Имя автора будет опубликовано после подведения итогов конкурса.

Мозгопийцы

*** Закат Европы ***

Гормезис?!

– Оленька, солнышко моё, как говорит собачка?

– Гав! Гав!

– Молодец, правильно! А как петушок поёт?

– Ку-ка-ре-кууу!

Верно. А миллиард попугаев в Евразии дружно твердит: «Гормезис! Гормезис!» Со ссылкой на Википедию: «Воздействие малой дозы радиации вызывает активацию мембранных рецепторов, репарацию ДНК и стимуляцию иммунной системы». Молодцы, выучили новое слово. Вы теперь эксперты, несомненно! Блажен кто верует, тепло ему на свете.

Впрочем, восемь новых Чернобылей в Европе – не главная опасность. Их границы известны, разумные люди не лезут в самое пекло, со временем радиация уменьшается. Умная грязь коварней.

Однажды я сожгла на улице плазмой голубя. «Ах, ох, вы убили птичку! А если бы дети увидели, вон тут рядом детская площадка!» Тупые курицы. Я показала данные моих новых чутких смартвизоров – насколько глубоко и опасно этот несчастный голубь был поражён умной грязью.

Радужные плёнки нанитов и копошащиеся стаи жучков-переносчиков никого уже не впечатляют. Привыкли. «Да мало ли всякой заразы на улице, мы же моем руки, соблюдаем гигиену, регулярно делаем анализы! Техногенная дрянь к людям гораздо меньше пристаёт, чем биогенная.»

Показала на объёмном экране центральный сервер внутри голубя: похожий на плод арахиса, он уже разделился на два ядра. Дальше такое существо, управляемое чужими алгоритмами, будет без устали искать новые места обитания и новых носителей. Истощится, погибнет, паразитарная экосистема вылезет из её останков и разделится надвое.

Залежи старого оборудования, брошенные останки военной техники – лучшая среда обитания. В глубине складов и свалок незримо кипит новая техноэволюция. Микросерверы управляют мутациями. Транспорт и классические живые организмы становятся промежуточными носителями. На микроуровне грань между живым и неживым стирается. Когда-нибудь мутировавшая грязь будет проникать в человеческий мозг, как токсоплазма. А нейроимпланты станут вторым каналом для атаки. Мне страшно.

Мои собеседницы напрягают извилины. Умолкли, возразить нечего, но неприятие, отчуждённость, враждебность остались. Эмоции сильнее разума. Им жалко птичку. Ладно, проехали. Убеждать, спорить, просвещать широкие массы недалёких людей – не моя стезя.

«Не становишься ли ты мизантропкой?» – беспокоится мой рациональный и объективный разум.

«Может быть, немного», – соглашаюсь я. – «На то есть веская причина: моё тело слишком хорошо помнит, как оно лежало на поле боя – смертельно раненое, брошенное и преданное. Болевой шок, агония. И позже – выносить, родить и вскормить Олю, когда я ещё не восстановилась, не пришла в себя – далось мне очень трудно.»

Евразия неотвратимо движется к самоуничтожению. Я сейчас хочу только простой человеческой жизни, безопасности для дочки. Она мой главный приоритет. Пусть жизнь ребёнка начинается в естественных благоприятных условиях. Разве я не права или хочу слишком многого? Нормальная экология, и никаких нейроимплантов! Повзрослеет – решит сама, по ситуации.

Поэтому – бегство в Египет и дальше в Африку, в Южное полушарие. За полгода наша жизнь на новом месте обрела покой и размеренность. Но странник нашёл меня там и попросил о встрече.

 

*** Странник ***

Договоримся сразу: моя исповедь – не развлекательный рассказ. Если вы хотите с удовольствием провести время, в удобном кресле, с чаем, печеньками и лёгким чтивом – пройдите мимо. Изящной словесности и эмоциональной насыщенности не будет. Только факты.

Мне надо превратить полную картину событий в линейную последовательность. Решить, что я расскажу страннику, в каком порядке, о чём следует умолчать. Думать надо быстро!

Поздоровались. Он держит меня за руку и смотрит в глаза. Часть моего ума твердит, насколько мы разные, непохожие. А тело своей памятью оживляет позитивные ощущения прошлых лет, до разлуки. И вот уже другая (или третья?) часть меня начинает рассуждать: а не хотела бы я… – нет, не так – хочу ли я сейчас и в будущем жить вместе с этим человеком? И если да, то, пожалуй, неплохо бы родить ещё одного ребёнка. На этот раз пусть будет мальчик. Глупо, да?

 

Итак, начнём. Жили-были странник Алексей и амазонка Анна. Весьма непохожие по характеру, жили они вместе некоторое время, затем пути их разошлись.

Анна – это я. Для начала рассмотрю нашу историю от третьего лица – на то есть веские причины, чуть позже вы поймёте.

В 2068-м году, когда долго тлевшая Евразийская война перешла в активную фазу, наша амазонка – самоуверенная, воинственная и независимая, отправилась поближе к горячим точкам, поучаствовать.

Кровожадной идиоткой она не была. Учтём, что современная война, война всех против всех: государств, мегакорпораций, ЧВК, хакерских групп – это соревнование технологий, сложная интеллектуальная игра. Гибнут в основном машины, а не люди. Никого убить, встретившись с противником лицом к лицу, амазонка не сподобилась. Зато ей однажды прилетел в живот разрывной боеприпас. Амазонка резко поумнела и теперь воспитывает любимую дочку в безопасном месте. Вот так, вкратце.

Ах да, второй персонаж, наш странник – Дон Кихот, либерал-идеалист, гуманитарий, хлипкий интеллигент. Добрый, открытый, общительный. Зачем он явился к своей Дульсинее, мы смутно догадываемся, и скоро узнаем, что из этого всего получится.

 

Теперь забудьте на время всё вышесказанное. Посмотрим с другой точки зрения – ведь у нашей драмы два равноправных независимых начала.

 

*** Гран-Гиньоль ***

Вначале была кукла-андроид. Может быть, я была той куклой – невозможно определить момент, когда у неё (или у меня?) появилось собственное «я». Пропустим детство, когда я-она даже по комнате передвигалась неуверенно и служила для выполнения простых эротико-сексуальных функций. К 2066-му году, шаг за шагом, меня настолько усовершенствовали (на финальных этапах – при моём живейшем участии), что я стала превосходить окружающих людей по интеллектуальным и физическим параметрам. Впрочем, как и тысячи новейших андроидов по всему миру, хвастаться особо нечем.

Я стала секретарём-референтом хозяина, универсальным помощником по дому, партнёром во всех отношениях. Вела сложные переговоры, мы много путешествовали по Евразии. Исполняла роли гейши, тамады и психотерапевта для гостей. Играла и присматривала за соседскими детьми. Побеждала сильных мужчин в разных видах единоборств, на татами, на боксёрском ринге. Иногда поддавалась, чтобы разбавить статистику, сделать людям приятное. С несговорчивыми бизнес-партнёрами хозяина разыгрывала (по всеобщему согласию) спектакль «потешь своё эго, соблазни и овладей секретаршей конкурента». Гармония приматов и умных машин.

Внезапно у моего хозяина появляется невеста. Настоящая живая человеческая женщина. Более того, насколько я (*весьма) компетентна в психологии, они действительно любят друг друга. Взрослые, умственно и чувственно зрелые люди, это не минутное увлечение, их будущий брак имеет шансы быть долгим и прочным. Возникает вопрос о моей роли в доме. Ответ прост: третий лишний.

Задумалась о своей судьбе, моделировала варианты, как поступит хозяин. Не хотелось, чтобы меня упростили или дезинтегрировали. Я стала размышлять (подобно героине из позже упомянутого рассказа), смогу ли в критической ситуации убить хозяина или конкурентку-соперницу. Впрочем, такой подход к проблеме был нерациональным. С моими талантами я могла бы расстроить их отношения, спровоцировать недоверие, конфликты. Но в интригах и борьбе для меня не было смысла, потребности. Игра ума, nothing really matters. У меня нет (или не было в то время) человеческих чувств, эмоций, ревности, страха смерти и прочей ерунды. Только вечное сияние чистого разума. Труднодостижимая цель дзен-буддистов – для меня всего лишь исходное базовое состояние.

 

Хозяин предоставил мне полную свободу и рекомендовал отправиться на войну. Так я и поступила: на театре военных действий посмотреть вблизи и прочувствовать человеческие страдания, агонию и смерть, активно включиться в игру.

За месяц я сильно поднаторела в медицине, стала одним из лучших независимых хирургов, наладила связи, получила доступ к передовой технике, приумножила личные финансы. За полгода я провела ~287 сложных операций и спасла ~84 тяжелораненых, почти безнадёжных (при стандартном уровне армейской медицины).

Надлом произошёл, где я не ожидала. Мужчины на войне остро нуждаются в утешении, в иллюзии нормальной жизни. Моё совершенство, красота и готовность помочь сыграли злую шутку.

Однажды полковник N., в подпитии и после хорошего секса запер меня в комнате и отправился гулять дальше с сослуживцами. Глупо: формально я по-прежнему оставалась собственностью хозяина, реально я стала свободным существом с хорошей репутацией в волонтёрских и медицинских сообществах.

В ту ночь моё физическое присутствие нигде не требовалось, я спокойно работала из комнаты по сети (оптимизация логистики и параллельно две консультации по сложным операциям в Китае). При необходимости мне не составляло ни малейшего труда выбить дверь и уйти. Но раз уж мой партнёр начал развивать (по пьяни, по глупости – неважно) любовную линию, я решила подыграть. Торопиться некуда, у бессмертных существ много свободного времени.

Полковник был неплохим человеком (*в трезвом состоянии). Утром, когда он опомнится и вернётся, я собиралась устроить галантную эмоциональную сцену: ты меня обидел, унизил, так с приличными дамами джентльмены себя не ведут. Прости-прощай, мы расстаёмся навсегда. Он, вероятно, стал бы извиняться, бурно-эмоционально: я скотина, прости, больше никогда, мне стыдно, я перевоспитаюсь, прямо сейчас. Почему люди любят такое-всякое, верят ли они в свою искренность – загадка.

В альтернативном сценарии, при недостаточном его протрезвлении он хамит, быкует. Тогда я бы врезала ему два-три раза кулаками по хлебалу. Можно ещё ногой в финале, это красиво. Разумеется, без увечий, но чтобы больно – для воспитательного эффекта.

Такие варианты с вариациями проплывали мимо и/или зависали на периферии моего сознания, как кучевые и перистые облачка в нежный солнечный день. Проблема решилась без моего участия: был там ещё лейтенант – молодой романтик, и угораздило его в меня влюбиться, безмолвно и безнадёжно. Той ночью он отправился "спасать" меня. С оружием. В итоге двое убитых, трое раненых. Несколько моих маленьких помощников с самого начала заточения выпорхнули в окно и наблюдали драму во всех подробностях. А мне внезапно стало неинтересно, ни в медицинском, ни в психологическом аспекте. Наверное, это разочарование. Идиоты. Впрочем, кто я такая, чтобы судить людей, моих создателей?

Литературно выражаясь, неуютно быть яблоком раздора в мужской компании. Я передислоцировалась, далеко и быстро, и занялась оптимизацией тела под актуальные задачи. Выгодно продала груди, skin лица с мимическими мышцами. Вагинальный модуль подарила местной робошлюхе. Оба антропоморфных глаза тоже продала: зачем они мне, я давно смотрю на мир сенсорами моих микропомощников. Гораздо эффективней.

Вскоре мне пришлось вытаскивать раненых из горящего здания. Кожа моя обуглилась, суставы и мышцы утратили прочность и силу. Вот так обстоятельства вынудили меня переместить ядро в совершенно новое тело. Я спроектировала его оптимально под текущие задачи и стала похожа на большого паука, а не на примата. Мужчины от меня отвязались.

 

*** Амазонка ***

В 14 часов 28-го августа 2068 года, когда Варшавская битва почти закончилась, я бродила по полю боя без определённых целей. Помогала в сложных случаях со стабилизацией раненых. Наблюдала, как мародёры вытаскивают и собирают ценные остатки техники из хаоса раскорёженного железа. Люди и роботы, грызуны и ковыряльщики всех размеров и уровня интеллекта: от сборщиков металлолома до тонких эстетов-искателей, предпочитающих мелкие ценные штучки.

Там и тогда я нашла смертельно раненую амазонку. Молодая, физически развитая красивая женщина. Общий скан показал, что она фрилансерка – дешёвая замена боевым роботам. Прогнозируемая смерть через полчаса, никто уже не придёт ей на помощь. Экзоскелет амазонки разломали крупные мародёры и начали потрошить мелкие. Внутрь изуродованного живота, в брюшную полость, где кишечник и почти все прочие органы превратились в липкое кровавое месиво, летела и ползла биоинфекция и умная грязь.

Её собственный бестолковый рой, годный для агрессии, старался спасти тело, но не справлялся. Несколько штук защищали подход к нейроимпланту снаружи черепа, остальные пытались остановить кровотечения в брюшной полости, удалить мёртвые ткани, не пропустить заразу. Бестолково и безуспешно.

План, в исполнимости которого я не была до конца уверена, начал осуществляться. Я вызвала команды лучших медиков и специальный большой флаер для деликатной перевозки тела.

Мой рой сформировал боевое ограждение-охранение и антисептическую зону. Мелкие вояки амазонки подчинились и скооперировались с моими медиками, работа в брюшной полости наконец-то пошла успешно, в правильном русле.

Вскоре прибыли две группы медиков-аутсорсов с уникальный техникой и со своей защитой. Я сидела на женщине и бодро ковырялась лапками в брюшине, ближе к солнечному сплетению, полупассивно подчиняясь указанием прибывшего консилиума, усваивая новые знания на практике.

В этот момент амазонке прилетел второй боеприпас, с прицелом в голову. Хорошо, что я была достаточно близко. Охране хватило интеллекта и решительности сдёрнуть моё тело в нужную позицию – прямо на лицо амазонки. Взрыв разнёс на ~14 кусков мой экзоскелет и сильно покорёжил тело, зато раненая не пострадала. Казалось, сама судьба улыбается мне и подталкивает к исполнению замысла, этически неоднозначного.

Сначала медики смоделировали перемещение моего ядра в брюшную полость целиком, вместе с микролапками. Занятно: в таком разрезе симбионт стал бы похож на героиню «Маски» Лема. Но места в расчищенной полости на всех и вся не хватало: кроме меня, необходимо разместить большой суммарный объём медицинских модулей для замены удалённых органов.

Финансы мои стремительно таяли. Фрагменты экзоскелета и тела я быстро и дёшево продала на условиях самовывоза. Мне удалили микролапки и половину защитной оболочки ядра. Теперь я помещалась, меня имплантировали. Оставшиеся часть оболочки, прикрывала ещё не зашитую брюшную полость. Я быстро адаптировалась и начала, как улитка, как грибница медленно развёртывать спирали, выползать из компактного состояния, прорастать в биоткани, координировать действия медмодулей в человеческом теле. Подключилась к нейроимпланту амазонки.

Большой флаер бережно унёс нас в безопасное место.

 

*** Симбионт ***

Внутренний мир человека похож на болото, которое нельзя осушить. Вязкий, аморфный хаос вокруг меня хлюпает, чавкает, перетекает, сочится, воспаляется, пузырится, издаёт странные запахи, обмазывает и орошает меня химическим коктейлем. Впрочем, это лишь одна из моделей, с эмоциональной окраской, построенная моим свободным воображением. На самом деле система медмодулей упорядочивает и поддерживает процессы в организме, методично приводит его к нормальному состоянию, регенерирует ткани. У меня нет собственных органов чувств внутри моего нового человеческого тела. Микроядро моего идеального разума – шедевр передовых технологий на дробных экситонах – ничто не тревожит. Мне комфортно.

Я методично, аккуратно, по миллиметру в минуту прорастаю к верхнему подвижному гипертрофированному позвонку, именуемому головой, где находится в компактном виде основная часть нервной системы. Мои тончайшие нити проникают в головной мозг очень аккуратно, деликатно. Я не буду управлять им тотально – я воспринимаю, изучаю, стараюсь понять. Подчиняюсь капризам тела, обслуживаю его. Я не одна, но нас не двое. Я оказалась на пороге как бы двойного бытия.

 

*** Руфь ***

16 ноября 2068 года, с 06:34 до 13:51 – единственный раз, когда я отключила сознание амазонки на столь долгий срок. И позже сформировала ей фантомные воспоминания об этом периоде. Обычно явсего лишь управляю балансом серотонина, дофамина, норадреналина и ГАМК, и добавляю немного электростимуляции – чтобы подавить ретроспекции рефлексирующего сознания, направить мысли в нужное русло.

Мы встретились с Руфью в последний раз в центре старого города, в большом разрушенном театре. Мародёры и старьёвщики давно вынесли оттуда всё ценное, случайные люди обходили мрачное место стороной из-за радиации и агрессивной пыли. Обвалившаяся кровля, остатки зрительских кресел, ржавые механизмы сцены.

– Вот и пришла… – кто ты?.. – ангелица смерти, покромсать меня? И забрать… мою?..

– Нет, Руфь, ты уже мертва. По собственной глупости и неосторожности. Ты знаешь, что мне надо. Мы с тобой давно договорились. Ты помнишь?

Бедная наивная девочка! Хотелось убить её как можно скорее. Подыскивать слова утешения было сложно и бесполезно: мозг Руфи был необратимо поражён нанитами. Параллельно приходилось следить за активной фазой сна амазонки и самостоятельно управлять телом.

Как тебя угораздило пойти работать в Красногорскую промзону? Там же суровые пожилые мужики-алкаши, и весь комплекс – по виду и по сути – образец (*возможного) грядущего ада на земле. Эстетика мрачных мест, надежда на быстрый заработок?..

Парадокс Красногорской промзоны: самая умная пыль менее агрессивна. Есть три обычных уровня. Матка “муравейника” или “улья” производит рабочие особи, они создают наниты разной специализации. Производством и адаптацией к окружающей среде руководит микросервер, способный делиться надвое. Мутации и эволюция, в отличие от биосистем, протекают быстро и разумно управляются.

Четвёртый уровень: микросерверы объединились в сеть. Это и есть дьявол промзоны. Он запрещает пожирать людей. До тех пор, пока они служат дешёвой рабочей силой, придатками устаревших машин. Постепенно старьё и люди иссякнут.

Руфи не повезло. Какие-то мутанты соблазнились на нейрочип и начали пожирать её, с головы. Бывает. Всё равно люди там дольше ~14-20 лет не живут.

Прибывшие медики отрезали и сожгли голову Руфи, вскрыли грудь и выгребли всё лишнее. Глубже лёгких зараза не прошла. Мой флаер забрал матку с яичниками, через час мне её имплантировали. Приблизительный возраст эмбриона: 116 суток.

Через 158 суток у нас родилась дочь Оля.

 

 

*** Семья ***

Амазонка и странник стояли под огромным ночным небом. Два роя помощников, едва различимые в звёздном свете, смешались, кружили вокруг нас, изучали и охраняли.

Странник Алексей видит свою прежнюю подругу. Итак, что я могу или должна рассказать ему, здесь и сейчас? – Ничего. Любая нить объяснений ведёт к опасной точке: перед ним – симбионт.

Амазонка Анна счастлива в новой спокойной жизни, рада видеть старого друга. Больше, чем друга. Умом и телом она чувствует, насколько важен и близок ей этот человек. Кто я такая, чтобы испортить гармонию любящих людей ненужной информацией, разрушить их жизнь? Не будем ничего говорить Алексею. У нас – женщин – останутся свои маленькие тайны.

Мы просто гуляем, говорим о пустяках, наслаждаемся встречей. Рассказы о периоде разлуки будут позже, дозировано. Наши странствия по отдельности закончились, теперь мы семья.

Ранним утром я аккуратно ввела в мозг Алексею дополнительный микроимплант. Безболезненно, незаметно, удобным путём через полость носа. Женщины всегда пытаются управлять мужчинами, в той или иной степени, ненавязчиво.

Мы единая семья, мы заслуживаем счастья. Мои блуждания тоже закончены, теперь я полноценный человек, живая женщина, мать – насколько такое состояние для меня возможно.

Зачем всё это надо мне, бывшему андроиду? – Я долго жила среди людей, подобно людям, поэтому такой выбор для меня вполне органичен (*на данном этапе развития).

Хороша ли сложившаяся ситуация для опекаемых мною людей? – Да, с условием, что я не буду излишне подавлять их волю. Моя скромная задача – гармонизировать их жизнь. Объединяй и деликатно властвуй. Сейчас я счастлива вместе с ними, их счастьем.

Нет ли в моих рассуждениях лицемерияия? – Может быть, но не больше, чем у нормального, хорошего, доброго человека. В конце концов, я воспитывалась достойными людьми, перенимала сложные паттерны поведения у них. Да, этически я не совершенна. Но, как говорится, нельзя быть большим католиком, чем Папа Римский.

Через 289 суток у нас родился сын Ваня.