Я — это ты

Нас всего двое людей: я, космобиолог, и Лена, на ней вся техническая часть. Такой вот экипаж. Зато целых шесть роботов. Никодим — старший и самый умный. Он может все. Даже не знаю, где граница его возможностей. Петя и Вася подчиняются Никодиму. Еще три ремонтника отдыхают до места прибытия в трюме.

Зачем мы летим на Венеру?

Раньше она была плохим местом для отпуска. Температура под пятьсот градусов, воды нет, зато есть дожди из серной кислоты, радиация и давление девяносто бар, как если под воду на километр опуститься. Потом люди установили экраны между Венерой и Солнцем в точке Лагранжа. Экраны отразили солнечный свет и Венера остыла. Следующая миссия взорвала на планете водородную бомбу. Когда закончится ядерная зима, пыль свяжет серную кислоту и освободит водород. Водород с углекислым газом образует воду. Вода разрушит раскаленные изнутри горные породы, например, вымоет окись кальция из грунта. Образовавшийся щелочной раствор начнет поглощать углекислый газ из атмосферы, превращая его в карбонаты, понизится атмосферное давление. Все танцуют. Но недолго, потому что на планете пока еще повышенная радиация. Вот ее-то мы и должны снизить.

Лена руководит Петей, Васей и Никодимом, чтобы они проложили по экватору отрезок провода. Следующая миссия — еще кусок, и так до тех пор, пока он не опояшет всю Венеру. Потом его подключат к генератору на ветряной тяге, и он создаст искусственное электромагнитное поле, которое защитит планету от свободных частиц из космоса. Радиация побеждена, теперь уж точно танцуй сколько хочешь. Если, конечно, умеешь без кислорода. Моя миссия в том, чтобы распылить в атмосферу планеты генномодифицированные сине-зеленые водоросли, которые преобразуют углекислый газ в кислород. А еще взять пробы только что появившейся на Венере воды.

Полет проходит лучше, чем я мог ожидать. Серьезных проблем не было еще ни одной. Кроме того, что Лена смеется надо мной, что я каждое утро читаю молитвы. Она атеист и подкалывает меня бородатой шуткой про то, что божья сила — это божья масса, помноженная на божье ускорение. Физик до мозга костей. Пожалуй, это единственный предмет наших споров.

Она показала мне МУКТ — Модернизированную установку квантовой телепортации. Это сканер, излучающий лазерный луч через специальный кристалл. Испущенные кристаллом фотоны запутываются и передают информацию со сканера на объект-болванку. Благодаря эффекту наблюдателя, процесс сканирования, измеряющий все частицы тела, моментально их все изменяет. В итоговой точке получается то же самое, но с другим набором частиц, а исходный объект становится лужицей квантовой слизи. Самое смешное, что вся научная рать так и не смогла справиться с пресловутым эффектом наблюдателя. То есть, если телепортировать, предположим, гаечный ключ на брусок металла, может получиться тот же гаечный ключ, а может, например, утюг или просто абстракция. Развлекались целый день. Получили из тюбика с жареной курицей такой же тюбик, но с чем-то несъедобным. Из моего чипа с музыкой получился какой-то странненький пластиковый таракан. Ну и ладно, у меня еще есть. Лена преобразовала прочитанную книгу в такую же, но поменьше и потолще. Текст книги превратился в набор неизведанных символов. Возможно, это какой-то новый квантовый язык. Я пошутил, что хочу преобразовать Никодима, потому что чувствую себя рядом с ним, мягко говоря, несовершенным. Но Лена сказала, что только через ее труп.

Что будет, если МУКТ направить с человека на человека? Я предположил, что исходный человек, несомненно, умрет, а объект телепортации получит все его характеристики, но в произвольном порядке. Например, у него руки будут расти из головы. Или они превратятся в щупальца. А вот что произойдет с содержимым его головы, даже предполагать боюсь. Лена, которая не верит в существование души, яростно отстаивала позицию, что сознание не умирает. По ее мнению, два сознания каким-то непостижимым образом должны соединиться в одном получившемся человеке, как бы он ни выглядел внешне. Я решил, что поймал ее и спросил, что же с сознанием человека происходит после смерти. Она ничуть не смутилась и ответила, что, скорее всего, сумма всех сознаний умерших людей составляет энергоинформационное поле Земли.

Через десять дней состыкуемся с орбитой Венеры. Ее уже видно: маленький белый шарик вдали. Безумно опасный и столь же манящий.

Лена повредила себе ногу в моторном отсеке. Не сильно. Но я лечил. Пожалуй, это самая красивая растянутая лодыжка в моей жизни. Сказал ей об этом. Она назвала мой комплимент дурацким. Но по голове погладила. Не уверен, что смогу в дальнейшем думать только о миссии. Предложил в случае необходимости телепортировать свою здоровую ногу на ее больную. Она напомнила, что по заданию вообще-то мы должны были активировать МУКТ только на Венере, чтобы проверить ее действие в венерианских условиях. Еще одна миссия. Шутка не удалась.

Состыковались с орбитой без проблем. Наш корабль изрыгнул что-то типа дирижабля, который доставил нас на освещенную сторону планеты. Это будет наша временная база на высоте пятьдесят два километра от поверхности. Петя уже сгонял вниз и закрепил нас графеновым тросом. Не перестаю любоваться Леной, но за стеклом иллюминатора что-то абсолютно невообразимое.

Вы представляете, как выглядит ядерная оттепель на Венере? Сверху это смотрится как бесконечно движущаяся плотная молочно-белая масса. Но если приглядеться, в редких просветах можно увидеть воду. Ту самую, искусственно синтезированную воду. Она бушует, пытаясь вырваться из берегов. Но отсюда этого не видно. Кажется, что она спокойна и строга.

Завтра Лена вместе с роботами высаживается на поверхность. Ориентировочное время нахождения на Венере шесть-семь минут, но не больше девяти. Замеряет уровень радиации. Устанавливает аппарат, генерирующий сверхпроводниковый провод. Им будет управлять Никодим. Вася отвечает за заправку картриджа, будет постоянно мотаться на дирижабль и обратно, если дело пойдет споро. Петя с роботами-ремонтниками роют траншею, в которую уложат провод. За всем процессом с помощью бортовых компьютеров, на которые передается изображение с видеокамер роботов, следит Лена.

На следующий день в сопровождении Никодима на поверхность спускаюсь я. Мы берем пробы воды и тут же поднимаемся на корабль. Далее в штатном режиме: роботы протягивают провод, а я летаю в черном, похожем на ската, летательном аппарате с гибкими крыльями и распыляю водоросли. Лена почему-то называет их спирохетами.

Радиация — двести тринадцать рентген. Но в скафандре не успеваешь почувствовать. Порывы ветра одновременно разрывают и окутывают тебя триллионами хлопьев ядерной пыли. Голая бело-серая почва как будто отталкивает их, они возмущенно поднимаются в воздух и закручиваются в зловещем хороводе. Яростно вертясь, на доли секунды разлетаются в потоке бушующего ветра, и на их месте сразу возникают новые. Через несколько лет вода победит, поглотит их целиком. А пока я чувствую себя здесь как незваный, нежеланный пришелец, интервент, которого планета всеми силами пытается выкинуть со своей тверди.

Время моего нахождения на Венере — пять минут тридцать две секунды, А кажется — не меньше часа. Все это время у меня в наушнике звучит голос Лены. Согласно инструкции, она помогает прокладывать путь по бортовым компьютерам, спрашивает, как самочувствие и вообще постоянно что-то говорит, чтобы я не потерял ориентацию в этом белом аду. В условиях полностью враждебного мира вопрос о самочувствии звучит как признание в любви, честное слово.

Проба воды на базе в сейфе. На самом деле мы с Никодимом взяли четыре разных по объему пробы воды. Одна полетит на Землю для анализа. Две остались у робота как объекты-болванки для пробы МУКТ. Одна на базе как исходник.

Роботы деловито трудятся внизу. До конца миссии двадцать шесть дней.

Пробовали Установку квантовой телепортации. Снижали дирижабль до расстояния один километр над поверхностью. Ультрафиолетовый сканер находил пробирку среди непроглядного бешеного молока Венеры, а мы направляли луч в эту маленькую точку. Результаты потрясающие: при телепортации пробирки с водой на другую пробирку вторая в точности повторяет первую. Можно говорить о том, что на Венере эффект наблюдателя не работает! Лена воодушевлена, хочет попробовать еще на чем-нибудь.

Мы с Леной сидим на базе, пересылаем очередной отчет на Землю и наблюдаем вполглаза за работой Пети, Васи и Никодима. Моя задача — каждый раз по прибытии в дирижабль помещать каждого из них в специальную капсулу с раствором, чтобы не распространять радиацию. Лена проверяет их на наличие поломок. Вообще-то, в случае поломки они сами любезно сообщают об этом, но мы перестраховываемся.

Вопль в динамике бортового компьютера. Мы оба резко поворачиваемся к экрану. Сигнал подает Никодим. Он неуклюже распластался на животе, тщетно пытаясь подняться. Рядом валяется обломок устройства, генерирующего провод. К нему спешат остальные роботы. Перематываю изображение назад. Экран услужливо демонстрирует, как порыв ветра срывает верхушку с пика находящейся рядом небольшой скалы. В тот же миг огромный булыжник сбивает склонившегося над аппаратом робота с гусениц, служащих ему средством передвижения, и расплющивает его как обычную механическую куклу.

Лена дает указания Пете и Васе и напряженно следит за их работой. Один сканирует Никодима, другой занимается испорченным генератором провода, а ремонтники занимаются всем сразу и только мешают. Проходит минута и компьютер вопит теперь уже на все голоса. Роботы поняли, что на месте проблему не устранить.

«Я спускаюсь вниз. Никодима надо эвакуировать, — говорит Лена, поднимаясь с места. Поворачивается ко мне и добавляет:— А ты не бросай меня».

Странная вещь — человеческая психика. Я уверен, что попал в эту экспедиции только благодаря тому, что на тестировании выяснилось, что в момент страха мои надпочечники экстрагируют адреналин, а не кортизол. Страх за себя заводит, страх за другого человека убивает. А слова Лены набрасывают на все это горячее покрывало безумных надежд.

Я напряженно вглядываюсь в экран и говорю всякую чушь типа: «В затылке не давит?» «Не забывай, максимальное время пребывания на Венере девять минут!» и тому подобное. От нашего дирижабля отделяется черный летающий скат и несет Лену вниз с огромной скоростью. Скат приземляется неподалеку от скорбящих роботов. Работу без Никодима продолжать невозможно, так что они сгрудились в кучку над телом раненого товарища, как стайка испуганных пингвинов. Лена, в скафандре совсем не похожая на Лену, спускается по трапу вниз и двигается вперед по белой запорошенной почве.

Самые страшные моменты в жизни, как нарочно, незаметные. Я не заметил, как Лена не заметила разлом почвы под плотным слоем ядерной пыли. У наших роботов есть встроенный ультракрасный и ультрафиолетовый сканер, а у нас нет. Силуэт космонавта упал. Ядерная пыль возмущенно взвилась вверх и снова понеслась в неизвестном направлении. Бесполезные роботы ринулись туда. Нога Лены, именно та, с растянутой лодыжкой, попала в разлом. Притяжение на Венере почти равно земному. Вес скафандра и инерция сыграли свою роль: нога сломалась. Лена потеряла сознание. Я посылаю Пете и Васе сигналы, чтобы они эвакуировали ее своими силами. Скатом управлять они не умеют, зато летают сами. «Невозможно» — приходит ответ в пятый или в восьмой раз. Конечно, невозможно без последствий пронести человека, даже в скафандре, пятьдесят два километра вверх через атмосферу, мог бы сразу сообразить.

В микрофоне слышится шипение. Лена приходит в сознание. Она пытается что-то сказать, но я слышу только хрип. Я что-то кричу, пока до меня не доходит, что треснул скафандр.

Больше не раздумываю и не кричу. Надеваю скафандр. Снижаю дирижабль до уровня один километр над поверхностью. Хрипы уже начинают стихать. Беру сканер и кристалл МУКТ. Направляю сканер на себя, а кристалл — на еле видное тело, окруженное роботами. Как будто все понимая, белые хлопья редеют и не мешают мне делать то, что я задумал...

...

— Какое здесь все-таки небо!

— Да ужас просто, ничего красивого.

— А я не о красоте. Мощно выглядит.

— Интересно, а мы можем снять скафандр?

— Я точно не могу без скафандра по Венере разгуливать.

— Ладно, я просто мечтала. Полетим домой?

— А где теперь твой дом?

— Мой дом — это ты.

— Я — это ты.