Волков

– Почему киборгам делают женскую грудь? Им же не надо кормить детей, рожать они тоже не могут. Зачем все это?

– Для эстетики и для удовольствия? – ответил голос бортового компьютера.

– Для удовольствия?

Я рассматриваю себя в зеркало. Высокая. Спортивная. Лицо обычное. Большие глаза. Правый глаз со встроенной оптикой. Левый – биологический. Нос слегка крупноват. Трогаю его пальцами и ощущаю встроенные фильтры воздуха. Удобная вещь. Зубы ровные. Провожу языком по деснам и чувствую едва уловимые зазоры. Ага, сменные зубы по две штуки в блоке. Хорошо продумано. Под короткой стрижкой волос технологические татуировки. Уши – локаторы. Не в том плане, что они большие, а в том, что это действительно локаторы. За ушами разъемы подключений. Ну, ничего страшного. Волосы, я надеюсь, отрастут и разъемы не будут так заметны. Откуда я все это знаю? Может в моей памяти есть инструкция по эксплуатации киборга? Сзади на шее свежий вертикальный шрам, сразу под черепом. Наверно, это гнездо для чипа личности. Руки-ноги стандартные, фигура красивая. Грудь. Хм. Второй, а может третий размер. Да чтоб меня наизнанку вывернуло! Как теперь раздеться при всех и умыться? Мужики же набегут. Неадекватные животные. Стоп! Я же мужик. Я родился мужиком и жил в мужском теле все свои тридцать пять лет.

– Какого вы меня засунули в женское тело?! Уберите эту грудь! Верните мне мое... хозяйство! – опускаю голову вниз, а там... все то, о чем я мечтал в военных походах, засыпая от усталости в минуты затишья. У меня не было времени завести семью. Короткие интрижки. Скоротечные романы. Только успеваешь привыкнуть к женщине, а тут смена дислокации, ты уже на другом континенте, корабле, планете. Запоминаешь ее имя, дату рождения, а судьба перетасовывает карты и смысла помнить уже нет. Стандартная жизнь контрактника.

– Так получилось, старшина. Нам пришел груз с женскими телами. Они не уступают мужским в физической силе. Вы ничего не теряете. По контракту Вы должны отслужить еще пять лет, получить крупную сумму денег и гражданство в любой колонии, которую выберете сами.

– Как в колонии? В контакте была прописана Земля и только потом колонии.

– Земля перенаселена. Экологические катастрофы следуют одна за другой, голод, вирусы, массовая миграция в колонии. Но, если Вы настаиваете, старшина, можно и на Землю. Вернемся к контракту. Пять лет службы на корпорацию «Надежда», и мы, по Вашему желанию, перенесем Ваш чип личности в выращенный биологический клон. Можем сделать его моложе. Двадцатилетним, например. Это очень символично. Словно не было у Вас двадцати лет военной службы. Даже внешность сможете выбрать, и любые параметры. Это, так сказать, компенсация от корпорации за женское тело. Или есть другой вариант. Мы достаем Ваш чип личности из тела этого киборга, и Вы ждете, когда доставят киборгов мужчин. Ожидание может затянуться от полугода, до десяти лет. Срок службы пойдет от момента вживления в новое тело. Что Вы выбираете, старшина?

Я остался на следующие пять лет в женском теле, не захотел ждать мужское. Быстрее отслужу, быстрее освобожусь от корпорации. Выбрал себе женское имя, так рекомендовал корабельный психолог, которого я в глаза не видел – вся связь через переговорные устройства. Правда, все нравящиеся мне женские имена уже были заняты. В нашем взводе уже служат женщины с такими именами. Странно, но бывает. Выбрал себе имя Ника – греческая богиня победы. Имя Виктория тоже занято, любопытно на нее посмотреть и на других, но я еще никого не видел. Меня не выпускают из каюты, которую я в знак протеста называю камерой. Еду, одежду, все необходимое доставляют по первому же запросу. В камере есть все – кровать, туалет, душ, обеденный стол с одним стулом, которые убираются в стену, а на их место всплывает тренировочный бокс. В момент тренировки кровать тоже убирают. Спрятаться можно только в туалете и то ненадолго. Все как в старые добрые времена, когда нам в учебке не давал спуску прапорщик. Как давно это было – пятнадцать лет назад. Сколько стран и планет я увидел за это время. Я устал воевать. Устал терять друзей и женщин. Жалею, что записался в армию, хотя у меня не было другого выбора. Работы не было, а солдаты нужны всегда.

Последнее, что я помню до своего пробуждения в женском теле, это больница. Меня вытащили из мясорубки боя. Кто-то кричал про невосполнимые потери. Ко мне это относилось или нет, не знаю. Все время проваливался в забытье, меня приводили в чувство, что-то спрашивали, просили подтвердить. Не давали умереть спокойно.

.....

– Ника, – услышал я однажды утром голос бортового компьютера. – Мы начинаем замедление. Через две недели подойдем к Проксиме и высадим десант. Включаем режим акклиматизации.

– Эй, главнокомандующий! Я бы хотел познакомиться со взводом.

– Ты бы хотела познакомиться со взводом, Ника, – опять напомнил мне бортовой компьютер мою принадлежность к женскому полу, – но все занимаются по индивидуальным программам подготовки. Завтра мы устроим групповую тренировку. Выходить из комнаты не надо, знакомиться ни с кем не надо. На внутреннем экране ты увидишь имя нужного бойца и карту боевых действий.

.....

В спускаемом модуле двенадцать человек. Модулей четыре. Может еще пара человек осталась на базе. Итого мы имеем взвод из пятидесяти бойцов. В этих скафандрах не отличить мужчину от женщины. Поговорить с бойцами нет возможности – в ушах не затыкаются динамики, и голос без эмоций ставит нам задачу, попутно устраивая нам экскурс в историю этой планеты. Возможно, связи с другими бойцами не будет вообще. Парадом командуют с корабля. Наш враг – люди. Как я понял, колонисты решили затребовать автономию от Земли, а землянам это экономически невыгодно. Проксиме это не простят.

Удар по модулю! Чтоб вас там в космос всех выбросило! Нас что обстреливают? Модуль плавно заваливается набок, теряя управление. Мы медленно падаем. Я подвешен в кресле на ремнях безопасности. Вишу. Телепаюсь как переспевшая груша на ветке. Вот-вот сорвусь. Боец в метре подо мной что-то кричит, но в моих ушах воет сирена. Висящий справа от меня отстегивается и приземляется на бойца снизу. Тот ругаясь сталкивает с себя его ноги и... и модуль входит в штопор. Пару раз меня выдергивает из кресла, насколько позволяют это сделать ремни безопасности, и столько же раз меня вжимает обратно. Разок мне прилетает от болтающегося внутри модуля умника.

Жесткий удар и мы уже никуда не летим. Вишу вверх ногами. Отстегиваюсь. Модуль лежит на крыше, и я в данный момент стою на потолке. В креслах шевелятся все, кроме умника, который отстегнулся еще в полете. Дисплей его скафандра сообщает, что тело внутри мертво. Дверь заблокирована. В ушах по-прежнему орут динамики с историей открытия этой планеты. Как это вырубить? Мы, не сговариваясь, группируемся в дальнем конце модуля, прикрываемся вырванными из корпуса креслами, и выстрелом из гранатомета выбиваем дверь.

Оружие наизготовку. Выходим. Гористая местность. Хорошо, что мы не врезались в эти горы, а только зарылись в песчаную пыль предгорья. Скафандр подсказывает, что воздухом снаружи можно дышать. Приподнимаю защитное стекло и первым делом выцарапываю из ушей наушники. Наконец-то тишина. Глядя на меня, еще пару бойцов открывают свои уши. Они мужчины. Правый глаз оптика как у меня. Киборги. Нас одиннадцать. Оглядываемся по сторонам. Кто-то обходит наш спускаемый аппарат, рассматривая повреждения.

Неожиданно у, казалось бы, сдохшего модуля включился двигатель и мы, не сговариваясь, отходим под прикрытие гор. За поворотом ущелье. Забиваюсь в тень, опираясь на выступ в скале, рассматриваю боевых товарищей.

– Ты Ника? – спрашивает меня один из киборгов, стоящий напротив меня.

– Нет, я старшина Роман Волков, но для меня не нашлось мужского тела.

– Ты веселая, – рассмеялся кареглазый брюнет. – Я вижу только твой позывной – Ника, а ты видишь мое настоящее имя. У женщин киборгов прошивка другая?

– Я вижу тебя как Родика.

– Родик был моим братом, – перестал смеяться брюнет. – Я взял его имя потому, что Роман в нашем взводе уже есть. Мой брат Родион Волков, а я Роман Волков.

– Это я Роман Волков, и это моего брата звали Родион-Родик Волков, – злюсь на этот розыгрыш.

Сбоку началась возня. Еще одна пара киборгов выясняла кто из них Волков. За следующие десять минут мы узнали, что нас две женщины и девять мужчин, и мы все считаем себя старшиной Романом Волковым.

– Я Камила, а ты почему Ника? – спросила меня вторая женщина киборг. – У меня не было подруги Ники, а с Камилой я жил в Бразилии, – Камила сняла шлем, и стала отсоединять солнцезащитную полосу шлема, чтобы носить ее как защитные очки.

– У меня было шесть подруг, – отвечаю всем сразу, – Камила, Анна, Светлана, Джил, Алина и Марион. Все эти имена, как мне сказали, уже были заняты. Я выбрал Викторию – богиню победы, но и она уже была во взводе. Оставалась Ника. Тоже богиня победы.

– Разумно, – кивнул Родик. – Я бы так и сделал. Похоже, Ромка, наш чип личности клонировали и размножили.

– Я хочу проверить – все ли здесь Роман Волков, – произнес киборг, возле изображения которого на правой линзе всплывала информация, что он имеет позывной Марк. Марк был моим другом в Африке.

Взрыв подбросил меня на месте.

Я очнулся с опущенным защитным стеклом на шлеме скафандра. Сел. Снаружи все красноватого оттенка. Компьютер скафандра не отвечает, никаких данных на информ панель не выводится. Смутно вижу, что ко мне приближается человек в скафандре. Помогает встать. Тянет за руку в сторону, противоположную той, откуда мы пришли. Я наклоняюсь за оружием, но он не дает мне его взять. Мы идем среди нагромождения камней. На Земле таких гор нет. Это каменоломня великанов. Огромные валуны сложены в различные геометрические фигуры. Сил нет. Падаю. Он, то есть я, оттаскивает меня в тень. Странно, но пить не хочется. Дышать трудно. Хочется спать. Глазу очень больно, словно его выжгли. Губы потрескались, но крови нет.

.....

Нас нашли колонисты. Второй выживший я порывался вернуться и вырезать чипы личности оставшихся.

– Это радиация, Микки, сейчас туда идти опасно, – остановил его глава колонистов Эд Горин. – Вам двоим повезло, что на момент взрыва вы находились в глубине ущелья и ваши экраны были опущены. Но, если ты настаиваешь, можете сходить и забрать чипы из тел киборгов.

– Оружие пусть принесут, – отозвался профессор сейсмологии, имя которого я не услышал. – Мы зароем его, чтобы оно не досталось преступникам. Сколько вас было? Двенадцать? Вот двенадцать винтовок должны быть спрятаны. Похороним ваших чуть позже. Когда радиационный фон уменьшится. Киборги ведь не биологические?

– Нет, – отвечаю профессору, – синтетическая имитация. Возможно, наши бойцы живы, или повреждены радиацией. У меня есть надежда, что их организмы функционируют. Мы должны быть устойчивы к радиации.

– Ты говорила, Ника, что глаз у тебя болел, словно ты его обожгла. У киборгов нет боли. Есть данные о потерях. Давай мы отведем вас к нашему доктору, пусть сделает сканирование.

.....

Сканирование показало, что мы с Микки не киборги. Мы синтетические люди. Как же нас создали? Док смеется, что распечатали на принтере. Распечатали с улучшениями. Вставили чип личности военного и запустили воевать. Киборги дороже синтетических людей, так как они ремонтопригодны, а люди нет. Я не знал, что есть такие технологии. На корабле меня обманули, но это не страшно. Страшное, что последняя дата, которую я помнил – это был июнь 2154-го года. А сейчас август 2455-го. Прошло триста лет. Кто даст гарантию, что все эти годы я не воюю, загнанный в разные тела?

Сотни километров вокруг нас пустыня с редкими зелеными точками оазисов. Где оазис – там есть вода. Мое тело идеально приспособлено к местным условиям. Фильтр в носу позволяет не носить маску, как это делают колонисты. Кожа не перегревается. Я даже почти не потею. Оптический глаз, локаторы и татуировки на голове нужны для коммуникации во время боя с командным центром. А так я обычная молодая женщина. Сижу на ступеньках медицинского блока и рассматриваю свои ноги. Длинные, накаченные. Тренировки на борту корабля по пути на Проксиму показали, что я сильная. Идеальный боец. Микки ходит туда-сюда рядом со мной, то и дело заглядывая мне в декольте. С Микки я дружил на Луне.

– Ника, ты же понимаешь, что нас могут быть миллионы? Это очень умный ход – армия, где каждый солдат понимает других с полуслова. Он не выстрелит в спину себе самому, не предаст. Это единый организм. Если киборг или синтетический человек погибает, то его чип вставляют в следующий объект. Это бессмертие, Ника!

– Десятеро из нас прожили всего месяц. Бессмертие, это когда один и тот же чип личности переставляют в новые молодые тела. А сейчас мы дешевые клоны для армии.

Микки очень похож на наш с ним оригинал – Романа Волкова. Высокий брюнет с хорошо развитой мускулатурой. Карий глаз, нос чуть крупнее среднего, квадратная нижняя челюсть. Все мужчины в нашем спускаемом модуле были одного типажа. Любопытно глянуть на остальных во взводе.

– Микки, ты можешь не пялиться на мою грудь?

– Могу, но это несправедливо, меня ты знаешь как облупленного. И вообще у меня женщины 300 лет не было.

– Рома был хорошим другом и солдатом, но что-то я не помню, чтоб его подруги были от него в восторге.

– А вот ты как, Ника. Как что-то хорошее, то ты Роман Волков, а как если что-то так себе, – Микки скривил лицо и поболтал кистью руки, словно пытался развеять неприятный запах, – то Рома уже не ты, а он. Я понял тебя.

Любопытно наблюдать за собой со стороны, получить что-то методом шантажа – любимый метод манипуляции меня прежнего. Но сейчас нет времени на личные разборки. Надо выжить. Выживать и воевать это то, что Роман Волков умеет делать лучше всего в своей жизни.

Где-то на эту планету приземлились три модуля, в них тридцать шесть человек и они, возможно, тоже я. В их наушниках будет четкая команда на уничтожение. Земля не заинтересована в развитии планеты Проксима, Земле нужны ресурсы. Последнее, что привезла сюда Земля – арестанты. Отбор был по одному критерию – физически сильные и выносливые мужчины. Они были против ученых, которые прибыли сюда развивать планету. Здесь была бойня. На Земле это уже проходили при открытии Америки и Австралии. Сценарий повторяется. Земля берет себе ресурсы, а отдает проблемы. Будут ли везти сюда тех, кто не нужен на Земле? Конечно, будут. Будут ли проблемы у колонистов? Еще какие. Мне так хочется отслужить пять лет и очнуться в теле молодого мужчины, счета которого радуют хорошей суммой. Хочется, но это нереально. Это все ложь. Тридцать шесть я против двоих я. Знания и умения у нас одинаковые. Я покойник. Даже если я выйду в пустыню, напишу огромными буквами, что я старшина Роман Волков и буду стоять там с поднятыми руками, то только один процент, что я выживу. Если допустить, что этот процент сработает, и мы все объединимся, то Земля пришлет на эту несчастную планету еще больше военных. Нам не поможет даже захваченный корабль. Сколько атак землян мы сможем отразить, пока нас не разнесут на атомы? Одну, максимум две. А дальше что? Поднять на корабле флаг Черного Роджера, послать в бездну эту Проксиму, и стать Летучим Голландцем? Надолго нас хватит без пополнения запасов? Слишком мало ресурсов, чтобы быть независимыми. Здесь будет свобода, но не сейчас.

– У Вас есть связь с Землей? – спрашиваю Эда Горина, зашедшего узнать результаты обследования.

– Разумеется. Но мы...

– Вы запросите переговоры с Землей и предложите им такой план: солдаты, прибывшие на этом корабле, остаются здесь для охраны; мы строим огромную тюрьму; научный центр по изучению и освоению этой планеты и перерабатывающий комплекс по добыче... Что вы здесь добываете?

– Но послушайте! – возмутился Горин. – Нам нужна независимость от Земли!

– У вас нет ресурсов, чтобы эту независимость получить. Когда вы сами сможете производить все инструменты, еду, лекарства, расходники для принтера, который вам печатает даже белье, тогда вы будете вправе думать о независимости. Когда над вашей планетой будет висеть десяток кораблей, и не торговых или грузовых, а современных военных крейсеров, тогда вы сможете говорить о свободе. А сейчас на вашу планету могут скинуть вирусную бомбу, а через месяц зачистят территорию. Поймите одно, то, что вы перестреляли всех заключенных это победа над сильными физически, но безоружными людьми. А Земля хорошо вооружена. Она сильный воин.

– Ника права, – поддержал меня Микки, – наш модуль вы не сбивали, это был метеорит. Неудачное прохождение метеоритного пояса. Заключенных, возможно, везли на другой континент вашей планеты. Это ошибка посадки. Возможно также из-за метеоритного пояса. Такое бывает. Вы не сможете отстоять независимость. Ваш мятеж подавят. Вы можете убить нас с Никой, но на наше место прилетят символические Романы Волковы, и вы не продержитесь долго. Ведите мирные переговоры с Землей. Вы ученые, вы не потяните против армии.

Колонисты ушли совещаться, а мы с Микки остались вдвоем наблюдать быстро захватывающий пространство закат. Похолодало минут за десять. Микки снял с себя куртку и набросил мне на плечи. Со стороны каменоломни подул ветер, и пустыня пожаловалась протяжным тихим стоном. Чужое небо над нами показало свои первые звезды.

– Ты думаешь, у нас получится?

– Стать бессмертными? – Микки обнял меня сзади, согревая своим телом меня и себя.

– Да хотя бы выжить, – я расслабилась и откинула голову ему на плечо.

– Выживем мы сто процентов. Я думаю про бессмертие. Ты со мной? – его поцелуй в шею был как укус.

– Куда я денусь.