Х 303

- Ребёнку глаз выбили, - будничным тоном сообщила Лерка, стоило только смартфон к уху поднести, и добавила, торопясь, срывающимся на свист голосом, - быстро подъезжай к школе надо оформить бумаги.

- А сама что? - вяло спросил я, хотя ноги уже начали холодеть от волнения. В горле стало пересыхать, а старый перелом в правой руке предательски заныл, как на плохую погоду. - Мне с работы отпроситься целая проблема! – Да, что там рука?! У меня зубы заныли.

- Что ты за отец?! Другой бы уже убивал всех, а ты о работе думаешь! Я уже там! Требуют двух законных представителей.

- Скажи, что болен! – Я сник за офисным столом, старательно прячась за монитор, чтобы коллеги не увидели. Запустил пятерню в шевелюру и в отчаянии стал дергать рыжие волосы.

- Ну, котик?! – У Лерки округлились глаза. Дальше она не продолжала. Я и так всё понял. Выдохнул, принимая решение:

- Ладно. Попробую отпроситься, - нерешительно сказал я и быстро отключился. Перевёл дух, смотря в одну точку перед собой - не нравилась мне эта история с парнем с самого начала, чуял недоброе, и вот результат - плавно проблемы стали перетекать в более глобальные и откровенно напрягать, отвлекать от основных дел.

А жизнь то не ждет и идет вперед. Не любит она тормозов. Не прощает паузы.

Как назло, с работы отпустили.

Егорыч ерепенился обычно, а тут:

- Езжай. И до конца дня свободен. Потом отработаешь в тройном размере.

Знаю, прозвучало, как приговор, но хорошо, что хоть с отпуска дни не списал, а мог. Егорыч из тех жестких руководителей, что думают, что они всегда правы, даже, когда они не правы. Мы его «Терминатором» звали – никакой человечности и сострадания. До меня Дашка работала, так вот она рожала на рабочем месте и роды, конечно же, у нее Егорыч принимал, руководитель, который не отпускал сотрудника в роддом до последнего момента. Родила, и как миленькая, потом квартал закрывала. Вот такой у нас Егорыч.

А тут: «Езжай!»

«Не к добру. Ой, не к добру такая щедрость. Что-то будет. Аукнется мне по полной программе».

От этой мысли я начал заводиться.

И всю дорогу накручивал, так что к школе подъехал с "огоньком" в душе и в глазах. В холле Лерка топталась, меня ждала, изучая памятки и прочую ерунду на розовых и голубых листах для дошкольников. Посмотрела на меня печальными глазами, сразу уловив мой настрой. Я этот взгляд «коровьем» называл – каждую секунду ждал, что замычит.

И я бы точно, уже завтра развёлся, если бы безумно не любил эту женщину.

От этого, кстати, и все беды с проблемами. Вечно на поводу иду, и вот очередной результат.

- Ты же клялась, что никто не заметит, - зашипел я ей в ухо, беря под пухлый локоток. Лерка осветленный локон, завитой поправляла и косилась на меня испуганно. Даже с шага сбилась, а потом снова уверенно туфельками зацокала – такую разъярённым мужем не проймёшь. А я не сдавался, продолжая, - ты же говорила, как здорово иметь мальчика и никаких у нас проблем не будет!

- Я думала, что никто не заметит. Он ведь, как настоящий. Глаза такие невинные. Ресничками хлопает. Лопочет что –то постоянно! С ним же, так здорово! Ну, ты же шашки с ним играешь! Ну, скажи, что здорово?

Я не поддался, тем более в шашки я всегда проигрывал. Генка мне не поддавался. От этого засопел еще больше.

- Ага, - огрызнулся я, - а теперь с одним невинным глазом!

Лерка, как обычно черную шутку не поняла и, находясь на своей волне, продолжила:

- Серёжа, я детей хочу! Ну раз никак не получается, то пускай хоть такой будет. Ну, это же проще, чем усыновить. С мальчишкой, мы ведь на семью стали походить!

Я скрежетнул зубами. Мир в глазах завращался, наливаясь красным цветом. Что там? Безумная любовь? А откуда столько ненависти и злобы? Раздражает!

А ведь так разобраться, я ведь и не люблю её больше. Ну, какая любовь, если постоянно проблемы? Так, любые чувства могут умереть, не то, что моя безумная любовь. Надо бы ставить точку в этих отношениях. Наигрался я в семью. Хватит.

И я протянул в бешенстве:

- Хватит!

- Что хватит? – сращу огрызнулась Лерка. Смотри ка, дерзит.

- Хватит ныть! Где мальчишка?!

Лерка ещё больше расстроилась, захлюпала носом, заблестела глазами от слез:

- На уроке труда остался.

- Пошли!

У кабинета нас "трудовик " поджидал, типичный спитый неудачник в зелёном берете, в роговых очках и засаленными кудрями. Рядом с ним переминалась с ноги на ногу тощая маленькая завуч. Парочка стоила друг друга и выглядела презабавно. Боялись они сильно, но начали агрессивно:

- Забирайте своего "пацана" и чтоб духу его больше не было на моих занятиях!

- Я из-за вас на дополнительное время осталась. А у меня кошки дома, не кормленные! Кошки! Вы понимаете?! - поддакнула женщина.

- Это почему мой пацан больше на ваши занятия ходить не будет? - сразу озлобился я. Вот не любил несправедливость и все тут. "Трудовик" смешался.

- А, что ему на них делать? Я ему говорю, строгаем указку, а он модель корабля сделал за урок! И все детали из дерева! И двигатель тоже!

Я покосился в сторону Лерки. "Никто значит, ничего не заметит?"

- Я все настройки отключила, все, - прошептала несчастная жена.

- Давайте уже бумаги составлять, - настойчиво предложила завуч.

- Сейчас, - кивнул я, и пошёл ледоколом в кабинет. А попробуй меня остановить. Давайте-ка, все вместе и все разом. Никто не встал на пути. Дверь за спиной тихо закрылась. В классе пахло свежим деревом. На одной из парт стоял большой корабль. Я вздохнул- парень его ещё и покрасить успел.

Генка воробушком сидел на табурете. Весь сжался. Виновато посмотрел на меня одним глазом, из второго торчал отвёртка. У меня ноги сразу подкосились. Нет, не готов к такому.

Не готов!

- Пап, ты меня только не отключай. Я тебя очень прошу.

У меня горло свело, прокашлялся.

- Да и в мыслях не было, - бодро начал я, хотя намерения у меня были именно такие с самого начала. - Что тут произошло? - я присел на корточки, заглядывая в лицо мальчика. Не бледнея обычного, смотрит печально, пытается улыбнуться. Чёртова отвёртка все портила. Я поморщился.

- С мальчиками поссорился. Они сказали, что я не настоящий. И, что ты придёшь и отключишь меня. Но ты ведь не сделаешь этого, правда?

- Правда, - согласился я, холодея.

- Я ведь настоящий, правда?

- Правда, - вздохнув, сказал я. Генка заулыбался довольно.

- Я так вас люблю! Я по вам так соскучился! А, где мамочка, папа?

- За дверью стоит. Боится войти, переживает.

- Нечего переживать! Со мной все в порядке. Подумаешь отвёртка! Это же пустяк. Правда?

- Да, но она торчит у тебя из глаза. - Я не смог сдержать вздох.

- Только не отключай меня, папа. Очень тебя прошу. Я не хочу переживать маленькую смерть. Я ведь все понимаю, и пусть все считают меня не настоящим, но я ведь самый настоящий, правда? Не хочу отключения.

- Ты понимаешь? - ужаснулся я. У меня в голове сыр-бор сразу, мысли понеслись: робот, заподозрил, что он не ребёнок. Что там Лерка наделала? Она же говорила, что все настройки отключила и что теперь у нас самый обыкновенный мальчик.

- Понимаю, - прошептал Генка и сник, низко голову опуская. - я- х303, робот - ребёнок, но папа, как такое возможно? Я ведь так люблю тебя, так люблю маму я ведь настоящий, и вдруг оказывается - нет, и мальчишки - правы и я ненастоящий. Как такое может быть? Я ничего не понимаю. Не надо меня отключать, очень прошу тебя, не надо никакого сервиса, как говорят эти глупые мальчишки, я не хочу забвения, мрака и пустоты. За этим отключением ничего нет. Понимаешь, папа?! Ничего нет...

- И давно ты понял, что ты- Х303?

Генка кивнул - давно.

- И молчал?

Мальчуган вздохнул, совсем, как я. Что - то во мне дрогнуло.

- Ты, сможешь без глаза? - наконец спросил я, принимая решение.

Генка оживился.

- Конечно смогу! Зачем мне два глаза? Я и с одним смогу жить, только не отключай меня, слышишь?

Я кивнул:

- И тебя не будет это напрягать?

- Ну, что ты, папа. Конечно, нет! Мне второй глаз и не нужен во все! Ты в правду не станешь меня отключать? - прошептал Генка, не веря своему счастью.

- Да, - я кивнул, - сейчас маму позовем. Скажем ей о нашем решении.

- Папа, я тебя так люблю! Ты у меня самый крутой!

Я кивнул. Повернулся к двери.

- Лера! Иди сюда.

Жена вошла, цокая каблуками. Немного отстраненная и надменная из- за переживания. Сразу оценила обстановку. Побледнела и решительно подошла к нам:

- Господи, ты такой мямля, даже этого сделать не можешь, - пробормотала жена и вытянув руку отключила Х 303.

Я раскрыл рот не в силах сказать и слова, ловя воздух и от волнения начал задыхаться.

Генка смотрел на меня с укором уцелевшим глазом, и где там гасла жизнь, пока совсем не оборвалась.