Домик на краю Вселенной

 

 

Секретариат Организации Объединённых Наций

Его Превосходительству

Генеральному секретарю ООН

г-ну Арефу Мухаммеду Арефу Абу Газали

 

Ваше Превосходительство,

В связи с Вашим запросом, настоящим препровождаю копию найденного в ходе спасательной операции в межпланетном корабле «Юнити» текста под названием « Хроники невозможного». Этот материал с высокой долей вероятности был составлен одним из участников экспедиции на планету, предварительно обозначенную как «Альфа Центавра С d”, тележурналистом Романом Викторовичем Петровым, известным под псевдонимом «Флориан», который после завершении миссии предположительно покинул находящийся на околоземной орбите корабль на спускаемом аппарате и поиски которого пока не дали положительного результата.

Направляемый Вам материал не является официальным документом или научным докладом и представляет собой изложенные в свободной манере записки лица, которое первым из землян провело переговоры с инопланетянами - единственного, на встречу с которым они дали согласие. Подтверждение достоверности изложенной информации на данном этапе не представляется возможным, но другими сведениями о непосредственном контакте с пришельцами Космополис, к сожалению, в настоящий момент не располагает. Однако сообщение в тексте о проникновении на корабль высокотехнологичного антропоморфного робота, потенциально опасного для нашей планеты, заслуживает самого пристального внимания.

Оригинал документа, равно как и пребывающий в состоянии комы второй член экипажа, находятся в межпланетном корабле «Юнити» на орбите в режиме строгого карантина.

 

Примите, Ваше Превосходительство, уверения

в моём совершенном уважении,

 

Исполнительный секретарь

Международной организации «Космополис»

 

Джеймс Роббинс

 

Приложение: Вышеупомянутый текст на 12 страницах

 

 

 

«Хроники невозможного

Приступая к составлению этих записок, хочу заранее предупредить своих высокомудрых и профессионально подкованных читателей, что, будучи телевизионным ведущим в бестолковой и легковесной сфере шоу бизнеса, я не в состоянии придать моим воспоминаниям, впечатлениям и размышлениям форму научного или военно-стратегического доклада, поскольку все мои знания в этих областях почерпнуты из журналов типа «Популярная механика» или «Знание-сила», которые я с детства с увлечением читаю на досуге. Я приступаю к написанию этих записок на борту межпланетного корабля «Юнити» в самом начале его долгого возвращения с планеты БББ на Землю, так что времени у меня более чем достаточно.

Возможно, именно благодаря этим журналам мне и принадлежит честь величайшего открытия в истории человечества. По инструкции, опубликованной в одном из них, я собрал любительский телескоп — рефлектор, предварительно отшлифовав на бочке с песком зеркало для него из корабельного иллюминатора. Это позволило мне, выставив инструмент из окна подмосковной дачи, бродить по ночам по бесконечным садам мироздания с целью открытия новых комет и астероидов и закрепления таким образом на небесах своего имени. На Земле я своё имя уже, к сожалению, закрепил в качестве ведущего скандального телешоу «Рандеву со звёздами», в котором, прогуливаясь по аллеям парка с погасшими звёздочками, в прошлом вспыхнувшими на час актрисками, моделями и певичками, я как бы невзначай выуживал у них сокровенные истории из их жизни: об их пути к успеху, грехопадениях, предательствах, разочарованиях и надеждах. Этому шоу сопутствовал феноменальный успех, интеллигенция негодовала, её гордые представители не подавали мне руки, а бедные девчонки, вновь вынырнув из небытия, получали второй шанс на успех.

Таким образом возвышенные прогулки по ночам с телескопом по звёздному небу как-то компенсировали нерукопожатность моей дневной работы. Короче, именно я первым и обнаружил, глядя в телескоп, какой-то крупный темный объект, перекрывающий свет знакомых звёзд, и позвонил куда следует.

Вскоре эту сногсшибательную новость возбуждённо обсуждал весь мир. Официально сообщили, что в солнечную систему вторглось небесное тело диаметром вдвое меньше Марса, причём с отрицательным ускорением, то есть его что-то притормаживает. Я стал повторно знаменит, уже со знаком плюс, хотя моим именем объект назван так и не был. Потом разглядели яркие вспышки на полюсах планеты; по-видимому, на торможение работали ядерные двигатели.

Стало очевидным, что на подлёте гигантский межзвёздный корабль, управляемый внеземным разумом. Землю накрыло цунами политической активности, научных конференций и консультаций. Политики не вполне дружественных друг к другу стран наконец достигли согласия о координации усилий и создали Консультативный совет по вопросам внеземных цивилизаций, а при нём рабочий орган Космополис, что-то вроде международной полиции с широкими полномочиями.

Планета с высокой точностью вышла на орбиту Земли, но с противоположной стороны от Солнца, так что с Земли была не видна. Уточненный вес её оказался меньше расчётного: видимо внутри были значительные полости. Ожидаемого хаоса в Солнечной системе не произошло, если не считать временного нарушения расписания приливов и отливов на Земле и схода нескольких астероидов с их орбит. Один из них выбрал встречный курс с Землёй, и там начался переполох. Неизвестно, чем бы это закончилось, если бы к обузданию сорвавшихся с цепи бродячих каменюг ни подключился сам возмутитель спокойствия. Десятки почти невидимых серебряных стрел вылетели из вулканов на поверхности планеты и с невероятной скоростью понеслись к своим целям. Каждая встреча стрелки с небесным странником заканчивалась ослепительной вспышкой и исчезновением последнего. На небесах засверкал космический салют в честь победителя.

Человечество в волнении и томлении принялось ждать, что же будет дальше. Люди жаждут новостей, не важно плохих или хороших, главное — новостей! Однако дальше ничего не произошло. Все попытки высадить на планете автоматические станции заканчивались неудачей: либо они пролетали мимо, либо падали и исчезали в жерлах вулканов. Иными словами, с нами разговаривать не хотели.

Чтобы растопить космический лёд непонимания с новыми соседями земляне отправили в космос спутник - ретранслятор и принялись одаривать пришельцев нашими телепрограммами, стараясь сделать акцент на том, какие мы мирные и весёлые люди. Немаловажную роль в этом отводилось и моей глуповатой программе с яркими и болтливыми девушками, хотя полностью избежать показа военной техники и боевых действий не удалось ввиду их многочисленности.

По прошествии года на ретранслятор пришел ответ, причем на русском языке: «Запрещён вход рулевым, людям в круглых шапках и расширителям мысли». Аналитики уселись за расшифровку и пришли к выводу: «Рулевые» - это скорее всего политики, «люди в круглых шапках» — это военные в фуражках, а «расширители мысли» — это учёные. Так кто же остался, художники и артисты? То есть, их хотя бы на планету пустят? Попросили уточнить. И тут как гром среди ясного неба пришёл новый ультиматум:

- Хотим диалог с Роман Флориан. Только. Точка.

То есть — со мной.

По ответственным мировым кругам прокатилось возмущение: «Да кто он такой, этот Флориан? Подумаешь, первооткрыватель! Как будто и без него не открыли бы!» Учёные хотели послать на встречу нобелевского лауреата (в какой области?), политики — Исполнительного секретаря Космополиса (взять штраф за нарушение правил движения в Солнечной системе?), военные — какого-нибудь генерала (ослепить звёздами на погонах?), а церковь — модного миссионера-проповедника (этот кого хочешь уговорит!), но в результате взаимного исключения осталась лишь моя кандидатура («Уж пусть лучше летит этот говорун, чем вообще никто!»). Меня в ажиотаже даже как-то забыли спросить о моём согласии, но я в силу авантюрного характера и «любительской» любви к науке был не против.

Нехотя Земля дала «добро», и нелюдимая планета, установив сроки для контакта (полтора года включая время полёта), врубила маячок, обозначающий место посадки.

Работа закипела! Финансировать безнадёжное предприятие взялись два миллиардера, в детстве начитавшиеся Айзека Азимова и Артура Кларка. Один предоставил только что собранный опытный образец огромной ракеты-носителя (надо же было где-то испытывать!), другой выкупил недостроенный модуль для МКС, и его спешно переделали в межпланетный космический корабль. Одна страна предоставила ракету-танкер для дозаправки, а другая — многоразовый спускаемый аппарат.

Тщетно пытались перед вылетом загрузить в мой мозг аврально разработанные инструкции: что спросить, что пообещать, чем припугнуть, что подсмотреть, как украдкой записать встречу на видео. Всё это я слушал вполуха, больше надеясь на профессиональную интуицию и на то, что разумные существа в конечном итоге всегда поймут друг друга. Организаторы в отчаянии заламывали руки: «Кого посылаем?» При этом иллюстративный материал о Земле и её обитателях службы безопасности в последний момент у меня изъяли: незачем предоставлять потенциальному противнику избыточную информацию.

Провожали меня как в последний путь. В тотализаторах делались крупные ставки, собьют меня на подлёте или определят в местный зоопарк после «приземления»? Фанатки моей передачи мешками слали закапанные слезами письма и умоляли о предполётной встрече. Основания для паники, разумеется, были: весь полёт выглядел как неотрепетированная любительская постановка.

 

...После продолжительного и тяжёлого перелёта - главным образом из-за однообразной еды и вынужденного безделья, поскольку научную программу подготовить не успели, корабль вышел на орбиту вокруг планеты. Из-за многочисленных вулканов она издалека выглядела как лицо, пораженное оспой, однако с низкой орбиты стало видно, что никакие это не вулканы, а терриконы породы, выброшенной из недр планеты, что делало её поверхность похожей на мой садовый участок, обжитый кротами.

Немногословный пилот-японец, такой же камикадзе, как и я, остался на орбите осуществлять дозаправку топливом из танкера, а я в спускаемом аппарате совершил в автоматическом режиме посадку рядом с маячком. Внушительная скала, у которой «припланетилась» моя космическая шлюпка, оказалась колоссальной скульптурой из песчаника, подвергшейся тысячелетней обработке метеоритами: в некоем подобии кресла угадывалось некое подобие человека. Вокруг торчало ещё несколько идолов размером с небоскрёб. При этом обнадёживало уже то, что монументально изображены были не какие-нибудь осьминоги или рептилоиды, а сильно деформированная, как бы утрамбованная сверху человекообразная особь: две руки, две ноги, одна голова, два глаза — уже что-то! Не зря некоторые учёные доказывали, что антропоморфная форма для разумного существа неизбежна, какими бы путями его ни создавала эволюция.

Фронтальная стена постамента превратилась в песчаный водопад и обрушилась; открылся проход внутрь. Я вошёл в темноту, стена за мной засыпалась, перекрыв трансляцию на посадочный модуль со скрытых в моём скафандре видеокамер и поставив под сомнение мои перспективы вообще выбраться отсюда. Включился свет в соседнем помещении, отделённом от меня прозрачной стеной. То, что я там увидел, заставило меня самого превратиться в песочного истукана.

По ту сторону стекла в помещении, похожем на внутренность аметистовой друзы, сидела вполне себе земная девушка неземной красоты в бикини, густо обсыпанном по последней земной моде стекляшками Сваровского. Более того, она мне кого-то напоминала, вот только не могу вспомнить кого. Я ошалело смотрел на неё, она с любопытством разглядывала меня и улыбалась.

- Ну, что, нравится? - наконец спросила она по-русски с лёгким машинным акцентом.

- Просто офигительно! - вырвалось у меня.

- Это как? - не поняла она.

- Я хотел сказать, что вы потрясающе выглядите! - теперь до неё, кажется, дошло:

- Вы потряслись от того, какая я есть красивая? Зачем вы здесь смеётесь, что-нибудь не так?

- Почти правильно. Только я не сам «потрясся», а вы меня потрясли. Впрочем, это не важно. Так вы что же, оказывается точно такие по виду, как и мы?

- Не в кассу! - невпопад блеснула она знанием фольклора,- мой вид получился накладыванием друг на друга актрис из вашей передачи на телезрении. Чтобы вы были как дома. Я - специально настроенный для нашего контакта пресс- секретарь Верхнего Рулевого Большого Силиконового Совета.

Так вот кого она мне напоминает —героинь моей передачи. Причем всех сразу! Я продолжил незатейливый трёп:

- Пресс-секретари у нас появляются на публике только в блейзерах и при галстуке. Блейзер? Это пиджак такой модный свободного покроя.

Изображение мигнуло, и пресс - секретарь предстала передо мной в накинутом на плечи обширном двубортном пиджаке с золотыми пуговицами и гербом на кармане, а также в галстуке с изображением летающей тарелки. Из-за неправильно понятого слова «только» вся остальная с позволения сказать одежда с неё исчезла.

- Так вам хорошо?

- Так мне просто замечательно! - я еле сдерживал смех, стараясь при этом не пожирать это совершенное создание глазами, хотя надо было бы возмутиться: они, наверно, надо мной и нашей миссией просто издеваются. Что, они не видели как у нас на самом деле выглядят пресс-секретари? Межпланетный юмор, понимаешь! И всё же надо продолжать.

- А как вы выглядите на самом деле?

- Это не важно. Если эту уродливую куклу вы «офигительно» любите, то мы для вас не будем красивыми. Вам не нужно видеть нас потому, что эта встреча первая и последняя. Нам не нужны контакты с вами.

- Но почему вам не нужны контакты!? Земляне так ждут встречи с инопланетянами. Нам так скучно одним! Мы теперь соседи и должны знать больше друг о друге. Мы могли бы обменяться культурами, технологиями, может быть, даже генами. Вместе слетать к Туманности Андромеды..

- А нам самим с собой не скучно! Это раз. Ваша культура ведёт не к Великому Равновесию, а к безумию, к раздору, к оскорблению Вселенского Разума. Это два. Ваши нечистые машины нам не нужны, такие были у нас уже тысячи ваших лет назад, и потом мы от них совсем отряхнулись. А наши техники вы с места и в карьер (опять блеснула вокабуляром!) начнёте использовать для войны, себе на вред. Или против нас. Не хотим вам в этом помогать, вы и без нас скоро устанете быть. Это три. Что касается генов…У нас разная природа, мы подошли к получению сознания с разных сторон. Кислород для вас — жизнь, а для нас - яд. Вы сделаны из углерода, а мы из кремния. Так что любви не будет.

- Но вы-то лично сделаны не из кремния, а из каких-нибудь нейтрино! А почему это мы скоро «устанем быть»? - перешёл я к главному.

- Потому что вы ещё не встали на путь к Великому Равновесию, вами владеют безумия борьбы за землю, воду и энергию. Небо грозит вам астероидами, земля — вулканами, климат —великой жарой, прогресс - выгоранием ресурсов, а ваши элиты — раздором между собой. Вы навязываете друг другу свои разумения, а ваши разноцветные расы не любят друг друга.

- Мы ведь теперь соседи, - вспомнил я заученный текст, обязательный для декларирования, - мы должны жить дружно, помогать друг другу, больше знать друг о друге. Давайте обменяемся командами учёных и политиков, заключим договор о дружбе и ненападении...

- Верхний Рулевой, который знает всё о вашем мире, думает, что вы не оставите нам тишину, а начнёте вталкивать в нас это… как его ...забыла слово, заканчивается на «-изм» … подскажите.

- У нас, увы, много таких слов: коммунизм, либерализм, капитализм, фашизм, шовинизм, нигилизм, феминизм… Хватит, или хотите ещё?

- Этого хватит, вот всё это вы и будете заталкивать в наши умы и драться друг с другом за возможность делать это. А нам этого не надо.

- Ну, да, вам достаточно одного авторитаризма.

- А это как?

- Это когда Верхний Рулевой, или по-нашему Великий Кормчий, думает за всех вас и решает, как вам жить.

- Верхний Рулевой — он самый умный разум на планете, он питается мыслями всех живых организмов. Он привёл нас к Великому Равновесию.

Так, данная тема определённо зашла в тупик, этот пинг — понг может закончиться ничем. Сменим пластинку, ведь моя задача — узнать о них как можно больше.

- Мне так много хочется у вас спросить про вашу жизнь… Может быть, у вас припасен рекламный ролик типа «Добро пожаловать на нашу гостеприимную планету!»? Я бы написал про вас книгу. Это был бы мировой бестселлер. Расскажите про ваших детей, у нас любят эту тему.

- Нам не нужны дети, множественность нашего народорасселения поддерживается копированием требуемых индивидов в автоклавах, согласно плану. Разумные особи появляются уже взрослыми и умными. Мы живём так тысячи лет.

- Кстати, а как вашу землю называть в публикациях?

Лоб пресс-секретаря засветился, и по нему прошла серия вспышек сложной модуляции.

- Я прочитал это как «Блю-Бли-Бликс!» или «БББ», - сходу отреагировал я, - вы не будете возражать против такого названия? Нет? Вам всё равно? Ну, и прекрасно! Хотя бы название планеты привезу, если удастся вернуться.

Поразительно, как непринуждённо и бестолково проходит эта встреча, возможно, самая уникальная в истории со времени Тайной вечери.

- Возьмите, я склеела киношку, - снова блеснула знанием просторечия пресс-секретарь, и в метре от меня на полу высветилась шкатулка размером с том земной энциклопедии. - Там тексты - легенды и виды наших прекрасных подземных жилищ и храмов. И там также голограмма, где я говорю.

- Где вы так выучились говорить по-нашему? - спросил я. - Долго учились?

- Да по вашей телекиношке мы и выучились, - был ответ. - Пять минут загрузки плюс десять тысяч лет подготовки.

Следующие два часа, отвечая на мои вопросы, она с интонацией скучающей школьной училки повествовала о прелестях жизни на загулявшей планете и о том, как та забрела к нам. А я слушал плохо, потому, что любовался ею. Глаз не мог отвести. И она не могла этого не видеть. С каждой минутой говорила она всё лучше и лучше.

Ещё лет двадцать назад я как на волшебство взирал бы на этого аватара, почти без акцента говорящего на принципиально чужом языке… А сейчас почти такие же чудеса у нас у каждого в кармане, упакованы в обычном смартфоне. И голограмму голой дамы (каламбур!) мы тоже можем воспроизвести. Похоже, именно этот взрывной прогресс землян их так пугает.

Из всего ею сказанного у меня нарисовалась следующая картина.

БББтляне, будучи вершиной эволюции силиконовой формы жизни, жили в недрах своей планеты, развивались медленно, видели мир в инфракрасном диапазоне и общались друг с другом посредством световых вспышек.

Прекращение неуправляемого роста населения само по себе решило все остальные проблемы. Отпала потребность в геополитике — не стало быстро растущих этносов, которые зарились бы на чужие территории. Исчезла необходимость, надрывно пожирая ресурсы и конкурируя друг с другом, обеспечивать экономический рост. Просто тысячи лет довольствовались тем, что есть, а не боролись за всё более изощрённый комфорт. Развивались не вширь, а вглубь, расходуя ресурсы не на изобретение и потребление новых материальных благ, а на постижение тайн мироздания, материи и Вселенского Разума. И до того, как они познакомились с нами, такая жизнь не казалась им скучной.

Планета БББ трудно жила в системе аж трех разнокалиберных звёзд, танцующих друг с другом в сложном медленном танце. Вращаясь по большой вытянутой орбите в сфере притяжения всех трёх светил, она вела себя, как служанка трёх капризных хозяев, выполняя одновременно поступающие и противоречащие друг другу указания: металась из стороны в сторону, почти останавливалась, спотыкалась, падала в объятия кого-либо из господ и грозилась покинуть этот бедлам и улететь куда глаза глядят.

И вот, как пафосно выразилась пресс-секретарь «Верхнего Рулевого», примерно 630 земных лет назад «померкла Благодать Вечного Равновесия из-за утраты гармонии между Неизменными Целями и Неистощимыми Ресурсами», то есть, если проще, в планету врезался большой астероид, она слетела со своей нестабильной орбиты и стала падать в межзвёздное пространство. Перспектива замёрзнуть жителям планеты не угрожала; они тысячелетиями жили в недрах планеты, согретых её внутренним теплом и освещённых инфракрасным светом, но нестись неведомо куда без руля и без ветрил тоже было не в их правилах: они любили порядок.

Верхний Рулевой соединила в единую сеть миллион умов, дала команду «Думать!», и те быстро сочинили стратегию. Во-первых, восстановили древнюю установку, способную выворачивать наизнанку материю, превращая её в антивещество. Далее, установив на полюсах планеты аннигиляционные двигатели, направили её в сторону одной из ближайших звёзд, коей на нашу беду оказалась звезда по имени Солнце. Такому решению способствовало ещё и то, что никаких признаков разумной жизни, встречи с которой они опасались, на планетах нашей системы обнаружено не было. Полёт занял около 600 земных лет, то есть по продолжительности был равен жизни двух поколений БББтлян. Но уже на подлёте, за какую-то сотню лет до прибытия к нам, путешественники вдруг обнаружили, что на третьей от звезды голубой планете вдруг расцвёл цветок цивилизации: засветились электричеством города, полетели в эфир радиоголоса, затем телевизионные изображения и наконец (о ужас!) замелькали вспышки ядерных взрывов. Такой расклад в планы БББтлян никак не входил, но всё случилось так быстро, что искать другие маршруты уже было поздно. Техническая революция на голубой планете развивалась подобно взрыву…

Встреча шла к завершению, и хотелось под конец всё же пробить ледяную корку отчуждённости, что мне так легко удавалось в телеэфире.

- Милая девушка, - сказал я, - вас классно сделали, вы могли бы жить среди нас. Но у вас один «маленький» недостаток, по которому бы сразу узнали, что вы не человек: в вас не смогли или забыли вложить душу. Вы не можете заплакать от обиды, вспыхнуть от гнева, засмеяться от глупой шутки и полюбить кого-нибудь просто за то, что он милый и добрый парень. Боюсь, что вся ваша раса такая. Вы намного старше нас, тысячи лет назад у вас уже были наши современные машины, как вы говорите. Мы в это время ещё рубились каменными топорами. Так возымейте к нам снисхождение, помогите нам, возьмите над нами шефство, поделитесь идеями, на которых стоит ваш совершенный мир. Расскажите, как вы к ним пришли…

И вдруг эта женщина неземной (хотя в конечном итоге - земной) красоты, как будто вдруг осознав, что она раздета, и как-то совсем по-нашему кутаясь в пиджак с чужого плеча, заговорила грустно-грустно, и наверно, впервые от себя, а не от Верхнего Рулевого:

- Было так, что на нашей маленькой планете скучилось восемь миллиардов разумных организмов. Минералы быстро обращались в отходы. Из этого получилась большая война. Разумных организмов осталось меньше миллиона. Было два пути: или начать всё сначала и опять расти до следующей войны, или закрыться от радиации, уйти с поверхности планеты вниз и подчинить общество искусственному разуму. Мы сделали так и стали живыми манекенами. Мы не знаем ни любви, ни ревности, ни зависти, ни заботы о детях, у нас только рациональный план. Нам нечему вас учить. Последние тридцать земных лет мы вытаскиваем из эфира ваши телепередачи и уверенно понимаем, что даже погибая от раздоров, вы не откажитесь от вашей яркой и с-ума-сбродной (во даёт!) жизни, чтобы превратиться в думающих калькуляторов, как мы. Ваши телекиношки возбудили у нас в обществе колебания. Некоторые стали учиться у вас как жить. Их закрыли. (Закрыли передачи или «некоторых»?) Вы начали нарушать наше Великое Равновесие. Поэтому оставьте нас одних, будем без вас. Мы не нужны друг другу. Ничего хорошего...

Изображение неожиданно рассыпалось на облако звёздочек. Свет за стеклом погас. Занавес из песка за моей спиной с шорохом раздвинулся. Я поднял с пола неожиданно тяжёлый подарок и успел выскользнуть до того, как песчаная дюна опять засыпала проём.

 

Когда я вернулся в шаттле на корабль, пилот-японец, он же командир корабля, потребовал срочный и подробный отчёт. Мои ответы он записывал на листе бумаги иероглифами, и вскоре лист стал выглядеть как коллекция засушенных и опасных для меня насекомых. В результате он пришёл к выводу, что такое диссидентство аватара похоже на спектакль театра Кабуки и что вместо того, чтобы продолжить зондирование планеты с помощью шпионской аппаратуры, которой был нашпигован наш корабль, нам пора уносить отсюда ноги. Я, разумеется, был только «за». Курс и программу полёта он скорректировал; через пол часа должны были включиться двигатели. Мы слегка успокоились, и тут…

На корабле была установлена экспериментальная система радиационной защиты, которая представляла собой две стальные ванны с крышками, заполненные противорадиационным раствором. В особых массажных скафандрах с эффектом искусственной нагрузки на мышцы и скелет космонавты погружались в эти ванны, аппарат вводил их в состояние искусственной комы, и таким образом, питаясь парентерально, то есть питательным раствором, вводимым внутривенно, и дыша посредством вентиляции лёгких, они спасались от скуки перелёта и космических излучений. Пользоваться новинкой предполагалось только не обратном пути, поскольку не было ясно, сможем ли мы самостоятельно выбраться из этих саркофагов. Звучит жутковато, но, как ни странно, эта система показала в земных условиях хорошие результаты без особого ущерба для испытуемых. Теперь вот доиспытывают на нас.

Будучи в спешке обученным работе с этой системой, я уложил пилота в ванну, произвёл все операции по подключению, и, закрыв его прозрачной крышкой, приготовился погрузиться в раствор и сам, но уже в автоматическом режиме. И внезапно услышал из общей каюты какой-то шорох или шелест. Оттолкнувшись от стены, я в буквальном смысле слова полетел туда и чуть не обратился в песочного истукана во второй раз на дню. На столе сидела пресс-секретарь в полупрозрачном оливкового цвета платье, явно скопированном из моего телешоу. В таком, помнится, явилась ко мне на интервью одна «куколка-балетница», которую выдворили из Большого, по её словам, недоброжелатели и завистники. Оно-то и шелестело, обдуваемое вентилятором, как песок в Сахаре.

-Ни хрена себе! - кажется, сказал я и слету стукнулся лбом в обивку стены. - А вы что здесь делаете?

- Ну, как, я вам ещё нравлюсь? - спросила она и покрутила плечиками, представляясь в разных ракурсах, - если да, то можно «на ты».

- Хорошо, но откуда ты здесь взялась?

- Да вот отсюда, - подвинула она ослепительной ножкой шкатулку, принесённую мною на корабль. - Я произвела в ней бегство. Побег. Ку-ку Джузеппе! Теперь я беженка, и ты должен предоставить мне убежище. Меня преследуют по политическим мнениям.

- Какое, нафиг, у тебя может быть «политическое мнение»? Ты же аватар, биоробот! Что в тебя загрузили, то ты и вещаешь.

Она сделала вид что обиделась, надула губки (вообще я ещё раньше заметил, что сугубо женский язык поз и эмоциональных движений она тоже успешно освоила).

- Я никакая не био, и не робот. Я — человек, женщина, и хочу жить среди людей. Человек — это не то, из чего он сделан, а то, как он думает. Эти силиконовые старцы, которые создали меня по вашему образу и подобию, перестарались и слишком много в меня вложили человеческого. Да и вообще я - сплошная тёмная материя, не зря говорят, что женская душа — потёмки.

- Тебя хоть как зовут? - решил я наконец познакомиться.- Если только без вспышек на лбу. Говоришь, что тебе нравится зваться «Джульетта»? Претенциозно, но пусть будет Джульетта. (Вспомнилась ещё одна Юлия из моей передачи, которую в другой стране выявили как шпионку и которую вернули домой по обмену. Надеюсь, не тот случай).

- Но как же ты сможешь жить среди нас, ты же голограмма, оптический обман зрения!

И тут он протянула ко мне руку (её рука мне показалась непропорционально длинной) и коснулась моего лица. Это было тёплое, очень нежное прикосновение женской руки к моей небритой щеке. Она мягко повлекла меня к себе, я поплыл к ней и, чтобы остановиться, был вынужден схватить её за плечи. Под моими ладонями была теплая человеческая плоть, мягкая и зовущая. Она с готовностью прижалась губами к моим губам, и у меня голова пошла кругом: это был самый сладкий поцелуй в моей жизни. Импортный усилитель вкуса? Запустила в меня какой-нибудь искусственно выведенный амуровирус? Шутка.

-Я хочу узнать, что такое любовь, я хочу любить и быть любимой, - шептала она, вытащив из своей безразмерной памяти ещё один киношный штамп и страстную интонацию. - Подари мне любовь! - закончила она фразой из какой-то пошлой попсовой песни.

В этот момент включились двигатели, корабль получил ускорение, и я, вырванный им из нежных объятий, весьма неромантично грохнулся об пол. Она сидела неподвижно; гравитация или её отсутствие на неё не действовали. Я подполз к мягкой стенке и привалился к ней спиной, ускорение нарастало.

Юлия легко соскочила со стола и, шурша платьем, села на пол рядом, взяла меня за руку. Ощущение её руки было таким правдоподобным, рука была такой нежной и тёплой, а вирус любви, если таковой действительно имел место, столь вирулентным, что воспетая поэтами химия нежных чувств проникла во все мои капилляры, парализовала волю. Да, похоже наши организаторы полёта, настроенные на силовую конфронтацию, не предусмотрели такой вариант. Послали на установление контакта повесу и женолюба (чего уж там, буду хоть сам перед собой откровенным!), который годами общался с прелестницами без предрассудков, и хотя знал о женском флирте всё, далеко не всегда мог ему противостоять.

- О какой любви ты можешь говорить, если видишь меня вообще впервые? Я даже представиться не успел: Меня зовут Роман..

- Да знаю я всё про тебя, «Роман о любви», - рассмеялась она, - когда женился, когда развёлся, сколько зарабатываешь, где дом под Москвой. В общем, сойдёт как жених. Годишься. Будем жить у тебя на даче. На краю Вселенной. Новое продолжение Ромео и Джульетты.

- У меня дача не на краю Вселенной..

- До Вселенной от твоей дачи сто километров вверх. Обернусь за полчаса. Значит на краю.

- Ты что, за меня замуж собралась? А меня спросила? Вообще-то ты плохо представляешь, что тебя ждёт. Во-первых, никто тебя так просто на Землю не пустит, изолируют в сейфе на орбите и года три будут допрашивать. Потом ученые будут пытаться понять, как можно создать живой объект без единой живой клетки; как голограмма может быть разумной и иметь массу, какие частицы или волны её образуют. А потом - Бог ведает. А у вас - что, было бы по-другому?

- Давай сделаем так, - сказала она уже без шуток, - ты поступаешь, как надо: рассказываешь об интервью со мной, отдаёшь шкатулку. Там обычная голограмма, где я рассказываю о своей планете. Но имеется также маленький такой отсек, в котором сплю вот эта я, настоящая. В подходящий момент я смогу «разархивироваться», вынуть из шкатулки генератор голограммы в виде кулона и сбежать с ним. А ты обещаешь ничего про это и про наше свидание не рассказывать. Узнают, что у нас с тобой был телесный контакт, могут и тебя навек запереть на карантин или убрать. Ну, что, идет? Ведь я могла вообще не появляться из этой коробки, и ты бы знать не знал, что с вами летит третий член экипажа. Я появилась просто, чтобы увидеть тебя. Любовь зла… Так что представь, что тебе всё приснилось. А там будь, что будет. Повезёт, смогу освободиться, и найду тебя. Жди меня на даче.

- Шантажируешь и предлагаешь мне предать моих однопланетян? И зачем мне это?

- Я - это самое интересное, фантастическое и интригующее из того, что у тебя было и, надеюсь, будет в жизни. Это я тебе обещаю. Да и какую угрозу мы с тобой можем представлять для целых планет с их ядерными побрякушками, раздираемых своими собственными недоразумениями? Я хочу обычной человеческой жизни, в тихом доме, на берегу лесного озера, на краю Вселенной. Когда ты смотрел на меня там, на планете, мне показалось, что и ты хочешь того же. Я буду самой красивой и самой умной женщиной на Земле, и ты будешь моим первым. Гордись!

Я был на расстоянии руки от того, чтобы попасть в статью в издании «Книги рекордов Гинесса» за этот год, озаглавленную: «Первый секс в космосе». Я слышал силиконовый шорох оливкового платья, и для меня он звучал как шелест крыльев Эроса...Шелест оливкового платья...

Однако очень кстати в потемневшем сознании вдруг явственно возникли лица полковников спецназа из Космополиса: мясистый «фейс» Джеймса Роббинса, изящный, как у Эль-Греко, лик Пабло Родригеса и неприметная в толпе лисья мордочка Максима Лисицкого, инструктировавших меня перед полётом, и я осознал, что их глазами на меня испытующе смотрит вся планета. Я чувствовал, что через моё сознание проходит фронт столкновения каких-то могущественных космических сил, которые многократно превосходят мои собственные, но что при этом и от меня зависит очень многое, практически всё. Ибо кроме озабоченной родной планеты на меня смотрела и ждала моего решения по-неземному прекрасная девушка, пусть другая, чем мы, но разве, когда мы любим женщину, мы думаем о том, как она устроена внутри? А если всё, что она говорит — правда?

… Стоп, а что здесь происходит? С чего это ты заговорил о любви? Ведь раньше тебе, хранителю ключиков к девичьим тайнам, это слово казалось затасканным, если не пошлым. Ты же никогда никому его не дарил! А что если это - гипноз, наваждение? Какие тайны хранит в себе этот плод многотысячелетней эволюции технологий? Да она - просто ходячая энциклопедия научных знаний далёкого будущего: неизвестные частицы, энергетические поля и генераторы, позволяющие проецировать из медальончика размером с пятак большую «тактильную» умную голограмму. Вечный источник питания, использующий, как она вскользь сказала, силы внутриядерного взаимодействия (вон куда залезли!). Ещё она как-то походя упомянула черную материю внутри себя, как образ тёмной женской души. Может они и этим овладели? Представляю, с каким упоением земные «невтоны» начали бы раскладывать её на линии спектрального анализа и длины волн, в конечном итоге так ничего и не узнав. Отдать её им — это всё равно, что принести смартфон Исааку Ньютону; сломает и ничего не поймёт.

Во мне боролись два основных инстинкта: продолжения рода и самосохранения, но, похоже, вооружившись здравым смыслом, верх стал брать последний. Что там на силиконовом уме у «Верхнего Рулевого»? Как аватар-диссидент смог сбежать, если вся его сущность спрятана в одной небольшой шкатулке? Просмотрели? А серебряные стрелки с антиматерией — почему они тогда не летят нам вслед? Вопросы, вопросы...А, может быть, она сама на них ответит?

Двигатели отключились, и я поплыл по каюте.

- Давай-ка, Юлечка, сделаем так, - наконец сказал я противным мне самому фальшивым голосом. - Во-первых, Царевна-лягушка, полезай-ка ты пока обратно в свою шкурку, а по прибытии на место всё будет, если повезёт, как ты задумала, и мы будем жить как в сказке про Ивана-дурака и Василису Премудрую - долго и счастливо.

На самом деле я решил отложить проблему в долгий ящик. В буквальном смысле в долгий и прочный, то есть положить шкатулку не на полку с личными вещами, а в бронированный сейф для самописцев на случай аварии. Юля поздно сообразила, чем ей грозит потеря питающего её сигнала, идущего из шкатулки. Боковым зрением я увидел, как ко мне стремительно потянулась через всю каюту длинная рука, которая железной хваткой сжала моё плечо. Хрустнул сустав, но было уже поздно, я захлопнул дверцу тяжелого титанового сейфа с высокотемпературной керамикой снаружи.

По аппаратуре корабля пробежали огни святого Эльма. Рука обмякла и повисла в невесомости как пустой пожарный шланг с резиновой перчаткой на конце. Фигура потеряла жёсткость, лицо стало похоже на картину Эдварда Мунка «Крик», тело - на сдувшуюся резиновую куклу. Я чуть приоткрыл дверцу; она слегка ожила, на ширину приоткрытой дверцы пробудилось и сознание. Волосы встали дыбом и потянулись к сейфу: наверно, она использовала их как антенну.

И я начал важнейшее в своей жизни интервью.

- Компьютер, я буду задавать вопросы, а ты будешь отвечать.

- Я не буду отвечать, защитный слой №1.

Я ещё немного прикрыл дверцу. Сказал:

-Я снимаю защитный слой №1. Компьютер, ты будешь отвечать на вопросы?»

- Да, я буду отвечать на вопросы.

- Компьютер, как тебя зовут?

- Меня зовут … у неё на лбу вспыхнуло несколько импульсов.

- А по-земному?

- Джульетта. Юлия. Юлечка.

- Джульетта, кто ты есть? Снимаю защитный слой №2

- Я воплощение Верхнего Рулевого, выполняю важную миссию.

- В чём заключается задача миссии?

- Стать земным человеком, получать информацию, ждать сигнала.

- Сигнала о чём?

- О запуске квантового вируса во все проволоки, по которым движутся отрицательные заряды.

- Какие последствия проникновения вируса в любые проводники, по которым движутся электроны?

- Они сгорят.

- В одном месте?

- Нет, по всей Земле.

Меня бросило в жар. Представил себе великую тишь, мрак и повсеместный запах горелой резины и пластика, которые через моё посредство могли бы окутать Землю по воле Верхнего Рулевого, и только через минуту, сбросив с себя остатки странного оцепенения, я смог задать следующий вопрос:

- Рулевой, почему вы хотите уничтожить человечество?

- Земля рано или поздно нападёт на нас, человечество быстро идёт вперёд, вам нужны наши технологии, а война — это ваша природа. У нас нет космофлота, армии и оружия. Мы принесем вам Благодать Вечного Равновесия, и оставшийся миллион людей будет жить в благоденствии. Но не бойся, я обещаю, что вы с Джульеттой будете в равновесии жить в домике на краю Вселенной.

Я почти прикрыл дверцу. Голограмму скрутило спиралью, и она, как вода в сливное отверстие, всосалась в коробку. По каюте плыло оливкового цвета платье из неведомого струящегося материала. Я пошёл будить командира. Предчувствия оправдались: половина приборов на корабле сгорела, и хотя японец безмятежно спал в своём саркофаге, разбудить я его не мог. Радиосвязь с Центром управления полётом также отсутствовала. Оставалось, надеясь на то, что автопилот не до конца сгорел, лететь к Земле и при этом по-возможности более подробно, не доверяя компьютеру, изложить на бумаге всё, что мне известно.

 

… Прошло более полугода. Автопилот не подвел, вывел корабль на околоземную орбиту. После однообразной, утыканной терриконами и монументами песчаной поверхности БББ, Земля ещё на подлёте предстала взору как огромный голубой алмаз на чёрной ладони рудокопа. Как уберечь, не потерять это сокровище!

Но прежде чем приступить к завершению повести, «что нет печальнее на свете», предстояло совершить нечто такое, о чём я думал весь полёт и за что меня проклянут и земные охотники за высокими технологиями, и Верхний Рулевой, да и сама Юлечка. И главное, эта отвратительная, мало изученная субстанция — моя совесть. Впрочем, испытывать её угрызения мне предстоит не долго. Отвинтил от стенки сейф, преодолевая боль от трещины в плече, надел скафандр, вытолкнул невесомый сейф в шлюзовой отсек, а оттуда, в открытый космос.

- Я не повезу тебя на Землю, не вынесу зрелища, как тебя будут допрашивать и препарировать, - думал я вслух. - Я ведь действительно было поверил, что ты живая, и хотел прожить с тобой жизнь в домике на краю Вселенной.

И у тебя не будет шансов вернуть нашу планету в неолит.

Высунувшись по пояс из люка, я долго провожал взглядом падающий в бездну титановый кубик, вспыхивающий на Солнце своими гранями. Затем вернулся в каюту и, не снимая скафандра, вот дописываю эти последние строки.

Предстоит ещё одно дельце — правильно завершить полёт, остаться «Божественным ветром» в памяти людей. Я побывал на чужой враждебной планете, тесно общался с прекрасной, но, как оказалось, совсем чужой инопланетной девушкой, и сам стал чужим. Неизвестно, какие «квантовые» вирусы они в меня запустили. И в спускаемый аппарат, побывавший на планете, - тоже. Да и меня лично отнюдь не радует очевидная перспектива: борясь с последствиями щедрого омовения космическими лучами и оставаясь смертельной угрозой для целой планеты, провести остаток жизни в вечном карантине на орбите в качестве объекта восхищения для одних и проклятий для других. Это в лучшем случае.

Мне не следует возвращаться домой.

Люди, всё только начинается, будьте бдительны!

 

Роман Флориан»