от пушечного ствола.

Девушка достала из кобуры бластер, сняла его с предохранителя и шагнула на свет.

– Где ты был?

Пилот, обычно избегающий смотреть людям в глаза, в этот раз не отвёл взгляд. Его грудь распрямилась, придавая его и без того немаленькой фигуре пару сантиметров дополнительного роста, движения стали жёсткими, чеканными.

– Я был на вечеринке с фейерверком, классно повеселился.

– Ты навестил Прогрессивных?

– Не знаю, что у них там произошло при посадке, но они разбили лагерь под открытым небом, да и системы защиты не работают. Не мог не воспользоваться возможностью. Сейчас полечу и добью остаток. Хочешь со мной?

– Подними руки вверх и отойди от флайера, – негромко, но твёрдо сказала Учёная.

– Да ладно, полетели вместе. Тебе понравится. Классное ощущение воткнуть тем, перед кем ты обычно вынужден пресмыкаться.

– Я вижу, что рейд пошёл тебе на пользу – ты перестал заикаться. Но это тоже были люди. Пусть модифицированные, но люди. Которые, к тому же, не представляли непосредственной опасности.

– На одну секунду я так и подумал, глядя через прицел на их беспорядочные метания. Но нет, роботы – они навсегда роботы. Тот, кто размножается исключительно через пробирку, – робот. Тот, кто не знает, как хотеть женщину, – робот.

Разряд плазмы, выпущенный из бластера, ударил у его ног, оплавив камень.

– Ты не убьешь, – с презрением сказал Пилот. – Ты такая же, как они. Имеете власть, но хотите изменить, исправить, приобщить. Нет, врага надо не перевоспитывать, а уничтожать.

Он медленно подошёл к девушке. Рука с бластером опустилась. Пилот как минимум на голову возвышался на Учёной, с чувством превосходства буравя её взглядом. Он вытащил оружие из разжавшихся пальцев Учёной и откинул его в сторону.

– Слабачка, – процедил Пилот.

Учёная развернулась и побежала к кораблю, громко зовя Хранителя Веры. По нарастающему шуму волн она поняла, что ошиблась направлением. Учёная остановилась на кромке прибоя и развернулась к преследовавшему её по пятам Пилоту.

– Ты, конечно, же знаешь, что за геройские поступки полагается хоть небольшое, но вознаграждение, – вызывающе произнёс он.

Пилот не хотел причинять Учёной зла. Он желал хоть немного расплатиться за то расстояние, на котором она держала его все месяцы совместной одиссеи, её ауру недосягаемости, интеллектуального и человеческого превосходства, вызывающее в нём чувство неполноценности.

– Не надо, – тихо попросила Учёная. В свете восшедшей луны лицо девушки исказила гримаса боли, как будто ей дали пощёчину. Она отступила на шаг назад, её губы нервно задёргались.

Это был первый раз, когда Учёная его о чём-то просила или показывала слабину. Чувство превосходства опьянило молодого мужчину. Близость молодого, манящего тела, бывшего столько месяцев недоступным, сводила с ума.

– Сними форму, быстро, – Пилот ужаснулся жестокости своего тона, словно Учёная была его клятым врагом, а внутри него сидел какой-то совершенно другой, незнакомый ему человек.

Учёная застыла на месте, ища путь к бегству.

Он направил бластер на девушку.

Тогда она подчинилась. Сначала на землю упал скафандр, за ним последовал комбинезон.

Лишившись воображаемой брони из униформы, Учёная превратилась в обыкновенную красивую девушку, беззащитную, одинокую и потерянную. Она дрожала то ли от холода, то ли от унижения. На мгновение Пилоту захотелось нежно, по-братски приобнять и успокоить Учёную, отыграть всё обратно и навсегда стереть из её и своей памяти то, что произошло.

Нежная мраморно-белая кожа, пересекающаяся красными полосками топа и трусиков, тускло отсвечивала в бледном лунном свете.

– Дальше я сам, – Пилоту было стыдно, но он ничего не мог поделать с собой. Осиная талия, стройные бедра, идеального размера груди пробудили в нём острое желание обладать и всколыхнули щемящие воспоминания о всех тех девушках, которые отвергли его. Пилоту отбросил бластер в волны и сделал шаг по направлению к Учёной. Избегая смотреть ему в лицо, она, защищаясь, выставила вперёд руки. Он попытался поцеловать её – она оттолкнула его. Пилот упал, ушибив спину. Но боль не отрезвила его, а вызвала вспышку ярости, которая, казалось, утроила его силу. Вскочив на ноги, он бросился к Учёной.

– Образумься!

Коренастая фигура вынырнула из темноты, руки Хранителя обхватили Пилота сзади, не давая ему обрушиться на девушку. Резким ударом локтей Пилот сбросил захват, развернулся к Хранителю и сильно толкнул его в грудь. Потеряв равновесие, тот спиной упал на глиняный грунт. Он ещё успел выхватить бластер, прежде чем Пилот навалился на него, выбив из рук оружие и нанося беспорядочные удары, выплёскивая всю ту злость, которая предназначились девушке. Учёная подбежала к катающимся по земле мужчинам. Подхватив валяющийся бластер, она ударила его рукояткой по затылку Пилота. Оттолкнув в сторону обмякшее тело, девушка помогла Хранителю встать на ноги. Она благодарно и заботливо дотронулась до его лица.

– Всё нормально, – сказал он, ощупывая в порядке ли рёбра.

Очнувшегося Пилота седировали инъекцией транвилизатора из индивидуального пакета Хранителя. Пока Хранитель ходил к «Эксодусу» за небольшой грузовой антигравитационной платформой, чтобы перевезти Пилота, Учёная подобрала свой скафандр и комбинезон и оделась. Она вернулась на место посадки флайера, выключила двигатели машины и безуспешно попыталась найти свой бластер. Затем она рассказала Хранителю о резне, которую учинил Пилот. Хранитель молча принял рассказ к сведению.

 

***

После того, как Пилот был перевезён на корабль, Учёная и Хранитель пешком возвратились на берег.

Они уселись плечом к плечу у кромки воды, два вынужденных союзника перед лицом неизвестности. Полумесяц луны накинул на океан эфемерную парчу золотого света.

– Совсем, как на Старой Земле, – с болью ностальгии в голосе прошептала Учёная.

– Это правда, что Хранители Веры обязаны всю жизнь соблюдать целибат? – вдруг спросила она.

Хранитель удивлённо посмотрел на девушку.

– Да. Хотя нет, не совсем. После наступления совершеннолетия нам разрешено созидательное, одухотворённое слияние исключительно на Земле Обетованной. Как только один из членов Ордена его совершит и таким образом выполнит нашу миссию, обет целибата будет отменён для всех Хранителей навсегда.

– Как всё сложно...

– Мало найти Землю Обетованную. Не менее важно дать ей правильное начало. В созидательное слияние, мы вложим всю ту нерастрачённую плотскую и духовную любовь, которую накапливаем в течение жизни, и всю жажду счастья, которое нам не довелось испытать. Они разольются с Земли Обетованной по живым мирам. Как по любви рождается ребёнок с чистой душой, так и этим актом зародится чистый добрый мир, пронизанный любовью, новый золотой век, эпоха добродетели. Прекратятся междусобные конфликты на Старой Земле, уйдёт ненависть. Прогрессивные перестанут видеть в нас угрозу и опять обретут человечность.

– То есть, Земля Обетованная – это своего рода начало начал, гигантский полигон, который потенцирует и усиливает то, что на нём происходит, проецируя это на остальные миры и прошивая их по своему подобию? Кнопка перезагрузки вселенского масштаба?

– Да, Земля Обетованная незримыми нитями связана со всеми живыми мирами во Вселенной.

– Ерунда какая-то. От того, какой у вас будет секс, зависит судьба Вселенной? Я единственная женщина на борту, и, как понимаю, предусмотрена для этого судьбоносного действа. Или пол не важен, и Пилот бы тоже подошёл? А если я откажусь? Будете меня брать силой, как он? А если характер у меня злой, скверный? Или вы не такой добрый, каким хотели бы быть? И так должен зародиться чистый, новый мир? – возмутилась Учёная.

– Нет, нет, – поспешно замотал головой Хранитель. – Пилот совсем не подходит. Когда тебя выбирали для этого полёта, была учтёна и твоя пригодность для созидательного слияния. Эээ, были определённые объективные показатели. Твой настрой в момент слияния большой роли не играет. Важен только настрой истинно верующего, то есть меня, потому что никто, кроме Хранителей не способен установить эффективную ментальную связь с Землёй Обетованной.

– Так знайте, самое позднее, когда я в первый раз увидела вас и Пилота, я ушла во внутренний монастырь, прошла обряд пострижения, и теперь являюсь самым незаинтересованным существом в Галактике, – фыркнула девушка. – Даже ради спасения мира я бы не...

Продолжить она не смогла. Канонада грома ударила по барабанным перепонкам, яркий зизгаг молнии прорезал небо, окунув водные просторы в неестественное, призрачное сияние.

Хранитель и Учёная сидели плечом к плечу у кромки воды и смотрели на разворащивающееся перед их глазами феерическое представление со вспышками ярчайшего света, чередующегося с кромешной тьмой. Казалось, океан обрёл дыхание и сбросил мантию серой стерильной массы, на недолгое время показав свою истинную первозданную сущность, открывающуюся лишь немногим.

– Скажите, ведь никакой Земли Обетованной нет, верно? – спросила Учёная, когда гроза закончилась. – Мы её попросту не достойны. А историю про целибат вы красивую придумали, я в неё почти поверила.

Хранитель ничего не ответил.

– Поиск Земли Обетованной необходим только для того, чтобы дать людям надежду. Иначе они решат, что путь Прогрессивных лучше, и ваш Орден потеряет власть, – устало констатировала Учёная.

Хранитель слабо возразил:
– Но ты же сама была свидетелем чудесного появления планеты.

– Невидимый для детекторов червячный переход, в который мы провалились, чтобы на выходе оказаться на этом куске камня с водой. Крайне маловероятно, но возможно. Так что, вам придётся обходиться без слияния ещё очень долго.

Хранитель вновь промолчал. С безучастным видом он отвернулся и проверил сводку новостей на гаджете, функционирующим по принципу квантовой запутанности и обеспечивающим мгновенную одностороннюю связь с Землёй. Лицо Хранителя окаменело.
– За последние семь стандарночасов серия цунами опустошила побережье Юго-Восточной Азии. Миллионы погибших и пропавших без вести. Южно-Латинский сектор неожиданно объявил войну Великоболивийской конфедерации. Боевые действия в Южной Галии достигли пика интенсивности, – сказал он. – Опять случайность?

Он передал коммуникатор девушке. Трёхмерные изображения руин разбомбленных городов и груд обломков, оставленных после себя волной; разбросанные повсюду трупы и удивительно спокойные лица жертв заставили Учёную содрогнуться.

– Да. Цунами в этом регионе не в первый раз. Хотя и не такие опустошительные. Война между сектором и конфедерацией давно уже витала в воздухе, а бои в Южной Галлии шли и так по нарастающей, – ответила она прерывающимся голосом.

Остаток ночи они провели в полном молчании, наблюдая тихое прощание таящей луны.

***

Золотисто-розовым сиянием зарделся рассвет.

За час, прошедший между заходом луны и восходом солнца, примерно в полукилометре от берега из океана вырос остров. Хаотично разбросанные циклопические монолиты покрывали его поверхность, как будто архитектор с извращённой фантазией собрался строить гигантский дворец для правителя мира, находящегося за границами человеческого понимания, по ту сторону добра и зла. Огромные каменные блоки лежали друг на друге, пересекаясь в психоделическом порядке, словно ожидая момента, когда строитель вернётся и завершит начатое. Форма многих из них противоречила здравому смыслу: весящие тысячи тонн глыбы были изогнуты, выгнуты или вычурно спелтены, словно таинственный волшебник превратил кующееся железо в камень. Местами на гранях даже невооружённым взглядом были видны непонятные структуры, напоминающие застывших уродливых пауков с полураздавленными телами и раскинутыми лапами. Две серые стелы пронизывали небо, неведомым образом сохраняя равновесие. Посередине острова возвышалось похожее на трон каменное образование, по высоте раза в полтора превышающее длину «Эксодуса».
Чувство отвращения и необьяснимого архаического ужаса нахлынули на Учёную. Ей непроизвольно вспомнились произведения знаменитого писателя Технологического Средневековья Лавкрафта, которыми она зачитывалась будучи студенткой.
«Ни тектонической активностью, ни аплитудой прилива появление острова не объяснить -– землятресение мы бы почувствовали; прилив не был таким большим, чтобы скрыть монолиты полностью», – подумала она. – «Откуда тогда этот остров?»

Учёная перевела взгляд на белые гребни волн. Только сейчас она заметила множество точек, плавно дрейфующих в сторону берега мимо острова. Они увеличивались в размерах, на глазах перевращаясь в безжизненные тела в чёрных комбинезонах космофлота Прогрессивной цивилизации. Их было не меньше двух сотен. Видимо, Прогрессивные, не имея другой возможности похоронить погибших, предали их океану.

Учёная зашла по пояс в воду.

Индивидуальный анализатор, закреплённый на правом рукаве скафандра, показал изменение структуры воды при сохранении её химического состава. Структура кластеров воды приняла «искореженную», неправильную форму, казалось, что отдельные молекулы больше не желали подчиняться единому гармоничному порядку. Прибор преобразил визуальное изображение в звуковой эквивалент. От грохота тяжёлого рока Учёная вздрогнула.

Одно из тел вынесло прямо на неё. Это была девушка лет восемнадцати, ещё кадет. Золотистые длинные волосы, умело сплетённые в косичку; изящные, спроектированные искусным генетическим дизайнером черты лица; четырёхфаланговые пальцы; шелковистая огнеупорная кожа. Но и она не смогла спасти девчушку от лазерного луча, разворотившего нижнюю часть тела. Светло-голубые глаза с тонкими продолговатыми зрачками вперились в небо, не веря, что этот мир впредь будет жить без неё; на губах застыла лёгкая улыбка, будто приветствуя новый день. Учёная бережно прикоснулась к полупогруженной в воду руке, уже давно окоченевшей.

– Их преступление заключалось в том, что они хотели, чтобы мы стали такими же, как они, равными с ними. Сделать нас лучше, – сказала она. – Ни один ребёнок не появляется на свет для того, чтобы не прожить свою жизнь.

В её воображении всплыли лица детей, погибших на Старой Земле.

Слёзы Учёной капля за каплей падали в волны, унося с собой её боль и сожаление. Невидимые узы натянулись между человеком и океаном, сделав их на мгновение единым целом.

Сигнал тревоги, раздавшийся из анализатора, возвестил о появлении сложных форм биологической жизни в непосредственной близости.

Метрах в ста от берега из океана вынырнула полностью прозрачная головогрудь моллюска размером с трёхэтажный дом. Две пары глаз – одна стационарная, другая на кончике телескопических отростков, сканировали окрестности в поисках добычи. С уродливых наростов, громоздившихся возле пасти, стекали мутные потоки вязкой слизи.

Учёная молниеносно выскочила из воды.

Длинные, гибкие щупальца стремительно вылетели из пасти монстра и крепко обвив несколько тел Прогрессивных, затолкали их в пищевод. Сквозь просвечивающие стенки желудка перед Учёной и Хранителем открылось зрелище переваривания проглочённой добычи, как на конвейере пропущенной через ряды толстых и длинных волосьев, выделяющих желудочную кислоту. С отвращением они наблюдали, как Прогрессивные быстро растворялись, не оставляя после себя ничего, кроме усиленных скелетов. Рука Учёной инстинктивно легла на пустую кобуру бластера.
Несколько минут моллюск плавал без особой цели, видимо, наслаждаясь обильной трапезой. Его пасть раскрылась, выпуская наружу поток желеподоподной массы с останками космонавтов. Громкий хлопок отрыжки сотряс воздух, едкий запах аммиака донёсся до берега. Сделав своё дело, чудовище нырнуло, скрывшись в пучине.
Встревоженные шумом, над островом взвились тучи крылатых тварей, напоминающих доисторических птеродактилей, с продолговатыми головами, длинными шеями, кожистыми крыльями и острыми метровыми клювами. Кругами они начали парить вокруг острова.

Учёную пробил холодный пот.

– Происходит невероятное. Океан меняется на глазах и я не могу это объяснить,– крикнула она Хранителю. – Если предположить, что эта планета действительно мифическая Земля Обетованная: что говорит Старейшее Писание о сотворении мира?

– Бог сказал: «Да наполнится вода живностью, и да полетят над землей по небосводу птицы». Бог создал огромных морских чудищ, разные виды движущейся живности, кишащей в воде, и разные виды крылатых птиц. И увидел Бог, что это хорошо. Бог благословил их и сказал: «Плодитесь и размножайтесь, наполняйте воды в морях, и пусть птицы множатся на земле», – процитировал по памяти Хранитель.

Гладь океана вблизи острова забурлила, выплёвывая фонтаны крови и остатки разорванного на куски гигантского моллюска. Птеродактили набросились на кувыркающиеся в воздухе ошмётки. Те, кому ничего не досталось, неистово дрались со своими сородичами, калеча их тела. Их как будто обуяла жажда убийства. Израненные существа падали в океан, своей кровью придавая волнам сюрреалистичный багровый оттенок.
Над водой возникли три измазанных кровью зубастые пасти, каждая размером с взрослого человека. Шестью глазами мифическая гидра пристально пялились на Учёную и Хранителя. Развернувшись, она поплыла в сторону острова.

– Если так зарождается новый мир, то, боюсь, он будет гораздо хуже предыдущего, – выдохнула Учёная. – Океан может быть по своей природе злым?

– Океан не может быть ни добрым, ни злым. Только существа, обладающие душой и сознанием, созданные по подобию Бога, то есть мы, люди, могут наделять что-то значением.

– Что вы сказали? – воскликнула Учёная. – Наш взгляд на вещи и соприкосновение с ними определяют их сущность? Ну конечно же! Тогда это обьясняет всё. Квантовая физика и биоцентризм!

– Поясни. От пророчеств до квантовой физики примерно столько же, сколько от амёбы до алгебры.

– Всё очень просто! Согласно биоцентризму биологическая жизнь и сознание формируют материальную реальность и Вселенную, а не наоборот. Сама по себе, «материя» пребывает в неопределенном вероятностном состоянии. Только благодаря воздействию сознания объект принимает из бесконечного множества различных возможностей конкретную материальную форму. Что, если координаты чудес из пророчества Гондорфа описывают местоположение особых зон, в которых происходит прямая сцепка между законами квантового и макромира, а сознание непосредственно влияет на элементарные частицы и, таким образом, на всё происходящее вокруг, создавая сложные материальные объекты? Позволяет наши мысли стать явью. Ведь планета материализовалась только тогда, когда мы её страстно и искренне пожелали. Вы – потому что глубоко верили, я – потому что очень хотела жить. Что, если эта планета – одно из немногих мест во Вселенной, где человек наедине с творением?

Почувствовав себя в своей стихии, Учёная вошла в раж. Её воодушевление электризовало Хранителя. Невзначай он задался вопросом, выделяет ли женское тело в состоянии интеллектуального возбуждения на порядок больше феромонов, чем обычно.

Тем временем, гидра вылезла на берег и ловко цепляясь за выступы в камне когтями восьми многочленных лап вскарабкалась на «трон». Три её головы крепились на змеиных шеях, исходящих из паукообразного тела, которое замыкалось длинным хвостом с жалом на конце. Из середины туловища на более короткой шее возвышалась ещё одна голова цилиндрической формы с глазами под «козырьком» и мощными жвалами. Вальяжно устроившись на «троне», гидра-паук окинула изучающим взглядом окрестности, как полководец с удовлетворением осматривает завоёванные им земли. Уцелевшие птеродактели послушно опустились на камни у подножия.

– В свою очередь, теоретически, структура воды в состоянии воспринимать и сохранять огромные объемы информации, которую она может с помощью различных полей получать дистанционно, – продолжала Учёная, рассеяно наблюдая за монстром. – В зависимости от качества информации и духовного статуса человека её передающего, вода может обретать как созидающую, так и разрушающую силу. До сих пор на Старой Земле эта теория не считалась научно обоснованной, поскольку кластеры воды были очень недолговечными, чтобы сохранять информацию. Но на этой планете они устойчивы и, очевидно, могут менять свойства воды на других планетах.

Вода между островом и побережьем словно вскипела – тысячи крабоподобных за секунды вскарабкались на тела Прогрессивных и начали их пожирать, деловито орудуя многочисленными клешнями.
Но Хранителя это не интересовало – он жадно вслушивался в каждое слово Учёной.

– И если эта планета своего рода прототип живых миров, то можно предположить, что носители сознания, то есть, мы и Прогрессивные, являются тем божественным духом из Старейшего Писания, который создаст на этом небесном теле новый мир и предопределит дальнейшее развитие жизни во Вселенной. В то время, как океан выполняет роль ретранслятора, распространящего на квантовом уровне заданные ему установки на другие водосодержащие планеты.

– Ничего другого я от тебя не ожидал. Всё, как всегда, обьяснимо и логично. Наука позволила летать нам быстрее света. Но несмотря на это, даже сам святой Гондорф, который до принятия сана был одним из ведущих физиков, утверждал, что именно вера, а не бездушные формулы откроют перед человечеством дверь в золотой век, – возразил Хранитель. Несмотря на драматичность ситуации, он не мог позволить себе ни проиграть Учёной, ни сбавить накал интеллектуального напряжения. – А ещё святой Гондорф сказ...

Одна из голов гидры сделала резкий выпад в сторону спорящих, извергая синее пламя. Птеродактили вскинули головы, устремив свой взгляд в сторону материка, и расправили крылья. Не сговариваясь, люди развернулись и побежали к «Эксодусу».

На пути к звездолёту, там, где ещё недавно ничего не было, возвышалась небольшая роща.

Её сочный зелёный цвет контрастировал с унылым коричнево-грязным фоном равнины. С деревьев доносилось зачаровывающее пение птиц, листва манила своей свежестью.

Хранитель и Учёная остановились, не решаясь войти.

– Гоннндорф, Гоннндорф, – отдышавшись, передразнила Учёная Хранителя, ставя точку в их споре. – Вы можете прислушиваться к науке или нет, но, учитывая, что происходит, вам скоро придётся молиться другим богам. Двести лет назад Гондорф хотел свести науку и религию навсегда вместе, эмпирически доказав, что они описывают одни и те же явления, и что так называемые чудеса имеют конкретное научное объяснение. Почти уверена, что именно ваш Орден Веры заставил его отказаться от дальнейших исследований, чтобы не лишиться права на существование. И у Гондорфа не оставалось иного выхода, кроме как вступить в Орден, и зашифровать свои изыскания, в том числе координаты и описание этой планеты, в религиозных текстах.

Хранитель молча повернулся и зашёл в рощу.

– Стойте, это может оказаться ловушкой! – с ужасом закричала Учёная.

– Даже на этой планете должно ещё оставаться милосердие, – бросил ей через плечо Хранитель.

Помедлив, Учёная последовала за ним.

Индивидуальный анализатор показал наличие сьедобных плодов, как будто планета почувствовала, что у людей заканчивается провиант. В кустах рыскали маленькие вёрткие существа, похожие на полевых мышек. Уютная полянка с мягкой травой и родником из кристально-прозрачной воды располагала к расслабленному отдыху и приятной беседе.

Учёная откинула голову назад и закрыла глаза, вдыхая бодрящий воздух.

– Я могу понять кошмар за спиной – Пилот накачал этот мир жестокостью. Но откуда здесь эти райские кущи?

– Вы хотели эту рощу? – спросила она Хранителя.

Тот отрицательно покачал головой.

– Я оазиса умиротворённости тоже не заказывала. Единственное, что я хочу – это убить Пилота. Он положил своими поступками начало аду, который будет растиражирован по всей обитаемой Вселенной, – с яростью в голосе воскликнула Учёная.

Она вышла на равнину и решительным шагом направилась к кораблю.

– Постой! Ничего не потеряно, – вспыхнул надеждой Хранитель. – А что, если океан не просто транслирует мысли и чувства, а сейчас сам обретает разум? Никто из нас не желал ни этого райского леса, ни океана ада, но тем не менее, их кто-то создал. Что, если это не мы – божественный дух, а океан? А мы – всего лишь его наставники? Тогда ещё всё можно исправить.

Учёная замедлила движение. Хранитель понизил голос, вложив в него всё присущее ему искусство убеждения.
– Пилот не смог обуздать свою ненависть, заразив этот мир злом, и океан создал монстров. Проявив сострадание, ты показала противоположную сторону человеческой натуры и океан вознаградил нас рощей. Теперь он стоит перед выбором, по какому пути ему пойти. Если ты позволишь ненависти ослепить себя и убьёшь Пилота, то океан никогда не научится тому, что добро может восторжествовать над злом.

– А кто мы такие, чтобы с нашими противоречиями, недостатками и слабостями учить высший разум? Почему мы, а не Прогрессивные? Ведь они неоднократно доказали, что лучше нас.

– Потому что только грешные, подверженные соблазнам и искушению люди знают, как сделать осознанный и добровольный выбор между добром и злом. Помимо своей воли запрограмированные на «добродетель» Прогрессивные не могут научить ничему.

Ничего не ответив, Учёная ускорила шаг. Неподалеку от входного люка она подобрала кусок металлической трубы из валяющихся на земле обломков двигателя.

Связанный Пилот сидел на полу грузового отсека спиной к стенке. Угрожающе девушка надвинулась на бывшего коллегу. Кусок металла со свистом, описав дугу, рассёк воздух и оставил безобразную царапину на обшивке в считанных сантиметрах от головы Пилота. Учёная присела на корточки. Её глаза оказались на одном уровне с глазами мужчины.

– Ещё пару стандартночасов назад ты пытался наглядно показать мне, как надо пользоваться властью. Знаешь, что такое настоящая власть?

Пилот, ничего не говоря, смотрел на неё в упор. На этот раз Учёная не отвела взгляда.

– Обладать настоящей властью не значит в полной мере навязывать свою волю другим. Истинная власть – это умение оставаться человеком, несмотря на всесилие.

Распрямившись, девушка отбросила трубу в сторону и, не оглядываясь, вышла из отсека, оставив Пилота наедине с собой размышлять над сказанными ей словами.

Она схватила Хранителя за руку и потащила его в рощу.

– Что вы там говорили о созидающем сексе? В сексе рождается новый путь? Давайте попробуем. Доведём эксперимент до конца. Посмотрим, насколько комбинация моей жертвенности и вашей любви спасёт мир. Терять всё равно нечего.

Они легли на ковёр из пушистой травы на, похоже, единственной полянке на этой планете.

Он не мог насытиться ею. Она была уставший и изможденный, но ей было все равно. Он почувствовал боль в ушибленных рёбрах. Она желала всё забыть. Он не мог отвести взгляд от её лица, закрытых глаз, шрама в ухе, где когда-то были серёжки. Она хотела, чтобы он больше не отпускал её. Он мечтал навсегда остаться в её внутреннем мире. Она не могла понять, страдает ли она или наслаждается. Он жаждал нежности, тепла, поцелуев.

Когда всё закончилось, они ещё долго лежали на спине и смотрели на небо, в одночасье ставшее удивительно голубым.

Оба натянули комбинезоны и вышли на побережье океана.

Хранитель посмотрел на гаджет.

– Боевые действия в междоусобных войнах в Старой Галлии и Новоанглийской федерации прекратились. Солдаты просто сложили оружие и разошлись по домам. Южно-Латинский сектор и Великоболивийская конфедерация снова сели за стол переговоров. Полиция в первый раз в истории Североамериканской федерации не зафиксировала в течение нескольких часов подряд ни одного тяжкого преступления. Прогрессивные разрешили землянам создать базу и добывать полезные ископаемые на Луне.

– Это логично. Так как человеческое тело на 50-70% состоит из воды, то изменив её информационные структуры, можно изменить ход мыслей и образ действий как землян, так и Прогрессивных.

Учёная подошла к кромке океана. Анализатор показывал новые структуры воды. Неестественные беспорядочные кластеры исчезли, на голографическом дисплее их сменили гармоничные изображения упорядоченных кластерных структур правильной формы. Звуковой эквивалент напоминал музыку Бетховена. Или Моцарта – так хорошо Учёная в музыке не разбиралась. Главное, что мелодия звучала красиво и на все времена. Остров теперь тоже выглядел иначе. Половину его, как и прежде, загромождали циклопические каменные блоки. Но на другой половине глыбы были сложены в ровном геометрическом порядке и напоминали нежные снежинки. Гидра-паук пропала, от птеродактилей не осталось и следа, а в воде между островом и материком игриво резвились существа, напоминающие дельфинов.

– А мне понравилось, – сказала Учёная. – С учётом того, что натворил Пилот, нам понадобится повторить слияние ещё раз пять, чтобы бесповоротно направить мир в новую эру.

– Как минимум раз пять, – поправил Хранитель.
Ему почему-то захотелось поддеть Учёную:
– Видишь, как утверждал святой Гондорф, именно вера, а не наука, спасёт человечество.

– Давай сойдёмся на том, что наука и вера в данном случае не обошлись бы друг без друга. Мне не понятно только одно: Земля Обетованная спала в вероятностном состоянии сном спящей красавицы и ждала, пока мы её разбудим. Почему она материализивалась именно в самый последний момент, когда наши жизни и миссия висели на волоске? Почему твоей веры оказалось недостаточно, чтобы пробудить её сразу же после нашего прибытия в координаты чудес? – в Учёной опять проснулась жажда познания.

– Наверное, потому что настоящая вера приходит тогда, когда надежда умирает полностью, – задумчиво ответил Хранитель.

В предвкушении светлого будущего Учёная и Хранитель, полуобнявшись, смотрели на расцветающий палитрой переливающихся красок океан, в то время, как равнина позади них покрывалась полными жизни могучими девственными лесами.