Имя автора будет опубликовано после подведения итогов конкурса.

Весна на Марсе

 

***

«Эта кирпично-красная точка на земном небе не менялась уже очень давно. И привлекала к себе особое, пристальное внимание человека с начала его истории», — представитель аэрокосмического агентства начал свой рассказ издалека, с рисунков астрономов далекого прошлого и их портретов. Однако собравшиеся в большой аудитории, конечно же, ждали от него совсем другого.

 

Дальше разговор зашел о жизни на Марсе. Той жизни, насчет которой наконец наступила определенность. Слайды показывали, как миллиарды лет назад она действительно делала свои первые шаги, — и уже во младенчестве погибла на остывшей пыльной планете. С тех пор Марс стал склепом, со своим так подходящим траурным и пустынным ландшафтом.

 

«Марсианская жизнь использовала свой шанс и исчезла. Едва ли мы когда-то узнаем, была ли она нам родней или зародилась (и погибла) сама по себе. Новых шансов для живых существ красная планета сама по себе уже не представит», — так продолжал докладчик.

 

Он переключился на спутники Марса — Деймос и Фобос. Не менее загадочные, чем их хозяин, эти луны тоже давно окружали тайны, домыслы и фантазии. На слайдах показались слова о туманном прошлом Деймоса и Фобоса, странностях их орбитального движения, особой плотности, цвете, даже о возможной рукотворности… И слушателям было понятно, что все это лишь отдаленно связано с тем чрезвычайного собрания.

 

«…Так вот, трудами нового поколения этих роботов-многоножек мы многое узнали о Фобосе. Вот примерное содержание воды, оценки элементного и химического состава внутренней части. Большая редкость и… просто мешок с подарками, в определенном смысле… Давно известно, что Фобос обречен сначала быть разорванным притяжением Марса, а следом упасть на планету. Теперь — на основании новых расчетов и наблюдений — мы уверены: это случится гораздо раньше, чем предполагали. Буквально через сотни лет. Если это произойдет, мы сможем со стороны наблюдать самый грандиозный фильм-катастрофу, с целым рядом наших станций и марсоходов в первых рядах. Но есть и другой сценарий конца Фобоса, он очень спорный…

 

…Был много споров, разумеется, и пришлось уговаривать ни одного важного и скептически настроенного человека. Однако успех с отклонением потенциально опасных астероидов — они почти тех же габаритов, — снял вопросы о технической возможности. Победил простой аргумент: нам следует использовать этот шанс, шансы в наше время быстро растут в цене. Лучшим был бы только сценарий, при котором люди меняют отношение к самим себе, друг к другу, к своей планете. Перестают быть все тем же хомяком все в том же колесе. Излишне говорить, насколько такой сценарий — нереалистичная фантастика, скорее рыба на Марсе выпрыгнет из воды…»

 

***

Две белые ракеты летели следов друг за другом, описывая замысловатую, зато самую экономичную траекторию. Подойдя к Марсу, они обогнули его и, замедляясь, все также одна по следам другой приблизились к низкой орбите Фобоса. Они догоняли этот рыхлый космический булыжник, и после нескольких оборотов Деорбитер-1 первым настиг свою цель. Зонд выпустил три гарпуна, выбив камушки с поверхности Фобоса и повиснув на своих прочных легких канатах. Затем он начал подтягиваться к ним и оказался в центре самой крупной и заметной детали рельефа марсианской луны — посреди кратера Стикни.

 

Деорбитер-2 последовал примеру и впился в бок Фобосу на краю того же кратера, в нескольких километрах от своего близнеца. Оба зонда затем долго прислушивались к своим «ощущениям» — все ли хорошо, не сломались ли их мощные главные двигатели (до того они летели за счет вспомогательных). Аппараты также чутко слушали сам Фобос, пуская по его рыхлым неоднородным недрам сейсмические волны и вылавливая их обратно, сверяли результат. Пока казалось, что все идет по плану.

 

Первый в связке зонд дождался нужной точки на орбите Фобоса и мягко включил главный двигатель, который занимал большую его часть. Тот набирал обороты и начинал плавно заваливать большую глыбу на бок. К нему присоединился второй близнец — оба обменивались сигналами, не переставая ни на секунду. Они координировали свои действия и делились данными о происходящим, чтобы не зависеть в этом от Земли, слишком далекой для оперативной реакции и управления в такой тонкой операции.

 

Спутник, как бы впервые задумавшись, куда же и за чем он все это время летел, начал медленно терять высоту. Он вместе с двумя огоньками на своем боку двигался по туго закрученной спирали к Южному полюсу Марса. Там стояла зима. Шапка из льда — водяного и углекислотного, — нарядно белела и была особенно крупной.

 

***

Механическое население красной планеты — разного рода марсоходы, вертолеты и станции, — уже давно готовились к рукотворной катастрофе. Они провели целые месяцы, убегая подальше в северные широты планеты, повыше в горы или прячась за их склоны. Те, что не могли передвигаться, вовсю готовились наблюдать представление, уже не заботясь о самосохранении. Им предстояло сделать открытия и кадры своей жизни — механизмы обратили все, что видело, слышало и снимало другие показания, к заветной точке.

 

Они наблюдали, как хорошо заметный с поверхности Марса спутник покинул свою вековую траекторию и медленно разбухал на небе, продолжая наматывать круги. Затем его движение резко ускорилось и наступил критический момент — люди на Земле замерли в молчании и надежде, что Фобос не развалится на куски раньше времени. Однако пара зондов хорошо справились с работой — они достаточно умело вели глыбу. Огромную глыбу, много большей того астероида, на который возложена вина за гибель динозавров.

 

Разреженная атмосфера Марса не могла слишком сильно затормозить Фобос, но от трения его поверхность зажглась. Он описал длинную огненную дугу, закончившуюся грандиозным взрывом. Фобос треснул и перестал существовать, распавшись на дюжину осколков.

 

То, что недавно было Фобосом, почти одновременно попадало в разные части опрятной ледяной шапки планеты. Наблюдавшие представление с орбиты аппарата увидели, как расползается по белому фону горячая неровная клякса.

 

Первой шла волна землетрясения, выбрасывающего пыль из трещин и пещер, где та пряталась целые тысячи лет. Осыпались камни на склонах каньонов, взмывали вверх самые легкие зонды-зрители. Огромные массы льда поднялись в воздух, тут же возгоняясь и переходя в пар, который вновь замерзал по краям взрыва. Там, где давление было подходящим, ненадолго возникали огромные волны, кругами расходящиеся от зарева во тьму густых облаков пыли.

 

Казалось, по планете ползла глубокая морщина, оставляя за собой белую завесу. Она двигалась на север, чтобы встретиться с самой собой — где-то у Северного полюса. Перед ней неслись поднятые исполинским взрывов осколки двух столкнувшихся тел, под острым углом вонзаясь в поверхность и вызывая взрывы поменьше. Между тем на юге красное зарево стало сплошным, как если бы там вставало второе Солнце.

 

Воде жадно текла, где только успевала, впитываясь в иссохшую эры назад глинистую породу. Она больше не была заперта в вечных мерзлоте, темноте и неподвижности.

 

***

Механическое население Марса — это зонды, вертолеты и марсоходы, — одного за другим накрывала страшная буря, ставшей самой сильной на Марсе за сотни миллионов лет. Металлические цилиндры и машинки с колесами падали на бок, разбивались о камни и оказывались похоронены под толстым слоем песка и пыли, в расщелинах и у скал. Те, что были помоложе и с самого начала знали, что им предстоить пережить, находились далеко на севере и рисковали куда меньше.

 

Механизмы провели несколько дней, внимательно озираясь по сторонам, осторожно высовывая анализаторы из-под защитных покровов и пыли. Что там на сейсмографах? Как взрывная волна прокатывается по толстой высохшей коре старика Марса, соответствует ли она прогнозами и расчетам? Насколько сильны повторные толчки? И есть ли шанс, что жестокий удар вновь запустит движение в давно покоящихся недрах?

 

А что изменилось в составе атмосферы Марса вокруг? Какой стала ее плотность? Сколько сейчас в ней водяных паров, а по сравнению с прошлым и позапрошлым солами? И как показатели соотносятся с расчетами и тем, что происходило на планете до начала новой, рукотворной эры в ее истории?

 

 

Казалось, что все идет по намеченному сценарию. Поэтому зонды, прилетевшие сюда с особой задачей (помимо многих других, также важных), получили особый сигнал с Земли. Не дожидаясь, когда красная пыль перестанет бушевать, как метель, и осядет на поверхность, некоторые аппараты разом, по команде сбросили очень похожие друг на друга металлические кожухи.

 

Они сидели на макушке каждого, как почка на конце побега, а теперь их защитные чешуи слетели, обнажив толстое темное стекло. Если бы мы могли подойти к какому-то из куполов, закрыв руками от солнца и пыли, и посмотреть что творится внутри, то в каждом увидели бы крошечный мир.

 

Стекло с особым составом пропускало совсем немного света и задерживало заметную часть радиации. Оно создавала среду для неспешной жизни крошечных и непритязательных существ — мхов, лишайников, тихоходок и самых мелких насекомых. Те провели в глубоком покое долгие месяцы, лишь ненадолго приходя в себя и тут же возвращаясь в анабиоз. Каждый микромир имел свой собственный уникальный и тщательно подобранный состав населения.

 

Теперь же все их обитатели нерешительно зашевелились, набираясь скудной влаги из старых запасов. И пока держась подальше от первых очень мелких трещин, которые появились на некоторых их стекол. По замыслу создателей, все они должны были разрушиться за несколько ближайших марсианских лет.