Сердце Бездны

 

— Внимание! — металлический голос диктора ворвался в батисферу, как сверло соседа сверху – в уютную комнату. — Пятиминутная готовность!

Влад привычными движениями проверил ремни безопасности. Панель управления мигала зелёными огоньками, и он, горько усмехнувшись, подмигнул ей в ответ. Батисфера мерно покачивалась на волнах, разбрасывающих вокруг весёлые солнечные блики. Тут, на поверхности, пыхтели дизелями яхты, орали матросы, скрежетали цепи якорей. Внизу же поджидала немая Бездна.

Неподалёку виднелись похожие на морских ежей батисферы соперников по соревнованиям. Новички волновались, опытные подводники на них снисходительно посматривали — и суетились ещё больше. Особенно неистовствовал немец, по десятому разу проверяя снаряжение своей красно-жёлтой батисферы. С одной стороны, правильно — Бездна ошибок не прощает. С другой же…

Тысячу раз было доказано — дело не в оборудовании. Семь лет назад мировые СМИ лихорадило от новости: у австралийского участника на глубине произошла разгерметизация. Каким чудом он сумел подняться? Влад помнил его фотографии — молодой парень смущённо улыбается на фоне своей батисферы, напоминающей полуразбитый ёлочный шар, не в силах поверить, что выжил и победил, а занявший второе место немец пинает свою красно-жёлтую батисферу и смотрит на победителя со злобой и завистью.

Впрочем, Бездна — чудо само по себе. Феномен, до сих пор не объяснённый наукой. Наряду с шаровой молнией и пробуждением цикад.

— Две минуты, — сообщил голос.

Его передавал динамик, встроенный в панель управления, и в скорлупке полтора метра диаметром звук пилил уши ножовкой.

Курило-Камчатский жёлоб был открыт довольно давно. Прихотливые игры трёх тектонических плит породили эту глубоководную аномалию, издавна манившую людей. Его глубина лишь немногим уступала знаменитой Марианской впадине, здесь часто происходили землетрясения и рождались смертоносные ураганы, терзающие ближайшие острова, его воде приписывались чудодейственные свойства. Но лишь в двадцать первом веке люди обнаружили Бездну.

— Одна минута.

Открытие состоялось благодаря неудачной посадке капсулы с китайскими космонавтами. Двигатель отключился раньше положенного, и посадочная капсула рухнула аккурат посередине Курило-Камчатского жёлоба. Получила повреждения и принялась тонуть. Спасатели не успели, сумев лишь отследить погружение до шести тысяч метров. Глубже аппаратура отказала.

Каково же было удивление человечества, когда два дня спустя, в разгар объявленного траура, капсула показалась на поверхности! А космонавты внутри были изрядно обезвожены, но живы. Второй сенсацией, затмившей первую, стали показания чудом уцелевшего аналогового глубиномера — бесстрастно отметившего погружение на глубину восемь километров, на что капсула абсолютно не была рассчитана. Так была открыта Бездна. Человечество оказалось пред дверью в неведомое.

— Десять секунд. — Владу казалось, что в металлическом голосе проскальзывают небывалые для диктора шоу эмоции — сожаление о том, что молодые и здоровые люди вот так бесцельно рискуют своими жизнями. — Девять, восемь, семь… Три, два, один. Пуск!

— Поехали! — вслух сказал Влад, отжимая рычаг и бросая крайний (а возможно, и последний!) взгляд на небо и солнце.

Батисфера принялась опускаться вниз — туда, где таилась самая большая загадка в истории человечества. Дверь в неведомое хайнлайновское лето, которая приоткрыла щёлочку, но никак не желала распахиваться.

Поначалу исследования Бездны никаких сенсаций не выявили. Влад прекрасно помнил, как он, ещё совсем малыш, смотрел новостные репортажи. Запускаемых вниз роботов, даже более прочных, чем посадочная капсула, огромное давление воды сплющивало в полном соответствии с законами физики. И голоса комментаторов, поначалу преисполненные бодрого оптимизма, становились всё более кислыми.

Потом была обнаружена электромагнитная аномалия. При погружении глубже шести тысяч метров отказывала вся микроэлектроника внутри батисферы. Работали лишь аналоговые приборы и механические устройства. P-n переходы разрушались, кристаллическая структура металла переходила в аморфную, полупроводники превращались в бозе-конденсат. В Бездне работали только примитивные электрические цепи с элементами не сложнее лампы накаливания, гидравлические и механические устройства. Электроника не могла взять на себя управление погружением. Поэтому в Бездну нырнул человек.

— Глубина один километр, — сообщил голос. — Погружение идёт штатно.

Опустившись ниже электромагнитной аномалии, человечество сделало третье, главное открытие. Внизу существовали проходы, названные учёными червоточинами. Извилистые и непрерывные тоннели почти кругового сечения, диаметром от пяти до пятнадцати метров. Неведомые силовые поля отделяли их от водной среды, и поэтому жидкость внутри них не подчинялась обыденным законам физики. Главное — давление воды оставалось почти стабильным, не повышаясь с глубиной. Что и позволило посадочной капсуле уцелеть, а батисферам давало возможность погрузиться значительно глубже обычного. И, теоретически, достичь неведомого. Сердца Бездны. Собственно, именно тогда это название и появилось.

— Глубина два километра. Штатно.

Человечество долго спорило, кто же создал эти червоточины. Предположений были десятки — от таинственных пришельцев до ещё более загадочных Предтеч. Создатели явно чего-то хотели от людей, но пока не добились желаемого.

Беда заключалась в том, что исследовать червоточину удавалось только «на ощупь». Понять, где стенка червоточины, можно было, лишь пройдя её — но огромное давление снаружи моментально уничтожало всё, что имело несчастье червоточину покинуть. За единственным исключением.

— Глубина три километра. Штатно.

Этим исключением была батисфера с человеком внутри. Вокруг неё формировался кокон, оберегавший батисферу от повышенного давления. Но кокон держался недолго, а его исчезновение обрушивало на батисферу всю тяжесть подводного давления. Поэтому, как только кокон образовывался, требовалось срочно продувать баллоны и всплывать. Промедлишь — и обречёшь себя на изнурительно долгие дни подъёма, либо на кессонную болезнь — азотные пузырьки в крови, способные лишить человека жизни. Несмотря на все меры предосторожности и многочисленные команды спасателей, в ходе каждого погружения несколько человек погибали.

— Глубина четыре километра. Штатно.

Карты червоточин не существовало. Они менялись, блуждали, плавали и извивались, меняя направление. И там, где одна батисфера проходила беспрепятственно, вторая спустя всего лишь несколько секунд могла врезаться в стенку, и её пилот срочно бросался продувать кингстоны.

Лучшие мыслители человечества — учёные, философы, писатели — пытались угадать, что нужно для проникновения вглубь. Душевные качества, характер, мысли? Вера в демократию или глубокая толерантность? Цвет кожи или длина волос? Теории создавались тысячами, и тысячами же рассыпались в прах при столкновении с реальностью. Но все сходились на том, что Бездна создана искусственно, а значит, способ должен быть.

— Глубина пять километров. Ручное управление? — предложил голос ИскИна.

Влад не притронулся к рычагу управления. До шести километров червоточин не существовало, но некоторые участники соревнований предпочитали двигаться по определённой траектории заранее, надеясь, что это повысит их шансы на успех. Соревнований, да. Кто бы мог подумать, что научные исследования сменятся коммерческим шоу?

После того как учёные израсходовали все государственные средства, не опустившись по червоточинам даже до семи километров, они отступились. И бремя общения с Бездной взвалил на себя шоу-бизнес. Было организовано реалити-шоу — с командами, фанатами, а главное — с тотализатором. Кто же опустится глубже? Кто кого обгонит? Кто тянет команду на дно, а кто постоянно всплывает? Делайте ставки, господа!

И человечество прильнуло к экранам, щедро осыпая организаторов деньгами. Рекорд на настоящий момент составлял восемь с половиной километров — и хотя рекордсмен погиб при подъёме, его семья получила крупную сумму от организаторов. Красочная реклама, надежда на успех одних и игра по-крупному других привели к тому, что от желающих поучаствовать в погружении в Бездну не было отбоя.

— Глубина пять девятьсот. Отключаюсь… — сообщил ИскИн.

6000 метров.

Батисфера нырнула в червоточину, и Влада окутала тяжёлая тишина. Тонкое попискивание электроники, шелест вентиляторов, иные тихие звуки пропали, растворились в Бездне. Лишь бешеный стук сердца казался всё громче, отдавался в ушах, сотрясал всё тело — но Влад знал, что так организм реагирует на сенсорную депривацию, и умел с этим бороться. Стоило лишь ухватиться за рычаг и начать управлять батисферой, как всё пришло в норму.

Жидкость внутри червоточин не стояла на месте, а неспешно текла вниз, увлекая за собой батисферу, поэтому для стабилизации использовались механические элероны — органы управления, превращающие ламинарное течение в турбулентное. Но выбор направления зависел только от человека. От его навыков, нервов, хладнокровия. Но прежде всего — от удачи.

Влад поморщился. Везунчиком он себя никогда не считал, скорее, наоборот. Но ведь должна же быть на свете справедливость. Кому не везёт в любви, должно повезти в Бездне! Повезти не в том, чтобы выбраться из Бездны живым. А чтобы исполнить задуманное.

6500 метров.

На начальном этапе червоточина изгибалась слабо, и достаточно было не дёргать рычаг управления слишком сильно, чтобы не вывалиться за её пределы. Россыпь лампочек на пульте, образующая две окружности, успокаивающе горела зелёным. Каждая батисфера напоминала ощетинившегося иглами ежа, и на конце каждой иглы наличествовал детектор. Стоило ему пересечь границу червоточины — и он испускал последний сигнал, раздавленный чудовищным давлением. И лампочка загоралась красным. А у оператора оставалось время отвернуть.

6700 метров.

Влад горько усмехнулся. Он не планировал отворачивать. У него был совсем иной план, но для его исполнения следовало опуститься глубже… намного глубже. Лучше всего — превзойти рекорд покойного чемпиона. Чтобы с гарантией.

Глухой удар заставил Влада вздрогнуть. В задние иллюминаторы ударил яркий свет, приугас, отдалился — и Влад явственно увидел знакомую красно-жёлтую батисферу. Хитрый немец пристроился к нему сзади, чтобы использовать соперника наподобие миноискателя!

Влад потянул за рычаг управления, испытывая злобную, мстительную радость от того, что не только он сейчас вылетит за пределы червоточины, но и подставит этого хитреца. Батисфера коснулась стенки червоточины, по лампочкам прошла ярко-красная волна, и Влад закрыл глаза, готовясь к неизбежному. Но умирать с подобной мыслью не хотелось, и Влад устыдился. За что он возненавидел этого гонщика из красно-жёлтой батисферы? За стремление к победе? Так Влад ему не соперник. Наоборот — его нужно пожалеть, ведь он выбрал не того. Неправильный выбор способен исковеркать всю жизнь, уж Владу ли этого не знать. Душа наполнилась болью и горечью, Влад открыл глаза... И застыл.

Половина лампочек продолжала гореть жёлтым. Что же получается?.. Червоточина перестроилась, создавая перед батисферой тоннель? Но зачем?..

6900 метров.

Раньше Влад даже не думал участвовать в этом шоу. И погружения других его не особо интересовали. Он с детства мечтал стать космонавтом, тренировался, учился, готовился… И вот, накануне самого первого полёта, всё пошло прахом.

«Тебе твой космос дороже меня!» — заплаканный голос, кажется, и сейчас звенел в ушах – или это шутки давления?.. — «Бросаешь меня одну? Откажись!»

Света запаниковала тогда, умоляла отказаться от полёта. Они сидели на скамейке в парке, и невыносимо было слышать рыдания. Влад пошёл у своей девушки на поводу, а после…

Он в ярости дёрнул рычагом управления, и батисфера совершила вираж, чиркнув по стенке червоточины. Ещё несколько лампочек на панели управления сменили цвет на красный.

7200 метров.

Первый полёт стал внеочередным. В орбитальную станцию врезался потерявший управление спутник, и станция сошла с орбиты, зарываясь всё глубже в плотные слои атмосферы. Ещё несколько дней, и её обшивка не выдержит нагрева, и все люди внутри погибнут.

Подводный мир и космос очень похожи. Специальные аппараты, скафандры, запасы воздуха. Человек, со своим слабым и уязвимым телом, не может выжить среди этих стихий. Человек может их покорить лишь при помощи продуктов своего разума. И ещё — при помощи своих чувств.

7500 метров.

Батисфера заложила ряд крутых виражей. Влад терзал рычаг управления, вспоминая, как с его языка сорвались три роковых слова — «Я отказываюсь лететь». И какими взглядами одарило его начальство и друзья, в этот момент ставшие бывшими. Лишь Стас, бывший одноклассник, скромно пристроившийся в углу, растерянно улыбался. Радовался переходу из дублёров в основную команду? Или что-то чувствовал?

Батисфера вновь вздрогнула. Немец не смог повторить все иррациональные кульбиты Влада, потерял большую часть детекторов, но умудрился подобраться поближе и зацепиться оставшимися «колючками» за батисферу Влада. И Влада пробил озноб. Сам он был готов идти до конца, но тащить с собой кого-то он не мог, не имел права!

7800 метров.

За иллюминаторами батисферы царила темень. Но казалось, там происходит смутное бурление — кто-то невероятно древний наблюдал за движением человеческих букашек к Бездне.

Тусклы они были, тусклы и унылы. Мелкие устремления, мелкие чувства — не к познанию неведомого, а к написанию статей и получению грантов. А пришедшие после оказались и того хуже. Хотели лишь славы, деньг, успеха у противоположного пола. Но сейчас всё изменилось. Две точки неслись, сцепившись друг с другом. Та, что пристроилась позади, была Бездне неинтересна: от неё веяло мелкими, гаденькими чувствами — обскакать, нажиться… Зато шедшая первой сияла, как целая стая рыб-удильщиков.

Влад ощутил: там, в глубине, в Сердце Бездны должно найтись что-то, способное изменить жизнь всех людей к лучшему. Словно Владу шепнули на ухо: это тропа, проход в иной мир. Человечество не может, не должно ограничиваться одной планетой. Ещё Циолковский говорил: Земля — колыбель человечества, но нельзя вечно жить в колыбели. И если указанный им путь вёл ввысь, в космос, то сейчас появился второй — вниз, в Сердце Бездны. Недаром подводный мир и космос так схожи.

Кто-то же создал Бездну! Кто-то дал людям шанс пройти по извилистой тропке — пусть мизерный, маловероятный, ничтожный. Большего, видимо, человечество не заслужило. Но он всё-таки был.

8100 метров.

Дублёр Влада, Стас, погиб в том космическом полёте. Спасательная операция прошла штатно, ребята проявили мужество и профессионализм, как отмечало начальство во всех официальных пресс-релизах — а неофициально катало желваки и цедило: «Гибнут лучшие». Никто из космонавтов не совершил ни единой ошибки. Вот только скафандр Стаса оказался с изъяном, плохо держал вакуум. А в горячке эвакуации его не проверили крайний раз. Злополучный скафандр с триколором на рукаве, с цифрами «1313», чернеющими на боку. Скафандр, который столько раз во время тренировок надевал Влад.

Маленькая дырочка разошлась трещиной, внутреннее давление разорвало скафандр, убило Стаса. И сухонькая мать-библиотекарша не дождалась сына. С тех пор Влад больше не ходил в городскую библиотеку…

 

8300 метров.

«На его месте должен был быть я!» — кричал Влад тогда. Кричал он и сейчас, батисфера дрожала, как в лихорадке, совершая немыслимые кульбиты, окрасившие большую часть индикаторов в красный. «Дайте мне ещё шанс!» — умолял Влад. Но бездна космоса оказалась закрыта для малодушных, шанса для труса никто не дал, не хотел давать. Даже… даже Света. Особенно Света.

8500 метров.

«Прости. Я не могу быть с испуганным космонавтом» — эти слова тогда отозвались в голове Влада колокольным звоном, и он не сразу понял, что они означают. А когда понял, стало уже поздно что-то исправить. Впрочем, поздно стало ещё раньше, в парке, когда он решил отказаться от полёта.

Сейчас всё иначе. Когда он погибнет в Бездне, погибнет как герой, Света обязательно узнает об этом. Узнает – и поймёт, что Владу наплевать на опасность. Что он ничем не хуже Стаса. Скоро они со Стасом встретятся – очень скоро, может, за тем поворотом червоточины? И Влад скажет: «Привет, друган. Помнишь Светку из одиннадцатого «Бэ»? Сука она». А Стас скажет: «Да, точно сука», и хлопнет по плечу. И полетят они вместе к звёздам…

Смерть так близка и желанна. Но честно ли утаскивать собой в могилу немца из красно-жёлтой батисферы? Имеет ли на это право тот, по вине которого уже никогда не вернётся к маме честный и хороший парень?

Нет.

Влад перестал маневрировать и разогнал батисферу по прямой, а потом намертво зажал рычаг управления в крайнем положении, выходя на мёртвую петлю. Батисфера поднималась всё выше, Влад ежесекундно ожидал гидравлического удара, который вполне мог оказаться смертельным — но его не последовало. А потом случилось то, на что Влад рассчитывал — сила инерции превысила силу сцепления, и красно-жёлтая батисфера отцепилась, вылетела за пределы червоточины и принялась всплывать. А батисфера Влада продолжила погружение. Влад наконец-то выдохнул. Немец был спасён.

8600 метров.

Бездна — вот единственный шанс что-то исправить. Света указана в завещании, и приз за рекордное погружение должен достаться ей. Пусть живёт, выходит замуж с хорошим приданным. Даже за этого немца пусть выходит — не жалко. Будьте счастливы. Все, всё грёбанное человечество — будьте, суки, счастливы!..

Только в библиотеке, что ни делай, останется лишь тишина.

8700 метров.

В игре теней за иллюминатором Владу чудился летний вечер, небольшое кафе. Знакомство. Стыдно вспомнить, какую чушь Влад тогда нёс! Как он краснел из-за мятой футболки и потёртых джинсов. Как болтал всякую ерунду, опасаясь неловкой паузы. Как не знал, куда деть руки. Почему, ну почему он был так глуп?

И главное — почему Света тогда не ушла?

8800 метров.

Сколько лет он упустил? Сколько десятилетий? А что в итоге? Ради чего это всё? Что осталось от жизни, достойное воспоминаний на краю Бездны?

Время, потраченное на карьеру, вспоминать неохота. Время, потраченное на сон, тренировки, учёбу — вспоминать незачем. Время, потраченное на развлечения, вспоминать тем более бессмысленно. А что осталось?

8900 метров.

Влад закрыл глаза, чтобы не видеть сияния красных ламп. Он дёргал рычаг управления из стороны в сторону, чуть ли не выдирая его с корнем. А перед его взором стояло стремительное кружение ласточек и солнце в листве. И молодой человек — в парадной форме космонавта со споротыми знаками отличия. Он мечтает о мятой футболке и потёртых джинсах. И хочет провалиться сквозь землю. Потому что отсюда только что ушла девушка. Ускользнула, как дуновение. И парню кажется, что он умер. И скоро умрёт совсем.

9000 метров.

ДА ГДЕ ЖЕ ЗАКАНЧИВАЕТСЯ ЭТА ЧЕРВОТОЧИНА?..

∞

Солнце устало прилегло на морскую зыбь, разливая кругом медовые и багряные блики. Но организаторы, судьи, болельщики не замечали этой красоты. Тотализатор остановился, человечество ненадолго забыло о букмекерах, ставках, деньгах, обо всём мелком и наносном. Люди всей планеты прильнули к экранам, и, затаив дыхание, следили за спутниковыми данными. Они показывали мечущуюся точку, побившую все рекорды, которая вот-вот коснётся Сердца Бездны.

И в траектории её движения проступали слова на русском: Осталась любовь. Ты жил столько, сколько любил.

Гигантский пузырь поднялся со дна, круговая волна расшвыряла яхты. Когда море немного успокоилось, послышались крики матросов: «Человек! Человек за бортом!»

На поверхности воды лежал космонавт лицом кверху и неуклюже сучил конечностями. По боку его белого скафандра с триколором шли цифры: «1313».