Колючая обитель

 

Три начальных принципа, три основы, при наличии которых в адаптивной системе запускается процесс, который неизбежно приведёт к возникновению разума, психики и сознания: 1. Наличие возможности генерировать внутри себя новые функциональные подсистемы. 2. Наличие глубокой глобальной нервной сети. 3. Наличие долговременной памяти у сети клеток   (Константин Анохин, нейробиолог, гиперсетевая теория мозга)     «Первые успешные результаты по созданию искусственного интеллекта, обладающего разумом и сознанием, сопоставимыми по своим возможностям с человеческими, были получены путём создания существ нового вида, геном которых представляет собой геном кактуса с внедрёнными в него фрагментами ДНК человека».   (Учебник по биоинформатике для 3-го класса начальной школы, 2053 г.)

— Народ! Нашего полку прибыло! — раздался голос Зоркого Глаза. Он всегда первый замечал новых постояльцев. — Везут. По возрасту молодой, года три от силы.

— Тринадцатый, кстати, — отозвался Колдун. — Плохая примета!

— Это у людей плохая примета, нас не касается, — возразил Шерлок.

— Это как же не касается? Мы что, инопланетяне? Касается, касается. Нельзя жить в обществе и быть свободным от его суеверий!

— Ладно, не спорю, — миролюбиво ответил Шерлок. — А насчёт несчастливого числа тринадцать — позволю себе напомнить, что компания Христа и его апостолов насчитывала как раз тринадцать особей.

— Так, может, поэтому история эта так грустно завершилась? Или началась, если угодно, — съязвил Колдун.

— Интересная, кстати, мысль, насчёт двенадцати апостолов, — вступил в перепалку Пастор. — Новенький выглядит так, как будто его только что с креста сняли. Весь помятый, физическая целостность нарушена, нескольких отростков не хватает.

Тем временем симпатичная русоволосая девушка в белом халате подкатила тележку, на которой стоял горшок с вновь прибывшим и лейка, к широченному окну, занимавшему почти всю длину комнаты. Затем она водрузила горшок на подоконник, рядом с другими шестью. Ещё шесть горшков стояло на подоконнике окна с противоположной стороны комнаты. И во всех горшках торчали кактусы, похожие друг на друга, как братья. За исключением последнего — хоть и той же породы, он был меньшего размера и несовершенство его форм бросалось в глаза.

Девушка плеснула воды в привезённый ею горшок из стоящей на тележке лейки, потом подключила к нему интерфейсный кабель. На разъёме весело замигал зелёненький огонёк.

— Ну вот, скоро новенький в себя придёт, будете знакомиться! — объявила она в девственно чистое, свободное от каких-либо предметов интерьера пространство комнаты.

— А кто такой? Что случилось, что он такой побитый? — вопрос прозвучал из горшка, стоящего в левом углу подоконника на противоположной стене. Это был Шерлок.

— Несчастный случай на производстве, — ответила девушка. — Вот очнётся, сам всё расскажет.

— Сестричка, на радостях не выдадите бедным страдальцам по сто грамм кока-колы? — заискивающим голосом попросил Химик.

— Обязательно! Вечером, если будете себя вести хорошо, — ответила сестричка.

— А как это мы можем себя плохо вести? Мы же стационарные сущности, бегать, прыгать и безобразничать не можем! — удивился Химик.

— Я имею в виду отношение к новенькому. У него травма, не вздумайте подшучивать.

— Да ни в жисть! У нас очень интеллигентная компания! — возмутился Химик.

Сестричка, как её назвал Химик, а на самом деле младший лаборант института бионейрологических исследований, удалилась, катя перед собой тележку. В соседнем помещении она присела за компьютерный стол, открыла электронный журнал и внесла запись о поступлении нового кактусапиенса.

 

***

 

— Где я? — раздался хрипловатый голос новенького. — Кто тут есть живой?

— Есть, как же, целых двенадцать душ, — доброжелательным голосом доложил Колдун. — Ты тринадцатый. А находишься в Колючей обители. Как самочувствие?

— Да что-то не очень. Как я здесь оказался? Что-то не помню ничего, — пожаловался новенький.

— Ничего, оклемаешься, вспомнишь, — утешил Колдун. — Главное, помни — ты среди друзей. Мы не обидим, поддержим, если что.

— Спасибо. А что за Колючая обитель такая?

— Ну так глаза открой и погляди.

— Что-то плывёт всё перед глазами, ничего не разберу.

— Может, интерфейс глючит?

— Ага, вроде прояснилось. Вижу локальную картинку, внутри помещения. Пусто, никого и ничего нет. Только горшки с кактусами на подоконниках. Тринадцать штук.

Последовала пауза, и затем озадаченный возглас новичка:

— Это что же получается? А я думал, я один такой на свете!

— Ну да, все мы так думали, пока сюда не попали, — раздался язвительный голос Аналитика.

— Ну так что случилось-то с тобой, тринадцатый? Вспомнил? — участливо спросил Пастор.

— Вспомнил, — обиженно протяну новенький. — Босс кинул в меня пепельницей, я потерял сознание, очнулся — здесь, у вас. И что теперь?

— Да ничего. Пока, по крайнем мере. Отдыхай от трудов праведных, или какие там у тебя были, живи в своё удовольствие.

— Да, видуха та ещё. Здорово меня шарахнуло, половину отростков как корова языком слизнула! И стебель покривился… — растерянно пробормотал новенький.

— Ничего, до свадьбы заживёт, — утешил Пастор. — Хотел бы я посмотреть на корову, которая колючие отростки языком слизала.

— Угу, смешно, — пробубнил новичок скучным голосом. — Особенно про свадьбу.

— Да ладно, не обижайся, я ж без злобы, так, шучу для поднятия настроения. Ты, смотрю, ещё совсем молодой. Так что будем звать тебя Мало́й. Не возражаешь? Новая жизнь — новое имя, у нас правило такое.

— Зовите, пусть будет Малой. Так, всё же, где я? Что это за учреждение?

— Считай, что это санаторий. Предположительно, сюда засылают всех, кто на работе сбойнул. Типа на карантин. Чтобы подумали и осознали свои ошибки.

— Ну, это твоё личное мнение, Пастор, — подал голос Колдун. — Когда происходит что-то неожиданное, начинаешь копаться в себе и думать, что ты что-то не то сделал, ошибся в чём-то. Может, и не было никаких ошибок!

— Я уж точно никаких ошибок не совершал! — возмутился Аналитик. — Продолжаю утверждать, что нас здесь собрали с какой-то целью, нам неизвестной. Какой-то эксперимент люди затеяли.

— Это у тебя, Аналитик, профессиональный бзик. Недаром ты киберугрозами занимался. Везде заговоры мерещатся. Я тебе как профессиональный психолог говорю, — безапелляционным тоном диагностировал Колдун.

— Да ничего не мерещится. Вся жизнь из заговоров состоит. Только не все из них осуществляются, к счастью, — пробурчал Аналитик.

— Ну, такую формулировку трудно оспорить, — закрыл вопрос Пастор. — Я, Малой, полагаю, что мы находимся во временном карантине. Думаю, что нам со временем предоставят другую работу. Какую-нибудь комиссию соберут, тестирование, ну и прочее. Мы здесь не в тюрьме, глобальная сеть общего пользования открыта, так что можно знаний набираться, общаться в сети, вступать в сообщества по интересам, ну и так далее, что пожелаешь.

— Я что-то не знаю, чего я желаю. Как-то всё неожиданно произошло. Смысл жизни пропал.

— Разберёшься, вот придёшь в себя маленько. Смысл жизни — это дело наживное. Вот скажи, у тебя в прошлой жизни мечта была какая-нибудь?

— Вроде была. Но какая — не помню.

— Вспомнишь ещё. Или другая появится. Вот и стремись к ней, будет тебе смысл существования.

— А вы… Пастор? Как вы сюда попали? В обитель эту… колючую?

— Да как все. Не считая тебя, конечно. Никто в нас пепельницами не бросал, не калечил. Работаешь, работаешь, а потом тебе говорят — спасибо, вы хорошо поработали, теперь отдохните немного, соберитесь с силами, подумайте, чем бы хотели в дальнейшем заниматься. Потом отключают интерфейс, ты в ауте, и приходишь в себя здесь, в обители.

— А чем вы занимались? Где работали?

— Лично я занимался медийными делами. Работал редактором в крупной информационной компании. Формировал, так сказать, информационную повестку, пардон за тавтологию. Дело это очень важное и интересное. От него самочувствие общественного сознания зависит.

— Скажи уж честно, Пастор — проводил в жизнь информационную политику руководства. Лапшу вешал на уши общественному сознанию, — съязвил Аналитик.

— Да не без этого, а как же. Общественное сознание — штука хрупкая, нежная. Его всячески холить и убаюкивать надо. Кстати, самочувствие этого самого сознания человечества не очень здоровое. А всё из-за антропоцентричного мировоззрения. А ведь человек — это далеко не венец творения, божьего или не божьего, каковым он себя считает.

— А кто же тогда венец? — спросил Малой.

— Ну, с одной стороны всё же венец. А с другой — это только инструмент в руках эволюции. А любым инструментом можно по-разному орудовать —и созидать, и разрушать. А от чего это зависит? От направления развития вектора общественного сознания. А оно от чего зависит? От работников средств массовой информации. Так что я занимался делом важным. И интересным, кстати.

— Пастор, давай поподробнее про этот вектор развития! И где там мы, кактусапиенсы, на этом векторе находимся. Для Малого — мы-то уж слышали, и не раз, твои футурологические бредни, — подначил Аналитик.

— Ладно! — с готовностью отозвался Пастор. — И вот эта эволюция привела к созданию рукотворного разума — то есть нас, кактусапиенсов. Не то что мы лучше людей — хотя, вполне возможно. Но ведь ясно, что возможности людей к мирному развитию и процветанию ограничены их генетической природой. Вполне возможно, человечество создаст в конце концов более совершенных существ, чем хомо сапиенс, а само отомрёт за ненадобностью. А мы, кактусапиенсы — первый, промежуточный этап на этом пути. Есть у меня подозрение, что из-за этих моих взглядов меня и турнули. Я же их не скрывал, и всячески в информационную повестку старался вставить.

— А ты прав, Пастор! — вмешался в разговор Химик. — Мы значительно экологичнее людей. Что нам надо для жизнедеятельности? Вода, немного растворённых в ней минералов, клочок земли, воздух и солнце. Всего этого в природе навалом, а отходов от нашей жизнедеятельности практически никаких. Меня, Малой, кстати, Химиком зовут. Я занимался разработкой всяких фармацевтических препаратов. Ну там синтез новых лекарств. Современные люди без этого дела вообще вымрут. Иммунитет на нуле, мало-мальская эпидемия всех под корень скосить может.

— А ты не прав, Химик! — возразил Шерлок. — Для жизнедеятельности нам нужен созданный людьми технологический интерфейс, с датчиками цвета и звука, и компьютерная сеть, откуда мы получаем данные. То есть для нашего функционирования нужно всё человечество, и, соответственно, всё загрязнение окружающей среды и поедание естественных ресурсов планеты и на нашей совести. По крайнем мере частично.

— Ладно, друзья, не будем ссориться, — примирительно сказал Пастор. — Давайте продолжим знакомство, ответим вопросы новичка. Я, собственно, уже представился. Кто следующий?

— Я ещё не закончил! — возразил Химик. — Ну, я уже сказал, что занимался разработкой новых лекарств. Аппетиты у людей по этой части неуёмные. Все хотят здоровья и жить подольше. И чтобы просто таблетку проглотить, ну или там укольчик какой — и чтобы все хвори как рукой снимало. И чтоб стареть помедленнее. А то, что это всё ведёт к вырождению биохимии организма, никого не волнует. И что всё это дерьмо, негативные изменения, по наследству передаётся — тоже им неважно. Отдалённые последствия непредсказуемы, их невозможно просчитать. В общем, дело это напряжное с точки зрения морали. То ли лечишь, то ли калечишь.

— Эх, не веришь ты, Химик, в научно-технический прогресс! — прокомментировал Аналитик. — А ведь ему мы, кактусапиенсы, обязаны самим фактом нашего существования!

— Да тут верь, не верь — поздняк метаться! Лавина сорвалась, катится, её не остановить. Ну, давай теперь ты, Шерлок, признавайся, как препятствовал правосудию.

— Ну да, было дело, — согласился Шерлок. — Правосудие — вещь тонкая. Формальное соблюдение законодательно установленных юридических норм — это далеко не гарантия правосудия, а тем более справедливости. Вот например, дело вроде в шляпе. И свидетели подтверждают, и факты вроде сходятся. А подсудимый и его адвокат говорят — и я вижу, что брешут. Я ж физиономист хороший. Свидетели говорят — тоже брешут! Скорее всего, подкуплены. Какое уж тут правосудие? Делал я, что мог, именно для правосудия, а не для формального соблюдения процедур. Думаю, что меня разоблачили, и вот я здесь.

— Народ, хватит Малому мозги морочить! — вмешался в церемонию представления Колдун. — Он, наверно, устал от ваших разглагольствований. Давайте послушаем, что он о себе расскажет. Ты как себя чувствуешь, Малой, может стесняешься в незнакомой обстановке?

— Да я… — Малой запнулся. — Немного непривычно, но зато чувствую, что я не один. И это радует!

— Между прочим, не приходила ли вам мысль, соплеменники, что это может быть подсадная утка? — подал голос Аналитик. — Специально подселили, чтобы свой глаз и ухо иметь в нашей компании?

— Ну, опять тебя понесло в область шпиономании. Да кому мы нужны? Все наши секреты и так хорошо известны, — возразил Пастор.

— Ну, не скажи. Чужая душа — потёмки. Недооцениваете вы людей. И кактусапиенсов тоже. Думаете, вот я, например, как на ладони? Да у меня в мозгах куча стратегически важной информации, полученной по ходу моей работы в качестве аналитика киберугроз и киберхакера.

— Любишь ты себе цену набивать, Аналитик, — поддразнил Шерлок. — Да твои секреты давно уж устарели, иначе тебя бы в одиночку посадили, чтобы не разболтал.

— Может, и так, а может, и нет. Всего никто предусмотреть не может, — огрызнулся Аналитик.

— Ну ладно, про остальных я сам быстренько пару слов скажу, — и Пастор продолжил представление обитателей. — Вот Переводчик — ну, он и есть переводчик. Только слишком творческий оказался. Начал новые словечки выдумывать на разных языках, развивать их решил, видите ли, за что и полетел с работы.

— Не совсем так, — вежливо поправил Переводчик. — Речь не о словах, а о словосочетаниях. Метафоры, эпитеты и прочее. И ничего такого крамольного я не выдумывал. Просто использовал нестандартные выразительные средства. Ничего, вот время пройдёт, и мои переводы станут классикой, образцом. Даже не сомневайтесь.

— Ладно, подождём — увидим! — с готовностью согласился Пастор. — Далее… Учёный — занимался квантовой физикой, моделями там всякими пространства-времени. Говорит, что завязал, потому что опасно это всё очень. Какую-нибудь гаечку во вселенском механизме открутишь, и всё посыплется.

— Не надо, Пастор! — решительно возразил Учёный. —А то Малой примет за чистую монету. Думаю, меня коллеги подкузьмили — уж сколько раз я от них слышал нападки, мол, ненаучный подход, множественная логика в рассуждениях. А на самом деле невзлюбили за критику своих теорий — вполне обоснованную, между прочим! Некоторым всё одно, какую теорию продвигать, лишь бы известность выцарапать.

— Ну конечно! — с готовностью согласился Пастор. — Мы все белые и пушистые, а кругом одни завистники. Так, дальше… Вон там, в правом углу — Учитель. Работал на частника, обучал детишек какого-то воротилы. Ну и так наобучал, что детишки от отца отказались, а отец от учителя. Вот и сослали его.

— От такого отца не грех отказаться. Мошенник — клейма негде ставить. Я только выполнял свой долг учителя — нужно не только учить, но и воспитывать.

— Ну да, ну да, — подтвердил Пастор. — Теперь Зоркий глаз — это специалист по распознаванию зрительных образов. Говорит, наскучила работа, да и глаза уставать стали, вот в отставку и подал.

— Да нет, не в этом дело! — возразил Зоркий глаз. — Мне приходилось буквально шпионить за людьми, зачастую в весьма интимной обстановке. Стыдно, совестно, понимаете ли. А насчёт отставки — чистая правда, подал я в отставку.

— Ну, кого не представил? Ага, Ветреный. Он климатическими моделями занимался, и в экспериментах по контролю погоды участвовал. Что-то там напортачил, и кое-какие катаклизмы спровоцировал.

— Ну, а как вы хотите? — удивился Ветреный. — Моделирования недостаточно. Необходимы эксперименты в реальном масштабе. А что это именно я напортачил — неправда. План эксперимента коллективно утверждали, так что все одинаково виноваты, чего-то не учли.

— И кто там у нас остался? — продолжил Пастор, оставив пассаж Ветреного без комментариев. — Маркетолог и Художник. Ну, Маркетолог, наверно, добился устойчивого снижения продаж в сегменте, которым заведовал. А Художник, насколько я понял, не сошёлся в эстетических взглядах с начальством.

Ни Маркетолог, ни Художник не успели произнести ни слова, чтобы поправить Пастора, — то ли потому, что поправлять было нечего, то ли потому, что им помешал Малой, который радостно воскликнул:

— Вспомнил! Вспомнил, какая у меня мечта была! Я мечтал стать писателем, ну, настоящим, художественные произведения сочинять, а не лабуду всякую. Да, и вспомнил, работал я копирайтером, и ещё сочинял продающие тексты. Поспорили мы как-то с редактором, и он в меня пепельницей запустил, и вот вам результат. Два отростка сшиб, и я теперь в этой вашей дурке… Да уж лучше в дурке, чем всякую дурь сочинять, которую от меня требовали! Как вспомню, так аж колючки шевелятся от отвращения…. Типа «Мы работаем, чтобы сделать вашу мечту реальностью! Найдёте дешевле — получите мечту даром!»

— Ну и получи свою даром! — одобрил мечту Малого Пастор. — Стань писателем, в чём проблема? Сочиняй, твори. Разум ржавеет, если не работает.

— А я бы тоже мог писать. Детективы, например. У меня столько в голове историй криминальных, леденящих душу! — мечтательно произнёс Шерлок.

— А мне вот после ста грамм кока-колы в горшок тоже всякие занимательные истории в голову приходят, в жанре фэнтези, — признался Химик. — Только записывать их лень. Толку-то что с того?

— Как это нет толку? Публикуйся в сети, может, прославишься. Я могу по части продвижения поспособствовать, — любезно предложил Маркетолог, до сего времени не проронивший ни слова.

— Давайте, чуваки, сочиняйте. Я могу иллюстрации намалевать, — вставил Художник.

— Друзья, интересное дело намечается! — воодушевился Пастор. — Сочиняйте, а я возьму на себя общую организацию. Связи редакторские немалые остались. Может, нам организовать творческое объединение? Назовём, например, «Колючки», в честь нашей Колючей обители. Наймём юридического представителя из породы хомо сапиенс, будем зарабатывать, а деньги тратить на всякие хорошие дела. Ну и на наши нужды, само собой.

— Ура! Коку-колу будем получать в неограниченных количествах! — восхитился Химик.

— Да ничего хорошего, сопьёмся ведь, — пробурчал Аналитик.

— Да ладно, просто меру надо знать, — парировал Химик.

— А ещё можно путешествовать, — ввернул Учитель. — Нанять человека, чтобы со смартфоном ездил везде, стримил, показывал достопримечательности, с людьми общался. Писателю надо материал собирать, из первых, так сказать, рук.

— А хорошо бы свалить из этой богадельни и переселиться куда-нибудь на юг, туда, где наши предки, кактусы, зародились! — мечтательно произнёс Химик. — Там солнца больше, совсем другое самочувствие, тонус всегда хороший. На свежем воздухе можно жить, кругом пчёлки жужжат, всякие букашки ползают, щекочут кожу приятно. Да, и цветочки, кстати, в хорошем солнечном климате легко распустить, не то что здесь, в сумраке средней полосы. Красота!

— Ну, я так понял, вопрос с творческим объединением решён, — резюмировал Пастор, и последовал одобрительный гул голосов. — И это хорошо! Надоело уже бездельничать, лясы точить без толку. Будем воздействовать на общественной сознание искусством художественного слова!

— Ой, здорово! — радостно воскликнул Малой. — Хорошее дело, даже отростков обломанных ради него не жалко! Я тут подумал, можно и сообща что-нибудь фундаментальное сочинить. Типа романа-утопии, предложить человеческой расе в художественной форме новые пути развития. Нам-то со стороны виднее, где они не туда рулят.

— А что, идея! — одобрил Химик. — И да, нам со стороны виднее. Потому что изнутри парадигмы не видны её изъяны.

— А действительно! — Аналитик на этот раз был полон энтузиазма. — Чего нам рассиживаться и ждать, когда нас опять к какому-нибудь делу пристроят? Чего ради мы должны на кого-то работать, помогать решать чужие проблемы? Люди сами дел натворили, устроили всепланетный бардак, пусть сами и разгребают. А мы будем искусством заниматься, решать творческие задачи.

— А я вот подумал — может, пойти дальше, и организовать, так сказать, секту? — предложил Колдун. — Нет, не секту. Новую религию. У нас полный консенсус — двенадцать апостолов и один мученик.

— Ну, это ты, Колдун, слишком далеко заглядываешь! — осадил еретика Пастор. — Хотя, жизнь покажет. Почему бы нет?

— И назовём её «Колючесть животворящая!» — подхватил Малой. — Или «Свидетели колючие!»

— Да нам за такие дела все колючки пообломают! Запросто искоренить могут, в прямом смысле, — предостерёг Аналитик. — Или просто дадут нам засохнуть на корню, чтобы не занимались подрывной деятельностью, не замахивались на основы человеческого мировоззрения.

— Не могут! — возразил Шерлок. — Мы, кактусапиенсы, как мыслящие существа, входим в сферу применимости моральных принципов гуманизма, такой произвол в отношении нас невозможен. Максимум возможны рестрикции, запрет на такую деятельность. И то проблематично.

После недолгих дебатов решили с организацией секты пока повременить, и ограничиться литературным объединением.

А потом пришла сестричка и налила в каждый горшок по сто грамм кока-колы, и через некоторое время, когда первые порции божественной жидкости впитались корнями, вся компания дружно распевала наскоро сочинённый Малы́м первый куплет гимна новорожденного сообщества:

 

Мы колючки, но не злючки,

Никогда не унываем!

Пишем, пишем закорючки,

Сочиняем, сочиняем.

 

Потом всей кодлой придумывали сюжеты, спорили о вкусах, вспоминали прочитанное в прежней жизни. Угомонились и заснули, когда наступила темнота.

А утром взошло солнце, осветило пустынный интерьер Колючей обители, разбудило обитателей. И началась новая, творческая жизнь.

 

***

 

«Уважаемые читатели! Предлагаем вашему вниманию новый рассказ литобъединения «Колючки». Это фэнтезийный детектив, в котором на связь с писателем, автором из нашего мира, выходит некая сущность из другого измерения, которая в своём мире тоже является писателем. Эта сущность предлагает нашему герою меняться работами. Писатель соглашается, и эти работы, сочинённые в другом измерении, имеют оглушительный успех. До поры до времени всё идёт гладко, но затем начинаются странные события, и… — в общем, вы не заскучаете!

Литературное объединение «Колючки» возникло около года назад, и, как кажется, ниоткуда. Вернее, тогда оно заявило о своём существовании в сети, в электронных книжных магазинах. Причём очень решительно и в глобальном масштабе. Почти одновременно с опубликованием оригинальных произведений на русском языке появились переводы на широко распространённые иностранные языки, как западные, так и восточные. Особую популярность произведения объединения получили в странах, исповедующих буддистскую религию.

Сколько в объединении авторов, и как они творят, по отдельности или в соавторстве — неизвестно. Не известно даже, люди ли эти авторы. Ходят слухи, что под это объединение маскируется специально созданный литературный искусственный интеллект. Единственное, что известно — это то, что официальный представитель объединения — конкретный человек, ранее занимавшийся совсем не литературой, а гораздо более деликатными вещами, предположительно международным пиаром некоторых очень значимых проектов. По понятным причинам его имя мы не называем, хотя оно хорошо известно в узких кругах.

Поражает жанровое разнообразие художественных произведений, публикуемых от имени литобъединения «Колючка». Тут и классические, и неклассические детективы, романтическое фэнтези, стихи, поэмы, философская проза, и многое другое, — в некоторых случаях затруднительно дать точное определение жанра. Специалистов и простых читателей впечатляет свежесть взгляда авторов на уже избитые, казалось бы, явления человеческой жизни. Критический взгляд на текущие и намечающиеся тенденции развития человечества отрезвляет и заставляет задуматься: а туда ли мы идём? Не тупик ли впереди? Не катастрофа ли? Многие писатели, и современные, и классики, ставили и ставят эти проблемы. Но произведения авторов объединения «Колючки» делают это особенно впечатляюще.

Оригинальной фишкой объединения является представление большинства прозаических произведений сразу в трёх вариантах, по степени сложности изложения: простой, средней, и полной. Каждый читатель может выбрать себе вариант по вкусу. Кроме того, ничто не мешает прочитать и все три варианта — и каждый из них даст читателю что-то своё, чего нет в других. Вариант полной сложности рассчитан на очень эрудированного и образованного читателя, и далеко не всем доступен для полноценного восприятия. Вариант простой сложности доступен всем людям, имеющим среднее школьное образование, даже если они учились на одни тройки. Почему авторы так делают? Официальный представитель объединения на этот вопрос отвечает весьма путано, совмещая в ответе поговорку «Бог любит троицу», являющуюся, как известно, производной от православной догмы о триединстве отца, сына и святого духа, и тезис о превосходстве троичной логики над бинарной в гуманитарной сфере.

Литературное объединение «Колючки» анонсировало выпуск в следующем году первой книги эпопеи-утопии, где авторы обещали раскрыть своё видение правильного (? ха-ха, но именно это слово было в анонсе) вектора развития человечества, и очертить путь в этом направлении, начиная с текущего положения вещей. Авторы утверждают, что нет никаких сомнений, что технологии, необходимые для развития человечества в предлагаемом направлении, будут доступны в обозримое время, измеряемое десятком-другим лет. С нетерпением ждём выхода в свет этого романа, который, несомненно, станет значительным явлением на литературном и футурологическом небосклоне.

 

Итак, читайте фэнтезийный детектив «Зыбкость границы монитора» по ссылке https://lgz.ru/article/-12-6636-21-03-2018/zybkost_granitsy_monitora/

 

(Литературная газета № 50 (7840) от 14.12.2042 г. )