Космический утопленник

Лев дёргался на пуповине шаттла, Василий висел напротив. Писк скафандра заглушал мысли.

Солдат Льва первым вырвался вперёд, но упал с копьём чёрного офицера в груди. Тот небрежно откинул труп и встал на его место. Жертва была напрасной – Лев не успел закрепиться на левом фланге и увяз на правом, куда стянулась конница с турами в арьергарде. Пришлось отступать.

– В Москве... ночь что ли? – Протянул Василий.

– Ага. – Буркнул Лев. – Офицер h4.

– g5.

– Ухожу на g3.

– h4.

– На h2.

– Беру конём.

– И я конём.

Василий задумался.

Тихо так, что его кашель как разорвавшийся снаряд. В приглушённых динамиках едва слышны крики людей, стуки десятков каблуков туда-сюда, туда-сюда – они всё слышат. Но это там, на другой стороне радиоэфира. Здесь только быстрое дыхание космонавта напротив.

Романтика приключений быстро развеялась, когда они попали на орбиту Луны. Яркие звёзды, манившие ослепительным светом, оказались мёртвыми сиренами в волнах мрачного космического океана. Чудо инженерной мысли, космический корабль, на деле ржавая консерва, которую земляне с присущим легкомыслием бросили в чёрную воду болтаться в кольцах инопланетного мусора, пока её не выбросит на берег или не накроет штормом. А Вася и Лев – не более чем 171351-й и 171352-й.

– Конь d7 на b6. – Сказал Василий.

Наступление перешло на левый фланг. Всадник чёрных беспощадно убил рыцаря в белом, но сам скончался от удара офицера. Визирь в белоснежной накидке под прикрытием ладьи атаковал короля и заставил его бежать под защиту туры, пока чёрные слоны прикрывали отступление. Советник успел проткнуть копьём одного из них и погиб, сражённый королевой соперника. Но и она прожила недолго, попав на вилы обыкновенного пехотинца.

– Ладья f7. – Сказал Василий. – Когда следующий рейс?

– Ладья d1-d8. – Сказал Лев.

Секунда тишины.

Разорвавшийся снаряд.

– Они не успеют, Вась, ты же знаешь. Зачем спрашиваешь?

Он так до конца и не понял, когда это случилось. Василий говорил, что полез чинить противометеоритную панель, когда в трос врезалась «металлическая пылинка». Лев, предсказуемо, ему не верил.

В начале путешествия он видел на камерах, как его коллега смотрит в космос во время выхода на поверхность. То, что Лев сначала принял за искреннее изумление, оказалось первобытным страхом перед неизвестностью. Его друг боялся космоса до дрожи в коленках – показатели скакали, приборы голосили, а он делал потише и не отрываясь смотрел в давящую черноту меж звёздами, словно старик, увидевший в предсмертной агонии смерть с косой. Он просто не мог уйти.

Первые дни Василий искал причины, чтобы не выходить за пределы шаттла – отсутствие невесомости успокаивало. Только стоял у иллюминатора и смотрел. Но Лев видел, как менялся Вася с каждым днём – руки тряслись, появились резкие, дёрганые движения, а глаза будто седели от страха.

Но он не мог отсиживаться долго. Это случилось на 186-ой день с момента вылета с Земли. Вася был на космической прогулке, одной рукой цеплялся за металлические скобы, второй – отлаживал «климат-контроль» корабля. Защитное забрало из многослойного золотисто-зеркального стекла спасало его от солнца, но пот всё равно стекал ручьём.

– Вась, что у тебя с приборами? – Спросил тогда Лев, отключив радиосвязь с Землёй.

Пульс зашкаливал.

– Устал. – Буркнул Вася.

– Не вопрос, забирайся обратно.

Лев не сразу заметил, когда Васю отнесло от лестницы. Только позже, когда тот скинул шлем скафандра и со слезами упал на металлический пол, узнал, что тот не перецепил страховочный карабин. Тогда он успел увидеть на камерах лишь, как Вася резко отлетел от шаттла и как его дёрнуло тросом в обратную сторону. Зато всё слышал.

Вася кричал, будто прямо сейчас переживал последние секунды своей жизни. Приборы голосили в унисон. Лев что-то говорил, кричал, шептал Васе, но не мог унять его истерику. И тогда он вдруг сказал:

– Офицер h4.

С этого хода их шахматная партия месячной давности зашла в тупик. Они провели много дней, раскладывая её по малейшим кусочкам, но результат всегда был один и тот же – ничья.

– g5. – Выдохнул Вася.

Он хрипел и кашлял.

– Ухожу на g3.

– h4.

– На h2.

– Беру конём.

– И я конём.

– Возьми трос и тащись в шаттл.

Когда за Васей закрылся люк, всё как рукой сняло. Первый, второй, десятый, сотый выход за пределы шаттла... Страх прошёл, и осталось...что-то. Будто бы его поглотила пустота и полнейшее равнодушие. Лев не мог понять, что чувствует Вася, а тот и не хотел об этом говорить.

– Хорошо мы полетали, да? – Прервал его мысли Вася и снова закашлялся.

Чаще страх заставляет бежать без оглядки, Вася научился черпать в нём ответы на вопросы, запертые глубоко в душе. Позже, во время очередной шахматной баталии, он признался, что всё больше спрашивает себя, какое наследие хочет оставить после смерти. Вася грустно улыбался и говорил, что даже космический пират появился раньше, чем он впервые оказался на орбите.

С того момента, когда Вася счастливо ухмыляясь махал рукой кучке зевак на космодроме, он ни разу не улыбался по-настоящему.

– Зачем ты повредил панель, Вася? – Сказал Лев и, спустя секунду, добавил. – И трос.

Василий с оторванной пуповиной летел всё дальше к звёздам, удаляясь от прикованного тросом к кораблю товарища.

Последние несколько дней Вася говорил про смысл жизни. Лев не обращал на это внимания – ещё бы не удариться в философию, если из книг на корабле сплошные Ницше и Канты. На пространные размышления коллеги о смысле бытия и «дерьмовой профессии космонавта» он отвечал сухим «да» или предложением сыграть в шахматы.

И вот они здесь.

– Это глупо, Лёва. – Грустно сказал Василий. – Я потратил всю свою жизнь, каждую бесценную секунду своего времени на эту работу. Я мечтал стать космонавтом, первопроходцем! Я блевал в центрифуге, задыхался в барокамере, сгорал в термокамере, сходил с ума в сурдокамере. Я бросил любовь всей своей жизни, променял время с родными на выживание в тайге. И всё ради того, чтобы понять, что этот чёрный космос – обыкновенная помойка, а мы в ней – космический мусор!

Вася закашлялся.

– Стоило того? – Спросил Лёва.

Вася посмотрел в лицо друга широко раскрытыми глазами.

– Я ведь первый космический самоубийца, Лёва. Расскажи там всем, ладно? Я ведь первый. Правда, первый! Уже не 171351-й, а просто. Первый.

Вася рассмеялся. Потом закашлял.

Когда он успокоился, Лев тихо сказал:

– Ладья d8.

Жертва за жертвой, солдаты двух королей падали, корчась от боли, и на их место вставали новые. Интеллектуальная битва двух стратегов превратилась в кровавую бойню. Когда над дымящими развалинами и горой безжизненных тел остались лишь два короля и по пять солдат с разных сторон, воцарилась ничья.

– Сплошные компромиссы. Даже партию не вытянул. – Сказал Василий и выключил наушники, обрубив радиоволны.

Лев кричал, ревел, размахивал руками, но лишь болтался на крепко привязанной к кораблю пуповине. Он надеялся, что в последний момент Вася включит SAFER и полетит назад, но тот всё больше исчезал в бесконечном путешествии по космосу. Лев рыдал до тех пор, пока стекло шлема не превратилось в сопливое месиво. Когда кислорода почти не осталось, он повернулся и по тросу стал медленно подтягивать себя к кораблю.

Когда космонавт откручивал люк, чтобы забраться внутрь, он последний раз взглянул на едва различимый силуэт скафандра вдали от корабля, уплывающий во вселенскую пустоту.

Лев закрыл за собой люк, упал на колени и скинул шлем, вдохнув полную грудь воздуха. Пока он видит скафандр в пучине безбрежного океана космоса, он будет с ним говорить. Пусть даже Василий...Он...

Космонавт поднялся с колен и пошёл в сторону радиорубки. Смотрел в иллюминаторы и в каждом из них видел лицо Васи. Тяжело задышал, опёрся о металлическую стену и протёр бороду рукой. Застонал, взревел, едва не упал на пол, но двинулся дальше.

– В Москве... ночь что ли? – Протянул Василий из-за иллюминатора.

– Ага. – Крикнул Лев в пустоту. – Офицер h4.

– g5.

– Ухожу на g3.

– h4.

– На h2.

– Беру конём.

– И я конём.

Лев включил радиосвязь.

– С кем вы говорите? – Сказал Вася из динамиков.

– Конь d7 на b6.

– Лев Аронин, вы меня слышите?

Лицо Васи за стеклом иллюминатора.

– Ладья d1-d8.

– К вам сейчас пристыкуется шаттл, вы меня слышите?

Лев посмотрел на приближающийся корабль.

– Как мне выиграть?

– Вы понимаете, что я вас сейчас говорю? Лев?

– Как он вывел меня на ничью? Как мне выиграть?

– Лев, не вставайте с места, спасатели уже рядом.

– Сплошные компромиссы.

Шёл пятьдесят восьмой день с тех пор, когда Лев остался один.