Загнанный в тупик

— Всем привет, меня зовут Клок, мне 33 года и я чувствую, что забрел в тупик. Нет, свалился в бездну, — он схватился за голову, — черт! Может, завис в невесомости? Попал в лимб? Да зачем ты синонимами разговариваешь?! — в этот раз он ударил себя по щеке, а затем оскалился как зверь, крепко сжав кулаки, вплоть до того, что запульсировали зеленоватые вены, — проклятая КАША в голове!.. Ладно... Спокойно, глубокий вдох, запишем по новой.

Клок поднялся из старого, до дыр затертого кресла, подбежал к камере и выключил ее, снова не получилось записать обращение.

— Сейчас или попозже? Лучше позже, слишком много негатива, лишних эмоций, контролируй себя, Клок! Неизвестно, сколько мы еще протянем.

Мужчина поплелся в ванную, едва передвигая ногами, словно они были зацементированы. Он ополоснул лицо холодной водой и посмотрел в зеркало, оттуда глядело худощавое измученное лицо: под зелеными глазами свисали огромные мешки, некогда красивые каштановые волосы были растрепаны во все стороны, на кончиках расположились снежинки перхоти, запущенная щетина переходила в бакенбарды, — кто ты? — спросил сам у себя Клок, со слезами на глазах, — нужно рассказать как до такого дошло... Соберись, пожалуйста, сделаем для потомков видео про человека в мире технологий.

Он прошел мимо пустых коробок из под пиццы, сел на диван и закурил сигарету, смакуя каждый затяг, сначала руки нервно тряслись, затем постепенно успокоились. В квартире витал спертый воздух и запах пота, на пыльном потрескавшемся подоконнике расположилось кладбище мух, за темными шторами виднелись блеклые лучи солнца, оно стало сильнее нагревать Землю, люди построили что-то вроде гигантских зонтиков, спасающих от испепеляющей жары в летнее время. В углу лежали трупы тараканов, новые сюда не пребывали, во всех квартирах поставили специальный прибор отпугивающий насекомых: от муравьев до пауков. Клоку было все равно, ему даже нравился подобный антураж, иногда он нюхал подмышки и думал: «Еще пару дней можно не мыться, все равно никуда не надо», эти пару дней превращались в недели.

Со всех сторон слышался шум, кто-то смотрел телевизор, кто-то громко плакал, кто-то что-то сверлил, а кто-то слушал музыку из 2000-х: в этих старых дешевых домах ужасная слышимость, и люди, соответственно, ужасные — никто не уважает покой друг друга. Последние десять лет начали строить «муравейники» из нанопластин — выгодно, дешево, а главное 100% шумоподавление.

Эту квартиру Клок получил от государства, пособие по безработице тоже. Правительство пока входит в положение безработных, коих во всем мире больше 80%, но скоро их терпение закончится, всех либо отправят в шахты, либо в колонию на Марс, либо проведут эвтаназию. Мужчина сказал:

— Готов?

— Готов... Вроде.

— Нормально мне отвечай! Готов?

— Да! Готов!

Клок снова включил камеру и уселся в кресло, — черт! На мне грязная футболка. Ладно... Они все у меня грязные. А! Запись уже идет, откуда же такая растерянность, Клок! — он подскочил к камере, выключил запись, а затем начал новую, вернувшись в кресло.

— Всем привет, меня зовут Клок, мне 35 лет, — он задумался: «Я вроде другую цифру говорил... Послушай, эта информация не особенно важна, если мы продолжим уделять внимание этим мелочам, то так и не приступим к основной части. Точно, — но Клок не мог с этим смириться, — действительно, а сколько мне? Я родился где-то в 2010-х, тогда национальные меньшинства вошли в моду, без них ни одна сфера не обходилась: ни фильмы, ни правительство, ни даже игры, потом это ушло на второй план, появились роботы и, — он пришел в себя, — черт, я же видео записываю!»

Клок вышел из оцепенения, — что ж, кхм, извините, я просто задумался. Так, на чем мы остановились... Точно, точно, точно. Мне 35 лет, а сейчас на дворе 2048 или уже 2050 или 2049 или 2047, не суть, временной диапазон понятен, просто я выключил робота, который вещает новости и совсем ничего не знаю, весь мир уже сыт по горло этими железяками, — он тяжело вздохнул, — взгляните на меня... Посмотрите, черт возьми! Видите, какое я ничтожество?! Видите?! Я же просто сломлен, как веточка, как прутик, я разбит на части, как стекло, хрупкое стеклышко, — Клок вдруг стал серьезным и пресек очередное перечисление синонимов, — к черту жалеть себя, слушайте историю моего падения, как я забрел в тупик. Забрел в тупик? Черта с два! Слушайте историю, как меня ЗАГНАЛИ в тупик! — он прокричал, сделав четкий акцент на слове «загнали».

— Все началось незаметно. Помню, когда был совсем ребенком, стали набирать популярность роботы, все так веселись, хотели купить себе одного-другого, такая экзотика — просто нечто. Слышал как взрослые, будучи в полном восторге, обсуждали между собой перспективы роботов и искусственного интеллекта: «Наконец-то не придется тратить свои драгоценные выходные на уборку квартиры, смогу хоть отдохнуть!», «И не говори, может, и ребеночку моему тоже робот будет подгузники менять», «Согласна, полностью согласна, робот и газон подстрижет, и листья из бассейна уберет, скорее всего, даже за продуктами сходит — мечта!», «Даа, красотища, а мы с вами будем попивать вино, лежа на шезлонгах, наконец-то заживем!».

Я тогда подумал: «Если взрослые рады, значит, на Земле вот-вот воцарится мир и покой, все будут заниматься своими любимыми делами, пока роботы выполняют всю грязную и рутинную работу. Ура, полагаю!».

Детям стали дарить роботов-питомцев: кошек, собак, игуан, сов, енотов и прочих зверей. У них было больше плюсов, чем минусов — не гадили, не кусались, не ели, не мешали спать, не умирали, но также был один огромный и ключевой минус — они и не жили вовсе, чтобы умирать. Детям эти железяки быстро надоели, они ведь чувствуют фальшь и неискренность, поэтому большинство вернулось к живым питомцам, приюты, кстати говоря, были ими забиты до отвала, часть даже приходилось усыплять, вот так повлияли роботы-питомцы на мир домашних животных.

Смотрите, как был устроен мир: по дому катается робот пылесос, ряд функций выполняет искусственный интеллект, встроенный чуть ли не во всю технику — в холодильник, в телевизор, в стиральную машинку и так далее. Затем через лет десять на кухне уже стоит робот повар, в саду робот садовник, в садике робот воспитатель, в супермаркете робот навигатор. Проходит время, сейчас они и вовсе могут делать почти любую работу, один может полностью контролировать дом, другой полицейский участок, третий пожарную станцию. Сразу вспоминаются фильмы «Я, робот», «Дитя робота», «Стальной гигант», «Терминатор» и игра «Детройт: Стать человеком», видишь какие там показаны конфликты, но искренне веришь — по крайней мере пытаешься, — что в реальной жизни все будет по-другому. Нет, все гораздо хуже.

Сейчас, спустя много лет — роботы кажутся врагами, а не игрушкой из детства. Я видел кучу конфликтов, когда люди толпами нападали на роботов, я тоже мечтал присоединиться, но понимал, что железяки делают свою работу, наш враг — их создатели и те, кто инвестируют во внедрение машин в повседневную жизнь, но эти лица прячутся, не светятся в СМИ, народ даже имен их не знает. А может нынешний создатель машин и вовсе ИИ, тогда как бороться с таким противником, который вездесущ? Никак, гасить интернет.

Я выучился на переводчика, признаюсь честно, уже на первом-втором курсе мне в голову приходили мысли, что моя профессия заведомо мертвая, ведь роботы скоро нас заменят, возникало удушающее чувство паники, но затем резко отступало.

Сначала дела шли гладко, мне доверили обучать ИИ, загружая в него грамотно написанные тексты и исправляя его языковые ошибки, параллельно удавалось работать переводчиком у самых настоящих людей, состоящих из плоти и крови, с огромным спектром искренних эмоций.

Вот здесь, давайте на чистоту, я в целом не люблю людей — меня тошнит от нашей неисправимой дикарской сущности, мне трудно находится долгое время в обществе, начинаю всех ненавидеть. И, конечно же, мне приходилось постоянно с ними взаимодействовать, спустя неделю, может, чуть больше, они начали действовать мне на нервы, хотелось их всех перебить — это я образно, само собой, слушайте дальше. Как же сильно я пожалел о своей злости, ведь буквально через два-три года нас — переводчиков полностью вытеснил ИИ, ему даже не требовалась загрузка текстов или какие-либо исправления, он стал приобретать все эти знания самостоятельно. Изобрели что-то вроде наушника, который сходу переводил любой живой язык, кроме древних вымерших языков — не хватало текстов для загрузки в систему, не говоря уже о людях, способных заметить ошибки в произношении или грамматике.

Я уволен, денег нет, жить на что-то нужно, а в жизни я больше ничего не умею, поэтому я устраиваюсь в продуктовый магазин. Слушайте, что вспомнил: в юношеские годы, я говорил себе, хочу такую работу, где требуется мало контакта с людьми, иначе убью себя. Забавно, но когда жизнь погнала меня в угол, я устроился туда, куда меньше всего хотел, лишь бы не сдохнуть в какой-нибудь канаве, без обид Эдгар По.

Вообще, я очень сильно удивлен, что взяли именно меня, претендентов было море, тысяча или две или три, не знаю. Видимо, всех поперли с работы, заменив роботами. В общем, мне несказанно повезло, глядя на окружающих людей, толпами слоняющихся по городу как зомби, мне становилось и страшно, и грустно. В глубине души, я понимал, что скоро окажусь среди них.

Грязные чумазые попрошайки сидели на обочинах и просили хотя бы копейку, государство выплачивало какие-то деньги, но этого не хватало для полноценной жизни. Личинки — так я называю младенцев, — громко плакали, сейчас никто не поощряет рождение детей, не куда народ девать, Земля трещит по швам от перенаселения, дома я частенько плакал из-за такого шквала негативных эмоций. Мы — люди хотели переложить всю работу на роботов и наслаждаться жизнью, переложили. Только насладиться своим огромным свободным временем никто не может.

Спустя неделю я стал проклинать и работу, и свою жизнь. В основном на кассе закупались старики, а они до сих пор пользовались бумажными деньгами, и мне приходилось объяснять, что у нас нет такого способа оплаты, им придется завести карту, на что я получал тонну негатива в свой адрес, якобы я не уважаю пожилых людей. Все остальные закупались исключительно онлайн, робот доставлял заказ прямо на дом через балкон. Проработав полгода, меня, к счастью, уволили, потому что на замену пришли специальные роботы. Вскоре я вновь пожалел, что так сильно злился, мне стало не хватать человеческого общения, эмоций, чего-то настоящего, живого.

Я пытался устроиться на заправку, но как оказалось, все машины работают на электроэнергии, а роботы сами успешно выполняют всю работу. Кстати, машин-то осталось совсем немного, в основном ездил только общественный транспорт, людям не было смысла покупать собственные авто, они утратили свою популярность, да и ездить не куда, работы-то нет.

Тогда я вернулся домой и повесился, но веревка порвалась, она была старого образца, сделанная из волокон, сейчас такие не производят. Я так понял у нее со временем ослабли нити, поэтому у меня ничего не вышло. Полежав неделю, я додумался устроиться дворником и, проработав лет пять, меня снова уволили, вот теперь я здесь, в углу или в тупике, одно и тоже. До сих пор удивляюсь, как это мне удалось проработать целых пять лет, почему роботов сразу не внедрили в эту сферу, улицы ведь убирать проще, чем работать на заправке. Думаю, государству было приятно наблюдать за тем, как унижаются люди, а может они наоборот старались дать шанс на хоть какую-то работу.

Каждый день мимо проходил робот офицер, посматривая на меня своими бездушными глазами, хотя... Я принципиально не буду называть это глазами, глаза есть у живых, у нас — людей, животных, насекомых, а у них линзы! Черт возьми, вы бы знали, какая во мне просыпалась ненависть, я так мечтал разорвать его в клочья, мечтал кинуться на всех роботов в округе, вырвать их проклятые датчики, чипы или из чего они там состоят, но здравый рассудок сдерживал меня, роботы ни в чем не виноваты. Поэтому я снова задумался, а кто же все-таки виноват? Создатели на пару с инвесторами? Да, но, как оказалось, еще виноваты мы — простой народ, который когда-то давно поддержал идею внедрения роботов в нашу жизнь.

Сидя дома, я стал разговаривать сам с собой, думаю, в большой степени на это повлияло отсутствие общения с реальными людьми, есть я — слабый и неуверенный, а есть я — сильный и предприимчивый, второе «я» помогает первому. Не подумайте, это не раздвоение личности, это просто разговор с самим собой, я ведь понимаю, что это я! Просто меня успокаивает наличие во мне хоть чего-то уверенного, успокаивает звук настоящей людской речи, успокаивает мелодичность голоса, изменчивость тона, успокаивает жизнь, — Клок откинулся на спинку кресла, нервно закурил сигарету и задумался.

— О, знаете, что меня приятно удивило? — вдруг поднял он голову, —отсутствие этих безвкусных фиолетовых огней повсюду — здания и мир в целом не сильно поменялись, только больше «муравейников» стали строить, как я сказал ранее, из-за перенаселения. Если вы не поняли, то в подавляющем большинстве фильмов и игр будущее изображали следующим образом: очень много ярких вывесок — чаще всего они горят фиолетовым цветом, — и все вокруг словно покрыто металлической оболочкой. Нет. Этого нету, все выглядит по-старому, только больше комфорта для роботов — зарядные станции, места починки и прочее. Хотя, еще ведь не наступил 2077-й год, может тогда и воцарится эта безвкусица, город будет переполнен неоновыми огнями, а по воздуху будут летать машины дурацкой формы.

Хочу еще сказать про сохранившееся профессии, востребованы программисты, врачи, актеры, музыканты, художники, в общем, деятели искусств и — вот тут удивитесь, — спортсмены! Да, сначала их пытались заменить роботами, этот план даже проработал пару месяцев, но потом людям надоело смотреть, как бесчувственные машины пинают мячик, катают шайбу или дерутся в октагоне, поэтому богачи умаляли людей-спортсменов вернуться, те, конечно же, согласились, жить ведь нужно на что-то. И еще одна профессия держится на плаву — проститутки. Кому-то приятно заказывать роботов, потому что те готовы выполнить любые желания, а кому-то приятно заказывать людей, потому что у них есть настоящие эмоции.

Я еще видел, как богачи себе металл вживляют, они это называют имплантами, вроде как. Deus Ex какой-то. Представьте, идет человек, а у него половина лица сталью покрыта, или рука металлическая, или вообще все тело из железа состоит. Самое главное, что эти импланты становятся полноценной частью тела, функционируя как живая ткань и даже лучше, но позволить такую роскошь могут далеко не все. Наконец-то стали менять зубы на металлические, насколько я знаю процедура проходит следующем образом: вам дают лекарство, вы выпиваете и ваши зубы безболезненно выпадают с корнем, затем в пустые места вставляют металл, который наполовину состоит из наночастиц и все — зубы чувствуются как родные, только никогда не болят, не кровоточат и не сыплются, к тому же всегда блестят. Как бы заманчиво не звучала идея починки собственного организма, мне по-прежнему было страшно жить.

Забыл сказать, печатные книги вообще никому не нужны, никто не хочет тратить на них свое время, появился другой аналог — интерактивные книги, надеваешь шлем виртуальной реальности и смотришь книгу, атмосфера непередаваемая, но все равно не то, держать в руках печатный вариант было куда приятнее. К тому же, каждый по-разному воспринимает повествование при прочтении, а в интерактивной книге представлен взгляд того, кто ее создает, что противоречит ценности литературы — люди могут видеть разный смысл в одних и тех же строчках.

Ладно, пора закругляться. К чему вся эта исповедь? Я сижу дома безвылазно уже... Ах, я начинаю забывать цифры! Нет! Черт! Где-то год, государство предупредило, чтобы мы искали работу, нет смысла содержать нахлебников. А куда нам идти? На Марс?! Там нужно часами работать на стройках или в полях, на Земле вовсе предлагают работать в шахтах, они могут поставить туда роботов, но дают людям шанс заработать на жизнь. Или мне согласиться на эвтаназию? — у Клока потекли слезы, — черт возьми, я не знаю, что делать! Я каждый день думаю, как найти выход, но, пытаясь найти выход в жизни, я заблудился в собственном сознании. Мне осточертели эти проклятые роботы, как там говорят, природа не терпит пустоты? Так, когда эта жестяная пустота падет ниц?! Когда?! — он успокоился и забубнил, — я просто не вижу перспектив, не вижу яркого будущего, не вижу ничего... — Клок поднялся и достал из под дивана старый кольт, — я зову его «Свобода». Времени не осталось. Часики тикают. Они вот-вот разлетятся, треснет стекло, посыплются все гайки и болты, засекайте, услышав выстрел, через минуту сюда влетят роботы, — Клок засунул себе в рот пистолет, под наклоном 45 градусов и потянулся пальцем к курку, затем резко убрал оружие, — МНЕ СТРАШНО, ЧЕРТ ПОБЕРИ! Я жить хочу, — сокрушался он, — я просто хочу жить, — Клок упал на пол и зарыдал, его худощавое тело тряслось с ног до головы, он резко вскочил, — послушайте, я не верю ни в Бога, ни в Дьявола, поэтому надеюсь, когда я умру, то я просто умру... Хочу, чтобы все это наконец закончилось, — он встал на колени перед камерой, вновь засунул в рот пистолет и попытался нажать курок...