Королева
По утрам Максимов всегда зажигал новые звезды.
На туманном экране его коммуникационной станции переливались золотистые огоньки, сияли тусклым пурпуром остывающие светила. Большая ладонь Максимова касалась экрана и командную рубку поста Б-242 наполнял нежный женский голос.
— Доброе утро, Гай, — говорила Королева, как называл Максимов свой центральный компьютер. — Прослушай сводку погоды на поверхности планеты.
Погода на пока безымянной Б-242 всегда оставалась одной и той же. Максимов видел поверхность только на бесконечной ленте видеорегистраторов, разбросанных по разным уголкам планеты вечной зимы.
Так называла спутник угасающей звезды земная экспедиция, которая высадилась здесь два года назад в поисках новых небесных тел для колонизации. После недавнего открытия Т-принципа сворачивающегося пространства, человечество, по мнению Максимова, больше было не остановить. Миновали времена осторожных полетов по Солнечной системе и скучного сидения на ее давно исследованных планетах.
Максимов, родившийся на Марсе и начавший работу Наблюдателя десять лет назад на Плутоне, еще не мог поверить скорости, с которой они пошли вперед. За прошлую декаду флотилии новых Т-кораблей обследовали все ближние к Солнечной системе созвездия.
За Т-кораблями отправлялись основательные грузовики, несущие в трюмах самостроящиеся лаборатории и жилые комплексы. Из утроб космических кораблей на ласковую оранжевую или синеватую траву, под небеса цвета изумруда или коралла выезжали деловитые роботы.
Трава сминалась под колесами и гусеницами, среди деревьев метались встревоженные местные создания и кто-то из парней в десантной форме уже пробивался в рубку грузовика, чтобы связаться с Базой и в который раз объяснить им, что на этой планете нужен только жилой модуль А-14 и никакой больше!
Гай Максимов, откочевавший свое по гостеприимным планетам, обрадовался переводу на тихую Б-242. В свободное время Максимов писал музыку, что редко удавалось в неизбежной суматохе на строительных площадках новых поселений, а на поверхности Б-242 царила ледяная метановая тишина.
Бесконечные заснеженные равнины сменялись вздымающимися в багровые небо скалистыми хребтами. Здешний океан навсегда застыл под коркой метанового льда. Приборы только изредка фиксировали в его толще странные колыхания. Приливов и отливов здесь не было, а сейсмическая активность планеты закончилась за миллионы лет до прибытия землян, как по старинке называло себя человечество. Максимов списывал колыхания на погрешности техники.
Королева придерживалась того же мнения. Жизни на планете, остывающей в фиолетовых лучах полумертвой звезды, не существовало и существовать не могло. Биологи и геологи, правда, не сходились во мнениях насчет разбросанных по разным уголкам Б-242 так называемых деревьев.
Максимов каждый день видел аномалии, как называли их на Базе, на экранах камер слежения. Остроконечные вершины разветвленных столбов уходили в облака морозного метана. Атмосферные зонды, измеряющие высоту аномалий, выдали результат в почти три километра.
В последнем разговоре с Базой Максимов предложил исследовать столбы более подробно.
— Ясно, что перед нами неживая материя, — уверенно сказал он. — Остается только понять, почему скальные элементы постоянно регенерируют.
Такие сведения доставили зонды, обследовавшие столбы вдоль и поперек. Максимову они напоминали земных насекомых, копошащихся на стволах вековых деревьев. Биологи и геологи пока обнаружили себя в тупике. Элементы росли, пусть и на доли миллиметра за год, а внешняя оболочка столбов за тот же самый планетарный год менялась почти полностью.
— Это что-то вроде линьки у животных, — сказал Максимов звездам на экране. — Интересно, какие планеты вращаются вокруг вас?
Звезды он зажигал, следуя обычаю космолетчиков, отмечавших новые успехи в освоении пространства, о которых Гай узнавал из ежедневной сводки. На втором экране Максимова, фиксирующем обстановку вокруг Б-242, зажглась яркая точка.
— Вызов с десантного бота «Стремление», — сказала Королева. — Герда просит разрешения на посадку.
Обычные компьютеры разговаривали заложенными в них стандартными фразами, но Королева была особенной моделью. Максимов не сомневался, соглашаясь на эксперимент. Не считая себя специалистом по искусственному разуму, он все равно заметил разницу между обычными машинами и Королевой, получившей голос одной из его коллег, погибшей год назад на соседней планете.
Максимов встречал Ольгу Королеву только на больших совещаниях Базы и даже не мог сказать, как выглядела девушка, но точно помнил, что она любила музыку. На последнем совещании Ольга хвалила его сонату и спрашивала, над чем он работает сейчас.
Максимов делал наброски к симфонии под рабочим названием «Вечность». Ноты пока ускользали от него, однако Гай не оставлял надежды сложить разрозненные осколки мелодий в что-то цельное. Королеве, которой он играл этюды, нравились его работы, однако компьютеры нельзя было назвать знатоками искусств. По уверению инженеров Базы, от погибшей Ольги Королевой машине перешел только голос.
В разговоре с Максимовым специалист объяснил, что десантникам наскучили стандартные голоса.
— Ребята просят чего-то человеческого, — сказал инженер. — Сидя в одиночестве на новом Посту, хочется слышать голос товарища. Мы пользуемся оставшимися после погибших записями. Это известная практика, родным тоже присылают такие материалы.
Максимов тогда впервые подумал, что после его смерти останется не только его голос, но и музыка.
— Впрочем, мои записи и некуда отправлять, — понял он.
Полгода назад, когда Максимов получил Королеву, он действительно был одиноким человеком.
— Сейчас уже нет, — Гай улыбнулся. — Надо объясниться с Гердой, только сначала мы выполним задание.
Максимов, впрочем, не претендовал на глубокие знание геологии. Сканирование поверхности планеты рядом с ближайшим к посту столбом проводила Герда, а Максимов оставался на подхвате. Обычно Наблюдателям запрещали выходить на поверхность поодиночке, однако на абсолютно безжизненной Б-242 это правило не соблюдалось.
— И у меня нет напарника, — хмыкнул Максимов. — Вернее, пока нет.
Гай очнулся от прохладного голоса Королевы.
- Почему ты улыбаешься? — поинтересовался компьютер.
Максимов привык к таким вопросам. Королева, в отличие от обычных машин, проявляла внимание к его эмоциям. Стандартные компьютеры понятия не имели о чувствах.
— Все-таки в ней есть что-то человеческое, — Максимов нажал пару кнопок на пульте. — Или мне так кажется из-за голоса?
— Потому что сюда летит мой товарищ, Герда, — рассеянно ответил он.
Гай понятия не имел, знали ли девушки друг друга.
— Скорее всего, да, но только шапочно, — понял он. — На Базе живет почти пять тысяч человек персонала.
«Стремление» было рассчитано всего на одного пилота. Гигантское кольцо Базы висело в пространстве за пару дней пути от Б-242. На таких коротких расстояниях Т-принцип не применяли, летая по старинке на фотонных двигателях.
В рубку Поста ворвался веселый голос.
— Доброго морозного утра, Б-242. Я готова к посадке. Скоро увидимся, Гай.
Максимов велел Королеве:
— Подготовь шлюзы. Я выхожу наружу.
Он не сомневался, что Герда захочет отправиться к дереву прямо с посадочной площадки. Девушка везла на Б-242 мощный портативный сканер, который мог проверить кору планеты на полкилометра в глубину.
Задержавшись на пороге рубки, Максимов вздохнул:
— Нет там никаких корней, все это ерунда. Камень остается камнем, пусть и аномальным.
Он вздрогнул от спокойного голоса Королевы.
- Скоро увидимся, Гай, - сказал компьютер.
Пройдя пустынным коридором, Максимов вознесся в быстром лифте к первому шлюзу Поста, где хранились десантные скафандры.
***
Верхушка серого столба терялась в низких метановых облаках. Унылую равнину покрывал хрустящий под сапогами иней. Максимов сомневался, что метан действительно хрустит, однако здешняя погода казалась ему похожей на земные зимы, которые он видел всего несколько раз.
- Герда родилась на Земле, — вспомнил он. — Только там не случается таких холодов.
Вокруг простиралось царство безмолвного льда. Каменные ответвления так называемого дерева покрывали разводы, чем-то похожие на изморозь. Неподалеку едва заметно колыхалась гладь реки, текущей жидким метаном.
— Газ здесь в экстремальном состоянии, — донесся до него голос Герды. —Вообще мою работу можно называть разнообразной, — девушка рассмеялась. — На той неделе я навещала Б-550, где температура достигает трехсот градусов.
—Я предпочитаю холод, — отозвался Максимов. — В такой жаре всегда что-то бурлит, а здесь вокруг полная тишина, если не считать жужжания твоего сканера.
- Я скоро заканчиваю, — уверила его Герда.
Девушка бродила вокруг столба, следуя за деловито снующим туда-сюда роботом. Машину раскрасили в желтый цвет.
Яркое пятно бросалось в глаза посреди мрачного свинца метановых льдов. Всмотревшись в картинку на экране коммуникатора, Герда заметила:
— Выводы делать рано, но, мне кажется, столбы действительно обладают подземной частью. Это что-то вроде айсберга. Мы видим только один процент их реальной высоты.
Максимов присвистнул.
—Ты хочешь сказать, что они уходят вниз на триста километров?
Герда поправила его:
—Только этот столб. Для полной картины надо обработать сведения из всех точек планеты, где встречаются аномалии. Надеюсь, что у тебя есть карта?
Максимов удивился:
— Разумеется, но проблема в том, что летать здесь нельзя из-за метана, а твой робот...
— Он отлично справляется с экстремальными температурами, — уверила его девушка. — Даже если мы потеряем его по дороге, у меня в боте есть запасная машина.
Словно услышав ее, робот остановился. Сканер, вертя колесами, подполз ближе к ногам Герды.
— Не потеряем, — девушка коснулась корпуса машины. — Не беспокойся.
В наушниках Максимова зазвучал заботливый голос Королевы.
— Гай, время пребывания на поверхности истекло. Пожалуйста, возвращайся на Пост.
— К Герде она не обратилась, — отчего-то подумал Максимов. — Впрочем, ничего удивительного, Королева настроена на общение только со мной.
Сканер покатился к зеву, закрывающему вход во внешний шлюз. Максимов и Герда последовали за ним.
Пропустив девушку вперед, Гай оглянулся. Серый камень столба на мгновение расплылся перед его глазами. Почва мимолетно ушла из-под ног.
— Не может здесь быть никаких землетрясений, — рассердился на себя Максимов, ступая на слабо освещенную эстакаду, ведущую вниз.
***
Герда привезла несколько бутылок вина с Базы. На обжитых планетах отлично росли земные овощи и фрукты, которых Максимов не пробовал те же самые полгода.
— Это с Б-300, — одобрительно сказал он. — Я узнаю вкус. Ты сегодня запрограммируешь робота?
Герда помахала пластиковыми палочками. На отдаленных постах обычно пробавлялись синтетической пищей, однако девушка захватила любимый Максимовым рис и квашеные овощи.
В ее немного раскосых глазах цвета горького кофе заиграли смешливые искорки. Белая щека разрумянилась.
— Ешь кимчи, — велела Герда. — Я сама квасила капусту и она не гидропонная, а настоящая, с Б-300. Представляешь, там собираются выращивать какао-бобы, так что скоро у нас появится настоящий шоколад.
Максимов, в нарушение всех правил приличия, причмокнул рисом. Герда даже позаботилась о золотистом тофу. Губы горели огненными специями.
— Настройку сканера я поручу твоей Королеве, — добавила девушка. — Она со всем справится, а ты мне поиграешь, Гай.
Отхлебнув сладкого вина, Максимов протянул руку через стол. Ее тонкие пальцы оказались теплыми, словно земное солнце.
— Я летела сюда и думала о твоей музыке, Гай, — тихо сказала девушка. — То есть не только о ней, но и о тебе.
Ее губы обожгли Максимова перцем и он выдохнул:
— Я тоже, Герда. Тоже думал о тебе, но ведь ты скоро улетишь.
Девушка потерлась щекой о его щеку.
— Мне кажется, что на Б-242 скоро понадобится постоянный геолог, Гай.
Свет в комнате внезапно мигнул и Максимову опять почудилось мимолетное колебание почвы.
— До поверхности двести метров, — он обнял Герду. — Не придумывай себе того, чего нет.
***
Набросив на плечи земное тканое одеяло, которое Максимов таскал с планеты на планету, Герда внимательно следила за зеленой точкой на черном экране Королевы. Наверху, в ледяной метановой ночи, сканер добрался до второго столба, расположенного в пяти километрах от Поста.
— Вообще нам повезло, — задумчиво сказала Герда. — Здесь только один континент, а в море аномалий не отыскали. Поверхность не такая большая и робот справится за несколько дней.
Максимов потер ее босые ноги, лежащие на его коленях. В последние пару часов он пребывал в каком-то блаженном ступоре.
Герда хихикнула:
— Ты опять улыбаешься.
Наклонившись, он поцеловал пальчики на ее ступне.
— Сорока-ворона, кашку варила, — пробормотал Максимов. — Кашку варила, деток кормила... Я тебя люблю, — он поднял глаза. — Если бы только ты не улетала.
Герда взяла его руки в свои.
— Я тоже, милый, но я совсем скоро вернусь. Экспедиция, правда, тоже приедет, потому что столбы надо тщательно исследовать, — она замерла. — Погоди, сканер уже там. Что это такое?
Девушка, нахмурившись, всматривалась в проекцию на экране. Максимов не мог разобраться в переплетении белых линий. Герда вскочила, сбросив плед на пол рубки. Штрихи на экране потухли.. Максимов растерянно спросил:
— Это землетрясение? Только сейсмическая активность здесь давно угасла.
Герда быстро натянула комбинезон.
— Нет, — отозвалась девушка. — Что-то случилось с роботом, но неполадка не имеет отношения к сейсмической активности. Мне кажется, что столбы связаны сетью корней и они сейчас вибрируют. Ты говорил, что здесь фиксировали колыхания в океане?
Гай взглянул на экран, где отражались показатели датчиков на поверхности метанового моря. Стрелки плясали в едином ритме.
— Как будто вся планета поет, — понял Максимов. — Может быть, они хотят что-то нам сказать, но что?
Он едва успел схватить Герду за руку.
— Погоди, я пойду с тобой.
— Нет, нет, — отмахнулась девушка. — Робот рядом и я быстро все исправлю.
— Королева, — требовательно велел Максимов. — Настрой удаленный доступ к машине.
Серая вогнутая стена компьютера окрасилась радугой огоньков.
— Не могу, — пронесся по рубке вежливый голос. — На поверхности атмосферные возмущения.
— Я туда и обратно, — крикнула Герда с порога. — Ты пока записывай океанскую активность. Я люблю тебя, милый.
Черные волосы метнулись по плечам и она исчезла за тяжелой дверью рубки.
— Я тоже, -— успел отозваться Максимов.
***
Атмосферные возмущения, как их назвала Королева, случались на Б-242 почти каждую неделю. Метановые тучи сеяли крупные градины, а поверхность морей топорщилась от сильного ветра. Такая активность считалась необычной для ледяных гигантов, но Б-242 по размерам была гораздо меньше земли. Максимов называл единственное здешнее море океаном больше из уважения.
Пока на его внешнем экране ничего особенного не происходило. Герда вывела из ангара лёгкий транспорт, предназначенный для эксплуатации на спокойных, как выражались десантники, планетах.
— У меня все в порядке, милый, — ее голос защекотал ухо Максимова. — Что происходит в океане?
— Активность нарастает, — отрапортовал он. — Ты видишь столб?
— Аномалия прямо перед мной, — ответила Герда. — Робот действительно остановился, но я все починю и он продолжит сканирование.
Максимов коснулся экрана. Дрон, зависший в небе рядом со столбом, послушно снизился.
Десантные скафандры оборудовали мощными лампами, но дополнительный источник света не помешал бы при ремонте. В транспорте освещение было довольно тусклым.
— Я тебе посвечу, — сказал Максимов. — Только затащи робота внутрь вездехода.
— Нет, я сниму перчатки и отремонтирую его при температуре в минус двести градусов, — рассмеялась Герда. — Я не робот, мой милый, как твоя Королева.
— Я тоже не робот, — Максимов сначала не узнал голос, раздавшийся в рубке. Королева мигнула датчиками.
Герда стояла спиной к легкому транспорту. Вездеход начал двигаться и Гай озабоченно сказал:
— Ты, кажется, не выключила систему, Герда.
Транспорт разгонялся. Робот-сканер, неожиданно встрепенувшись, покатил к девушке.
— Что происходит? — Максимов привстал. — Робот был неисправен, но тогда почему он...
Гай не успел ничего сделать. Обернувшись, Герда вскинула руки вверх. Любой робот реагировал на этот знак. Транспорт упорно шел вперед. Сканер со всей силы ударил по скафандру Герды.
— Гай, останови их! — закричала девушка. — Они, кажется...
Беспощадный свет дрона заливал ярким сиянием серую метановую пустыню. Максимову показалось, что он слышит треск скафандра Герды. Нелепо взмахнув руками, она упала под колеса транспорта. Максимов дергал все рычажки, до которых он мог дотянуться. На Посту даже не было капсулы-эвакуатора.
— Гай... — ее хрип захлебнулся в ушах Максимова, сменившись отвратительным хрустом. Транспорт методично утюжил тело девушки. Белый материал скафандра расцвел алыми, мгновенно леденеющими пятнами.
— Словно розы на снегу, — мечтательно сказала Королева. — Помнишь, Гай, как я подарила тебе розы после концерта на Базе? Я надеялась, что мы всегда будем вместе, а теперь так и случится, милый.
На метановой изморози распласталась багровая лепешка. Транспорт и сканер застыли рядом, словно ожидая дальнейших приказаний.
— Ты не человек! — заорал Максимов, треснув кулаком по экрану. — Ты кусок металла и пластика, проклятая сука! Я ненавижу тебя, ненавижу...
В его пальцы хлынул поток искрящихся осколков.
— Меня зовут Ольга, — она помолчала. — И я теперь живое создание, как и они.
Вздымающийся в ночное небо каменный столб методично раскачивался. Пол под ногами Максимова завибрировал. Он пытался удержаться за кресло, но все было тщетно. Острые грани осколков резали руки и он лихорадочно шарил по пульту.
— Я должен записать мелодию, — тело Максимова запело. — Они познали вечность и я тоже стану бессмертным.
Пол словно взорвался под его ногами и боль пронзила тело Максимова. Тонкая ледяная струна прошла через него и Гай закачался в такт ее движению, бессмысленно двигая руками, захлебываясь кровавой слюной.
— Добро пожаловать в вечность, любимый, — ласково сказала Королева.