Ген валькирии
1
Едва Татьяна надела халат, как прозвучал короткий сигнал. Она нажала кнопку на пульте, который держала в кармане халата, и с двери исчезла голографическая панель. Клиентов было двое. Девушку Татьяна узнала: она приходила пару дней назад. Доктор запомнила ее не по дизайнерской одежде и украшениям, а по надменному выражению лица. Елена - так звали пациентку - подняла крик, когда Татьяна сказала ей, что невозможно отредактировать генокарту, открытую в другом месте.
«Что значит невозможно? Мой муж платит огромные деньги, чтобы его жена выслушивала отказы?!»
Елене объяснили, что можно было бы что-то придумать не будь за генокартой никакой истории, но история была: Елена полгода назад пользовалась услугами другой клиники. Ей провели эмбриоэкстракцию - процедуру, при которой на первых неделях беременности извлекают зародыш, судьба которого затем теряется где-то в недрах фонда «Вторая жизнь», ныне закрытого по подозрению в черной генетике. Этот факт делал практически бессмысленным редактирование старой генокарты, ведь информация об эмбриоэкстракции после скандала со «Второй жизнью» попала в руки правоохранительных органов. С тех пор женщины, прибегавшие к подобной процедуре носили в генокарте настоящую стигму. Частные же компании не имели доступа к базам министерства внутренних дел, а потому не могли стереть запись о предыдущей беременности, закончившейся подобным образом.
- А вот и тот, кто платит огромные деньги, - сказала доктор, разглядывая через дверь мужчину, что стоял рядом с Еленой.
Увидеть можно было только строгий костюм и блестящие туфли. Лицо расплывалось из-за рефлекторных очков, которые носили люди, не желающие попасться на хитрости с голографическими панелями. К тому же такие очки помогали избежать опознавания по камерам.
Доктор нажала на другую кнопку на пульте, и дверь сдвинулась в сторону.
- Наконец, - сказал мужчина, снимая очки.
Татьяна подумала: «Зря он боится быть опознанным, ведь тогда пришлось бы запомнить совсем невыразительное лицо: полноватое, с высокими залысинами, блестящим лбом и опухшим от употребления алкоголя носом»
- Добрый день, присаживайтесь, - сказала Татьяна.
Пара села в кресла напротив стола.
Елена держалась так, точно никогда тут не была. Разглядывала белые стены, диплом врача-генетика, тыл широкого монитора, изредка смотрела на доктора, но тут же отводила взгляд. Казалось, она хотела этим взглядом сделать Татьяне больно. Точно обжечь кончиком невидимого кнута.
Мужчина достал из кармана пиджака телефон.
- Татьяна Сергеевна? - спросил он, глядя в экран.
- Все верно.
- Мы пришли на геномацию эмбриона, - сказал мужчина, убирая телефон.
- Только «геномодификацию», - исправила Татьяна и села за стол. - Тогда приступим.
Она провела пальцем по экрану - к паре из стола выдвинулись два планшета.
- Возьмите, - сказала Татьяна, - так будет удобнее.
Мужчина взял планшет и прищурился, пытаясь разобрать что-то на экране. Девушка положила устройство на колени и еще раз обожгла взглядом доктора.
- На кого зарегистрирован эмбрион? - спросила Татьяна.
- На нее, - мужчина кивнул в сторону девушки и продолжил изучать экран, который в тот момент подбрасывал ему рекламные банеры.
- Напомните, пожалуйста, вашу фамилию, - обратилась Татьяна к девушке.
- Напомнить? Танюша, разве мы с тобой когда-нибудь виделись ? - спросила Елена. Под белой кожей щек заходили жевательные мышцы.
- Мне кажется...
Губы Елены задрожали.
- Нет, вряд ли. Тогда скажите, пожалуйста, вашу фамилию, чтобы я могла найти эмбрион в базе.
Девушка назвала фамилию. На последнем слоге голос ее сорвался.
- Нервишки шалят, Лен? Успокойся, - сказал мужчина.
- Да, да, конечно, - сказала она, сделала глубокий вдох и положила руку на локоть мужчины.
- Вы наверняка знаете, как тут все устроено, но, согласно правилам, я должна вам все объяснить еще раз, - сказала Татьяна.
Мужчина кивнул. Елена закатила глаза и пару раз стукнула каблучком.
- До этого момента вы платили только за хранение эмбриона, - начала Татьяна. - Все последующие операции мы рассчитаем отдельно. Как только вы предоставите мне генокарты, мы обговорим все детали персональной геномодификации или, как это теперь принято называть, генной кастомизации. Технологии клиники «TomorrowTech» позволяют проводить кастомизацию на всех доступных гражданской генетике уровнях. По большому счету, наши возможности по отношению к эмбриону ограничены только вашей волей.
- И кошельком... - улыбнулся мужчина.
- И этим тоже, - кивнула Татьяна. - Всего же существует несколько уровней кастомизации: первый позволяет избавиться от всех наследственных заболеваний, второй - позволяет защитить эмбрион от спонтанных мутаций. При наличии средств третий уровень позволит вам выбрать, какие физические показатели примут значение «выше среднего» у вашего ребенка. Четвертый же уровень позволит определить фенотип: свойства, так сказать, чисто косметические.
- Значит, - сказал мужчина, - сын может выглядеть так, как я захочу?
- Мы - сказал Елена, чуть сжав локоть мужчины.
- Я верно все понял? - переспросил он, не обратив внимание на слова спутницы.
- Практически. Существуют генные конфликты - это комбинации свойств, которые на генном уровне не могут сосуществовать. Я вас предупрежу, если мы до этого дойдем. Теперь же, если вопросов нет, прислоните пальцы к полю в правом нижнем углу экрана, чтобы я могла вас идентифицировать.
- Один вопрос, доктор.
- Да?
- А я могу... - начал мужчина
- Мы, дорогой, мы... - сказала Елена.
- Я могу выбрать буквально любую... модификацию?
- Практически. Законодательство в сфере генной инженерии устроено таким образом, что вы можете избавиться от любых наследственных заболеваний, от любых спонтанных мутаций, но некоторые физиологические свойства и элементы фенотипа будут недоступны.
- Почему?
- Еще на заре антропогенетики Министерство обороны продвинуло закон об ограничении модификаций класса «A» и части класса «B». Эти модификации относятся к военной генетике. Их можно встраивать в геном только по квотам от министерства обороны или по контрактам от ЧВК, типа «Валькирия» или «Варяг». Модификации класса «C» и «D» доступны для гражданской генетики в полном объеме.
- Про «Валькирию» слышал. А что за «Варяг»?
- Защищают интересы родины в Средней Азии.
- А разве информация о них не секретна, доктор?
- А я ничего секретного не сказала. Все это доступно. Они ведь не стесняются и сами выкладывают свои тревел блоги в сеть. Но мы отвлеклись... Есть еще вопросы?
- Нет.
- Тогда прислоните пальцы к полям на ваших планшетах.
Как только пара коснулась пальцами экранов, Татьяна открыла на компьютере карту эмбриона и ввела персональный пароль.
- Теперь мне нужны ваши генокарты.
Мужчина достал свою из нагрудного кармана рубашки и протянул доктору.
- Нет, вот сюда, - Татьяна указала на черный квадрат, расположенный в столе под монитором.
Мужчина прислонил генокарту к сенсорной панели - на экране компьютера и планшетах появились два столбика, состоящие из повторяющихся букв: «А», «G», «С», «Т».
- Теперь вы, - сказала доктор Елене.
Девушка не спешила. Пару секунд она вертела генокарту в руках, после чего зажала пальцами так, чтобы доктор не могла ее рассмотреть.
«Я же все увижу на экране, - подумала Татьяна, - к чему эти фокусы?»
Рядом с первыми столбцами появились еще два, все с теми же заглавными буквами. Только в отличии от столбцов мужчины, справа от столбцов девушки вспыхнул восклицательный знак.
- Что это? - спросил мужчина: все, что отображалось на экране доктора, отображалось и на планшетах.
Елена вжалась в кресло.
- Какие-то проблемы? - спросил он.
«Проблема в том, что кто-то завел ей новую генокарту, где нет данных об эмбриоэкстракции», - подумала Татьяна, а вслух сказала: - Просто нажмите на восклицательный знак, чтобы ознакомиться с сообщением.
Мужчина так и сделал. Елена же повернулась к стене. Лицо ее покраснело.
- Тут написано, что есть сведения, не синхронизированные с данной картой. О чем это? - спросил мужчина, глядя на супругу.
- Не знаю. Какой-то пустяк, - ответила та.
- А мы можем посмотреть эти сведения? - спросил он доктора.
- На самом деле, мы должны увидеть эту информацию, иначе карта будет неактивна, и вы не сможете произвести оплату.
- Насколько быстро это делается?
Доктор пожала плечами.
- Не знаю, но сделать это можно прямо с нашего планшета. Вот, перейдите по этой ссылке. Оставьте ваши данные и все. Старые данные синхронизируют с картой.
- Дорогой, может пойдем в другую клинику? - спросила Елена.
- Зачем? Это лучшая клиника в городе. Да и эмбрион тут. Никуда мы не пойдем.
- Но...
- Вводи данные, Лен. Не тяни кота за... - мужчина посмотрел на доктора, - тестикулы, - хихикнул он.
- Я бы все-таки хотела пойти в другое место...
Мужчина не ответил. Только устроился поудобнее в кресле.
Елена сдалась, она ввела данные и бросила планшет доктору на стол.
- Мы можем не дожидаться ответа? - спросил мужчина. - Можем пока продолжить?
- Думаю, да. Главное - чтобы к моменту оплаты синхронизация завершилась. Теперь, перед вами откроется поле, в котором вы увидите все возможные варианты.
- Подождите, - сказал мужчина, - скажите сразу: сколько будут стоить первый и второй уровни?
- Один момент.
После пары нажатий цена появилась на планшетах.
- Хорошо, могу заплатить хоть сейчас.
Татьяна немного опешила от той легкости, с которой мужчина закрыл сразу два так называемых базовых уровня.
- Можно сразу к силе, ловкости и так далее? - спросил он.
- Это ведь не компьютерная игра, - сказала Татьяна.
- Вы меня поняли. Дайте мне уже сделать достойного наследника.
«Настал черед включать продавца», - подумала Татьяна, посмотрев на диплом врача-генетика на стене.
- Могу предложить вам следующее: у нас есть час до прихода следующих клиентов, а потому мы можем заняться ручной кастомизацией, а можем сэкономит ваше время, - тут Татьяна прервалась и посмотрела на, так и не пропавший, восклицательный знак. Она нажала на сообщение.
- Простите, - сказала Татьяна, - вы указали неверную дату рождения.
- Неужели? - сказала Елена. - Действительно.
- Ничего страшного, я исправлю, - сказала Татьяна.
Елена прикусила нижнюю губу.
- Вернемся к эмбриону. Как я уже сказала: есть ручная кастомизация, которая требует времени и определенного набора знаний, - на этих словах мужчина вытер лоб платком, - а есть ряд патентованных геномов. Мы можем подобрать наиболее подходящий для вашего эмбриона. Это займет буквально пару минут. Можете не спешить с решением, как я уже сказала...
- Давайте патенты, - перебил мужчина. - Посмотрим, что там.
- Но мы же хотели сами все сделать, - сказала Елена.
- Это ты так хотела. Мне просто нужен умный и сильный пацан.
«Достойный наследник», - вспомнила Татьяна слова мужчины.
Она уже хотела перейти к патентованным геномам, когда заметила, что восклицательный знак так никуда и не делся.
- Похоже, вы ошиблись и в других данных, - сказала она, глядя на Елену.
- Да там больше негде ошибиться!
- Вот, посмотрите. Что-то с фамилией. Может, вы заводили генокарту на вашу девичью фамилию?
- Синцова, попробуйте так, - подсказал мужчина. - Так что там с патентованными геномами?
- Сейчас... так... Вот. Посмотрите на экран. Перед вами три наиболее подходящих варианта.
На экране планшета возникли три вкладки: «Эльбрус», «SCP-168» и «Одиссей».
- Итак, первый вариант - это геном наиболее выгодный с точки зрения физической силы, второй - отличается интеллекутальным развитием, третий - золотая середина.
- А нельзя ли быть и суперсильными и суперумным? - спросил мужчина.
«Мыслит, как школьник», - подумала Татьяна.
- К сожалению нет. Такая комбинация находится под контролем военных генетиков. «Одиссей» - идеально сбалансирован по этим параметрам. Ребенок не будет самым сильным и самым умным, но будет на голову выше абсолютного большинства. Также я могу вам предложить «Одиссей+».
- А это еще что? У него будет встроен телевизор в живот? - мужчина засмеялся.
- Нет, вы получите сразу полный спектр дополнительных услуг. Это пул моноклональных антител и ингибиторы тирозиновых киназ для лечение злокачественных заболеваний, от которых он застрахован только на период эмбриогенеза, но после - нет. Затем вы будете получать ежемесячно профиль метаболитов для контроля за его здоровьем. Также в «Одиссей+» входит персонализированный микробиом.
- И это все действительно нужно, доктор?
- Можно прожить и без этого, но с этим, конечно, будет лучше.
- Конечно... назовите цену.
Татьяна пару раз провела пальцем по экрану и на планшетах появилась цена полного пакета услуг. Примерно столько стоили туристические полеты на Марс с полугодовым проживанием.
- Это конечная цена? - спросил мужчина.
- Это без кастомизации фенотипа.
- Попроще, доктор...
- Вы еще не редактировали внешность. Если у вас есть какие-то пожелания, то можно обговорить. Тут патентованных геномов нет. В гражданской генетике, по крайней мере.
- Дорогой, мы же хотели вместе решить, как он будет выглядеть, - тихо сказала женщина.
- Это ты так хотела. Я тебе такого не обещал. Хотя, знаешь, можешь выбрать цвет глаз.
- Цвет глаз? И все?
- Кто платит, тот и заказывает музыку. Но я щедрый. Вот тебе подарок - выбирай цвет.
Девушка помолчала. В уголках глаз заблестели слезы.
- Зеленые, - сказала она, - пусть будут зеленые.
Спустя минуту Татьяна закончила оформление.
- Заявка составлена. Вам нужно время, чтобы подумать, или вы готовы оплатить сейчас?
- Нечего тянуть. Включайте машинку.
- Какую машинку?
- Шутка, доктор. Куда платить?
После оплаты Татьяна сказала:
- Редактирование займет до двух дней. Вы уже решили, кто будет вынашивать плод?
- Она, - мужчина бросил короткий взгляд в сторону Елены. Та опустила глаза.
Татьяна решила, что Елена пыталась уговорить мужа на суррогатное материнство, но тот отказался.
- А что там с синхронизацией? - спросил он, вставая с кресла.
Девушка посмотрела на доктора. На этот раз - взглядом полным мольбы.
- Синхронизация прошла успешна. Все данные в отчете, который я уже отправила вам на почту.
- Ну-ка посмотрим... - мужчина достал телефон. Открыл уведомление. Пробежал глазами по файлу, где встретил знакомые слова: увидел и «Одиссей+», и пометку о цвете глаз в пункте «фенотип», затем пролистал в самый низ, где были данные родителей - данные его с Еленой генокарт. Тут он задержался. Лицо его изменилось. Глаза бегали слева направо по одному и тому же месту. Он вытер лоб, хоть тот и был сухой.
- Дорогой... я... - начала Елена.
- Уходим, - сказал он.
- Прошу, дай объяснить!
- Нечего объяснять.
Мужчина вышел, забыв надеть очки. Девушка выбежала следом.
2
Раздался второй сигнал. Татьяна отключила голографическую панель. За дверью стояла взрослая пара. Одетые не богато, но опрятно. Хотя по неухоженному лицу и рукам мужчины было ясно, что его одежда - это заслуга жены, сам же он не очень волновался о внешнем виде.
Татьяна открыла дверь.
- Добрый день. Проходите, - пригласила она.
Пара прошла и села в кресла.
Татьяна посмотрела данные в компьютере.
- Тут написано, что у нас нет вашего эмбриона. Вы записывались только на консультацию?
Женщина посмотрела на мужа, который никак не мог оторвать взгляд от рук: какое-то черное масло впиталось в его ногти и кончики пальцев. Женщина покашляла. Мужчина посмотрел сначала на жену, потом на доктора.
- Здравствуйте, - сказал мужчина. - Мы вот хотели узнать: сколько будут стоить услуги вашей клиники? У нас с женой проблема. Точнее у нашего ребенка. Дело в том, что у жены был мукови... муковицд...
- Муковисцидоз, - сказал женщина и улыбнулась, будто ее муж не смог выговорить название какого-то японского блюда.
- Да, он самый, - сказал он. - У меня же есть... как я понял... и такой и такой ген. Ну, понимаете?
- Вы гетерозиготны по аллели муковисцидоза, если я все верно поняла, - сказала Татьяна.
- Думаю, верно, - мужчина посмотрел на жену, как бы спрашивая: верно ли он сам все понял.
Жена кивнула.
- Вот. Мы сейчас попали в такую ситуацию, что из четырех эмбрионов, которые мы держали в третьей городской, сейчас жив только один. И у него как раз полный ген... не знаю, можно ли так сказать.
- Он, видимо, гомозиготен по рецессивной аллели муковисцидоза.
- Да, - сказал мужчина, с ноткой вопроса.
- Другими словами, у него стопроцентный шанс на эту патологию, - заключила доктор.
- Точно. В третьей городской нам сказали, что на квоту у них очередь на полтора года вперед. А срок бесплатного хранения эмбриона истекает через месяц. Платно они гены не редактируют. Вот мы и пришли узнать: сколько будет стоить у вас этот ген... починить?
- Это несложная процедура, - сказала Татьяна, - могу я сначала посмотреть ваши генокарты?
Женщина достала из сумки папочку, в которой лежала мультифора, а уже в ней были обе генокарты.
- Возьмите, - сказала женщина.
Татьяна заметила, что у нее утолщены кончики пальцев. Видимо, проблему с легкими до конца решить не удалось.
- Просто приложите их вот сюда. Действительно, - сказал Татьяна, проверив генокарты. - Кроме муковисцидоза проблем не ожидается. Простите, а вам?..
- Мне пересадили легкие, - опередив вопрос, сказал женщина. Она сказала это также обыденно, точно ответила на вопрос «который час?».
- Так. Редактирование одного единственного гена обойдется вам в двести тысяч, плюс расходы на транспортировку эмбриона из бюджетного учреждения, ведь они сами не будут его перевозить. Если вы не собираетесь хранить его у нас, а сразу заплатите за процедуру редактирования, то все это будет стоить двести десять тысяч.
«Для прошлых клиентов - это просто смешная сумма. Одни серьги Елены стоят дороже», - подумала Татьяна.
- Двести десять, - сказал мужчина и посмотрел на жену.
- У нас есть кредитный отдел. Если у вас нет такой суммы, - сказала Татьяна, - наши специалисты помогут подобрать вам комфортную систему выплат.
- Нет, нам это не подходит, - сказал мужчина. - Столько денег у нас нет. Еще на эти таблетки вечно тратим, чтобы легкие не отторглись... столько лет уже прошло, а они все...
Женщина толкнула мужа в плечо, чтобы тот не болтал, а сама улыбнулась доктору и сказала:
- Спасибо за консультацию. Мы попробуем обратиться куда-нибудь еще.
Она сказала это совсем без злобы.
- Спасибо, да... - сказал мужчина, не понимая, за что благодарит.
- Пошли, может до обеда успеем на Новолубянскую, - сказала женщина и встала с кресла.
- Простите, вы собираетесь на Новолубянскую? - спросила Татьяна. - Вы хотите заключить контракт с «Валькирией»?
- Попытаемся. Говорят, что они быстро рассматривают такие случаи, когда есть всего один дефектный ген.
«Не лезь в это... - сказала себе Татьяна, - не лезь»
- Подождите, - вырвалось у нее, - подождите минутку.
Татьяна пару мгновений собиралась с мыслями.
- Вы ведь знаете, что это за организация?
- Военные, - сказал мужчина.
- Наемники, - исправила его Татьяна. - Вам не стоит обращаться к ним. Вы лишитесь ребенка.
- Мы поспрашивали, и нам сказали, что до восемнадцати он будет жить с нами и после пятилетней службы он опять вернется к нам.
«Не лезь в это... не лезь!»
- Это неправда, - сказала Татьяна. - Я... я сталкивалась с этой структурой. Ваш сын будет учится в спецшколе, проходить обучение в закрытых лагерях. Вы будете видеть его только по выходным раз в месяц - вот как это будет. В «Валькирии» не только изменят дефектный ген, они изменят геном под свои нужды. Превратят его в идеального солдата. Вы потеряете сына. И не растущие на голове волосы - это не самая страшная проблема, которая его ждет. А после службы, если его вернут вам, это будет не ваш сын. Это будет...
Татьяна пару секунд помолчала. Хоть она и изучила военные модификации, но сделала это тайно, а потому боялась говорить об этом открыто.
- От него мало что останется, поверьте, - подумав, сказала она. - Может, вы сумеете занять у кого-нибудь или все же возьмете кредит?
- Мы бы хотели выслушать, что нам скажут на Новолубянской. Но спасибо за предупреждение, доктор.
Пара ушла. Встреча длилась считанные минуты, однако она истощила Татьяну сильнее, чем предыдущая.
Сумма, необходимая для лечения ребенка второй пары, смехотворна, по сравнению с той, которую выложил мужчина, желающий «достойного наследника».
«Наверняка, он на еду тратит в месяц больше, чем стоит редактирование одного несчастного гена», - подумала она.
Татьяна села за стол, проверила расписание: больше никаких консультаций. После чашки кофе она отправилась в лабораторию, где приступила к генной кастомизации эмбриона первой пары.
Когда на экране появилось сообщение о завершении процесса, она размяла шею, потянулась и посмотрела на часы. До конца смены оставалось чуть меньше получаса. Это время она скоротала в ординаторской, где коллеги делились впечатлениями о недавней конференции «Генобог» - форуме, организованном «Православной трансгуманистической организацией».
После работы она зашла в кондитерскую неподалеку. Взяла эклер с заварным кремом и пошла на остановку, что располагалась точно напротив клиники. Табло, встроенное в панель остановки, сообщило, что электробус номер «11» прибудет через пять минут.
Татьяна села на скамейку. Сняла сумочку с плеча и хотела уже положить на скамейку рядом, когда увидела стопку листовок.
В эпоху, когда человек оцифровал все, кроме сознания, стопка бумажных листовок бросалась в глаза.Татьяна взяла одну и провела пальцами по шероховатой поверхности. От листков шел запах, напоминающий детство. Также пахло от газет, которые ее отец доставал из почтового ящика.
Вдоволь насладившись тактильными ощущениями и запахом, она посмотрела на рисунок: за столом сидел человек в белой рубашке, локти на столе, пальцы сцеплены замком перед лицом, глаза закрыты. Фигура его напряжена, но напряжение это шло скорее изнутри. На столе перед ним тарелка, по виду с кашей, и стакан. Под рисунком текст: «Если ПОСТчеловек, то только такой».
Татьяна долго вникала в надпись. Наконец, вспомнила, что раньше слово «пост» имело еще один смысл. На обратной стороне листа она увидела адрес. Тут же вбила его в поисковик на телефоне.
- Церковь неприкосновенного Божественного права, - прочитала она вслух.
Татьяне и раньше попадались листовки этой организации. Из встретившихся ранне запомнились две: на первой было написано слово «евгеника», только не обычным типографским шрифтом, а так, точно слово связали из розовых шерстяных нитей, которые должны были пойти на свитер. От краев «евгеники» в стороны шли две спицы. В углах виднелись края рук того, кто связал слово. На безымянном пальце левой руки была печатка. Татьяна потом нашла в интернете, что это кольцо называлось «Мертва голова». Видимо, это был намек на высказывание: «генная инженерия - это мягкая евгеника», а кольцо должно было напомнить о людях, некогда евгенику практиковавших.
На второй листовке была изображена группа людей, у которых вместо глаз были черно-белые спирали, рты у них были полуоткрыты, как у умалишенных. Перед людьми в пустом пространстве зависла рука все с той же печаткой на пальце. Рука держала за пуповину человеческий плод. Люди со спиралями в глазах следили за плодом, точно за часами гипнотизера. Над этим действом красными расплывчатыми буквами, имитирующими разводы крови, расположилась надпись «ТРАНСгуманизм».
Листовка про «ПОСТчеловека» была попроще предыдущих.
«Наверное, поменяли художника», - подумала Татьяна.
Тут приехал электробус.
3
Телефон завибрировал, когда Татьяна вышла из электробуса.
- Да?
- Татьяна Сергеевна? - спросил знакомый голос.
- Да, с кем я разговариваю?
- Эта тварь... эта...
Татьяна узнала голос мужчины: того самого, что хотел «достойного наследника».
- Простите, о чем идет речь?
- Эта тварь... я надавил на нее. Она мне все рассказала... а ведь пела, что никогда с ним не... никогда не... тварь такая! Я ведь ей все дал. Все! Так ладно бы аборт. Она продала эмбрион!
- Вы уверены, что вам нужна именно я? - спросила Татьяна, поймав паузу между словами мужчины.
- Да, именно вы мне и нужны. Точнее... вы мне больше не нужны.
- Простите?
- Мне больше не нужны услуги вашей клиники. Не нуж-ны... - выговорил он, и в трубке стало тихо.
- Алло? Вы еще тут? - спросила Татьяна.
Резкий шум, точно кто-то высморкался, оглушил ее.
- Я тут! Уничтожьте эмбрион. Мне от этой... мне от нее ничего не надо! Не будет мой сын носить гены этой... этой бродяжки!
- Простите, но это так не делается. Вы должны оформить отказ, ваша супруга...
- О, она мне больше не супруга!
- Тем не менее. Эмбрион записан на нее. Одного вашего желания недостаточно.
- Это мы еще посмотрим!
- К тому же вы уже заплатили за все процедуры. Возврат в таких делах не предусмотрен.
- Да и хрен с этими деньгами! Я еще в десять раз больше заработаю. Но уже без нее... да-а-а, - протянул он, затем что-то брякнуло, по-видимому, стакан. - Она хрен что получит от меня!
На секунду повисла тишина.
- Бр-р-р! - снова брякнуло стекло. - Так что, док, кончайте там эти... костюмизации... все. Закрыта лавочка!
- Простите, но без заявления вашей... без заявления Елены это сделать невозможно.
- Я все понял, док. Все будет! Я вам клянусь, все будет чики, мать его, пуки! - крикнул он и сбросил.
Татьяна какое-то время смотрела на экран с номером абонента, затем убрала телефон в сумочку и пошла по аллейке, огороженной высокими соснами, в сторону трехэтажного здания, притаившегося в самом конце.
«Чайка» - центр паллиативной медицины - уже несколько лет служил домом ее брату. «Фульминантная форма болезни Паркинсона» - так Татьяна назвала эту болезнь, хотя никакого официального названия для нее не было - сделала из некогда активного молодого человека куклу, которая только шевелит глазами и открывает рот. Говорить он не мог, только глотать жидкую пищу. По удивительному стечению обстоятельств эта болезнь развивалась лишь у тех, кто был модифицирован по контрактам от ЧВК типа «Валькирия» или «Варяг», а также было несколько случаев среди контрактников Министерства обороны. Причем заболевали лишь те, чья служба по контракту подходила к концу. Но были и такие, кто переходил на службу во внутренний отдел - они, каким-то образом, избегали этого недуга.
Брат Татьяны был модифицирован на деньги «Валькирии». Все дело в том, что у него обнаружили дефект Y-хромосомы, вследствие которого он родился бы бесплодным. Каждый раз навещая брата Татьяна думала: «Разве это лучше бесплодия?» Она помнила, как брат вернулся домой с последнего задания, предусмотренного контрактом, который заключили еще до его рождения. Вечер, накрытый стол, счастливые родители. Татьяна помнила, как у брата дрожали пальцы, когда он держал вилку. На следующее утро он еле встал с кровати. Пару дней спутя он уже почти не шевелился. Через неделю он перестал говорить. Через месяц он принял нынешний вид.
Потом умерли родители - по естественным причинам, а ЧВК с каждым месяцем все сильнее сокращало пособие по инвалидности, пока не перестало платить совсем. Тогда Татьяна взяла все на себя. Она перевезла брата в «Чайку», где ему стали оказывали весь необходимый уход, в отличии от центра, принадлежащего «Валькирии», где в последние месяцы брата перестали даже переворачивать. Эти пролежни, через которые виднелись кости, до сих пор снились ей в кошмарах.
- Привет, Тань, - сказала медсестра на посту в отделении.
- Привет. Как он сегодня?
- Хорошо, - сказала, улыбнувшись, медсестра.
Это «хорошо» означало лишь то, что хуже ему не стало. На то, что когда-нибудь станет лучше, Татьяна уже не рассчитывала.
- Дима, - тихо сказала она заходя в палату, - Дим, я к тебе.
Она провела рукой по сенсорной панели на стене у входа - по потолку разлился мягкий свет.
Татьяна подошла к кровати. Дима лежал на правом боку. И хоть он был лысым с детства, - особенность фенотипа тех, кого модифицировали военные генетики, - Татьяна никак не могла отделаться от мысли, что лысина - это часть болезни.
Он проследил, как сестра села в кресло у кровати.
Из-под одеяла торчала рука с полусогнутыми пальцами. Татьяна погладила руку брата. Тот проследил за этим движением, затем снова посмотрел сестре в глаза.
- Я взяла эклер.
Брат чуть шире приоткрыл рот.
- Да, твой любимый. Сейчас мы тебя устроим и поедим.
Татьяна повернула брата на спину. Теперь он весил чуть меньше шестидесяти килограмм, а потому Татьяна больше не звала санитарку для помощи. Она взяла пульт от кровати и подняла изголовье так, что Дима практически сел.
На прикроватной тумбочке уже лежала тарелка, а в ней ножик и ложка. Медсестра выучила расписание Тани и их ритуал с братом, а потому приготовила все заранее. Татьяна достала эклер, разрезала его пополам и ложечкой зачерпнула немного крема. Эти пирожные были любимым десертом Димы с детства. В те времена, когда он еще жил дома, он разрезал пирожное вдоль и слизывал крем, к тесту же он не притрагивался.
Дима обхватил ложку губами, чуть поджал их. Татьяна вытащила ложку уже без крема. Ей показалось, что в уголках глаз Димы появились морщинки, какие появляются при улыбке. Но Дима не улыбался. Он шевелил губами, ноздри чуть раздувались от работы. Наконец, Татьяна услышала короткий звук горлом.
- Еще ложечку?
Дима посмотрел на нее, затем посмотрел на ложку.
- Хорошо, сейчас все будет.
Таким образом Татьяна вычерпала весь эклер. Затем она взяла из держателя, зацепленного за бортик кровати, бутылку с длинной трубочкой и подала брату. Тот обхватил трубочку губами. Столбик воды начал подниматься, но замер, не дойдя до середины.
«Раньше хватало сил дотянуть до конца», - подумала Татьяна и нажала на клапан в основании бутылки. Вода потянулась легче.
Под шумные глотки брата, Татьяна вспомнила вторую пару, что пришла к ней утром. Для того, чтобы у них родился здоровый ребенок, нужно изменить лишь один ген. Один! Сущий пустяк для современной генетики. Но даже на это у них нет денег. Этим и пользуется государство на пару с ЧВК. Отчаяние толкает родителей на необдуманные поступки. Судьба ребенка будет предрешена. Вся его дальнейшая жизнь будет подчинятся строкам в контракте, которые родители скорее всего не прочтут, а если и прочтут, то не увидят никакой опасности за обезличенными терминами. А потом что? До семи лет он будет жить с ними. Затем спецшкола, закрытые лагеря и служба, после которой его будет ждать то же, что и Диму, если, конечно, он не погибнет на задании.
«Я ведь пыталась их остановить. Может сделала не достаточно? Может стоило надавить?», - думала Татьяна.
Тут Дима захрипел, кашлевой рефлекс работал у него уже не так выражено. Татьяна убрала палец с клапана на бутылке и наклонила брата вперед. Изо рта на одеяло вытекла тонкая струйка, которая тут же впиталась, оставив небольшое темное пятнышко.
«Такой пустяк, - подумала Татьяна, глядя на темный след на одеяле, - но ведь Дима бы умер, просто потому, что не смог наклониться»
В палату зашла медсестра.
- Все в порядке?
- Да, он просто поперхнулся. Все хорошо.
Медсестра подошла поближе к кровати.
- Скажу санитарке, чтобы принесла одеяло, - сказала медсестра и вышла из палаты, а когда вернулась вместе с санитаркой, Татьяны уже не было.
4
Татьяна ехала домой в электробусе. Из головы все никак не выходила вторая пара пациентов. Один единственный ген! Разве стоит из-за этого отдавать жизнь ребенка в руки наемников? Вся процедура редактирования займет считанные минуты - и все. Ребенок будет здоров. Никаких наследственных болезней, судя по их генокартам, не предвидится. А они готовы ради этого...
Тут Татьяна вспомнила про первую пару. Про «достойного наследника». Она открыла телефон. Проверила рабочую почту. Помимо расписания смен на следующую неделю пришло еще одно письмо. Текста не было, но к письму приложили два файла: заявления об отказе от услуг клиники «TomorrowTech». В обоих файлах было оговорено, что родители настаивают на уничтожении эмбриона. Заявления были оформлены юридически правильно, но Татьяна сомневалась именно во втором заявлении - в том, которое подписала Елена.
Следом пришла мысль: раз уж деньги уплачены - можно пустить их на благое дело. Меньше одной десятой, понадобится на редактирование гена муковисцидоза. И совсем копейки нужны для транспортировки эмбриона.
Но из головы никак не выходила мысль, что Елена дала согласие под давлением. Тогда заявление не имело силы.
Татьяна набрала номер администратора клиники.
- Жень, ты еще на работе?
- Еще целых десять минут буду тут. А что?
- Скажи, пожалуйста, номер Елены, которая приходила утром. Забыла уточнить у нее одну деталь.
- Так... секунду. Вот, нашла.
Женя продиктовала номер.
- А к чему такая срочность? - спросила она.
- Да я уснуть не смогу, пока не выясню один момент. Кстати, там от них ничего больше не приходило?
- От кого?
- От Елены с мужем.
Женя пару секунд помолчала.
- Не-а. Все чисто.
«Они не продублировали заявления на главную почту клиники. Значит только я знаю об отказе», - подумала Татьяна.
- Хорошо. Спасибо, дорогая. До завтра!
Татьяна тут же набрала номер Елены. Ответили только с третьего раза.
- Да! - практически закричала Елена.
- Простите, что так поздно. Это Татьяна Сергеевна. Тут мне на почту прислали два заявления. Одно от вас. Скажите, вы подтверждаете, что добровольно его написали.
- Добровольно?! Да-а-а, - протянула Елена, - добровольней некуда.
- Вы хотите сказать, что заявление было составлено против вашей воли?
На другом конце стало тихо. Отключили микрофон.
- Алло? Елена, вы тут?
Татьяна подождала какое-то время, но больше никто с ней не заговорил. Тогда она сбросила.
Когда Татьяна вышла из электробуса, телефон завибрировал.
- Елена?
- Да... это я. Все написано добровольно. Я хочу, чтобы вы... чтобы вы уничтожили эмбрион. Он ему... он нам больше не нужен. Все, не звоните мне больше!
- До свидания, - сказала Татьяна.
«Ну вот, - подумала она, - я услышала, что хотела, но легче не стало»
На следующее утро, когда Татьяна пришла клинику, Женя встретила ее возле кабинета.
- Татьяна Сергеевна, вас просили зайти к главному.
- В чем дело?
- Не знаю, но вас просили зайти.
Татьяна поднялась на второй этаж и прошла до конца коридора к единственной двери без таблички.
Дверь открылась.
- Заходите, - услышала она.
В кабинете стоял человек - не главврач. Это был высокий, в строгом костюме мужчина. Абсолютно лысый. Руки он держал в карманах брюк.
- Заходите, заходите, - повторил он.
- Простите, мне сказали, что меня ждет...
- Нет, он вас не ждет. Он ждет, когда я поговорю с вами. Присаживайтесь, - человек указал на кресло и тут же спрятал руку в карман. Татьяна заметила, как у него слегка дрожат кончики пальцев.
- Простите, а кто вы? - спросила она, сев в кресло.
- Вчера вам прислали два заявления об отказе от эмбриона, - начал человек, проигнорировав вопрос.
«Откуда он это узнал?» - подумала Татьяна и сказала: - Не понимаю, какое вам до этого дело. Это все строго конфиденциально.
- Вы успели начать работу над эмбрионом?
- Разве я должна отвечать на ваши вопросы?
Человек чуть наклонил голову направо.
- Впрочем, не важно. Мы и так это проверим. Сейчас выслушайте меня и не перебивайте. Как только вы придете в кабинет, вы закроете историю с этим эмбрионом. Все уже оформлено так, будто вы его уничтожили. Вам останется только поставить свою электронную печать.
- Еще чего!
Человек закрыл глаза, пытаясь сдержать раздражение.
- Вы поставите печать и закроете историю. Больше вы к ней не вернетесь. Для всех эмбрион будет уничтожен. И для вас же лучше, если вы тоже в это поверите.
- Но...
Тут ее телефон завибрировал.
- Посмотрите, - сказал человек.
Татьяна получила уведомление от банка: на ее счет перевели сумму, равную трем зарплатам.
- Это вам за работу, - сказал человек.
- За какую еще работу? Что тут вообще происходит?
- Возможно, вы захотите сменить место для брата. Мне кажется, «Чайка» - не лучшее место для инвалида войны. Вы так не считаете?
Ей нечего было ответить. Ощущение холода, которое шло от человека, внезапно обожгло.
- Это угроза?
- Мы никогда не угрожаем, - сказал человек и вышел из кабинета.
Прежде чем дверь закрылась, Татьяна разглядела шрам прямоугольной формы на затылке неизвестного. Размером едва ли больше спичечного коробка.
Минуту спустя вошел главврач. Татьяна все также сидела в кресле. Главврач поднес ей стакан с чем-то цвета крепко заваренного чая.
- Выпей, Тань. Я сам не рад случившемуся. Но иначе никак.
Татьяна отодвинула стакан.
- Просто сделай, как они сказали, - сказал главврач и сам выпил.
Прежде чем выйти, Татьяна посмотрела на главврача: тот замер, глядя на фотографию дочерей, стоящую в рамке на столе.
Она зашла в свой кабинет. Включила компьютер. Как и сказал неизвестный: все было готово, оставалась только печать.
«Чего же они не подделали ее? Похоже, хотят, чтобы я тоже замаралась. Чтобы побоялась их сдать, будучи соучастницей...»
Она еще раз открыла сообщение от банка. Подумала, поймет больше, когда увидит, откуда пришли деньги. Сначала счет отправителя был скрыт. После запроса, она поняла, что след ей не найти. Деньги пришли из-за рубежа. С острова, о существовании которого Татьяна даже не знала.
Тут она вспомнила о вчерашнем плане. Конечно, с «достойным наследником» все решилось без нее, а деньги за процедуру, очевидно, уже перешли на баланс клиники, но теперь у нее самой появились средства, пусть и противные совести. Но, как бы противны они ни были, их все еще можно пустить на благое дело. Она нашла по компьютеру номер той самой женщины, которой пересадили легкие.
- Да? - ответили на том конце.
- Доброе утро, это Татьяна Сергеевна из «TomorrowTech», вы вчера были на приеме.
Пару мгновений в трубке была тишина.
- Доброе утро, Татьяна Сергеевна, - ответила, наконец, женщина.
- Вы знаете, дело в том что...
Тут она поняла, что не продумала, что сказать.
- Дело в том... Звоню, чтобы сказать: вы попали в нашу благотворительную программу.
- Что, простите?
- Да, благотворительная программа. Называется - «Надежда на завтра», - выдумала она тут же.
- Ого, - сказала женщина, не понимая, что это значит. - И что она нам дает?
- Я оплачу доставку вашего эмбриона в клинику, где проведу необходимое редактирование гена. Все абсолютно бесплатно.
- Прошу прощения, вы?
- Конечно, я ведь врач-генетик.
- Нет, мне показалось, вы сказали, что оплатите «вы».
- Клиника, я оговорилась. Конечно, за все заплатит клиника.
- Но ведь мы были только на консультации...
- Этого достаточно. Ваши данные оказались в базе и вас выбрали.
- Так это же... это же здорово, но, понимаете, мы уже договорились с людьми на Новолубянской. Мы сказали им, что вечером заедем подписать контракт.
- Не вздумайте!
- Что?
Татьяна одернула себя.
- Простите, что так грубо. Не заключайте контракт. Мы сделаем все бесплатно. Вы сможете спокойно имплантировать эмбрион и родить. Клинике ничего не нужно взамен. Просто откажитесь от контракта.
- Нам с мужем нужно подумать.
- Конечно, думайте. Уверена, вы примите верное решение.
Весь следующий час Татьяна консультировала состоятельную пару иностранцев. Когда она проводила клиентов, раздался звонок.
- Да?
- Татьяна Сергеевна, - послышался знакомый голос, - я поговорила с мужем. Мы согласны.
- Здорово. Великолепно!
- Вы будто больше нашего рады. Нам нужно что-то подписать или?..
- Да, приезжайте в клинику, а я пока оформлю все документы. Только сразу проходите ко мне в кабинет. Не надо ничего говорить администратору, я сама все подготовлю. Приезжайте побыстрее.
- Что, без записи, так сразу?
- Конечно. Как скоро вы приедете?
- Дело в том, что мы с мужем на работе и сможем заехать только вечером.
- Это не проблема. Я вышлю вам электронное заявление. Заполните в свободную минутку и отправите сюда. Мы сразу перевезем эмбрион из той клиники, где он сейчас, и начнем работу. Как приедете, все будет готово.
- Так быстро. Даже удивительно.
Когда Татьяна получила заполненное заявление, она пошла к администратору.
- Жень, я тебе там заявления переслала. Прими в работу побыстрее, пожалуйста.
- Да, уже видела. Такие вещи без предоплаты не делают, ты сама знаешь.
- Знаю. Включай машинку.
- Какую машинку?
- Шутка такая, - Татьяна с трудом улыбнулась, пытаясь скрыть волнение, - открывай новую историю. Я сейчас переведу деньги.
- Ты?
- Да, все согласовано с клиентами, не переживай.
- А я и не переживаю.
- И еще на хранение эмбриона открой счет. На три месяца.
Четыре часа спустя Татьяна уже сидела за аппаратом и следила за ходом процедуры. Машина нашла дефектный ген и обрабатывала его нуклеазами. В другой части аппарата готовился генетический «протез» - здоровый ген. Еще три часа спустя Татьяна смотрела как, плачет женщина и краснеет мужчина, не зная, что сказать.
- Спасибо, спасибо... - выговорила женщина.
- Мы ведь чуть не согласились, - тихо говорил мужчина. - Чуть не отдали сына тому лысому с Новолубянской.
- И что, - спросила женщина, вытерев глаза платком, - мы совсем ничего не должны?
- Ничего. Теперь вам стоит решить: кто будет вынашивать ребенка. Суррогатная мать или вы сами - это уже ваше дело. Вы можете хранить эмбрион у нас еще три месяца. Время на раздумье есть.
- Спасибо вам, спасибо...
- Пустяки, - сказал Татьяна и поставила электронную печать на истории.
5
Татьяна шла вдоль своего дома, когда увидела, припаркованный напротив подъезда, отечественный электрокар «Czar». Фары светили точно на нее, поэтому водителя она не разглядела. Не увидела она и человека, сидящего на скамейке возле подъезда.
- Татьяна Сергеевна, - позвал человек.
Она узнала этот холод в голосе и остановилась.
- Что вам нужно?
- У меня к вам тот же вопрос.
- Мне-то от вас ничего не нужно.
- Нет?
- Нет.
- Тогда зачем вы переманиваете наших клиентов? Еще и платите за них из наших же средств.
- Я заплатила из своего кармана. Вы ведь дали деньги за мою печать? Так я ее поставила. А что я сделала дальше - не ваше дело.
Человек наклонил голову направо и закрыл глаза.
- Вы из «Валькирии», да? - спросила Татьяна.
- А это важно?
- На самом деле, нет. Я сделала то, что посчитала правильным. Вы и так забрали один эмбрион.
- Мой план на день - два.
- Не всем планам суждено сбыться.
- Это точно. Вот у вас, Татьяна Сергеевна, какие планы на вечер?
- Вы опять угрожаете?
- Я же говорил: мы никогда не угрожаем.
- Мой план - лечь спать. День был тяжелый. Пришлось общаться с разными неприятными типами. Как, кстати, вы узнали про заявления об отказе?
- Мать хотела, чтобы ее ребенок остался жив. Разве это плохо?
- Значит вам позвонила Елена, да?
- Разве я должен отвечать на ваши вопросы?
- Вы воспользовались ее бедой.
- Было бы лучше, если бы вы уничтожили эмбрион?
Татьяна не ответила.
- Что вам теперь нужно? - спросила она. - Зачем вы здесь?
- Когда наши клиенты ушли к вам, мы решили поближе с вами познакомиться. Понять, не враг ли вы нам. На вашем домашнем компьютере наши люди нашли занятный файл. Что-то про «фульминантную форму болезни Паркинсона». Удивительным образом, описанное в этой работе, ДНК совпадает с ДНК вашего брата.
- Это моя научная работа, - сказала Татьяна. - Наука теперь вне закона?
- Мы уничтожили вашу научную работу и все ее копии. Разработки военной генетики секретны. Вы не могли не заметить наши маркеры в геноме. ДНК вашего брата - это оружие.
- Оружие? С функцией самоуничтожения, да? Идеальное оружие, которое замолчит, как только отслужит. Родителям ведь сказали, что это последствия отравления каким-то фосфорорганическим веществом. Но это же чушь! Никакого яда не было - не то сейчас время. Вы вшили в его гены дефект.
- Вы нарушили закон. Вы понимаете это?
- А то, что вы сделали с моим братом законно? Разве это законно?! Разве вы ничего не нарушили? И почему вы так плохо заботитесь о своем «оружии». Вы хоть раз были в том центре, где лежат такие, как мой брат?
- Никогда, как вы понимаете.
- Я заметила, что у вас у самого дрожат пальцы, хотя вам на вид нет и тридцать. Похоже, ваше состояние стабилизировали. Вы чем-то отличились перед руководством?
- Вы много говорите.
- Да, много. Могу еще что-нибудь рассказать! Хотите расскажу, в каком состоянии я забрала Диму из вашего центра?
- Вы сказали достаточно, чтобы понять.
- Понять что?
- Что мы не поладим.
Неизвестный встал. Машина чуть загудела. Открылась задняя дверь, мужчина скрылся в салоне. Пару секунд спустя машина выехала со двора.
Татьяна вся дрожала. Только теперь она поняла, что сказал не «достаточно», а слишком много.
Она зашла в подъезд, вызвала лифт. Кто-то подставил руку прежде, чем двери успели закрыться. В кабину зашел мужчина в кепке с логотипом местного футбольного клуба, очках и спортивном костюме. Сбоку у него висела спортивная сумка. Руки он держал в карманах. Он посмотрел на панель: горела кнопка «11».
- Вам на какой? - спросила Татьяна незнакомца.
- На тринадцатый.
- Тогда давайте поменяемся, я раньше выхожу.
- Давайте.
Татьяна встала спиной к дверям, лицом к мужчине. Тот надвинул кепку на глаза.
- Я вас раньше не видела.
- Да, я в гости.
Задняя стенка кабины был зеркальная. Татьяна увидела в отражении лысый затылок мужчины. На белой коже виднелся шрам, прямоугольной формы, от которого к шее тянулась тонкая полоска, будто у мужчины в том месте проходил какой-то аномальный сосуд.
У неизвестного, что говорил с ней в кабинете главврача, а потом у подъезда, был точно такой же. Но только теперь Татьяна вспомнила, где видела подобные следы. Однажды для продления сертификата ей пришлось посетить небольшой цикл по нейрохирургии. Там она увидела операцию по установке дофаминовой помпы в голову больного с запущенной формой болезни Паркинсона. Она даже хотела установить такую же брату, но ей отказывали каждый раз, как слышали о том, что брата модифицировала «Валькирия». А вот человеку, что стоял перед ней в лифте, помпу все же установили.
Татьяна ослабила ремешок часов и сбросила их с запястья.
- Боже, какая неряха, - сказала она. - Я сегодня сама не своя.
Мужчина хмыкнул.
- Вы не поднимете, а то спина никакая после работы.
- Конечно, - сказал мужчина и наклонился за часами. Татьяна в этот момент нажала кнопку на телефоне, и камера на часах сделала ряд снимков.
Мужчина протянул часы, и Татьяна увидела, как дрожат кончики его пальцев. Но дрожь тут же пропала.
«Помпа только что впрыснула дофамин, - подумала она. - Теперь ясно, как контролируют ген самоуничтожения»
- Возьмите, - сказал мужчина.
- Да, - опомнилась Татьяна, - спасибо.
Она взяла часы, а мужчина спрятал руку в карман.
Открылась дверь лифта. Татьяна посмотрела за спину.
- Мой этаж.
Мужчина кивнул.
Ее квартира находилась в самом конце коридора, точно напротив лифта. Пока Татьяна шла, она открыла на телефоне галерею, где появились фото с часов. Лицо мужчины расплылось: он носил рефлекторные очки.
Дрожащими пальцами Татьяна открыла приложение банка, в котором держала счет, и перевела все средства тому самому центру, где лежал ее брат. Перевод она сопроводила текстовым сообщением: «Позаботьтесь о Диме».
А дверь лифта все не закрывалась. Кабина так и стояла на одиннадцатом этаже. А в ней так и стоял мужчина в спортивном костюме.
Она дошла до квартиры. Достала ключ-карту, провела ею через сканер. Потянула за дверную ручку. Щелкнул замок.
Позади начали закрываться двери лифта.
«Пронесло... - думала Татьяна, - пронесло, Боже!»
Она обернулась. Что-то глухо хлопнуло перед тем, как закрылись двери лифта. Татьяна подалась назад. Под блузкой в проекции сердца расплылось небольшое темное пятно.
«Такой пустяк», - успела подумать она, глядя на крохотную дырочку в блузке, и упала на пороге квартиры.