Уроборос
На часах семь тридцать две. Дана не спит. Через двадцать восемь минут сработает будильник, она поднимется и пойдёт на приём в клинику реверсивной медицины. Потом будут поминки. Приглашено тридцать шесть человек. Все они непременно явятся — просто не смогут игнорировать такой повод, — разряженные, радостные, весёлые... Будут произносить тосты, шутить, вспоминать забавные эпизоды. Говорить о Дане.
Она заранее ненавидит этот момент.
Она сама на празднике не присутствует — так принято. Смотрит в трансляции, которую любезно предоставило агентство.
Нет, не смотрит. Ей противно. Все эти фальшивые улыбки, восхваления, редкие сожаления... Особенно от коллег, с которыми она увидится в понедельник.
На секунду ей становится стыдно: она ни слова не сказала Ламии. Не предупредила дочь о своём решении, не позвала на поминки — хотя кому ещё устраивать поминальные празднества по матери. Нет! Дана наняла официальное агентство.
Потому что им ничего не нужно объяснять. Не нужно отводить глаза, признаваясь в своём решении. Не нужно обосновывать выбор и бояться, что тебя не поймут. Ламия — она не поймёт. Она хорошая дочь, но этого не примет. И Дана даже не в обиде.
Поминки проходят на высшем уровне — не зря она столько заплатила. Даже взяла краткосрочный кредит. На саму процедуру реверса у Даны имеются сбережения.
Ламия приходит под конец. Стоит на пороге, смотрит в пьяные раскрасневшиеся лица, чуть морщась, отмахивается от приветствий тех немногих коллег Даны, с которыми она знакома. Вернее, которых Дана считает своими подругами. Ламии с ними не о чем говорить.
Дана осознаёт, что и ей также не о чем. Не только смерть всё расставляет по своим местам. Реверс тоже.
Дана ожидает увидеть МРТ-аппарат или что-то подобное. Может, ждёт сложные исследования или хотя бы дорогие анализы. Либо долгую беседу с врачом — какие-нибудь шаманские пляски вокруг... почти что вечной жизни. Умение говорить, убеждать, завлекать. Что угодно!
Но не сухие слова доктора:
— Вы подписали согласие на реверс жизни. После несложной генно-инженерной процедуры мы активируем реверс-мутацию, и ваша жизнь остановится в текущем физиологическом состоянии организма. Говоря проще — в данном возрасте. С этого момента вы перестанете стареть и начнёте омолаживаться с каждым новым днём. Когда ваш биологический возраст достигнет двенадцати лет, мы пригласим вас на беседу в присутствии психолога и вашего официального опекуна... Я вижу, в качестве такового вы указали свою дочь? Разумно. Так часто поступают. В зависимости от выбранного вами тарифного плана...
Дальше Дана не слушает. Саму процедуру она знает в мельчайших деталях. Она проработала медсестрой в клинике реверсивной медицины целых сорок семь лет.
Когда-то давно — это была её третья смена — в клинику пришла женщина, с которой началась вся эта отрасль: СМИ прозвали её Реверсивной Евой.
Дана видела Еву мельком и совсем не запомнила. Чего та хотела, Дана не знала и не поняла по сей день. Отчего через полчаса после ухода Евы доктор, её принимавший, навсегда покинул клинику, оставив на столе заявление об увольнении, Дане было непонятно и подавно. Более того, Дана знала, что через три года и пять месяцев после своего увольнения этот доктор погиб в ДТП.
Жизнь — непредсказуемая штука, даже если в ней существует возможность реверса. Вот это для Даны было неоспоримой истиной...
Доктор, консультирующий её, только на миг отступает от протокола:
— «Ламия»? У вашей дочери необычное имя, довольно редкое...
— Оно красивое, — поясняет Дана. Как ни странно, это единственное вразумительное объяснение. А ещё решение так назвать дочь было немного в пику мужу: тот хотел, чтобы девочку звали Мари́. Он сбежал, когда Ламии исполнилось полгода. И Дана по сей день уверена, что была права, дав дочери то имя, которое сама хотела.
После беседы Дану приводят в маленькую комнатку, где её встречает манипуляционная медсестра. Они не знакомы — по негласному правилу, для процедуры реверса медработникам рекомендовано обращаться в другую клинику. Дана так и поступает: берёт отгул и уезжает в соседний город.
Всё происходит очень быстро: её укладывают на кушетку, подключают электроды, вводят какой-то препарат, от которого голова начинает безудержно кружиться...
Дана ожидает, что в ретроспективе увидит всю свою жизнь. Она переживает, что в последнюю секунду испугается и попытается убежать. Ещё она боится потерять сознание и упустить всё самое важное...
Но ничего не происходит: ни полёта отлетающей и возвращающейся обратно в тело души, ни туннеля с ярким светом в конце, ни калейдоскопа воспоминаний, ни страха клинической смерти и воскрешения...
...Дана делает судорожный вздох — и осознаёт себя на жёсткой кушетке, в прежнем телесном ощущении, субъективно спустя пять минут от начала процедуры реверса... Голова уже не кружится.
Вот и всё. Теперь её жизнь потечёт обратно. А она даже ничего не почувствовала.
Дана мечтает, чтобы у неё был кот. Огромный мейн-кун, озорной и говорливый, или толстенький британский короткошёрстный с плюшевой шубкой и тихим нежным голоском. Только чтобы рыжий.
Этого Ламия тоже не понимает — она считает, что заводить животных слишком ответственно. Будто завести ребёнка — это так, ерунда... Ламия принципиально бездетна, самодостаточна и... очень одинока. Но в этом ни за что не признается. Дана эту тему корректно не поднимает.
Дана думает, что Ламия — лучшее, что было в её жизни. Тогда, до реверса. А теперь пусть будет кот.
Через тринадцать лет их с Ламией биологический возраст сравняется. Дане очень хочется, чтобы дочь в это время стала её подругой, поддерживала во всём, понимала увлечения... Пока она сама не помолодеет настолько, что взрослеющая Ламия перестанет разделять её интересы. Но загадывать Дана опасается.
И всё же кота она заводит. Не мейн-куна, и не британца, и вовсе не рыжего, а серого в полоску. И даже не заводит: кот приходит сам — уличный боец, с порванным ухом, облезлым хвостом и зашкаливающей наглостью. Но он нежен, безмерно благодарен за еду и кров и любит спать в ногах.
Дана называет его Тилем — в честь соседского рыжего мальчугана, который ей нравился в детстве.
«Я планирую жить вечно. И пока что у меня отлично получается...»
Дана знает, что раньше рекламным слоганом всех клиник реверсивной медицины была цитата Вуди Аллена, описывающая прелести жизни вспять. Всё это его: пенсия — успешная работа — бесшабашное студенчество — шалопайская школьная жизнь — развесёлый детсад — беззаботное младенчество — комфортное пребывание в утробе — и в итоге... Пациенты верили в слова режиссёра, надеясь в конце превратиться в оргазм.
Все понимали, что реверс — билет в один конец, что человек сам определяет свой срок жизни, и его второе детство будет ничуть не лучше старости. Уж точно настолько же обременительным для любящих родственников.
Но это было чертовски выгодно с точки зрения мировой экономики! Ведь образование человек получал единожды, а при помощи реверса срок продуктивной деятельности его увеличивался вдвое.
Тем не менее, прошёл без малого век с момента появления самой отрасли реверсивной медицины, прежде чем процедуру удешевили, сделав её доступной для любого работающего гражданина. Более того — начали охотно выдавать на неё кредиты.
В погоне за максимальной эффективностью некоторые страны ввели одно ограничение: возможность пройти реверс предоставлялась не раньше наступления пенсионного возраста. Но от этой практики быстро отказались, поскольку рейтинг популярности процедуры упал. Прибегнуть к реверсу стало возможно в любом возрасте — и даже без медицинских показаний.
Саму методику продолжали совершенствовать, надеясь добиться настоящего бессмертия, а не удвоения срока жизни. Но всё тщетно: эксперименты in vitro, in vivo и даже математические модели давали один и тот же результат — сверхбыстрое старение и мучительная смерть от удушья в итоге.
Однако противников реверса жизни было очень немного, и они особо не афишировали свои убеждения. Да и странно было бы высказываться против перспективной отрасли медицины, когда даже все основные религии мира признали её.
Ламия была из них, из противников. Но лишь однажды обмолвилась об этом, назвав реверс «отсроченным самоубийством». Дана не поняла её позиции и предпочла вообще закрыть неудобную тему. А вскоре и сама решилась на реверс.
Старый слоган перестал работать, само восприятие ироничных слов Вуди Аллена неуловимо изменилось. И рекламные буклеты отредактировали.
Новый слоган вышел намного короче, несколько ироничнее и уж точно не мог быть ошибочно принят за чистую монету. Зато флёр очарования возможной вечной жизни в нём присутствовал — если обращать внимание только на первую часть:
«Я планирую жить вечно...».
Ламия не приходит.
Ни на День благодарения, ни в день рождения Даны, ни тем более в этот день. Она отрицает и презирает реверс. Дана надеется, что дело именно в этом.
С этого дня прошло пятнадцать лет — своего рода юбилей. Дане биологически пятьдесят четыре. Тилю — около трёх. Конечно, это уже не тот серый хулиган, а приличный домашний чёрно-белый мурлыка. Дана выбрала его из котят, родившихся у соседской кошки, сетуя, что в помёте не было рыжих.
Дана продолжает работать, а коллеги и подруги исправно делают вид, что ничего не произошло.
Временами Дане тоже кажется, что ничего не произошло: рабочая рутина день за днём течёт в размеренном темпе, и восприятие времени смазывается.
Но Ламия пропадает совершенно. Её телефон не отвечает, а по старому адресу живут совсем другие люди.
Дана упрямо считает, что дело всего лишь в неприятии Ламией её решения, и не пытается докопаться до истины.
В двенадцать Дану некому представлять, и она остаётся на попечении государственного опекуна. Дана чудит и удивляется, как много упустила в своей первой молодости. Ей весело, она полагает, что правильно сделала, пройдя реверс.
Когда её останавливает полиция, девчонка со смехом предъявляет сертификат реверса. И копы смущённо отходят.
Реверсивные подростки — странная братия. С ними связываться не хотят ни власти, ни кто бы то ни было ещё.
Конечно, ни в какую школу Дана не ходит — вот ещё! Вуди Аллен придумал какую-то чушь. Чему и зачем учиться человеку, живущему вспять? Дана и сейчас могла бы выполнять свои профессиональные обязанности, но с работы её выдворили ещё восемь лет назад. Набрали каких-то молодых и не прошедших реверсию, надо же!
Шуточка на форуме реверсивных: «Двадцатилетний специалист с тридцатилетним стажем возьмётся за любую работу...» перестала казаться смешной.
Тиль — белоснежный короткошёрстный красавец с маленькими округлыми ушками — сопровождает хозяйку во всех её приключениях, а некоторые инициирует сам. Иногда Дане хочется обозвать кота рыжим, но масть останавливает...
Она тусит с подростками, живущими первую жизнь, и теряется, если кто-то прознаёт про её реверс-статус. Но таких немного, и все они чужие, приезжие. В конце концов, Дана сама может забрать Тиля и в любой момент сменить место жительства.
Дана не помнит, почему кота зовут Тиль, но имя ей нравится. Чёрный с проседью кот уже стар и не хочет играть с пятилетней девочкой. У него слезятся глаза, а в пушистой шерсти на животе свалялся большой колтун.
В яслях для столетних детей, которым уже никогда больше не повзрослеть, обычно не разрешают содержать животных. Но для Тиля сделано исключение — он всеобщий любимец.
Дана приехала с ним вместе и категорически не соглашалась отпускать. Она держала его, обняв под передние лапы, будто это было не живое существо, а плюшевая игрушка. Впрочем, кот и висел-то в объятиях девочки именно с покорностью игрушки.
Дана выпустила его только внутри. Тиль тут же сел напротив яркого рисунка на стене яслей и какое-то время смотрел на картинки. А потом принялся охотиться за солнечным зайчиком. Чинно обедающие в тот момент обитатели яслей все как один отложили столовые приборы — и расхохотались, глядя на кульбиты кота.
Смех в таком заведении — непривычное явление. Здесь не бывает шумных игр, весёлой возни, не показывают мультфильмы, не поют песенки и не разучивают стишки.
Странное дело: какими бы разными ни были эти люди от рождения и во взрослом возрасте, в своём втором детстве они приобретают черты лица, типичные для страдающих прогерией — сверхбыстрым старением. С другой стороны, именно это заболевание лежало в основе реверс-мутации, так что удивляться, вроде как, и нечему.
Дана боится А́нжелу. Нянька всегда злится, когда меняет Дане подгузник. Но больше всего Анжела взбесилась, когда ей пришлось унести из комнаты Даны твёрдое и холодное кошачье тельце. Кот Тиль умер ночью, во сне.
Дане три. Она знает о смерти всё. О ней, как о закономерном финале, не устают говорить в яслях практически каждый день — это называется урок Принятия. После него наступает время молитвы. Но её слов Дана не помнит и просто шевелит губами вслед за старичком в чёрных одеждах.
В ясли приходит новая девочка. Ей семь, но почему-то Дане она очень нравится. Дана не просит общения или игр — ей просто хочется находиться рядом. Молчать, держаться за руку на прогулках и обедать за одним столом.
Девочку зовут Ламия. Это имя будит в душе Даны странные, забытые чувства.
Сегодня в обеденном зале почему-то не выключается телевизор, только сменяются каналы, но на каждом транслируется одно и то же. Все взрослые не отрываются от экрана, ловя каждое слово дикторов.
Дана не понимает, отчего волонтёр Курт плачет и злится невпопад, почему нянька Тина его утешает... Курт прошёл реверс, ему сейчас шестнадцать или семнадцать (непомерно много с точки зрения Даны), а Тина живёт первую жизнь, и ей немногим больше, около двадцати.
Но Курт смотрит в телевизор и психует, когда слышит бодрый голос диктора:
— ... удалось совершить прорыв и зациклить колебания старения и омоложения! Эпоха бессмертия наступила! Уроборос закусил свой хвост! Стабильные результаты получены в экспериментах на высших приматах, и методика одобрена для применения на людях.
Курт бьёт кулаком в стену, оставляя на ней вмятину, когда очередной диктор объявляет:
— Согласно постановлению правительства, реверсивные граждане, не достигшие второго возраста восемнадцати лет, могут подать заявки на прохождение процедуры повторного реверса. Все, чей второй возраст достиг отметки ниже восемнадцати, при желании опекунов и ближайших юридически совершеннолетних родственников также могут подать прошение о повторном реверсе. Их заявки будут рассматриваться во вторую очередь. Остальные реверсивные граждане будут проходить процедуру прямого реверса в установленном ранее порядке...
Дана наблюдает, как Тина шепчет Курту, уткнувшись с парнем лоб в лоб:
— Мы что-нибудь придумаем, слышишь? Подадим заявку от хосписа! Какая разница, есть ли у тебя богатые родственники? У тебя ведь пороговый возраст!.. Эй, Курт, не кисни!..
Курт, заплаканный и нервный, швыряет в стену подвернувшийся под руку стул и разносит его в щепки.
Никто не винит и не ругает Курта. Только послушная Дана хмурится, поскольку знает, что так делать нельзя.
Когда тебе два, быть хорошей девочкой довольно просто...