Маленький дождь

***

Город расплескивался на стены и фонари. И то, и другое заливало водой. Сначала не спеша, накрапывая, потом совсем быстро, всполохами, взмахами — вода била по фонарям, оставляя в темноте улиц и воздуха в промежутках между домами полосы света. Словно огни нисходят с неба и будят темноту, тревожат ее глухой сон.

Поздно.

Никого уже не встретить. Если бы еще оставались в этом городе собачники, которым самое время выгуливать своих четвероногих друзей, то и они бы не рискнули нос высунуть на улицу. И свой, и пёсий — пожалели бы.

А из домов, бетонных глыб, шифрующих стекла от пола до потолка, никому не разглядеть великолепия, водного торжества, отсылающего к мрачному средневековью. Много веков прошло с тех пор, утекла вода, не стояли часы, а мир природы продолжал баловать человека, незаметно и неожиданно — всегда дико, всегда красиво. Что-то удалось приручить, что-то — предсказать, но мы, люди, всегда любили изучать и экспериментировать с доступным, подвластным материалом.

Животные давно стали вымирать.

Тогда мы обратились к своему виду.

 

***

…Ты сидел в кресле и тихо касаясь руки листал внутренний «контакт». Мимо мелькали лица, имена, возрасты и города, а ты все сидел и стирал из своей памяти запахи и звуки, погружаясь в виртуальные миры – наспех сколоченные доски с чужими разрисованными плакатами на них. Словно кто-то кого-то ищет.

Где-то сиял размазанный, растушеванный по листу акрил, и ты сразу дивился на искусственность лиц, вымышленность имен, даже кличек, которые девушки давали себе, заставляя задумываться о свободе, которое имя дает друг другу, словно ждали вольности в обращении.

Где-то внутренний взгляд, затуманенный для всего происходящего, будь то даже кот на руках, серая дымка шерсти которого уже успела слиться с сумерками, но в «умном» доме, до глупости которого тебе уже давно не было дела, все не включался, не щелкал способный разбудить тебя свет, натыкался на горящие, словно фонари лица, как будто разукрашенные детской гуашью – и в них светилась способность даже не к любви – к встрече с другим. Непредвзятой, не способной решать заранее, идущей напролом к другому человеку – и тем обеззараживающей. Ты успокаивался. Через мгновенье, длящееся долгие биты пульса в твоих руках, ты замирал: «слишком мала», – и листал дальше, больше не останавливаясь.

Иногда попадались и тонкие лица, такие, словно точно знаешь, что паутинка бровей, темная бирюза глаз и мрамор кожи вылеплены, расцвечены темперой. И это навсегда. Но ты, искушенный до всего, уже не замирал в восхищении, а просто проходил мимо, словно зная, что придет и их черед.

Большинство были простыми акварельками. Милыми, незамутненными чужими кляксами листами, на которых едва проступали контуры, но уже угадывались губы, печаль переносицы, глаза, водянистые и не чуткие, устремленные в невидимые глазу и тем более сердцу дали. Таких ты почему-то пропускал, словно прощаясь с самим собой. «Вот еще один человек родился, вышел в мир», – таким был твой суд.

К чему весь этот гомон лиц, возмущался бы кот на твоих руках, если бы давно не устал смотреть, как ты проводишь вечера: в погоне за чужим счастьем просто быть и наслаждаться присутствием в самом большом виртуальном пространстве континента. Звезды зажигались и гасли, глаза оставались чуть раскошенными, вперенными в внутренние пространства. Чип подавал сигнал прямо в мозг. Проматывать было удобно: просто держи руку на пульсе.

Никто не заставил сердце биться чаще, никто не напомнил об улыбке, внутренней простоте. Город молчал за окном, такой же серый и унылый, как чащи, которые снились тебе в кошмарах.

Ты было пробовал вставить себе новый, еще один чип – на этот раз добавив еще одну микросхему к «контакту» и управлению домом, единому-доку. Но искусственно создаваемые сновидения оказались таким же управляемым сном, к которым ты уже приучился. Скучные, лишенные соли неожиданности или зловещей повторяемости, лишенные даже вещности и привычности снов, которые насылает на человека здоровое отключение уставшего сознания, искусственные сны не приносили ни покоя, ни отдыха.

Ты отказался и от них, и вежливо желая обмануть собственное тело, листал, листал, листал и проматывал все новые изображения лиц «контакта».

День подходил к концу.

 

***

День подходил к концу, и ты впадал, словно в кому, в иллюзии и мечты: когда-нибудь обрести хорошего друга, домочадца, – свою любовь. Эту тягу, зов крови заменял тебе проникший в твое тело «контакт». Окно в мир других, таких же разряженных беспощадной реальностью людей.

Или уже больше, чем людей.

С тех пор, как началась всеобщая цифровизация, ты запомнил, как медленно отдалялись отец и мать, когда-то любящие, как медленно уходили в просторы внутренних сетей друзья и знакомые. Каждый оставался один, медленно погружаясь в океан без теплых подводных течений, без круговоротов, с одними лишь застоявшимися участками, похожими на мусорные свалки, – лиц и ничего не значащих имен, сообщений о пустых новостях и сводках погоды, которыми почти не пользовались, так как город надежно защищал своей серостью стен и душным облаком выхлопных газов от каких-либо изменений погоды.

Ветра не было.

Ты молчал.

 

***

Пока ты молчал, я звала и плакала. Кричала.

Когда крик сходил на хрип, а хрип заканчивался на каком-то лучике жалости к себе, я предавалась побегу из пересекающихся коридоров, лабиринтов теней и труб. Места мне не было. Пространство давило, и я бежала от него в глубины своего сознания, но там не было тебя, и я терялась от ужаса и сдавленности своего существа.

Время молчало. Немело вместе со мной. Часы давно встали, словно похоронный бой их тиканья прекратил отмерять вещность моей жизни и оставил наедине с собой. Связи с внешним миром были разрушены. Словно маленький вепрь билось за жизнь сердце.

Глухота останавливала шаги, скрип ботинок по нехоженым путям коридоров немел и таял в пустоте. Стены наваливались, не давая дышать, и я кричала снова, медленно переходя на шепот.

- Где ты?

 

***

Очередное беспамятство дороги, и снова тебе снится вязкая топь, по которой ты идешь, перекликаясь с каким-то очень дорогим и близким тебе другом.

Слышишь то ли крик, то ли шепот ветра.

Просыпаешься, ты понимаешь это, когда в голове всплывает вежливая надпись, что на часах четыре утра. Понимаешь, что не можешь оставаться в постели больше, ни секунды не отдаешь раздумываниям – и поднимаешься. Время бежит за тобой, торопится сунуть тебе рубашку и брюки.

И город, город за серым, нелюдимым окном внезапно зовет к себе.

Ты идешь, немного пошатываясь – и тебе плевать на все комендантские часы на свете.

 

***

Я брела, заплетались ноги, руки уже начали цепляться за стены. Чтобы жить. Чтобы идти дальше.

Мне не хватало взгляда и голоса.

Вдруг голова уткнулась в зеркало, преграждающее путь. Дороги вперед не было. Я остановилась, но своего отражения в пыли и мрачной паутине не увидела.

Передо мной была черная гладь, почти пустая, с небольшими, синеющими чернилами кубами вдали, в глубине стекла.

Я пала, скатилась к его подножию.

 

***

Ты брел по улице, привычно занавешивая свое внимание от домов и живущих в них людей, прозябающих в стылой безызвестности. Мня себя нарушителем спокойствия в этот предрассветный, еще ночной час, ты поймал макушкой первые капли дождя. Разразился ливень.

Ты, считавший поначалу капли, не верил своему счастью.

- Вода – это передатчик информации, – думал ты.

- Что если в воде тоже на самом деле плавают маленькие электроды и узнают все на свете, перемещаясь в пространстве со скоростью туч?

Дождь смывал остатки одиночества, остатки дремы, остатки серого, беспробудного существования в городе, где на дверях висели тысячи замков, а в руках и головах людей бились электронные мысли, лишая сна, заменяя волю на мелкие удары током. Вокруг спали люди, покачиваясь в электронных, наспех выдуманных разработчиками фантазиях. Без тепла и света внутри, которые может дать только живой огонь.

Ты шатался от разобравшего тебя внезапного смеха, резкого, как клекот одинокой птицы.

 

***

Дождь уступил место туману.

Ты остановился перед большой витриной, и вдруг напряженный взгляд скользнул по твоему лицу. Ты удивился и присмотрелся, не веря своим глазам, но подскочившему пульсу.

На тебя смотрела я.

 

***

…Сны и иллюзии уступили место неторопливому течению капель, оставшихся от дождя. Твой кулак разбил витрину. Зеркало в моем сознании качнулось, разбилось, словно заколдованная льдина.

- Ты живая.

 

***

Больше нам некуда было идти.

…Но мы шли вдвоем.