Аромат чужого мира

Артур очнулся от чувства нахождения на огромной раскалённой сковороде. В придачу, казалось, сверху на него поставили утюг, которым только-только закончили гладить недельный ворох постиранного белья. С трудом, открыв глаза, человек увидел огромный ослепительный диск светила. Каждая клеточка тела ныла, разрываясь от боли. Он заставил себя сесть. В голове зашумело, перед глазами пошли радужные пятна. Закрыв один глаз, Артур попытался сфокусировать зрение. Когда огненная свистопляска немного утихла, он медленно открыл второй и перед его взором, открылась картина, заставившая застонать сквозь плотно сжатые губы. В оглушённое от падения сознание возвращалась память о последних часах. Память была жестокая.

Транспортный звездолёт «Геркулес» направлялся из Метрополии в систему голубой звезды Ригель созвездия Ориона. Вокруг неё вращалось пятнадцать планет, начиная с раскалённых, расплавленных шаров, орбиты которых пересекали корону этого сверхгиганта. На противоположном фланге в ледяном безмолвии на задворках планетарной семьи медленно и печально катились по своим орбитальным дорожкам безжизненные замороженные сферы, удалённые от звезды на миллиарды километров.

Свой груз «Геркулес» нёс на центральную четвёрку обитаемых миров системы. Их колонизация началась несколько десятков лет назад. С ближайшего обитаемого сектора Конфедерации Свободных Миров был налажен транспортный поток. Колонисты-фермеры, наёмные рабочие, авантюристы всех мастей, ищущие возможность срубить деньжат, служащие строительных и монтажных корпораций осваивали новые жизненные пространства. Коммивояжеры, офисный «планктон» и менеджеры крупных межзвёздных корпораций, планетарных концернов, фирм и мелких акционерных обществ обживали и подминали под себя новые рынки.

«Геркулес» был уже староват, выбрал техноресурс с горочкой и не сегодня, так завтра мог спокойно отправиться на пенсию. Но новой техники не хватало, поэтому списания хоть и ждали, но не особо верили в получение нового корабля. Компания старалась по максимуму выжать из принадлежащих ей судов.

После выхода из гиперпространства штурман вывел на командный экран рассчитанную траекторию их дальнейшего полёта. Маршрут напоминал огромную волнистую линию, в точках максимального искривления которой находились планеты. Экипажу нравилось использовать их гравитационные поля для изменения курса и придания дополнительного ускорения. Это экономило топливо и время перелёта. На этот раз первым поворотным пунктом был Ригель III. На штурманской карте эта необитаемая планета была помечена как Песчанка.

По команде капитана Артур перешёл на режим планетарного хода. Получив разгонный кормовой импульс, тысячетонная махина корабля стала набирать скорость и, повинуясь опытным рукам пилота, стала слегка заваливаться к верхнему краю атмосферы Песчанки. Главное — поймать момент, когда притяжение планеты, прикоснувшись к кораблю, придаст ему дополнительное ускорение. Пилот ждал этого момента, слившись с кораблём в единое целое.

Рейс был самый обычный, рутинный, как и сотни предыдущих. Действия экипажа за годы совместных полётов — отточены до автоматизма и когда раздался режущий вой аварийной сигнализации, Артур, чьи пальцы находились на сайдстике управления, заученным движением герметизировал свой ложемент, превратив его в индивидуальную спас-капсулу. Раздавшаяся следом команда об аварийном оставлении корабля активизировала моторную память и инстинктивно дала руке команду потянуть рычаг катапультирования на себя. Всё остальное сделала автоматика.

На уровне подсознания Артур заметил звёзды, а затем ослепительная вспышка разрываемого на части «Геркулеса» затмила всё. Спас-капсула превратилась в сверкающий метеор, устремлённый в свой последний полёт в воздушном океане Песчанки. Её разреженная атмосфера никак не хотела полновесно наполнять купол парашюта. Высота до поверхности катастрофически сокращалась. Когда, казалось, свободное падение не прекратиться никогда, купол слегка качнулся, шёлковые складки вздрогнули, и следом чувствительный рывок замедлил падение металлической «семечки». Удар о поверхность был не смертельным, но жёстким. Крепления и ремни безопасности разлетелись, вырванные из своих гнёзд. Ложемент, подхваченный куполом, унесло в сторону, а Артур отброшен на десяток метров и словно по крупному наждаку скатился по склону бархана к его подошве.

Всё это пилот вспомнил, придя в сознание после падения. Пошевелил руками и ногами, констатировав наличие только болезненных ушибов. Облокотившись на локоть, увидел перед собой растекающийся до самого горизонта сверкающий голубыми искрами песок. Всевидящее око звезды смотрело на неизвестно как очутившуюся в её владениях органику и недоумённо разглядывало. Ригель. Царь звёзд и покровитель умерших, воплощение древнего божества — Сах. Он уже занёс свою раскалённую ногу над человеческой хрупкостью. Оставалось её опустить.

Когда жар начал проникать сквозь многослойную ткань комбинезона пилот поднялся на ноги и медленно побрёл по раскалённой пустыне. Мысль о спасении от обжигающего зноя превратилась в несбыточную мечту. Голубой гигант нависал, подавляя размером. Ослепительное сияние окутывало весь этот мир словно тяжёлым ватным одеялом. Казалось, звезда заняла собой всё пространство, как на небосводе, так и на самой планете.

Артур медленно шёл, петляя между барханами, изредка поднимаясь на отдельные, чьи склоны были более пологими. Он брёл, приноравливая своё движение к ритму мыслей текущих также медленно и неторопливо, как и песок под его ногами. Преодолевая сопротивление песчаных пут, мысленно вызывал из глубин памяти образы друзей, таких же, как и он, бродяг пространства. «Хорошо им — вместе летают. Сейчас, небось, ждут меня, черти! Васёк нарды приготовил, Андерс пивком затарился. Димка воблы нарыл».

Мысль о холодном пенном напитке заставила невольно облизать потрескавшиеся губы и в очередной раз посмотреть вверх, в надежде увидеть спускающийся спасательный корабль. В том, что к поискам «Геркулеса» СПАС-служба Ригеля уже приступила, он не сомневался. Но найти иголку в стоге сена много легче, чем отыскать одинокого, чудом выжившего звездолётчика на этом песчаном шарике. Найти, конечно, было бы можно. Вопрос заключался когда. Артур понимал, что сейчас враг номер один — не эта раскалённая пустыня, не ослепительный Ригель, а время.

Мысли неторопливо повернули время вспять. К началу сделанного много лет назад выбора. О звёздной дороге, по которой он прошагал. Об этом нескончаемом мире, имя которому Вселенная. В опалённом мозгу всплыла невольная ассоциация — жертва. Смог бы он, зная, что с ним произойдёт, пойти той же дорогой. Поменял бы профессию космического извозчика на водителя маршрутного гравикара? Предал бы звёзды? Артур приостановился, закрыв уставшие глаза. Обрывочными цветными фрагментами стали проноситься воспоминания о посещённых им мирах, звёзды которых подмигивали ему, переливаясь яркими бликами и раскалёнными шарами только для него. Хороводы планет, безжизненные глыбы астероидов, сверкающие нити метеоритов, величавость газовых гигантов и аскетизм мёртвых планет.

Он попытался представить себя в другой ипостаси, привязанным к поверхности своего родного мира. Размеренный рабочий день. Штампованная неделя. Регламентированные обязанности. Планета-город. Секторальная столица пространства. Престиж высотного офиса. Корпоративная этика, возведённая в абсолют. Семья — ячейка общества. Дети — приветствуются. Пикники выходного дня в специальных резервациях-парках. Отпуск на курорте своей компании. Общение по голографике. Повальный поверхностный интерес к твоим проблемам. Сетевые конкурсы и лох-лотереи. Мир гламура и герои спортивных достижений. Лоск глянца и адреналин новостного криминала. Общество потребления. Светящиеся щиты говорящей и зазывающей рекламы. Скидки праздничные. Скидки дисконтные. Товары в кредит. Жизнь взаймы. Размерено, буднично, рутинно.

И среди этого мира — «остров» странных людей. Объединённый космопорт планеты. Врата для людей-кораблей. Выход в другую реальность. Многогранность общения и естественность интересов. Фейерверк впечатлений и цветные сны ожидания.

«Смог бы я выбрать другой путь, зная такой исход? — Артур медленно покачал головой из стороны в сторону. — Вряд ли. Не с тем характером уродился, — он усмехнулся. — Где ты в Метрополии смог бы насытить неуёмную жажду приключений и поисков? С моим то неприятием эпатажного образа жизни и тягой к риску, к скорости?».

Он не жалел о выбранной дороге. Расстраивала малость свершённого.

В пассиве — холостое состояние, отсутствие детей. Лучшая память о твоей жизни — дети. В его случае она может и прерваться. Звездолётчики поздно обрастают семейными ценностями. Кому охота связывать свою жизнь с вечными космическими скитальцами. Ждать их возвращения из неведомых далей, не зная, вернутся ли они оттуда.

«Великий Космос! Хорошо бы упасть среди ароматного луга, — резкая, пульсирующая мысль пронзила мозг Артура, — и лежать, лежать, вдыхая запах трав и цветов. Видеть копошащуюся жизнь. Подставить лицо под освежающие струи дождя. Дождь! Непрерывный, нудный, моросящий, косой, шквалистый!».

Артур медленно опустился на одно колено, с трудом подавляя головокружение и подкатывающую к горлу тошноту. Обожжённая кожа покрывалась мелкими волдырями. Встать, оторваться от песка уже не было сил. Оставаться на месте — и вовсе не выносимо. Казалось, сердце старается вырваться из груди, не выдерживая бешеного, кипящего тока крови. Артур лёг на песок, сдаваясь притяжению планеты и её раскалённой сущности. Вяло, загребая руками и подтягивая на них своё ставшим непослушным тело, стал ползти.

Раскалённый песок тонкой кипящей струйкой время от времени лился за воротник комбинезона, обжигая и без того спалённую кожу. От жара он временами впадал в забытьё, но руки с ободранными до мяса ногтями продолжали грести песок, по сантиметрам двигая тело в направлении очередной песчаной высоты.

В ушах стоял монотонный гул, язык и губы напоминали потрескавшуюся землю в период великой суши. Пот, казалось, весь вышел через поры, покрыв лицо и тело белой коркой соли. Запёкшиеся слёзы не давали полностью раскрыть глаз. И вот человек замер... Дотянуться до гребня сил уже не было.

«Вот, кажись, и всё», — мелькнула короткая и прощальная мысль.

Прежде чем сомкнуть глаза он кинул прощальный взгляд на победившую его звезду. С неба, опираясь на кинжальный огонь тормозных дюз, опускался маленький спас-крейсер Ригель-системы... И всё же Артур закрыл глаза. Слишком много отдал он сил на борьбу с этой планетой и беспощадным светилом. Где-то в уголке затухающего сознания пульсировала мысль: «Спасение близко! Перевали за этот песчаный гребень!».

Но эта мысль становилась всё слабее и слабее. Вот погасла и она. Артур стал проваливаться в пугающий мрак, освещённый только ярко сверкающей, ослепительной точкой Ригеля. Вдруг что-то очень слабое и неуловимое замедлило его падение в вечность, медленно прорываясь в его обожжённый мозг. Повинуясь этому вторжению, Артур заставил себя раскрыть глаза — всё было по-прежнему. Сверкающий стеной вокруг него возвышался песчаный за́мок. Слух попытался найти различие в обстановке — после гула корабельной посадки всё снова стихло. Слегка вздрогнули крылья носа. Очередной порыв раскалённого воздуха пробил спёкшееся обоняние человека, уловившее слабый сладковатый запах. Чрезвычайно медленно тело подтянулось к гребню бархана. Перед его глазами из толщи песка на длинной ножке на самом краю песчаной горы слабо покачиваясь, алел цветок, напоминающий розу. Он и источал запах заставивший Артура вынырнуть из чёрной бездны забвения. Обожжённая дрожащая рука пилота нежно обхватила стебель. Поднеся цветок к лицу, он вдохнул в себя аромат чужого мира, настоянный на испепеляющем жа́ре пустыни. Бережно зажав цветок в руке, Артур заставил своё тело скатиться с бархана. Что было дальше, он фиксировал отрывочно. Топот бегущих по трапу ног...чьи-то мощные и заботливые руки...калейдоскоп лиц...шумное проявление удивления и радости... Его почти бездыханное тело подняли и занесли в живительную тень корабля в тот момент, когда сознание, не выдержав всех передряг, выпавших на его долю, отключилось, на этот раз окончательно.

Артур очнулся лёжа на койке медкомплекса корабля. Над ним склонился молодой человек в ярко-оранжевой униформе Спас-службы. На левой стороне комбинезона Артур увидел эмблему корабля, который вырвал его из, казалось бы, уже неминуемых лап смерти.

«Лахесис» — прочитал начинающий приходить в себя от прохлады и приглушённого освещения пилот. Судьба», — подумал он со слабой, вымученной улыбкой на обожжённых губах.

Спасатель шагнул к стоящему у иллюминатора напарнику:

— Ещё б немного и мы улетели. Один шанс на миллион. Одним словом — удача!

— Дважды повезло. После взрыва маршевого движка редко кому удаётся выжить... А там внизу пустыня. Ничего нет. Все выжжено. Один песок. Пустыня.

Артур медленно сжал руку. В кулаке чувствовался какой-то посторонний предмет. С трудом, поднеся его к лицу — вспомнил. Он сжимал тот цветок. Ту самую «розу».

— Нет, — сказал он слабым, спёкшимся голосом и спасатели обернулись на звук его голоса. — Не пустыня, — Артур медленно разжал кулак, протягивая им на окровавленной ладони, тот маленький, слабо благоухающий алый комочек, спасший жизнь.

— Не пустыня, — повторил он, глядя на их недоуменные лица. — Сад.

Он внимательно посмотрел на цветок, представляя из них плотный ковёр на этой, пока ещё безжизненной планете, но которая уже проиграла борьбу с жизнью. И начало этому преображению положил цветок, лежащий на ладони опустошённого и смертельно усталого человека.

— Сад!! — повторил он, словно отдавая команду жизни перейти в наступление на обжигающие пески Песчанки.

— Сад!!! — жизнеутверждающе произнёс пилот и улыбнулся потрескавшимися губами, смачивая их, невесть откуда взявшимися слезами.

Возможно, именно в этот момент, лёгкая тучка пролилась первыми каплями животворящей влаги на разгорячённую душу планеты.