Вечная дружба

 

 

 

- Долго ты планируешь с ним носиться?

- С кем?

- С Рэксом своим. Ну или как ты там его назвал, - голос Ионы звучал холодно и скучающе, отдаваясь колким эхом в голове Елисея.

- Ему всего восемнадцать лет. Я думаю подождать ещё года два.

- Хм. Всего восемнадцать, - язва сочилась изо рта Ионы и жгла Елисея так, что он старался не смотреть на него, сконцентрировав своё внимание на Рэксе, - Уже давно пора. С каждым новым ты затягиваешь всё больше. В двадцать он уже будет бесполезен. Что с тобой?

Елисей промолчал. Он разглядывал Рэкса, мирно лежащего в своём коробе, в другом мире. Его руки были опутаны трубками, беспрерывно подающими питательную жидкость, а голова плотно обхватывалась шлемом с очками и наушниками, создающими другую реальность, нежели прозрачный короб и мягкие подушки. Ноги и руки Рэкса были очень тонкими, мышц практически не было. Раньше компании, собирающие короба для выращивания, внедряли внутрь электроток, периодически стимулирующий мышцы. Это делалось для редких случаев, когда хозяева решали выпустить своего питомца в реальный мир. Но было обнаружено, что даже если их и отпускали, питомцы часто сходили с ума после и подлежали уничтожению. Поэтому решили удешевить короба и убрать такую бесполезную функцию, как поддержание физической силы.

Пока Елисей пристально вглядывался в видимую половину лица Рэкса, пытаясь представить себе мир, который тот видел, Иона внимательно следил за выражением лица друга.

- Ты его не выпускал случаем?

Вопрос застал Елисея врасплох. Он наконец оторвал взгляд от своего подопечного и посмотрел прямо на Иону.

- С чего вообще такой вопрос?

- Ну не знаю, - криво усмехаясь ответил Иона, - Не ты ли мне говорил, что они не люди, так как не знают мира. Ты ведь был одним из первопроходцев этой задумки. А теперь сам тянешь, хотя тебе не будет сильной пользы от двадцатилетнего тела.

- Нет, я не…

Елисей не мог подобрать слов под пристальным взглядом друга. Улыбка медленно сходила с лица Ионы. Теперь на нём можно было увидеть непонимание и обеспокоенность другом. Он перевёл взгляд на Рэкса и по нему пробежала волна презрения.

- Не выдумывай, - бросил Елисей, - Наши новые тела уже почти готовы, нет необходимости торопиться. Мне просто интересно, что с ними происходит со временем.

- Просто интересно? - голос Ионы теперь был полон недоверия.

- Интересно. Ты когда-нибудь видел взрослого донора?

Сила голоса Елисея всё больше набирала силу, и теперь он будто заполнял всю комнату.

- Нет конечно. Мои идут в дело достигая пятнадцати лет. Самое лучшее время. Всё как ты и учил, - всё ещё неуверенно продолжал Иона.

- Да, я знаю, - лениво сказал Елисей, - Но в этом скоро не будет необходимости. Это тело, - он раскинул руки, - скоро будет не нужно. Совсем скоро мы будем выше этого. Так почему бы не развлечься? Я подумал, что будет любопытно посмотреть, как он себя поведёт после двадцати лет системы.

Елисей подошёл к стеклу, отделявшему друзей от ничего не подозревающего парня. Глаза мужчины горели. Иона подошёл следом за ним и принялся изучать бездвижное тело по ту сторону. Оно не нуждалось в одежде, капсула создавала идеальную и неизменную температуру, так что тело было обнажено, а погруженное в иллюзии сознание не испытывало стыда и не пыталось скрыть свою наготу. Кости были плотно обтянуты кожей, мышцы были абсолютно атрофированы, вены, наполненные кровью и питательной жидкостью, виднелись синими ручейками под тонкой кожей.

- Как он себя поведёт, значит, - Иона говорил тихо, будто боялся разбудить парня, - Это жестоко. Разве не ты выступал за запрет экспериментов по возвращению доноров к жизни? Ты двадцать лет бубнил, что слишком большой процент безумств и паралитиков, не сумевших вернуть себе контроль над телом. А теперь сам решил поэкспериментировать?

- Ну, не совсем. Зарядишься? - Елисей повернулся к выходу из медицинского отсека.

- Слишком соблазнительное предложение, мой друг. Но совсем немного, у меня ещё есть дела.

Они вышли из комнаты, оставив позади капсулу, медицинский стол и всё оборудование, необходимое для устранения незначительных травм, рядовых пересадок органов, переливания крови и модификации стволовых клеток для последующего внедрения. Белый свет тут же погас, погрузив комнату в темноту. Рэкс остался один, не зная этого.

 

После нескольких доз электрических “коктейлей”, заменивших долгожителям планеты убивающие все их старания алкоголь и наркотики, Иона покинул друга. Уходя, он ещё раз попросил Елисея подумать. Стимуляция областей удовольствия привела его в расслабленное состояние и стёрла все тревоги с его лица, оставив довольную улыбку и прищуренные от наслаждения кошачьи глаза.

Елисей полулежал в кресле, выставив ток на минимальный уровень, и вспоминал начало их дружбы. Прошло больше восьмидесяти лет, как они познакомились. Два молодых мужчины на заре возможностей удлинения жизни. Елисея охватила дрожь от воспоминания той ауры, которая окружала тогда тридцатилетнего Иона. Он умел очаровать в мгновение. Лицо, манеры, мысли, страсть, новаторские идеи - всё в нём захватывало собеседника и не отпускало даже когда Иона пропадал с поля зрения. Тогда Елисей разозлился. Всё внимание было приковано к Ионе с его неверными взглядами на коррекционную медицину, но у Елисея не хватало харизмы привлечь к себе внимание.

Больше обмякнув в кресле и слегка увеличив силу заряда, Елисей рассмеялся. Единственный, кто всё же обратил на него внимание, был сам Иона. Он же и слушал его до самого утра, не перебивая и задавая вопросы, когда Елисею казалось, что сказать больше нечего. Тот огонь, что горел в глазах тридцатилетнего мужчины, передался и Елисею. Перед ними открывалось бесконечное будущее. Молодой роботоразработчик и архитектор медицинского оборудования могли себе его позволить.

Елисей отключил подачу тока и направился в медотсек. Тогда всё начиналось с введения NMN-молекул и переливаний обогащённой крови, но вскоре в банках крови появилась нехватка материала, а людям оказалось недостаточно просто продления жизни. Они захотели не меняться совсем. Очень быстро подключилась система доноров. Бедное население планеты включилось в игру, но совсем с другой стороны. Продажа ещё не рождённого ребёнка как донора для тех, кто хочет жить вечно, обеспечивало семью достаточной суммой, чтобы вылечить кого-то из членов семьи от тяжёлой болезни, купить дом или отправиться в санаторий на Луну.

Родители Рэкса выбрали последнее. Елисей прикоснулся к стеклу, рассматривая нижнюю часть лица парня в надежде, что тот подаст хоть какой-то признак жизни и ощущений, но этого как обычно не происходило. Донорство было принято людьми очень быстро. Ряд ограничений и правил, и вот каждый, кто мог себе позволить, получал младенца, подходящего ему по медицинским показаниям, сразу с роддома. Елисей помнил каждый свой доклад при создании этих капсул жизни.

“Но чьей жизни?” - подумал Елисей, - “О чём ты думаешь, Рэкс? Думаешь ли ты о чём-нибудь?”

Прохладный ветер из вентиляции пробегал по телу мужчины, прислонившего теперь лоб к капсуле. Закрыв глаза, он чувствовал тепло лбом и рукой, и ему казалось, что это Рэкс касается его, делясь теплом своего тела. Так же, как делился каждой частичкой своего тела все эти годы.

По мере роста у доноров забираются стволовые клетки и кровь, а по достижении шестнадцати лет - ещё и большая часть внутренних органов, в которых нуждается владелец донора. Дольше “питомцев” стараются не держать. Сколько бы Елисей с командой ни бился, но у них не получилось увеличить рабочее время капсул. Ближе к двадцати годам капсула могла выйти из строя и отключить донора от питания, резко выводя его из состояния искусственной комы. В большинстве случаев это приводило к мгновенной смерти от шока, но бывало и так, что подопечные выживали. И всё же их не получалось реабилитировать. Со временем этот проект исключили из финансирования из-за отсутствия необходимости. Ни у кого не было необходимости ждать двадцати лет.

Елисей отошёл от капсулы, разделся и сел на операционный стол. Ещё одно его детище. Лампы тут же загорелись. Приятным голосом компьютер поприветствовал Елисея. Нажав несколько кнопок на панели управления, он лёг.

- Начинаю подготовку к операции.

На лицо мужчине опустилась дыхательная маска.

- Включена преоксигенация. Дышите глубже.

Елисей последовал указаниям компьютера. Он полностью доверял своему творению.

- Перехожу к стадии анестезии. Пожалуйста, не двигайтесь и продолжайте дышать. Сладких снов!

Под бодрый голос компьютера из стола выдвинулись ремни и мягко окружили ноги и руки Елисея. Засыпая, мужчина в последний раз перевёл взгляд на капсулу и посмотрел на Рэкса. Он видел, как там тоже происходят движения. Такая же маска обхватила лицо парня, а сама капсула открывалась, давая доступ к телу для операции. Елисей зажмурился и глубоко вздохнул, погрузившись во тьму.

 

Когда Елисей открыл глаза, капсула была открыта и пуста. Всё, что осталось от Рэкса, а также органы Елисея, которые компьютер посчитал необходимыми заменить, было уничтожено. Елисей медленно сел. Обезболивающие ещё действовали, и ему нужно будет принимать их следующие несколько дней на случай, если компьютер не до конца склеил какие-то участки, подвергшиеся воздействию. Такое было маловероятно, но протокол есть протокол. Корпорация всегда заботится о своих клиентах.

Елисей постарался отогнать от себя грустные мысли о Рэксе, которого больше не существовало, и принялся одеваться. Он вспомнил предыдущих троих доноров, но никак не мог вспомнить их лиц. Бим, Амур и Аврора. Каждое из имён он всегда старательно подбирал исходя из того, что ему говорили тела, которые он видел. Бим обладал белоснежной кожей, но волосы его были густыми и чёрными, что каждый раз напоминало Елисею о когда-то увиденном фильме. Амур получил своё имя из-за подбородка, придающего его лицу форму сердца. Аврора же была просто прекрасна. Елисей запрограммировал компьютер не сбривать её волосы, и к шестнадцати годам они спускались вдоль её тела прекрасной русой копной.

Боль пронзила сердце Елисея. Одевшись под звук отчёта компьютера, он подошёл к зеркалу и посмотрел на себя. Его глаза были прекрасного зелёного цвета, на солнце они сияли как изумруды. Глаза Авроры. При дыхании в нём раскрывались лёгкие Бима. Тогда он ещё курил, чем и погубил свои собственные лёгкие. Сердце в его груди принадлежало когда-то Амуру. Наверное, от этого со временем Елисей стал более романтичным и чувствительным. Сейчас же в нём билось снова новое сердце. Елисей был в числе первопроходцев каждой идеи о продлении жизни. И Иона, его верный и преданный друг, всегда следовал за ним.

- Елисей, в вашем организме обнаружено несколько злокачественных опухолей. Вы записаны на приём в клинику для дальнейшей диагностики и устранения раковых новообразований.

- Запиши меня так же на стирание памяти, - отозвался мужчина.

- Сделано, - послышался всегда довольный компьютерный голос.

- Спасибо, - прошептал Елисей и покинул медотсек.

 

Стены рабочего кабинета Елисея были завешаны экранами, изображающими каждый свой проект. Как только мужчина заходил в тупик в одной своей работе, он переходил к другому проекту. Стоило только переставить стул, как рабочая панель плавно переезжала к экрану на стене и подключалась к его проекту. Стол посреди комнаты создавал объёмную модель активного проекта и отдельные её детали, над которыми работал Елисей в данный момент.

Мужчина очень любил свою работу. Стоило ему включиться в работу, как вырвать его оттуда было невозможно. Дома он соорудил себе точно такой же офис, так что стоило заботливым коллегам или Ионе прогнать его с работы, он возвращался к ней дома. Отвлечь от работы его могла только музыка. И сейчас офис был заполнен громкими звуками гитары, маракасов и маленьких колокольчиков. Музыка окутывала Елисея и уносила вдаль от работы, расслабляя и убаюкивая. Мужчина держал в руках гитару, и лёгкими движениями пальцев повторял особенно понравившиеся моменты мелодии, дополняя атмосферу живой музыкальной нитью.

Елисей радовался, что некогда поддался порыву Ионы овладеть многими музыкальными инструментами. Когда живая музыка снова начала возвращаться в моду, на одном из вечеров Елисей услышал пение струн и был покорён. Иона, выбравший себе духовые инструменты, прекрасно дополнял исполнение Елисея. Вместе они часто исполняли номер лютни и флейты, ставший их коронной изюминкой для частых вечеринок, устраиваемых Ионой по поводу и без.

Увлечённый мелодией Елисей не сразу заметил уведомление, мигавшее в углу экрана. Не меняя своей позы, мужчина подключился к системе и включил воспроизведение сообщения.

- Они почти готовы, друг мой! - в голове раздался радостный голос Ионы, - Всего двадцать лет, и мы будем с новенькими графеновыми телами. Я ещё немного поработал над сенсорами в пальцах, так что теперь ты сможешь даже наигрывать на своих инструментах. Не благодари, - Иона рассмеялся, но дальше продолжил серьёзно, - Это у меня, конечно же, выкупят, так что мы не будем исключительными, тут надеяться не стоит. Ну да денег много не бывает. Тоже плюс. Пора отцифровываться. Жду тебя в своём офисе. Сегодня.

Удовольствие, сквозившее даже в каждом вздохе Ионы, не могло не передаться Елисею. Ещё двадцать лет, и это тело, больше ему будет не нужно. Перевод сознания в роботы уже практиковался несколько десятков лет, но всё ещё был не совершенен. Иона хотел создать такие тела, которые могли бы заменить им их собственные, не удалив им возможность наслаждаться прикосновениями, ощущениями тепла солнца, и даже дав возможность видеть сны при желании. Тогда, в день столетия их дружбы, они вместе шагнут в следующий виток их по-настоящему бессмертной жизни.

Елисей обвёл взглядом комнату, и зацепился за тёмный экран в самом дальнем от него углу. Единственный проект, доработки в котором обществу не требовались. Капсулы. Мужчина отложил гитару и встал. На ходу отправив короткое сообщение “Скоро буду”, Елисей вышел из офиса и направился в ближайшую лабораторию. Там его уже ждал операционный стол и записывающее устройство, подключенные к системе и управляемые напрямую через чип в голове Елисея. Всё благодаря коллегам Ионы.

Раздевшись, Елисей лёг на операционный стол и дал указания по диагностике и удалению найденных злокачественных образований. Необходимая регулярная практика для каждого, кто продлевает себе жизнь инъекциями стволовых клеток. Одним из проектов Елисея было внедрение данной операционной функции в стационарные медотсеки в домах тех, кто мог себе позволить донорство. Но пока функции не хотели уместиться в красивую оболочку.

Убедившись, что в мозгу в этот раз новообразований нет, и нет необходимости его отключать, Елисей одобрил обезболивание и обездвиживание всего тела ниже шеи, а сам переключился на записывающую машину. Она тут же пришла в действие. Цепко обхватив голову мужчины, машина ввела тысячи мелких иголочек в его голову, подключаясь к мозгу напрямую.

Под чутким контролем Елисея она принялась наматывать его воспоминания, всплывающие в его голове, медленно вытягивая их за собой и оставляя пустоту там, где они были. Первыми пошли воспоминания о Биме. О том, как он дергался каждый раз, когда капсула делала ему пункцию. Как в первый раз он искривил свой маленький рот, надеясь, что это поможет остановить боль. Но у машины нет эмпатии, она лишь учла недостаточность обезболивающего и не допускала такой ошибки в будущем. Елисей тоже сделал выводы, и улучшил работу капсул, увеличив требования к процессу обезболивания и улучшив контроль коматозного состояния доноров. Так никто из покупателей капсул не столкнулся с выбором жизни или сочувствия.

Дальше был Амур и его губы. Их форма создавала постоянную улыбку, которую Иона так и не увидел. Но Елисей сидел часами, разглядывал его улыбку и всё гадал, что же видит Амур. Это часы, просиженные в тёмной комнате, где подсвечена была только капсула и ребёнок в ней, медленно ускользали из памяти мужчины, оставаясь в памяти машины, откуда тоже потом будут удалены.

Рост, цветение и расцвет Авроры единой плёнкой проносились перед глазами Елисея. Он видел, как её тело меняло форму. В свои шестнадцать лет она представляла собой идеальное творение природы. Бронзовая кожа сияла в свете ламп. Каждый раз, заходя в медотсек, Елисей представлял, как бы она была хороша снаружи. Он так и не встретил женщины такой же красоты. Об одном он жалел, разглядывая её. Что не может увидеть её взгляд на себе. Но компьютер, списавший его глаза в утиль, исправил эту ситуацию. Теперь её взгляд преследовал его в зеркале.

Попрощавшись с воспоминаниями об Авроре, Елисей перешёл к Рэксу. Поглумившись над системой и самим собой, он назвал нового донора так, как на самом деле его воспринимал. Питомец, имущество, вещь, должная делать то, что требуется его хозяину. Но очень быстро он понял, что ему очень интересна настоящая разница между ним и донорами, которые приходят в дом хозяев уже погруженные в кому компьютером.

Каждый месяц на протяжении 5 лет Елисей выводил Рэкса из комы и проводил с ним несколько дней. Сначала ему казалось это забавным. Днями и ночами заботиться о маленьком ребёнке. Кормить, укладывать спать, учить его ходить, говорить, играть с ним. У него никогда не было своих детей, поэтому ему приходилось много изучать на этот счёт. Он даже провёл в капсулу ток, стимулирующий мышцы Рэкса, чтобы не потерять прогресс, который у них был за время его неподвижного состояния.

Но со временем Елисей испугался. Чем старше становился Рэкс, тем больше мужчина понимал, что разницы между ними нет. Точно таким же, любопытным, смеющимся и капризным ребёнком мог быть он сам, мог быть Иона, или любой из клиентов его компании, покупающим себе капсулы продления жизни и материалы для неё у тех, кто эти капсулы позволить себе не может.

Поняв это, Елисей прекратил свой эксперимент и перестал пробуждать Рэкса. Он так же отключил электростимуляцию и предложил Ионе пожить лет десять на Луне, чтобы не было возможности поддаться соблазну и вернуть в свою жизнь мальчика по имени Рэкс.

Мужчина тщательно вспоминал каждую деталь, связанную у него в голове с именем Рэкс, чтобы машина могла забрать всё это у него вместе с чувством вины. Операционный стол уведомил об окончании процедуры, Елисей почувствовал ощущение покалывания в кончиках пальцах рук и ног, означающим возвращение контроля. Вскоре он уже полностью чувствовал тело, но так и остался лежать, сжимая и разжимая кулаки, подключенный к записывающей машине.

Когда от него ускользало последнее воспоминание о Рэксе в виде теплившейся идеи его освобождения, Елисей остановил машину. Он долго лежал на столе с закрытыми глазами. Он не мог вспомнить ничего, что добровольно отдал машине. Ощущение свободы так и не приходило, и наоборот, пустота всё быстрее росла и накрывала тенью годы, откуда воспоминания были забраны. Казалось, что чувство вины, должное покинуть его вместе с воспоминаниями, проросло гораздо глубже и теперь очерняло даже самые радостные воспоминания в его жизни.

- Вернуть всё, - наконец сказал он.

Машина прощёлкала и начала постепенный поток возвращения всего на свои места.

 

- Наконец-то, - пробубнил Иона и махнул рукой в кресло, не отрываясь от экрана, - Садись.

Он что-то быстро печатал и мычал себе под нос. Елисей прошёл по полу, усыпанному огрызками проводов и сел в кресло, к которому уже была подключена система записи воспоминаний.

- А ты?

- Я уже записался. Все воспоминания до нашей встречи. Решил, что начинать нужно сначала.

- Логично, - хмыкнул Елисей и расслабился.

Хлопнув по последней клавише, Иона резко развернулся и с ухмылкой посмотрел на друга.

- Логично, - передразнил он, - Конечно! Я ж гений!

- Никто с этим и не спорит, - уже смеясь продолжил Елисей.

- То-то же. Сиди нормально, сейчас будем тебя цифровать, - Иона подошёл к Елисею и вставил в основание машины шнур с другой стороны подключенной к его компьютеру, - Ты у нас старичок, у тебя это займёт немного дольше времени.

 

- Наш старик ожил! Да здравствует Елисей! - громко вопил Иона.

Вокруг него поднялся гул довольных голосов, все заговорили разом в поддерживающем тосте, и все разом опрокинули свои бокалы, наполненные искрящейся жидкостью. Елисей присоединился к остальным. Он почувствовал, как нанороботы в напитке наполнили его желудок, остальной путь он прекрасно мог простроить в голове. Коснувшись стенок желудка, они тут же абсорбировались и проникали в кровоток, устремляясь к чипу, имплантированному каждому в голову. Достигнув чипа, они подключались и “клинили”, заставляя пустить по мозгу электрический импульс, приносивший волну дикого удовольствия. После этого они тут же умирали и выводились из организма с прочими отходами.

Дань прошлому, ничего более. Всегда можно было сесть в кресло и выкрутить катушку на полную, уносясь в наслаждении от всего окружающего мира. Но было в этом какое-то дикое, древнее наслаждение улетать в толпе. Предки знали своё дело.

Елисей почувствовал, что его мозг будто сжался, а потом от него покатилась мощная волна, сносящая перед собой все барьеры. Его тело разом расслабилось. Вокруг послышались стоны. Мужчины и женщины обмякли на диванах, и около минуты никого не было слышно. Лица были искажены странными гримасами, будто и не удовольствие затмило им всем глаза. Но волна быстро схлынула, и вот они заулыбались, зашептались друг с другом. Иона, отойдя от своего коктейля, резко вскочил и снова собрал вокруг себя всеобщее внимание.

Елисей сидел рядом со своим другом, но старался не привлекать к себе внимания. Ему нравилось слушать весёлый щебет Ионы, делившегося процессом подготовки их переселения. Обводя взглядом сидевших вокруг людей, Елисей пытался понять, как сильно изменились их лица за то время, что он их знал. Компания вокруг Ионы часто менялась, так что большую часть компании Елисей и не знал. Но он быстро определил, что все из присутствовавших были из долгожителей. Ожидаемо, ведь с другими Иона и не общался. Зачем тратить своё время на тех, кто не хочет или не может продлевать свою жизнь?

Мужчина перевёл взгляд на своего друга. Елисей задумался, изменился ли Иона за всё это время. Да, изменился. Доноры были замечательной возможностью увеличить продолжительность жизни, но они не были идеальны. Елисей увидел зарождающиеся морщины, которых десять лет назад ещё не было. Инъекции всё меньше помогали. Мужчина знал это из отчётов, к которым у него был доступ как у медработника. У Ионы есть в запасе лет сто пятьдесят, а потом его оболочка откажет. Елисей не говорил этого другу, но в этом и не было нужды. Иона был очень проницательным и понимающим человеком.

Двое из присутствовавших на вечеринке были из первопроходцев проекта Ионы. Прозрачное графеновое покрытие позволяло увидеть трубки, заменявшие им сосуды, и вольфрамовые детали, повторяющие форму костей человека. Лица были детально скопированы с тех, кто теперь был записан в поблескивающую коробочку в голове киборгов. Прекрасное творение, которым Иона был не до конца доволен. Он хотел сотворить ещё более точное подобие человека, только вечное.

Елисей встал и вышел из-за стола, уставленного всевозможными блюдами и бутылями с “коротным” напитком. Сделав пару шагов, он оказался на балконе. В лицо тут же ударил ветер, унося прочь так же и одурманивающие запахи курений, которыми Иона наполнял свой дом для всех вечеринок. Елисей облокотился на поручень и посмотрел вниз.

Под балконом практически незаметно сверкало поле, готовое отбросить назад каждого, кто выпадет или спрыгнет с него. Стараясь игнорировать его свечение, мужчина посмотрел вдаль.

Перед ним открывалось огромное зелёное пространство. Сады простирались на километры среди сотен высотных зданий, в которых жили самые состоятельные люди города, и дальше в стороны. Между кронами деревьев проглядывали искусственные реки и озёра, подсвеченные в ночи. В небе изредка летали машины, перевозящие своих пассажиров между зданиями или увозя их в другие города, абсолютно идентичные этому.

Вдалеке, куда почти не хватало силы глаз, Елисей разглядел казавшиеся небольшими на расстоянии трубы фабрик, испускавшие высоко в небо тонкие струи дыма. Остальное было скрыто густыми лесами, но мужчина не было нужды видеть больше. Однажды Елисей отправился с Ионой на одну из фабрик, где тот завершал программирование нового оборудования. Пока друг завершал свои дела, у Елисея было время осмотреться вокруг.

Фабрику окружала иссушенная земля и кольца мелких зданий, разрезанные широкими дорогами, по которым можно было подвозить материалы для дальнейшей обработки и создания роботов. Улицы кишели людьми, идущими кто куда. Потом с фабрики и обратно казался беспрерывным. Весь тяжёлый труд выполняли машины, но им нужны были смотрящие, ответственные за отсутствие сбоев и корректное следование кодировкам.

Елисей не мог представить себе, кем работали те, кто не обслуживал бесперебойную работу фабрики. Тогда увиденное ему не понравилось. Глаз, привыкший к зелени и сиянию города, нашёл картину скучной и мёртвой. Мужчина отвернулся от города и уставился на людей в комнате. Через панорамное окно ему было хорошо видно развлекающихся. Все в очередной раз наполнили бокалы и разом выпили дурман. Елисей видел, как все резко обмякли и замерли. В комнате будто разорвалась бомба тишины, и мужчине стало неожиданно одиноко. Перед глазами встала картина стремящихся на работу или домой людей. Он будто снова услышал обрывки их разговоров, наполненные мелкими, но такими важными для них вещами. Вдруг вспомнился Рэкс четырёх лет и его звонкий смех, когда ему удалось собрать пазл на экране компьютера.

В комнате все снова пришли в себя, и звуки их голосов быстро вернули Елисея обратно в мир. Он увидел, как Иона помахал ему своей флейтой, и облегчённо вздохнул. Заходя в комнату, Елисей подхватил стоявшую рядом с его креслом лютню, удобно уселся и унёсся от всех мыслей вслед за мелодией, создаваемой струнами и мягким свистом флейты.

 

 

- А ты уверен, что хочешь жить вечно? - спросил как-то Елисей, разглядывая свою точную вольфрамно-углеродную копию, стоявшую перед ним.

- Века мне мало. Пролетело и не заметил. Мне нужна бесконечность, - ответил Иона и внимательно посмотрел на Елисея, - А ты что, передумал?

- Да нет. Просто думаю, а что будет дальше? Всё время, что мы с тобой живём, ничего не меняется.

- Как ничего? Мы совершенствуемся, появляются всё лучшие технологии. А представь, что будет через пятьсот лет! Марс и Луна нам и не нужны будут. Мы увидим новые галактики. Ты что, забыл, для чего мы всё начинали?

- Кажется, забыл, - серьёзно ответил Елисей.

- Чтобы стать лучшей версией человека и увидеть великие вещи. Ну и поучаствовать в них, конечно же, - рассмеялся Иона и хлопнул Елисея по плечу, - Кажется, годы тебя всё же не пощадили, старичок. Осталось всего десять лет, потерпи.

- Да, точно. Лучшая версия.

Перед ними стояло два тела. Гораздо лучше проработанные чем те, которые когда-либо видел Елисей. Иона постарался на славу. Под всей графеновой поверхностью пробегали миллиарды тончайших соединений, создававшие идеальную чувствительность. А также позволяющие изображать мимику, сравнимую с человеческой, чем больше всего гордился создатель.

- Пора их испробовать, согласен?

Они легли на столы, оборудованные отслеживанием пульса и дыхания и готовые в любой момент оказать первую помощь на случай излишнего стресса от перехода. Иона протянул другу шлем, и сам быстро надел свой. Устройство быстро выпустило свои лапки-иголки в череп Елисея, стоило ему натянуть шлем на голову, и перенесло его в тело машины. Мгновение, у Елисей увидел своё человеческое тело, мирно лежащее на столе.

- Попробуй немного походить, - сказал Иона из машины, стоявшей рядом.

Голос был абсолютно похож на голос настоящего Ионы, и это сильно удивило Елисея. Но ещё больше его удивило, что это ему дало. Он услышал, как звуки отражаются от окружающих поверхностей и обволакивают пространство, вырисовывая в его воображении все предметы, находящиеся в комнате. Ему не нужно было смотреть вокруг, чтобы понять пространство.

- Эхолокация, - поражённо выдохнул Елисей и услышал свой родной голос.

- Удивительно, правда, - гордо отозвался Иона.

Они оставались подключенными ещё несколько минут, но быстро утомились от информации, получаемой машиной. Детальные изображение, послушно доставляемые в сознание глазами, звуки окружающей среды, от которых не было возможности скрыться, и малопослушные тела создавали множество трудностей для неподготовленного разума. Они одновременно перенеслись в свои старые тела, и Елисею показалось, что он разом оглох и ослеп. Настолько мало информации получали их родные рецепторы.

- Ах, чувствую себя бесполезным теперь, - пожаловался Иона и встал.

- Они совершенны, - произнёс Елисей и встал рядом с другом.

- Согласен, - отозвался Иона, - Нам осталось записать совсем немного воспоминаний. Юбилей через десять лет, нам хватит освоиться. И потом мы будем совершенны.

 

Елисей сел в машину и указал автопилоту точный адрес, который был указан в системе. Машина быстро подняла его с крыши дома и понесла ввысь. Встроившись в известные только машине воздушные пути, она несколько раз свернула и быстро полетела в направлении фабрики. Елисей разглядывал деревья, широко раскидывающие свои кроны под светом солнца. Дальше от центра, куда ни одному здравомыслящему и не подумается направиться во время обязательной прогулки на свежем воздухе, деревья стояли плотными рядами, отрезая город от того, что было за его чертой.

Вырвавшись за границы города, машина тут же начала снижение, кружа над плотными кольцами непримечательных домов. Найдя необходимый адрес, машина опустилась перед входом и выпустила мужчину. Елисей аккуратно выбрался из неё и, стараясь не обращать внимания на взгляды прохожих, с удивлением смотрящих на него, направился ко входу. Он быстро вошёл в помещение и закрыл за собой дверь. Женщина сидела на полу, устало играя с ребёнком. Её большой живот говорил о том, что на подходе был ещё один.

Стоило Елисею войти, как ребёнок отложил игрушку и спрятался за мамой. Женщина попыталась встать, но у неё не хватало сил.

- Не беспокойтесь, я не причиню вам вреда, - выставив руки вперёд сказал Елисей.

- Чего вы хотите, господин? - быстро произнесла женщина и указала мальчику на дверь в другую комнату, куда тот сразу убежал.

- Я знаю, что вы участвовали в программе доноров. Я был покупателем.

Мужчина увидел, что лицо женщины несколько смягчилось. Она расслабилась и, облегчённо вздохнув, облокотилась на руки, оставив попытки встать.

- Оо, это было замечательно.

- Поездка на Луну? - уточнил Елисей и тоже сел на пол у двери.

- Да. Я не видела такой красоты раньше никогда. Да и не увижу больше, наверное. Этот ребёнок, - она коснулась живота, - тоже не подошёл программе.

- Вы хотите участвовать ещё? - удивлённо спросил Елисей.

Он почувствовал, что его ожидания медленно таят. Мужчина сам не мог понять, чего он ожидал, но ему становилось всё больше не по себе от того, что мать ни капли не раскаивалась от продажи собственного ребёнка.

- Конечно! - так же удивлённо ответила женщина, - Мой муж всё никак не соглашается делать стерилизацию. Денег, что нам заплатили за ребёнка, хватило на отдых и несколько чисток. Но они тоже не бесконечны, так что я всё же забеременела, и вот теперь ещё раз. Нужно было самой стерилизоваться, да я думала, что ещё какой ребёнок подойдёт. Бесполезно. Приходится оставлять вот.

Женщина сидела тяжело дыша. Бойкая речь не давала возможности отдышаться между предложениями, и она утомилась.

- А может вы придумали имя для своего ребёнка, прежде чем отдали его?

- Нет, конечно. Зачем? - она пожала плечами, - Всё равно ж не мой. Вот сейчас мучаюсь, не могу придумать никак. Опять мальчик будет.

Елисей сидел молча, смотря, как она медленно потирает живот то одной, то другой рукой.

- Слушайте, а как вас зовут? - вдруг спросила женщина.

- Меня? - не понял Елисей.

- Ну да. Благодаря вам всё же красоту повидала. Вот и воспоминание оставлю хоть.

- Е… - начал было он, - Рэкс.

Сказав это, он встал и повернулся к двери. За спиной он услышал короткий смешок женщины.

- Странное имя, конечно. Но и похуже слыхала, - всё ещё усмехаясь сказала женщина, - Будешь Рэксом.

Елисею не требовался слуховой механизм машины Иона, чтобы услышать глубокие ласковые ноты, скрытые даже от самой женщины. Он молча вышел и закрыл за собой дверь.

- Следующий пункт…, - начала было машина, но Елисей оборвал.

- Отмена. Домой.

Машина быстро просчитала маршрут и послушно увезла своего хозяина под всё ещё удивлённые взгляды толпы.

 

 

Иона воодушевлённо напевал, спускаясь в лифте. Он старательно рассылал всю память, извлечённую из него и Елисея по базам памяти, распределённым по миллионам компьютеров на Земле, Луне и Марсе. Он всегда ответственно подходил к работе, но здесь он превзошёл самого себя. Ему не хотелось потерять ни одной мельчайшей частички, составлявшей их личности, поэтому он запасливо сохранил их копии в других банках данных, чтобы иметь возможность восстановиться в случае отключения каких-либо систем. Это было маловероятно, но предосторожность никогда не была лишней.

До юбилея оставалось несколько дней. Вечеринка была подготовлена, и все приглашения уже давно разлетелись уведомлениями всем гостям. Иона уже представлял себе этот момент. Два совершенных киборга под взглядами всех, кого они когда-либо знали в своей жизни. Иона всё же сумел схитрить и сделать их новые тела уникальными. Он создал роботизированные глаза в точности повторяющие радужки их собственных глаз. С одним изменением. Своему роботу он сделал такой же изумительный зелёный цвет глаз, как и у Елисея. Теперь их металлические лица сияли изумрудами. Такой детальности не было больше ни у кого.

В последние годы подготовки Елисей всё больше погружался в себя после тренировок погружения в робота. Иона списывал это на недовольство своим кожаным пристанищем. Он и сам чувствовал себя не на своём месте после отключения от его нового и совершенного тела. Они всё больше проводили времени в графеновой оболочке.

По прошествии десяти лет проб и ошибок они освоились настолько, что все некогда поразительные функции стали естественными. Их больше не удивляла острота зрения, эхолокация и умение слышать на больших расстояниях, высокая тактильная чувствительность или даже запахи, которые мозг создавал в виде ощущений на основе анализа молекул в воздухе. Они договорились не показываться никому, пока не наступит момент перерождения, и проводили часы изучения и освоения своих возможностей вдвоём.

Чувствуя, как по телу пробегают мурашки предвкушения, Иона ввёл код на двери и прошёл в квартиру друга. Елисей не отозвался на оклик Ионы, и мужчина принялся за поиски. Гостиная и кухня были пусты. Комната отдыха не была излюбленной у друга, поэтому Иона даже и не заглянул туда. Кабинет выглядел странно покинутым. Иона не сразу осознал, что все экраны были выключены. Елисей всегда работал над множеством проектов, и как один из лучших инженеров корпорации, он всегда получал самые важные задания. Они никогда не заканчивались, поэтому покинутый офис друга-трудоголика очень удивил Иону.

Мужчина забеспокоился и решил направиться в медотсек. Елисей сидел на полу оперевшись спиной об операционный стол. Его глаза потускнели и упёрлись в металлическую копию, стоявшую у стены напротив. Он сидел в луже крови, стекавшей из его рук. Длинные и глубокие порезы тянулись от кистей к локтям. Рядом с телом стоял открытый чемоданчик с медицинским оборудованием на случай отказа работы операционного стола. В наборе не хватало скальпеля. Теперь он валялся в луже рядом с рукой Елисея.

Увидев друга, Иона ворвался в комнату и подхватил его на руки. Бережно уложив тело на стол, он активировал процедуру восстановления и реанимации. Стоя рядом Иона видел, как машина пришла в действие. В руки вонзились иглы, впрыскивая вещества, ускоряющие регенерацию. Раскрытые раны на глазах затягивались новой тканью, розовевшей на побелевшей коже. В вены были вставлены капельницы, впрыскивающие кровь. По телу побежали волны электрического импульса в попытках запустить сердце. Иона смотрел на процесс как завороженный.

- Пациент умер. Дата и время смерти: 26 июня 2331 года, 11:04, - холодно произнёс компьютер.

Машина прекратила попытки оживить Елисея, и отсоединила капельницы. Машины отличались высоким уровнем эффективности. Не было смысла тратить на труп полезные материалы. Иона долго стоял и смотрел в опустевшие глаза друга. Наконец он отошёл от стола и подошёл к компьютерам рядом с роботами, готовыми принять его и теперь уже умершего Елисея. Иона подключился к системе и увидел, что все файлы, связанные с другом, были удалены.

- Извини, - прошептал он, закрыв глаза, - Я был плохим другом. Не нужно было позволять тебе так много думать об этих донорах. Я ведь знал, что ты его выпускал. Думал, я не вижу это в воспоминаниях, записывающихся в базу? Пытался об этом не думать, чтобы утаить. Но от машины не скрыться, друг мой. Нужно было тогда же подтереть тебе память, ты бы и не заметил. Я забыл, каким ты можешь быть ранимым.

Слёзы медленно стекали по щекам Ионы и капали на панель управления. Он шмыгнул носом и глубоко вздохнул.

- Ну что ж, похоже, моя работа не пройдёт даром.

Он быстро подключился к запасному хранилищу данных, о котором не рассказывал Елисею, и включил анализ данных, вычленяя все воспоминания, связанные с донорами. Система летала по записям и быстро удаляла найденное. Последним удалилась память посещения матери Рэкса.

- В новой жизни тебе это будет не нужно, - холодно произнёс Иона, рассматривая будущее лицо его друга, - Ты мой друг навсегда. Таков был уговор.

 

Две пары изумрудных глаз окинули взглядом комнату, заботливо украшенную Ионой по случаю начала новой жизни. Комната была заполнена людьми, с восхищением смотревшими на двух друзей. В дальнем от входа углу была куча подарков, позади которых стояла огромная арфа. Мужчины услышали завистливые шепотки, пробежавшие по толпе, и улыбнулись друг другу. Они направились к гостям, приветливо пожимая руки и общаясь понемногу то тут, то там.

Вскоре один из них отделился от толпы и незаметно прошмыгнул к куче подарков. Он остановился около арфы любуясь. Старинный инструмент поблескивал лакированным деревом, а струны так и манили прикоснуться.

- Сыграем? - услышал он голос друга из толпы.

Повернувшись, Елисей увидел Иону, державшего в руках новенький гобой. Елисей с улыбкой легко подхватил арфу и уселся на ближайшем стуле.

- Всегда с радостью, - ответил он и закрыл глаза.

Удивительная музыка пронеслась по комнате и заставила замолчать всех в ней присутствовавших. Каждый играл свою мелодию, но они дополняли друг друга как никогда раньше. Новая мелодия, никогда ранее не слышимая ни одним из их друзей, погрузила всех будто в транс, погружая всё глубже в мечты.

Иона играл, смотря на своего друга. Он видел, как его пальцы проносились по струнам подобно крыльям бабочки. Такой лёгкости движений Иона давно не замечал в своём друге. Лёгкости и свободы. Слегка улыбнувшись, он тоже закрыл глаза и позволил музыке унести и его. Всё дальше в мечты о будущем.