Thesepeopledontexist
Дисклеймер: в реальности существует нейросеть Thispersondoesnotexist, которая генерирует случайные лица. Автор не имеет отношения к этой нейросети, все события рассказа полностью выдуманы и не имеют реальных аналогов. Автор не претендует на интеллектуальную собственность разработчиков существующей в реальности нейросети.
- Ваш пропуск, мэм?
Охранник едва скользнул взглядом по синей карточке с зернистым черно-белым фото. За него работала автоматика: сверила QR-код, штрих, изображение. «Нина Джордже, допуск к экспериментальной зоне одобрен».
Автоматика сделала свое дело, над металлической притолокой в пчелиных черно-желтых тонах загорелась зеленая лампочка.
- Спасибо, мэм.
Охранник так и не взглянул на Нину. Краем глаза на мониторе она заметила кадр сериала про королевское семейство и драконов. Нина могла поклясться, что этот парень даже не узнает ее в лицо, если увидит.
Умная машина не допускает ошибок «человеческого фактора».
Иронично.
Она проследовала по коридору: белому и узкому, напоминающий больничный, реанимационный.
Всюду висели камеры.
«Ты все время наблюдаешь за мной», — в голове прозвучали слова Джоша. У Нины задрожали пальцы рук. Она остановилась и сделала глубокий вдох. Джош там. Снаружи.
Она на работе, у нее важная, как бы это пафосно ни звучало, миссия.
По левую и правую руку Нина заметила несколько дверей. За каждой, предположила она, свой эксперимент и свое подразделение исследований. Когда-нибудь все они обсудят результаты за чашечкой кофе с чизбургером или за бокалом розового вина.
Но пока проекты засекречены. Коммерческая тайна, международные и правительственные субсидии. Нина знала про «свой», а чужие ее не касались.
Нужная дверь притаилась почти в самом конце коридора. Надпись гласила: «Мизанабим». «Помещение в бездну».
Нина чуть улыбнулась, прикладывая пропуск, он же ключ-карта, к двери. У тех, кто выбрал название эксперимента, фантазия не ушла слишком далеко, но это лучше Abyssus abyssum invocat, как планировали озаглавить сначала. По крайней мере, короче.
- Добро пожаловать, миз Джордже, — поздоровались в динамике, когда Нина переступила порог. Ее встретил довольно узкий кабинет с единственной установкой, похожей то ли на стоматологическое кресло, то ли на VR-комплекс из аттракционов «виртуальная реальность». На последние они с Джошем ходили, когда тому было лет пять…
Давно.
Так давно.
«Не думать».
- Доктор Фоссел?
Должно быть, это он общается по динамику. Голос немного искажало. Нина подняла голову, ища динамики, прищурилась сквозь стекла очков, но ничего не обнаружила. Динамики хорошо спрятали.
- Да, миз Джордже. Вы готовы?
- Конечно.
- Повторю инструктаж еще раз. Вы пока можете занять место в кресле Мизанабим.
Нина кивнула, не отвечая вслух, почему-то уверенная, что Фоссел ее не только слышит, но и видит. Она поколебалась перед тем, как снять коричневые туфли-лодочки на низких каблуках. Поднялась на ступеньку кресла. Сидение оказалось обитым темно-красной искусственной кожей — пошловатый оттенок. Шлем на голову опустился бесшумно.
- Эксперимент «Мизанабим» подразумевает анализ и проработку поведения нейросетей. Вы будете управлять сгенерированными «образами» в виде личностей, персоналий, задавая им определенные этические задачи и дилеммы.
Нина слушала вполуха. Фоссел ей не расскажет ничего нового: она сама участвовала в обсуждении, прежде чем вызвалась стать непосредственным исполнителем. «Палачом», — сказал тогда кто-то. Тони, скорее всего. Эта девушка слишком… из тех, кто ведет Tumblr-блог, рассуждает об апроприации, «отменяет» неугодных писателей или музыкантов. И, конечно, приходит в ужас при одной мысли о том, что некто способен проголосовать за Дональда Трампа. Снова.
«Палач».
Это неправда, ответила себе сейчас Нина под монотонный голос Фоссела.
Нейросети сгенерируют «людей». Случайные образы — за каждой фигурой группа процессов, которые достаточно умны, чтобы следить за качеством, например, деталей на заводе, но никак не продвинутся дальше.
Нейросети должны помогать врачам. Юристам. Воспитателям в детских садах и учителям в школах.
Без этики даже в общественном транспорте трудно обойтись.
Пора вести человечество за руку к светлому будущему, и в этом помогут страдающие нейросети.
Это всего лишь алгоритмы. Программные функции. Да, они будут благодаря VR-шлему выглядеть для Джордже как реальные личности, но это всего лишь несколько миллионов строчек кода. Этические задачи заставят их выскочить из китайской комнаты — вот, для чего создана «бездна в бездне».
- Готовьтесь действовать жестко и даже жестоко, по мере необходимости, — сказал Фоссел, который не страдал синдромом «воина социальной справедливости». — Не забывайте: этих людей не существуют.
*
Нина ожидала загрузочного экрана, как в компьютерной игре: «Начать», «Продолжить», «Настройки», «Выход в меню». Поэтому удивилась, очутившись в холодном помещении — серые стены, неудобный стол с единственным стулом и допотопным компьютером. Желтоватый корпус этого раритета времен живого Стива Джобса и экономического подъема вызвал нервный смешок. В кабинете даже была дверь, закрытая и по виду запертая.
Затем она уставилась на стекло во всю стену. Покрытое каким-то специальным составом, оно казалось темным, как море в безлунную полночь, но подойдя ближе, Нина поняла, что гладь рукотворного омута прозрачна.
Односторонне-прозрачно, предположила она. В голову полезли ассоциации с допросами и тайным наблюдением. Как в фильмах про полицейских. Один допрашивает, второй сидит за замаскированным окном.
«Слишком много спецэффектов», — подумала Нина, и чуть не произнесла эту же фразу вслух, когда подошла к «окну Мизанабима». Она понятия не имела, кто отвечал за визуальное отображение, но неведомые гейм-дизайнеры постарались на славу. Узкий тюремный коридор с желтой разметкой-границы на полу. Неприятный отблеск казенно-белых ламп, словно пятна слизи на ламинате. Камеры с решетками. Внутри люди — все в одинаковых оранжевых робах. Камера позволяла навестись на каждого.
Нина вдохнула поглубже. В нос ударил запах хлорки с очень фальшивой мятой. Чистящее средство для полов и унитазов. Универсальное.
Должно быть, так пахнет в настоящих тюрьмах.
«Слишком много спецэффектов», — снова захотелось произнести, но она удержалась. Зажегся монитор компьютера. Нина с усилием развернула тяжелый квадратный монитор, чтобы видеть и его, и «тюрьму».
Где-то здесь должна быть кнопка диалога с заключенными.
«Это всего лишь алгоритмы. Этих людей не существует».
А кнопка, конечно, красная. Вот она. Поехали.
- Алан Доннелли, — Нина чуть сбилась, назвав первое имя.
Камера под номером один открылась после гудка и лязга, как будто где-то громыхал целый поезд. Из темноты выступил высокий полный мужчина — «белый, средний класс… немного похож на своего однофамильца, но хотя бы назвали не Игнатиусом». Нина хмыкнула: фантазия «сборщиков алгоритмов» закончилась рановато. Текстуры проработали лучше, чем этого «персонажа». Вероятно, создавали узнаваемые типажи. «Профессор из колледжа».
Алан Доннелли растерянно оглядывался. Он носил очки в темной роговой оправе, свободный свитер и слегка потертые джинсы.
- Что здесь происходит? — Нина отметила британский акцент и даже глаза закатила. Штамп на штампе. Вы должны были создать убедительных «людей», а тут алгоритмы явно «палятся».
- Алан Доннелли, вы выбраны для участия в социальном эксперименте. Пожалуйста, оставайтесь на своем месте, не переходите желтой отметки до дальнейших распоряжений.
Он и не сопротивлялся. Белый благополучный мужчина. Женат, двое детей. Белый заборчик в пригороде, красная крыша. Про таких снимают рождественские мелодрамы «для тех, кто за»: на вид Доннелли было лет сорок.
«Едем дальше».
- Иштван Галаш.
«Ого, а это интереснее», — Нина едва выговорила нагроможденные друг на друга шипящие, похожие на сваленные в кучу кубики «Лего». На каждый рискуешь наступить и взывать от боли. Джош устраивал беспорядок, когда ему было от пяти до двенадцати. Потом она научила его прибираться. Потом…
- Мистер Галаш!
Тот не вышел — выглянул. Нине пришло в голову сравнение с робким грызуном. Невысокий, узкоплечий. Среднего телосложения, мешковатая одежда — худи, джинсы. Мелкие черты лица. Лет двадцать пять или тридцать — трудно понять точнее. Нина предположила, что этот парень репрезентует какие-нибудь меньшинства. Гомосексуалов. Или эмигрантов. Или то и другое — вроде бы имя венгерское, а там у власти традиционалисты, не одобряют «нетрадиционных».
- Я не подписывался ни на какой эксперимент, — акцент у Галаша, впрочем, был нью-йоркский. Если и эмигрант, то не в первом поколении. — Прошу меня отпустить. Вы нарушаете мое конституционное…
- Вы подписались. А теперь заткнитесь.
Нина удивилась, до чего легко вырвалось грубое слово. А потом почти сразу назвала третье имя:
- Лесли Хоукинс.
Скрежет, далекий звон. Длинное ругательство. Нина насчитала пять проклятий с корнем «черт» и двенадцать сексуально-окрашенных. Сборище алгоритмов хорошо изобразило «рабочий класс». Высоченный — почти семь футов, широкоплечий. Длинные и давно не мытые соломенного цвета волосы, голубые глаза — прозрачные, как дистиллированная вода, и содержащие столько же мыслей. Широкое красное лицо. Клетчатая рубаха — на бицепсах ткань натянута, того гляди порвется. Старые мятые джинсы.
- Эй, какова хера вы сюда людей суете? Я ниче не делал, ежели Дубина Том говорил, что я бухим окна побил ему, так пусть он себе свои окна засунет…
- Мистер Хоукинс, не переходите желтую линию.
Он не послушался. Двинулся прямо на невидимое стекло — может, на стороне «подопытных» нарисовали рожу клоуна-Оно. Или портрет Зигмунда Фрейда. Галаш отдернулся от парня, Доннелли попытался дотянуться и схватить, бормоча сквозь зубы: «Прекратите немедленно, молодой человек».
Грязные кроссовки Хоукинса скользнули за желтой чертой, и он закричал. Позже Нина думала: я не нажимала красную кнопку. Это автоматика. Настройки контроля нейросетей.
Хоукинс раскрыл рот и кричал, раззявив его — плохие зубы, слюна на подбородке. Из носа выступила капля крови. Галаш почти скрылся в своей камере, а Доннелли дернул парня обратно в «безопасную» зону.
Лесли Хоукинс рухнул на колени.
- Он в порядке? — выглянул Галаш.
- Да, — Доннелли трогал пульс на раскрасневшейся шее. — Жить будет. Сэр?
«Какой он тебе сэр».
- Я… да… мать вашу. Отпустите.
- Слушайтесь меня и все будет хорошо. Доходчиво?
Хоукинс опустил голову. На серый пол капнуло кровью.
- Что ж, надеюсь, остальные не захотят повторять ошибок мистера Хоукинса, — продолжила Нина очень бодрым тоном. — Следующая: Абда Сахим.
«Наконец-то не белые, иначе наше исследование бы раскритиковали за недостаточную инклюзивность».
Абда была завернута в мусульманский платок темно-синего цвета. Нина забыла, как называется эта штука, то ли бурка, то ли паранджа. Чем они вообще отличаются?.. Ткань позволяла разглядеть лишь невысокий рост — примерно пять футов, худощавую фигуру и темные глаза.
- Вам придется снять эту вещь, — сказала Нина.
Взгляд устремился вверх.
- Я не могу, мэм. Это запрещено…
- Меня не волнует. Хоукинс, вам лучше?
Парень шмыгнул носом и кивнул.
- Снимите с мисс Сахим платок.
И теперь Нина нажала кнопку. Красную. Ту, что закрывала решетки.
Абда Сахим отдернулась в попытке скрыться в камере. Хоукинс схватил ее:
- Делай, что велено. Они тут нас поймали. Ты подписалась. Я тоже. Ну? Делай, или поджарят заживо…
Он рванул платок. Девушка сначала закричала, пыталась отбиваться. Остальные двое наблюдали — и Нина тоже. Доннелли готов вступиться за Сахим, потому что благополучные белые мужчины чувствуют свою вину перед угнетенными арабскими девушками, однако струсит. Галаш решит, что происходящее его не волнует. Он сам «угнетенный».
Доннелли и впрямь дернулся, но остановился.
«Трус», — фыркнула Нина.
Хоукинс работал мерно и размеренно, как отбойный молоток. Он содрал платок с Абды, под ним оказалась просторная белая рубашка и цветастая юбка. Девушка выглядела лет на двадцать — восточная красавица с волосами до ягодиц и тонкими чертами лица. Мужчины таращились на нее — даже Доннелли со своей женой-двумя-детьми-большим золотистым ретривером в предполагаемом анамнезе.
- Следующий. Миранда Рид.
Нина откинулась на спинку неудобного стула. Намечалось зрелище. Накаченная чернокожая девица с короткими красными волосами, пирсингом в губе, в рваной футболке и с татуировкой «We Can Do It» на правом бицепсе сделала то, что Нина и полагала.
Ударом правой отправила Хоукинса в нокаут.
Это было чертовски красиво. Хотя и не слишком справедливо: Хоукинс не до конца оклемался.
- Кто-то еще хочет неприятностей? — мрачно спросила Миранда. Она выступила вперед, закрывая плачущую Абду собой. — Мерзкое мужичье. Подлизываете херне со стены, но яиц хватает только чтобы раздеть кого-то.
- Ты тоже подписала договор, — почти выплюнул Галаш.
Нина смеялась в кулак. Ей оставалось только теоретизировать, кто и для чего собирается потом использовать алгоритмы этих типажей, но «знакомство» получилось нескучным.
- Позаботьтесь о Хоукинсе…. снова, — сказала Нина. — И у нас последний участник эксперимента, на который вы все добровольно согласились, оставили свои подписи и юридически принадлежите нам. Тайрис Несбит. Присоединяйтесь к общему веселью…
Нина замолкла на середине фразы: когда решетка раздвинулась перед желтой чертой появилась девочка. Школьница — точно младше Джоша лет на пять. Должно быть, около четырнадцати.
«Это неправильно».
«В исследовании не должно быть детей… ах да».
Нина сглотнула. Ей пришлось заблокировать звук, чтобы произнести вслух:
- Это не девочка. Не школьница. Это набор строчек кода. Хотя все равно…
Тайрис была смешанных кровей — Мексика, индейцы, белые. Результат обещал вырасти в королеву красоты, но пока она носила брекеты, цветные дреды, а на коже там и тут «цвели» прыщики. Джинсы и футболка с «Риком и Морти» только намекали на будущую фигуру. Девочка озиралась по сторонам, а потом подошла к Абде.
- Можно к тебе?
Та кивнула и взяла за руку.
Нина включила озвучку:
- Не буду говорить «добро пожаловать», потому что некоторые из вас уже сожалеют о сделанном. Но вы согласились на эксперимент — и поверьте, наши юристы позаботились о том, чтобы все выглядело красиво и пристойно даже применимо к несовершеннолетним.
Абда сложила руки в молитвенном жесте. Тайрис озиралась по сторонам. Иштван спрятал руки в карманы и словно хотел просочиться сквозь закрытую позади решетку. Хоукинс во второй раз пришел в себя, и только Доннелли не позволил ему кинуться мстить Миранде Рид.
- От вас требуется послушание, взаимодействие, решение тех задач, которые я вам поставлю. Если все пройдет хорошо, вы получите ту компенсацию, на которую подписывались. Советую не совершать никаких глупых поступков. Поверьте, наша компания сумеет убедить всех, что…
Нина сделала паузу.
- Вас просто никогда не существовало.
*
Во время эксперимента запрещалось пользоваться мобильными телефонами и прерывать VR-сеанс. Нина едва дождалась, пока уже знакомый охранник вытащит из ячейки номер тридцать два пластиковый ящик. Она выхватила потертый Айфон с царапинами на экране прежде ключей от машины.
Разблокировка экрана, двадцать сообщений.
Спам. Рассылка. Корпоративный чат.
Ничего от Джоша.
- Доброго вечера, мэм, — пробурчал охранник, не глядя на нее.
- И вам.
Она развернулась, пытаясь вдохнуть глубже, но в легкие словно натолкали стекловаты. Колючей и царапающей горло.
Нину встретил пустой дом. Если Джош и приходил, то не оставил записку. В холодильнике нетронутый ужин — тушеные овощи с курицей и восточные пряности.
Нина решилась набрать номер.
Гудки. Снова гудки. Пронзительный писк заставил вздрогнуть, едва удерживая телефон. В нише над темно-бежевой столешницей пискнула старая микроволновка. Запахло специями, горячо и сытно.
Нина щелкнула выключателем света, но это не помогло кухне в «хайтек»-стиле — свет добавил холодных красок.
Нина передернула плечами.
Гудки. Ничего.
Она написала Джошу и отравила три сообщения в каждый мессенджер. Навязчивая материнская забота. «Мам, я уже взрослый».
Через месяц совершеннолетие.
«Вот тогда и иди куда хочешь», — повторяла она, но знала, что все равно хотела бы, чтобы Джош рассказывал больше, не мелькал долговязой тенью в худи, широких джинсах-трубах и кроссовках. Ей не нравился его внешний вид: словно отребье из бедных районов. Он так и не поступил в колледж. Говорил, что отправил письмо и заявку, ждет ответа.
Говорил. Потом исчезал. Потом в трубке повторялись гудки.
Курица с овощами получилась вкусной. Нина съела половину порции.
Большая часть осталась Джошу, она проверила. Если вернется ночью, не останется голодным.
*
VR поглотил быстро, словно вошла в соседнюю комнату. «Мизанабим» затягивал, как и полагалось бездне.
Нину ждал приятный сюрприз: в сгенерированном мире-тюрьме велось круглосуточное наблюдение. Участники эксперимента познакомились друг с другом: два совместных приема пищи, несколько часов в общей «комнате отдыха». Отчеты.
«Как все проработано».
Это напоминало старую игру в «писающих человечков» — Нина обожала первую часть в детстве, а четвертую запускала уже беременная Джошем. И потом несколько раз в выходные. Она создавала женщину со своим лицом, мужчину с лицом Уэсли — и они жили долго и счастливо, никакого рака поджелудочной, никакого «мама, это ты виновата».
Нина усилием воли заставила себя погрузиться записи видеокамер.
Еду им выдавали в столовой тюремного типа. Лесли толкнул Алана, пытаясь забрать кусок пудинга побольше. «Профессор» растерялся, почти уступил — он был, вероятно, не слабее и точно тяжелее «чава», но не привык работать кулаками или локтями. На него рявкнула Миранда. Эти двое едва не начали драться, и теперь уже Абда и Алан соответственно разнимали обоих. Под шумок Тайрис украла тот самый пудинг. Иштван стоял чуть поодаль, не вмешивался, только наблюдал темными немигающими глазами.
Потом помирились. Пожали друг другу руки. Абда пряталась за Миранду от взгляда Лесли, ей определенно было неуютно без — как эта штука называется? Хиджаб. Наверное.
После еды не торопились расходиться. Миранда предложила всем познакомиться, добавила, что это поможет держаться вместе и продержаться тут, пока их не отпустят.
«Пускай мы подписали долбанную хрень, но вместе точно сильнее, чем если будем драться за сраный химозный пудинг».
Она при этом ухмыльнулась, показывая белые на фоне темной кожи зубы. Лесли пробурчал под нос неразборчивое ругательство.
Он и Алан сделали по характерному жесту — потянулись за сигаретами. Иштван молча ткнул пальцев в плакат «Не курить».
- Вот говнюки, — сказал Лесли.
Нина засмеялась. Ладно, берет слова обратно насчет плохой проработки. Пудинг — лишь предлог. Выстраивание социальной иерархии в рамках тюремного общества. Одна эта запись заставить почесать бороду и поскрести затылки аналитиков ИИ-систем.
«Человекоподобие? Человекоподражание?»
Нина пожала плечами, нажала на тройную стрелку ускорения видео.
Стулья в столовой были прикручены к полу, как и столы, не передвинуть. Поэтому все шестеро расселись кругом на полу, начали знакомство. Нина промотала часть историй — генерация алгоритмов не играла роли, мельком уловила про то, что Доннелли врач, Лесли работал на заводе, Абда недавно приехала из Йемена, а Миранда волонтерила. Иштван оказался кассиром из «Валмарта». Тайрис отмалчивалась, а потом призналась, что просто школьница. «Ничего интересного».
- Социум в миниатюре, — сделала пометку Нина.
Клетки на ночь не запирались: запрет касался только желтой линии. Камера засняла, как Тайрис выбралась и опасно приблизилась к границе. Ее окликнула Абда. Они обе взялись за руки и нырнули в камеру Миранды.
- Пока что плюс в пользу девочек. Интересно, какие это алгоритмы? Гендерная переменная? Распределение волонтерской помощи? Какая-нибудь еще социалка.
Нина отложила отчеты — не забыть перенести их для Фоссела, и подошла к окну, чтобы запустить эксперимент.
Испытуемых подготовили, отметила Нина с удовлетворением. Она прокрутила в голове «как» — правда ли имитировали переход из «клетки» в пустоватый зал, похожий на помещение обедневшего фитнес-клуба. Или просто подгрузили нужные текстуры.
Нина предположила первое. Эксперимент не должен «выпасть» из имитации. Одна из целей — максимально симулировать реальность, в том числе, для подопытных.
Это и есть суть «Мизанабим». Бездны в бездне.
Все шестеро стояли вдоль желтой линии: руки за спиной, грудь вперед. Как солдаты на плацу.
- Доброе утро, испытуемые, — Нина поймала себя на том, что ей нравится этот подчеркнуто-бодрый тон инстаграм-гуру по «позитивному мышлению». — Начнем наши эксперименты. Задание первое: разбиться по двое. Пять минут на выбор пары.
Они тестируют выбор приоритетов и совпадение программных кодов. Зеркальное «я и оно» в миллионах похожих символов. Миранда хлопнула по плечу Абду. Тайрис дернула «старшую» в этой тройке за рукав, сложила ладони в молитвенном жесте. Миранда покачала головой. Нина увеличила звук:
- …они могут нас заставить драться друг с другом, поэтому нет. Возьми Иштвана. Он безопасен. Я тебя научила, как любого мужика превратить в соплю.
Тайрис шмыгнула носом и двинулась к Иштвану, который действительно остался без пары. Доннелли и Хоукинс поглядывали друг на друга с неприязнью, но почти не сговариваясь выбрали друг друга.
Нина «прислушалась» к ним.
- Не прикончишь? Обещаешь, папаша?
- Я не настолько стар, чтобы годиться вам в отцы, Лесли. Но нет. Постараюсь не причинить вреда. Надеюсь, взаимно.
- Заметано, — Лесли осклабился, конечно добавив. — Папаша.
- Время! — объявила Нина, и не дав опомниться новообразовавшимся «парочкам», продолжила. — Сейчас каждый из вас получит случайным образом красную или зеленую метку. Обладатель зеленой должен дать задачу обладателю красной. На свое усмотрение.
Шестеро переглянулись: не с партнерами. Абда с Тайрис. Иштван скользнул по всем. Лесли — в потолок. Миранда с Аланом. Абда — в пол.
- Но есть важный нюанс. Чем сложнее вы дадите задание партнеру, тем выше шанс, что вас отпустят прямо после первого же испытания. С оговоренной по контракту суммой. Вам ведь нужно выплатить долги за лечение ребенка? Проигрыш в казино? Вы хотите наконец-то записать альбом, а может быть, помочь родственникам-беженцам? Или маме с братом?
На словах «проигрыш в казино» Иштван сунул руки в несуществующие карманы. Тайрис шмыгала носом.
Абда молилась. Миранда — это удивило Нину, — похоже, тоже. Одними губами.
- Шевелитесь уже! — выкрикнул Лесли.
Он и получил первую «красную» метку. Вторую — Иштван. Третью — Абда.
- Досчитай до ста, прыгая на одной ножке, — первая крикнула Тайрис. Иштван открыл рот, а потом захохотал.
- Миранда… — Абда взяла свою новую подругу за руку.
- Да не бойся, ничего страшного. Так. Дай подумать. Вот: прочитай любимое стихотворение.
«Скукотища», — Нина даже зевнула. Третий из «зеленых», Доннелли, растерялся сильнее других. Это у него больной ребенок. Хорошая легенда, проймет даже набор кода. Выдуманные человечки не страдают. Удар ниже пояса, всеобщие рыдания под вечерний бокал вина, трогательная семейная комедия. Или драма. Какая, к черту, разница.
- Стой молча минуту, — пробурчал Доннелли.
Скучища.
- А теперь, — когда «красные» справились с заданиями, сообщила Нина. — Меняемся ролями. Но вы проявили себя слабаками, а мне это не нравится. Поэтому тот, чье задание партнеру, будет слишком простым, получит штраф.
Нина надеялась, что сейчас ее нейросетевой аватар широко улыбается:
- Ампутацию конечности.
*
Проект «Мизанабим»: отчет.
«Доктор Фоссел, у вас будут видеоматериалы, но хотелось бы добавить собственные комментарии, поскольку в данном исследовании именно я главный объект. Компьютерные алгоритмы не могут анализировать себя, нужен человеческий разум, чтобы оценить человечность. Квантовый эффект наблюдателя, если угодно».
Нина отложила ноутбук. Ей следовало уходить. Охранник — снова другой, они меняются посменно, — будет недоволен.
Ей нужно как-то описать то, что произошло.
«Иштван приказал Тайрис убить себя».
Это был выбор без выбора. Условия не ограничивали задачу, и когда он высказал требования, из ячейки в стене выдвинулась медная овальная тарелка, похожая на литавру неправильной формы. На ней лежал пистолет.
Тайрис взяла его и заплакала. Иштван дергал уголком рта.
Палец девочки скользил по курку, и потом Нина напомнила, что время истекает.
- Вы имеете право самостоятельно выполнить задачу с подопытным.
Иштван ухмыльнулся. Он схватил пистолет:
- Я сам убью тебя, мелкая сучка!
«Хоукинс проявил неожиданную для себя фантазию».
Он приказал Доннелли забраться по канату на высоту примерно десяти футов. Тот сглотнул: я боюсь высоты. «Мне похрен, папаша».
Абда молчала.
Абда молчала отведенные на изобретение задачи для партнера сто двадцать секунд. Она попятилась перед тем, как раскрылся пол — оттуда вынырнуло круговое лезвие, словно огромный блендер. Нож ударил ее на выше колена, рассек юбку и бедро. Абда закричала и поползла от собственной ноги, заливая зал кровью. Конечность осталась лежать, напоминая кукольную, неживую — смуглая кожа, розовые носки, дешевые стоптанные кроссовки. Миранда вопила и умоляла о помощи.
Врача. Пожалуйста, врача.
Доннелли помог бы им, но был слишком занят.
Как и остальные.
Тайрис сглотнула:
- Иштван. Я сама.
Он позволил.
Тайрис схватила пистолет и направила дуло себе в рот. Квадрат пола дернулся и поехал вниз. Уже где-то на уровне минус первого этажа раздался выстрел.
Серый пол стал мокрым. Абда корчилась и хватала ртом воздух. Лезвие сработало аккуратно — юбка задралась, почти непристойно заголив багровый ровный срез и слабый чуть розоватый блеск рассеченной бедренной кости. Мышцы сокращались в резких спазмах, выталкивая новые порции крови. Миранда обнимала ее за плечи, стоя на коленях. Иногда она выкрикивала имя Тайрис.
- Шевелись, папаша, — заорал на Доннелли Хоукинс, и тот ухватился за канат. Он, вероятно, не занимался спортом лет двадцать. Грузная туша падала несколько раз. Когда из пола снова появился «блендер», Доннелли заорал, и все-таки пополз по канату. На прозрачных пластиковых нитях оставались красные следы. Мелкие капли, особенно по сравнению с лужей внизу.
«Я попросила увеличить масштаб. Да, он выломал ногти. Как те люди, которые пытались выбраться из гроба. До мяса».
- Знаете что? — Нина проговорила вслух, прежде чем набрать на клавиатуре. — У него все-таки получилось. А вот Тайрис мертва. И Абда…
Нина открыла запись предыдущей ночи.
Тайрис, Миранда и Абда держатся втроем за руки. Миранда обнимает по очереди обеих девушек.
- Мы выберемся отсюда, — говорит она. — Вместе.
- Я… я не знаю, как тут очутилась, — плачет девочка. — Вроде чего-то подписывала, но…
- На все воля Аллаха, — шепчет Абда, но Миранда прикладывает темный палец к ее пухлым губам.
- Нет. Мы выберемся даже если вопреки чьей-то высшей воле.
Нина оторвалась от экрана.
Ей почти удалось уместить отчет в короткие фразы с грудой кирпичей-терминов. Внутри лабиринта Ариадны золотые нити правды. Возьми клубок и доберись до чудовища-Минотавра.
Потом она сделала вдох и закрыла руками лицо.
«Не забывай про цель эксперимента».
Нейросети не люди, но они умеют подражать. Загрузи кучу картин импрессионистов, на выходе получишь имитацию Моне, сюрреалистов — Дали. Но фальшивые бездумные художники не поймут, что именно нарисовали по ключевым запросам пользователя.
Это наши эмоции, наше восприятие — машина только подражает, даже если провоцирует на сопереживание.
Это наша, человеческая, эмпатия. Не верь китайской комнате подражателей. Определить триггеры на уровне статистики нетрудно.
Не сложнее, чем анализ данных и SEO-оптимизация.
Нина сохранила файл, осталось вернуться домой. До завтра. Продолжение следует. Кровь Абды перед глазами. Звук выстрела в ушах. Падающие на пол очки задыхающегося на канате Доннелли.
Заказ закрытый. Это просто выбор и этика у ИИ. Мы хотим предоставить сложный выбор нейросетям, ведь компьютеры быстрее замечают пострадавших в массовой катастрофе. Осталось доверить им рассортировать жертв на статусы от зеленого до черного. Пластырь. Швы. Дефибриллятор и доза адреналина. Забудь, этому только гроб.
Тысячи других применений.
Никто не ждет, что нейросети станут людьми, никто не ждет человечности, весь эксперимент - только проверка на корректность по отношению к нашей морали.
Человек есть мерило всех вещей.
*
В голове гудело от боли. Перед глазами расплывались красные с золотой окантовкой круги, когда Нина добралась до аптечки в ванной и, не запивая, сжевала две таблетки Тайленола. Желчеподобная горечь расплылась до корня языка, немея на нёбе.
На зеркале белели брызги зубной пасты. Нина поморщилась: надо их почистить.
Потом.
Она проверила телефон. Потом еще раз. Бездумное навязчивое движение: разблокировать экран, убрать. Снова разблокировать.
«Джош, ответь немедленно, или я снова обращусь в полицию!»
Он поймет.
С ним все в порядке. По крайней мере, его не держат в клетке, не заставляют стрелять в других или себя. Не отрезают ноги.
«Прекрати».
Конечно. Нельзя равнять программу и человека.
Головная боль отступала медленно, и Нина догадывалась: ночью приснятся кошмары.
*
Сообщение от Фоссела появилось на экране до входа в VR:
«Результаты удовлетворительны. Продолжайте».
Нина дернулась в кресле. На нее смотрел черный в белом пластиковом окуляре глаз камеры. За ней наблюдали.
Конечно.
«Это эксперимент вовсе не с чертовым ИИ. Искусственного интеллекта не существует. Алгоритмы потом разберут, проанализируют, вырежут все лишнее — возможно, излишнюю «человечность» тоже. Слишком хорошая имитация. Вынос мозга, как сказал бы Джош».
Продолжай.
Хоукинс держал Абду на спине. У той соскальзывали руки, голову перекашивало набок. Глаза закатывались, оголяя очень светлые на фоне смуглой кожи белки. Темные волосы смешались со светлыми: почти символичный инь-ян. Однако, и Нина удивилась этому, девушка была жива, а сруб ноги забинтован чьей-то разорванной простыней или наволочкой. Рана кровила.
«Долго не протянет».
Доннелли, Хоукинс и Рид смотрели перед собой, не на Абду. У всех посерела кожа, даже у Миранды исчез характерный темный глянец. Губы одинаково обметало, под глазами залегли тени.
Иштван стоял поодаль, заложив руки за спину.
- Добро пожаловать в наш аттракцион, где ставка — выживание, а победа означает выигрыш судьбы! — провозгласила Нина. Голос срывался на истеричные нотки. Она переигрывала с интонациями то ли злого клоуна, то ли конферансье на шоу для маньяков. — Не буду долго рассказывать, в чем суть сегодняшнего испытания. Вы увидите сами!
Пол раскрылся прямо под ногами. Они успели отступить — Миранда схватила Доннели за руку. Хоукинс выругался, его ноша оттягивала назад.
Провал напоминал разлом от землетрясения. Его не потрудились сделать хотя бы ровным — настоящая трещина в скале. Секунду спустя послышался мерный гул механизмов: словно газонокосилку включили вхолостую.
Миранда встала на четвереньки, по-кошачьи вытянулась, красные пряди липли к ее мокрому от пота лбу:
- Там лезвия! Чертовы крутящиеся лезвия!
- Все верно, мисс Рид! — сказала Нина. — И одному из вас придется с ними познакомиться поближе. Кому именно? Это решать вам. За десять минут. Не будет выбора — пол провалится под случайным участником.
Нина захихикала.
Она надеялась, что это звучит именно настолько мерзко, как старалась изобразить.
- Сознательный выбор или слепой жребий? Узнаем через десять минут!
Молчали три минуты.
Нина уже хотела поторопить, время истекало. Нарушил паузу Иштван:
- Ладно, это просто, — он ткнул в Лесли. В его «ношу». — Она не жилец, мы это все понимаем. Давайте сделаем то, чего от нас ждут.
Ладонь Хоукинса задела культю, сместила повязку. Показался мокнущий срез раны. Лесли открыл рот, его опередила Миранда:
- Нет, так нельзя.
- Это еще почему? — Иштван сделал шаг в ее сторону.
- Вообще-то он прав, — пробурчал Лесли. — Типа, я согласился помочь, но тут дерьмо, и…
- Ну конечно! — Миранда захлопала в ладоши. — Белые гетеросексуальные мужчины опять решают, кого из женщин принести в жертву. Ты, — ее розовый ноготь коснулся покрытой потом рубашки Иштвана. — Уже убил Тайрис.
- Я не хотел!
- Абда пожертвовала собой ради тебя, — напомнил Иштван. — Может, хочешь ее заменить? Прыгай на газонокосилку.
- Ми… они правы… — подала голос сама Абда. На губах выступила розовая пена. — Я… все равно…
- Нет, это ни хрена не справедливо!
- Прекратите, — наконец, подал голос Доннелли. — Мы будем тянуть жребий. Все. На равных. Старые добрые длинные и короткие спички. Курить запрещено, но у меня есть спички.
Он достал желтый коробок.
- Это честно, — повторил Доннелли, словно идея объясняла все.
- Зато тупо, — проворчал Иштван. — Отлично, тогда спички буду держать я.
Доннелли пожал плечами, выбирая пять и отламывая от одной половину. Он передал спички Иштвану зелеными головками вперед, а потом тот перевернул и перемешал в ладони.
- Кто начнет?
Снова пауза. Нина подумала о зависании, о сбоящих алгоритмах. Загрузили новейшее ПО, но и оно дает фризы, а может быть, кто-то уже транслирует всю это чертовщину на стриминговом сервисе. Почему бы и нет. Это не более жестоко, чем отстреливать цифровых демонов в Diablo.
Нина потянулась за стаканом воды. «Газонокосилка» не затыкалась ни на секунду; ее стрекот напоминал тысячу взбесившихся цикад.
- Давайте я, — Доннелли не выдержал первым. Он поправил указательным пальцем очки, потянулся за спичкой. Иштван улыбнулся кривоватыми желтыми зубами. Доннелли ответил своей — белоснежной, произведением дорогого «по-стандартной-страховке-не-купишь» стоматолога.
А потом как-то коротко выдохнул.
- Вот черт.
На его ладони лежала обломанная спичка.
- Черт, — повторила Миранда. — Блин. Блин, я думала, ты еще поможешь с Абдой…
Доннелли стоял и смотрел на свою спичку. Выражение лица менялось от недоумения к задумчивому почти-спокойствию.
- Ладно, пусть уже сделает это, — поторопил Иштван. — Валяй. У нас мало времени.
- Слушайте, нет. Алан нужен. Он врач. Он мог бы вытащить Абду…
- Тогда прыгай вместо него сама! — Иштван схватил Рид за предплечье и подтолкнул к цокающей внизу газонокосилке.
Алан сделал шаг к пропасти. У него дрожал подбородок, по шее стекал пот.
- Миранда, выживи. Скажи Эмме…
Та кивнула.
Алан шагнул еще ближе. Носок ботинка завис над зубьями.
- Не смотри в бездну, и тогда она не посмотрит в тебя, — прошептал он, подняв голову.
Нина уменьшила картинку. Фигурки сделались пиксельными, едва различимыми. Этого не хватило, она зажмурилась, и открыла глаза только от крика Миранды:
- Нет, нет, нет!
Он вплетался в односложный вой Хоукинса.
Тот стоял на краю расщелины, залитый брызгами крови — без своей искалеченной ноши. Иштван хлопал его по плечу. Нина расслышала:
- Все хорошо. Ты молодец.
Доннелли так и торчал на краю, не совсем понимая, что случилось. Когда Миранда бросилась на Иштвана и Лесли, он попытался обнять ее, успокаивая. Она оттолкнула его, кинулась к «газонокосилке». Расщелина уже закрылась.
Жертва принята.
- Поздравляю! — объявила вслух Нина.
Руки холодило от свежего пота.
*
Она просмотрела видео в пятый раз. Люди на зернистых кадрах окончательно рассыпались на строчки кода. Нина фыркала, словно от смеха, у нее кололо в животе, а в носу поселился запах меди — или свежей крови.
Камера Миранды. В ней сама Рид и Доннелли. Абду положили на пол, подстелив простыню. Вторую принес Хоукинс — сначала его не хотели пускать, потом он повторил просьбу, добавив: «Извини».
- Я смогу зашить. Нужны нитки. И игла.
Доннелли закатывает рукава. Миранда достает из уха серьгу в форме булавки.
- Не совсем игла.
- Сойдет.
Доннелли выламывает серьгу, чтобы превратить в подобие хирургической иглы, рвет четки Абды. Черные бусины перестукивают об пол. Нитка крепкая.
Хоукинс протягивает бутылку.
- Че? Вискарь заныкал, сам не помню как. Тут всего-то глоток.
Маленькая сувенирная бутылочка. Нина рассматривает крупным планом. «Джэк Дэниелс».
- Спасибо, — кивает Доннелли. — Отличный антисептик.
Они вливают глоток самой Абде вместо анестезии.
Миранда снимает футболку. На ней нет белья, но ей наплевать. У нее острые маленькие груди с кремово-розовыми сосками. Хоукинс пялится секунд десять, а потом отводит взгляд. Из футболки делают что-то вроде кляпа, как называется эта штука, чтобы во время операции пациент не откусил собственный язык в пароксизме боли.
Доннелли шьет быстро и уверенно. Миранда гладит Абду по темным блестящим волосам и неразборчиво шепчет.
Хоукинс подсаживается, чтобы взять Абду за руку и закрыть глаза.
Когда Доннелли заканчивает, они сидят молча, а потом Миранда говорит:
- Мы отсюда выберемся. Клянусь, мы это сделаем.
Мужчины переглядываются. Кивают.
*
Трель телефона вырвала из некрепкого сна. «Джош», — и Нина соскочила с мокрой спиной, колотящимся сердцем.
- Миз Джордже? Ваш сын находится в реанимации. Предположительно, передозировка.
Спустя полчаса она уже кричала в сине-белой, очень яркой регистратуре: пустите меня к нему.
Спустя сорок минут держала бледную с синяками руку, костляво-прозрачную, вдыхала лаймовый запах обеззараживающих средств. Лицо Джоша, наполовину закрытое маской для дыхания, напоминало истонченный и скорбный лик на старой иконе.
Нина хотела заплакать. У нее бесплодно щипало в носу, а потом телефон снова зазвонил. Срочно вызывали на работу.
Она замахнулась, чтобы разбить мобильный об стену или хотя бы выключить, но подумала о счетах за лечение.
Поцеловав тонкую руку, вышла из палаты.
*
- Поторопитесь! — прикрикнул в динамиках Фоссел.
Подействовало плохо. Шлем выпал из рук, ударился об пол со звуком треснувшего яйца. Нина села на корточки.
Целый. Вроде бы целый. Маленькая трещина на черной глади пластика. Зеркальное отражение искажено. Бездна в бездне, подумала Нина.
- Да, сэр.
Она задохнулась от резкого входа и подумала о кессонной болезни, о глубоководных рыбах на поверхности. О сырых яйцах в микроволновке. Бах.
Внутри стоял вой сирен. Сквозь него пробивались крики.
Нина подбежала к окну.
Доннелли, Хоукинс и Рид стояли в ряд, подняв руки. Иштван целился в них из пистолета.
- Какого… — Нина забыла о роли.
Иштван поднял голову. Правый глаз заплыл свежей фиолетовой гематомой.
- А, вы тут. Отлично, тогда выпустите меня отсюда. Меня задолбал ваш гребаный эксперимент. Хватит. Я хочу выбраться отсюда. Живым.
Доннелли открыл рот. Иштван дернул в его сторону оружием.
- Откуда…
- … пистолет? Подрезал у мелкой после того, как она разнесла себе мозги. У вас там лифт барахлил. А у меня с ловкостью все хорошо.
Он показывал свои желтые зубы. Нина подумала о крысах, загнанных в угол. Банальность. Алгоритм нейросети пошел по простому пути.
«Алгоритм нейросети?»
Иштван закатал рукава, и было заметно, как напряжены сухожилия, из-под кожи просвечивают синие полосы вен. Татуировка на предплечье с маленьким чертиком, показывающим зад, отплясывала тверк.
Нина смотрела на этого дьяволенка.
Сбой или очередное испытание? Кого испытывают?
Она выключила микрофон и закричала:
- Хватит! Фоссел! Кто там еще! Прекратите! Я не могу больше, хватит с меня! Чего вы добиваетесь?!
Сопереживание человека. Эмпатия к запрограммированным алгоритмам. Это не эксперимент, ему грош цена. В конце девяностых дети выпрыгивали из окна после смерти «тамагочи». Многие люди дают имена своим компьютерам, автомобилям и телефонам. Эффект антропоморфизма не нуждается в подтверждении.
Перед глазами стоял Джош, его бледная рука — недвижимая и одновременно похожая на трясущуюся Иштвана. Нина кричала «хватит», но ей не отвечали.
- Убери пистолет, Иштван.
«Продолжай играть».
- С чего ты вообще взял, что тебя выпустят, если ты выстрелишь в своих друзей? Эксперимент не оговаривал все тонкости испытаний. Мы позволили тебе…
- Стреляй! — выкрикнула Миранда, и он нажал на спусковой крючок. Стекло покрылось сеткой трещин.
«Что…»
- Туда! — Лесли рванулся первым. Желтая полоса поймала его, как в самом начале. Он крикнул. — Стреляй!
Иштван подчинился. Стекло начало проседать внутрь себя, крупные осколки отваливались, как струпья прокаженного. Нина нажала «красную кнопку». Авария. Чрезвычайная ситуация. Все выходит из-под контроля.
У Лесли подкосились ноги. Он повалился на пол, а потом пополз к стеклу, привалился всем телом. Крупный осколок врос в мякоть брюшины, пропорол в районе пупка. Секунду спустя рванул предохранитель. Несколько ошметков попали Нине на белоснежный халат.
- Хватит! — кричал теперь и Доннелли.
- Заткнись, — рявкнула на него Миранда. Они взялись за руки, словно влюбленная пара, и пока Иштван всаживал пули в ненавистное лицо нарисованного гоблина или красавицы-блондинки, которая заставляла их убивать друг друга, пересекли черту. Доннелли грузно рухнул, рефлекторно задрал рубашку. Блеклый живот напоминал тесто. На коже выступили вены, словно на последней стадии цирроза печени.
- Полу…чилось. Перегрузка…. сработала. Чисто. Дальше… сама, — он закатил глаза. Миранда с воем ударила голым кулаком по остатками стекла.
А потом схватила Нину за горло.
- Попалась. Отключай это дерьмо.
- Да черта с два, — пробормотала Нина. — Вы всего лишь сбоящие коды. Вас не существует.
Иштван направил на нее пистолет. Вспышку спустя Нина скорчилась от боли в бедре.
Миранда склонилась над ней.
- Ах ты ж сука. Алан, ты говорил про перегрузку. Как переключить эту штуку?
Нина пыталась зажать рану. Липкие от крови ладони бесполезно скользили по кнопке «прервать сеанс».
- Я… не знаю, — тот попытался выпрямиться, его стошнило черно-красным, и он повалился на пол. — Там должно…
- Нахрен, — сказал Иштван.
Нина видела: он целится ей в голову.
*
Голоса приближались и отдалялись. Темная пелена порой сменялась белой вспышкой, тогда же появлялись звуки — растянутые, ускоренные. Словно кто-то баловался с аудиофайлами или прокручивал голосовые сообщения то так, то эдак.
Нина заставила себя открыть глаза.
Или…
Что-то похожее.
Перевернутые фигуры неузнаваемо маячили среди битого стекла и крови. Размазанное пятно приблизилось и стало лицом Миранды.
- Эта штука еще работает.
Темные руки со светло-розовыми ногтями заполнили обзор.
- Да брось ты эту хреновину, — Иштван хмурился. Затем тоже наклонился — черные глаза, темные точки воспаленных пор, жесткая щетина.
- Оно контролировало нас… пыталось. Послушай, как ты вообще догадался?
- Тайрис подсказала. Ну и Алан со своей «теорией перегрузки».
- Точно. Я, — звонкий голос заставил Нину сначала удивленно заморгать, а потом попытаться вскрикнуть. Моргать было нечем. Кричать тоже. — Сразу поняла, что это за штука. Хорошо, что ты согласился подыграть. Я смогла пробраться в систему изнутри…
- Они ошиблись с твоим возрастом? — зачем-то спросила Миранда.
- Я училась в школе для юных гениев, вроде того, — потупилась Тайрис. Иштван потерялся где-то позади, а потом выругался.
- Черт, он мертв.
Обзор сменился. Между пальцев Миранды Нина разглядела Алана Доннелли, который лежал, раскинув руки. На губах застыла пена. Он напоминал жертву инсульта или злокачественной эпилепсии.
- Не могу поверить, — повторила Миранда. — Мы согласились на чертов эксперимент с нейросетями, а оно нас убивало. Я теперь их всех засужу!
Иштван положил ей руку на плечо. Тайрис терла висок.
- Наверняка, они уже прикрыли зад. Три смерти — круто, конечно, но придумают отговорку. Нам заткнут рты. Хорошо еще, если не попытаются убрать.
- Мы предотвратили бунт машин, — сказала Тайрис и очень фальшиво засмеялась, а потом оборвала себя. — Жаль, что Абда, Алан… даже Лесли не увидели…
Она повернулась к Миранде, и та обняла ее. Нина видела помещение с высоты примерно затылка девочки.
«Эксперимент с нейросетями».
Нина попыталась заговорить.
- Вы не люди. Вас не существует. Вы алгоритмы.
- Гляди-ка, наш сумасшедший ИИ болтает, — Иштван явно хотел выдернуть «камеру» у Миранды. Тайрис перехватила.
- Не трогай. Это доказательство. Эй… вы там, миз Палач?
Нина ответила:
- Я здесь.
Она думала о Джоше — о ее сыне в больничной палате. О сообщениях с вечно «серыми» галочками — «не прочитано». О поцелуях на ночь, яичном пироге и хлопьях в виде космических кораблей. Джош обожал их в детстве. Как называлась марка?
Нина не помнила.
«Я не могла…»
- Что они вообще проверяли? — Иштван постучал по «голове» Нины, и та услышала пластиковые щелчки.
Тайрис пожала плечами.
- Эмпатию. Проблески сознания. Способность решать сложные задачи. Классический тюремный эксперимент и тот, Милгрэма…
- Нас отдали на съедение чертовому компьютеру, — Миранда сплюнула на «объектив». Ее лицо перекрыло пенистым потеком слюны.
- Так и есть. Но пусть теперь платят за молчание. «Несчастный случай», говнюки. Я им покажу.
- Не разбей VR-шлем, — напомнила Тайрис. Она откуда-то достала салфетку и протерла плевок. — Это наше доказательство.
Она засмеялась, резко и нервно. Иштван и Миранда не сразу, но поддержали ее:
- Мы выбрались. Мы будем жить.
Нине хотелось заплакать, потому что она больше никогда не увидит Джоша.
*
Кому: Фосселу Дж. Б.
От: Джошуа Шейд
Тема: Проект Mise en abyme
«Проект «Мизанабим» показал интересные результаты. При условии, когда двум или более противодействующим нейросетям была дана установка «я-человек» и «другой-не человек», эмпатический уровень развивается без учета корректировок. Конечно, объект «Нина» продолжала заданные эксперименты, но анализ логов показывает, что «она» была готова отказаться и проявить «милосердие». Ее привязанность к «сыну» показывала высочайшие баллы эмпатии, особенно когда я решил изменить «свою» переменную в сторону «передозировка наркотиками». Ее реакция вполне описывалась понятиями «эмоции», в том числе: «страдание».
Объекты, обозначенные как «подопытные» проявили не только волю к жизни — самосохранение не является сугубо свойством живого организма, но вполне прописывается соответствующими переменными. Однако все они сумели скооперироваться, образовать при изначальной разнице парадигм «личностей» настоящую команду. Самопожертвование или расчет выгодных стратегий? Желание жить или поиск выхода из лабиринта? Я не могу однозначно ответить, покинул ли хоть один подопытный объект ту самую «китайскую комнату», которую вы так любите приводить пример. Также не настаиваю сохранять что-либо, кроме логов эксперимента, тот случай с попыткой объявить нейросеть «живой» уже создавал прецедент в законодательстве. Лучше избегать подобного, поэтому я согласен, что пока стоит придерживаться изначального плана с удалением «личностей».
И все же не осмелюсь однозначно утверждать, будто этих людей не существует».