Даулян на Перекрестке (и вообще в земном секторе) не любили – они производили жуткое, отталкивающее впечатление. Но сделки с ними заключали постоянно. Во-первых, жители далекой Даулы любили редкие, антикварные земные вещи и охотно их покупали, а во-вторых, расплачивались обычно сатурием, самым ценным металлом в этом секторе Вселенной. И особенно они ценили древние земные монеты...

Само собой, не раз и не два их пытались надуть – продать что-то не столь редкое и ценное или же вообще всучить новодел. Много было таких ловкачей, считающих себя умнее других, да уж... Но кончали все они одинаково: одно быстрое движение длинных костлявых даулянских рук – и вот перед нами бездыханное тело. Местная полиция в таких случаях всегда опаздывала, а соседи-торговцы, как и положено, ничего не видели и не слышали. Связываться с даулянами никому не хотелось. Тем более что, если разобраться, эти ребята сами были виноваты – надо торговать честно, а не пытаться обмануть клиента. Одно дело – несколько завысить цену (это считалось вполне допустимым), и совсем другое – впаривать явную туфту.

Мойша, как и все, торговал древними монетами и неплохо в них разбирался. Знал он также и то, у кого их можно достать и кому выгодно перепродать. Не раз и не два он имел дела с даулянами, правда, всегда испытывал при этом какой-то непонятный, непреодолимый страх. И отвращение... Но деньги, как известно, не пахнут.

Однако сейчас Мойша мысленно отругал себя за то, что пожадничал, не запер лавку раньше. Но отступать было уже поздно, и он привычно растянул тонкие губы в некое подобие улыбки:

- Старый Мойша с удовольствием выполнит любую вашу просьбу, господин! Вам нужны серебряные драхмы начала первого тысячелетия? Да не вопрос! Но могу ли я узнать, какие именно вам нужны? Не хотелось бы ошибиться...

Даулянин протянул ладонь, обтянутую тонкой черной перчаткой, над ней возникло объемное изображение старинной монеты. Мойша кивнул: да, он видел такие, три штуки. Их недавно показывал ему рыжий Захарий, зять уважаемого ребе Иосифа: получил с Земли и хвастался, что сможет выгодно продать. Но верилось в это с трудом: все на Перекрестке знали, что Захарий – весьма неважный торговец, не очень умный и умелый. И давно бы разорился, если бы не тесть. Да, повезло ему в свое время - женился на толстой, некрасивой Лоте, единственной дочери ребе! И держится он сейчас только за счет уважаемого Иосифа...

«Куплю у Захария драхмы, - быстро соображал Мойша, - пусть даже втридорога, все равно свой гешефт получу. Но сейчас праздник, сделки заключать нельзя. Сможет ли даулянин ждать?»

- Господин, - широко улыбнулся Мойша, - я могу достать для вас эти монеты. Но у нас всё уже закрыто... Что, если мы встретимся через... ну, скажем, неделю? Тогда и совершим сделку.

- Я не могу, - покачал головой даулянин, - на земных колониях нам разрешено находится не более суток. Завтра вечером я должен покинуть Перекресток. За драхмы плачу сатурием...

На раскрытой ладони даулянина появился маленький металлический кружок бледно-матового цвета.

- За каждую драхму - один сатурий.

Мойша даже задохнулся от жадности: сколько бы ни стоили монеты у Захария, он получит двойной-тройной-четверной гешефт. Не меньше! Эта сделка станет самой удачной в его жизни. Нельзя ее упускать, никак нельзя! Иначе всю жизнь потом жалеть будет, да еще удача от него отвернется – за такое отношение к себе. А уж как приятно будет Захарию нос утереть – рассказать, что он упустил такую сделку... Просто мечта!

Однако Захарий вряд ли сейчас продаст монеты – очень боится ребе Иосифа, весьма строгого в вопросах веры и традиций. Но, с другой стороны, еще больше он боится своей жены. А та очень любит золотые украшения, особенно с земными драгоценными камнями. Вроде тех, что есть у его любимой дочери Сары... Лота давно облизывается на ее диадему, не раз предлагала за нее хорошую цену. Сара, само собой, всегда была против, ни за что не хотела продавать, но сейчас... Решение, кажется, было найдено.

- Давайте встретимся через два часа, - сказал Мойша. – Я достану вам драхмы. Клянусь своими внуками!

Покупатель молча кивнул и неспешно удалился. Мойша выдохнул с облегчением: все-таки жуткие они, эти дауляне! Просто мурашки по коже! Затем быстро запер лавку и побежал домой.

Там уже заканчивались последние приготовления к празднику, ждали только его. Мойша на ходу отмахнулся от налетевшей с упреками супруги (что так долго? сколько же можно сидеть в этой лавке?) и подхватил под руку дочь Сару – пойдем, нужно поговорить.

- Сарочка, деточка моя, - елейно начал Мойша, - скажи, где та дивная диадема, которую мы с мамой подарили тебе на свадьбу с Аароном?

- Где и всегда, - несколько удивилась дочь, - у меня. А что?

- Прекрасно! Зови сюда Аарона. Есть тут одно дельце...

- Какие могут быть сейчас дела, папа? – возмутилась Сара. – Праздник же! Что ты опять задумал?

Но Мойша уже настойчиво подталкивал ее к двери – давай, зови мужа. Но только так, чтобы мама ничего не услышала: пусть занимается внуками и ни о чем не думает, а то еще разволнуется, распереживается... А в ее возрасте это крайне вредно.

Вскоре Сара вернулась с Аароном. Мойша любил и уважал своего зятя – за практичное отношение к жизни. Хотя Аарон и не был торговцем (служил инженером на станции очистки), но в деловых вопросах, особенно связанных с деньгами, всегда проявлял гибкость и здравый смысл. Мойша рассказал ему о сделке, и зять полностью его одобрил: правильно, нельзя ее упускать! С Сарой, к сожалению, пришлось несколько труднее:

- Как, отдать Лоте мой свадебный подарок? – возмутилась дочь. - Чтобы эта толстуха его носила? Ни за что! Это уникальная диадема, цены ей нет. Ты же сам говорил, папа! С земными драгоценными камнями!

- Доченька, - несколько смутился Мойша, - видишь ли... Мы с твой мамой несколько поистратились на свадьбу, и денег на натуральные камни у нас не хватило...

- Что? – лицо у Сары вытянулось. – Ты хочешь сказать...

- Да, - горько вдохнул Мойша, - они искусственные. А золото... ну, не самой высшей пробы, да. Я просто договорился с ювелиром, объяснил ситуация, он пошел мне навстречу...

- Ты знал об этом? – гневно обернулась Сара к мужу.

Тот энергично замотал головой: нет, дорогая, ни о чем даже не догадывался. Но полностью согласен с твоим отцом: ради этой сделки можно пожертвовать диадемой...

- Лота просто без ума от нее, - продолжил Мойша. – И уговорит Захария продать мне монеты. А после завершения сделки я куплю тебе все, что ты захочешь. Самое дорогое украшение! С натуральными земными камнями! Клянусь внуками!

- А потом можно будет пустить слух, что диадема, за которой Лота так охотилась, на самом деле – дешевка, - задумчиво произнес Аарон. – В отличие от тех украшений, которые будут у тебя...

- И ты опять утрешь ей нос, Сарочка! - поддержал зятя Мойша. – Чтобы не очень-то задавалась!

Сара задумалась: ей очень хотелось выставить Лоту неразборчивой лохушкой, носящей какую-то дешевку... Чтобы действительно не очень задирала свой нос. И она сдалась:

- Ладно, но помимо нового украшения, самого дорогого, конечно же, ты, отец, купишь мне еще...

Дальше следовал довольно длинный список, но Мойше удалось (хотя и не без труда) его значительно сократить. Сделка была заключена, и диадема перекочевала к Мойше в карман. И он поспешил к Захарию.

Ему повело, у Захария еще не садились за стол: ребе тоже где-то задерживался, а без него начинать никак было нельзя. Мойша, рассыпаясь в извинениях, попросил Лоту выйти на минуту в сад. Та несколько удивилась (время для визитов совсем не подходящее), но спустилась – любопытство взяло верх. Мойша продемонстрировал ей диадему и сообщил, что с радостью подарит ей ее, если она уговорит Захария продать ему три старинные драхмы. У Лоты, само собой, загорелись глаза, но она тут же спросила: почему так срочно, разве нельзя подождать до конца праздника?

Мойша рассказал про необычный заказ (разумеется, без упоминания даулянина и прочих подробностей) и намекнул, что через неделю никто Лоте ничего не подарит. И даже не продаст - ни за какие деньги. Только здесь и сейчас. На вопрос же, не будет ли против этого Сара, Мойша лишь махнул рукой: сам с ней разберусь, не твоя забота!

В сад был срочно вызван Захарий, и Мойша повторил свой рассказ. Захарий пожевал тонкими, бледными губами и что-то вяло возразил по поводу традиций, однако быстро сдался под напором Лоты. Через пять минут Мойша получил желанные драхмы (ему даже удалось немного сбить цену), и отдал диадему Лоте. Та тут же побежала ее примерять. Мойша же простился с Захарием и пошел в лавку, моля Бога, чтобы даулянин оказался на месте. Если он не явится, то сделка сорвется, а выполнять обещанное Саре придется: она сумеет добиться своего...

Но Бог был благосклонен к старому Мойше, даулянин терпеливо ждал его у лавки. Мойша показал ему монеты, и тот проверил с помощью какого-то хитрого приборчика. Удовлетворенно кивнул и расплатился за покупку. Мойша получил три сатурия и, с низкими поклонами и уверениями в своей полной готовности оказать уважаемому гостю любую услугу, проводил даулянина до дверей. И уже на прощанье поинтересовался:

- Скажите, уважаемый, если не секрет, почему вы так интересуетесь драхмами? Я уже не первый раз продаю их даулянам... Они, конечно, интересны для коллекции, но не уникальны, есть гораздо более древние и ценные...

Даулянин повернулся к нему, на секунду задумался, потом сказал:

- Хорошо, человек, я отвечу тебе. Раз ты помог мне... Когда-то давно на нашей планете была большая война: несколько наследников спорили за императорский престол. И один из них, младший принц, потерпев жестокое поражение, вынужден был бежать - скрылся на окраине Галактики, на вашей захудалой планете... Он встретил женщину и полюбил ее, и та в положенный срок родила ему мальчика. Это было необычно: до того никому из наших мужчин не удавалось получить потомство от земных женщин. Но, тем не менее... Мальчик вырос и унаследовал от отца все его способности. В частности, он мог управлять энергией и материей, превращать одни вещества в другие, лечить безнадежно больных и воскрешать мертвых. У вас это до сих пор считается чудом... Вскоре принц вернулся на Даулу и опять вступил в борьбу за престол. Борьба был долгой и опасной, и он на время забыл о сыне. А когда вернулся за ним на Землю, то оказалось, что его убили. Принц погоревал немного, провел, как положено, обряд прощания и окончательно вернулся к себе на Даулу. Об этой истории у нас ходили лишь слухи, ее считали легендой, но вот наши ученые решили выяснить, было ли это на самом деле. Они посетили Землю и с удивлением обнаружили, что мальчик действительно родился в то время, когда принц был на вашей планете, более того, после смерти его сделали символом новой религии. Его считают сыном Божьим... Ты понимаешь, о ком это я?

Мойша кивнул: в этого мальчика и сейчас, спустя два с половиной тысячелетия после его гибели, верит немало людей. И на Земле, и на ее колониях.

- Наши ученые, - продолжал даулянин, - решили его воскресить...

- Разве это возможно? – выпучил глаза Мойша.

- Вполне, - кивнул инопланетянин. - Мы знаем, что на всем, чего он касался, должен остаться след, энергокод. Это своего рода биоэнергетическая память. Значит, его можно вычленить, а потом и возродить носителя. Тело смертно, но биоэнергия – вечна... Вы, кстати, называете ее душой. Проблема лишь в том, чтобы найти его: прошло столько времени, и предметов, к которым он прикасался, почти не осталось...

- Как это – не осталось? – удивился Мойша. – А плащенница, в которое было завернуто его тело? А терновый венец? А гвозди, которыми его прибили к кресту? А сам крест, вернее, щепки от него? Они есть во многих храмах!

- Мы проверили все ваши реликвии, - грустно произнес даулянин, - но никаких следов. Значит, он их не касался. Мы даже рассказали об этом вашим священникам, но они нам не поверили, более того – ужасно разозлились. Был очень серьезный конфликт...

- Ага, понимаю, почему вам запретили появляться на Старой Земле, - кивнул Мойша. – Значит, древние монеты, за которыми вы охотитесь, как-то связаны с мальчиком?

- Верно, - произнес даулянин, - серебро хорошо помнит энергокод, и, если мы найдем хотя бы одну такую драхму... Тогда мы сможем...

- Вы воскресите мальчика?

- Сделаем его снова активным, - поправил даулянин, - или, по-вашему, оживим.

- Не понимаю, - задумчиво протянул Мойша, - к чему были такие трудности? Почем вы просто не повторили эксперимент? За некую плату некоторые наши женщины... э... вполне бы согласились...

- Пробовали, неоднократно, - вздохнул даулянин, - с разными земными женщинами, всех рас и народов. Безрезультатно! Очевидно, это был поистине какой-то редчайший случай, один на миллиард.

- Ну что ж, - вздохнул Мойша, - желаю вам, чтобы все получилось. Кстати, вы в курсе, что случилось с тем вашим мальчиком?

- Да, - ответил даулянин. – Мы собрали все сведения о нем – все, что смогли узнать. И сделали вывод: он погиб потому, что его воспитывали земляне. Этой ошибки больше не повторится, воспитанием займутся лучшие наши ученые. Это откроет такие возможности! Мальчик сможет менять структуру Вселенной, зажигать и гасить звезды, а в конце концов станет... Впрочем, тебе, человек, знать об этом не обязательно. Прощай.

Даулянин неспешно удалились, а старый Мойша остался сидеть в лавке и думать, что же он такое наделал. Кажется, только что предал человечество, поспособствовав его гибели. Но затем ему в голову пришла другая мысль: даже если у даулян что-то получится (отнюдь не факт!), мальчик появится очень даже нескоро. И он, Мойша, к тому времени точно покинет этот мир. Значит, волноваться ему нечего.

Что же касается человечества... Люди как-нибудь разберутся с мальчиком, не впервой! Один раз уже всё получилось, получится и во второй. На то мы и люди, думал Мойша, самые хитрые, жестокие и коварные (а также алчные и жадные) существа во Вселенной. Это все знают!

Он вздохнул, погасил свет в лавке и пошел домой - праздновать. Заждались его уже, наверное...