Киборгиня

 

– Дзынь! – тренькает планшет «асоциального» мониторинга, и сразу же включается основной свет «умного дома», резкий, холодный и неотвратимый, как судебная санкция. Следом приходит очередное сообщение.

Нет, не хочу сейчас на исповедь к духовнику! Пускай присылают административный штраф за сокрытые мыслеизвращений. Не нужен мне ваш кешбэк на пожертвования. Неужели я такая великая грешница?

Пытаюсь проснуться. В арендованных апартаментах холодно. Тело сведено судорогой.

Да, бухала! Да, чиповалась с подругами… еще бы проверить оргазмайзер. Могла что-то подцепить.

– Дзыыынь! – настаивает муниципальный святоша.

Пора менять прошивку, то есть принадлежность к традиционной религиозной конгрегации. Нетрадиционные духовные практики нам нельзя, как и экспортные пиратские. Запрет Минкульта. Должно быть предустановлено только отечественное программное обеспечение.

Попробую завтра перейти на католицизм. Ради интереса, а потом, быть может, обратимся к Будде. У последователей первого сейчас вроде льготная тарификация, а у второго – приветственный бонус.

– Дзыыынь! Дззыынь! Дзыыыыыынь!

Господи Всеблагий и все святые, когда же он заткнется!

Ничего не поделать. Придется вставать. Запускаю «BIOS», выставляю подогрев системы до 36,1 градусов. Больше нельзя, офонарительные счета за электричество.

Медитирую на бегущие перед глазами строчки загрузки.

 

Конфигурация: Work Machine, тип: 11 La femme brutale

Процессор: Kazbek(R) Vibranium(R) CPU G74560 @ 9.40GHz

Оперативная память: 25871680 kB DDR7 5566

Материнская плата: Katanagi Technology Co., Ltd. G413M-S2M-CD

Тест памяти: ок

Тест шины: ок

Уровень заряда батареи: 99%

Напряжение тяговой батареи: 12В

 

Поднимаюсь с постели, отсоединяю зарядный кабель (беспроводная приблуда слишком дорога и постоянно глючит). Убираю приемный желоб вывода метаболитов. С хрустом в непрогретых композитных суставах потягиваюсь.

Делаю утренний кофе. Латте. Натуральный. Обшарпанная серая кофемашинка «Бариста» с вертикальной загрузкой, скрипящая, заезженная, но рабочая и ароматно шипящая. Единственная стоящая вещь на моих шести квадратных метрах социальной жилой площади с голографической имитацией окошка.

Божественные эманации свежесваренного кофе приятно щекочут рецепторы, новые, от «Дзайбацу электроникс». Поставила по кредитной программе на три года со скидкой.

Стоп! Бью себя по лбу. Подскакиваю. Если сообщение приходит не по обычной мыслесвязи, а на гаджет по 8G, то это может быть только ОН!

Чуть не сжигаю датчики уровня горизонта. Приходится перезагружать драйвер ориентации. Пространственной, конечно. А вы что подумали? Муниципальный гетеро-налог сейчас вырос. Приходится оптимизировать платежи с подругами.

Хватаю планшет. Смотрю. Кидаю об стенку. Пошли трещины. Две месячных зарплаты электропсу под хвост.

Три новых ночных штрафа. Извещение об изменении порядка уплаты духовной десятины и сообщение от психотерапевта: запись о приеме подтверждена.

 

 

***

 

Подружки меня тогда подкалывали.

– Подцепила натурала, значит, – злорадствовала завистливая Светка-разборщица со сто двадцать первого этажа, – а с нами поделиться забыла? И кто ты после этого?

Светкина постоянная визави Ленка, баба умная и злая, в прошлой «дочипованой» жизни – Николай Александрович, отец трех детей и четырежды разведенец, пророчествовала:

– Ведь бросит, опять к нам плакаться прибежишь!

– Что у него совсем «ни-ни». И даже нет турбонаддува? Там? – скромница Ритка аж зарделась фиолетовым румянцем, личико перекосило. Из-за постоянной экономии на техническом обслуживании у нее глючили мимические нейромышцы и подтекала лимфатическая система.

Вот такие у меня подружки-стервы по жизни. Сто лет как жили в одном мегаблоке «Чертаново-IV», пахали по двенадцать часов в сутки на заводе «Кибердрайв системс». Мотались от дома до работы по пробкам в подземке.

А еще вакцинация от кибербешенства. Обязательная. Болезнь, правда, поражала только треклятых роботов, но не сегодня-завтра должен появиться штамм – угроза людям, точнее их имплантам. Прививка по муниципальному распоряжению стала обязательной (муниципальное законодательство в Киберпрестольной имело преимущество над федеральным, как вы уже, наверное, догадались). Минус месячная зарплата.

Очень тогда расстроилась. Не смогла вовремя погасить кредит. Получила штрафные бонусы и понижение в социальных правах. Но все бы конечно отработала, честно! Пока же день катился к чертям элеткрособачьим, если бы не…

Я познакомилась с Андреем Викторовичем в метро на станции «имени Альберта Пьюна». Сразу обратила внимание на двухметрового блондина-атлета. У меня глаз наметанный, калибровку всего месяц назад прошла. Посмотрела рамку металлодетектора – и просто остолбенела: табло показывало: «0,0%». Такого ведь в наши дни не случалось!

Мужчина остановился у турникетов – глючила допотопная система оплаты по лицам, введённая позапрошлым верховным городским шаманом. Чипа оплаты, понятное дело, нет.

– Вам помочь?

– Да, мадам! – (Боже, какой натуральный, сочный, чувственный голос) – Если, конечно, вас не затруднит.

Поехали вместе на эскалаторе. Потом в вагоне метро. Как оказалось, нам в одном направлении.

Разговорились.

Максим Викторович работал активистом в «Пассивном гражданине». Как он рассказывал, отстаивал права людей и киборгов – на работу, на освобождение от налогов, на право пользования государственной поддержкой при получении ипотеки за место на кладбище. И еще чтобы эвакуаторы не похищали по ночам неправильно припаркованные детские коляски в подъездах жилых мегаблоков.

Выложила ему все, что думала о системе, о грабительских платежах и поборах, запретах. На семнадцатой станции метро мы дошли до прививок от кибербешенства. Оказывается, их теперь всем людям ставили – невзирая на степень чиповки и киборгизации.

На следующий день курьер принес букет из трех цветов (свежвыращенных, ми-ми-ми!) и приглашение на обед.

Боже, какой был мужчина. Стопроцентный натурал! Без всяких «кавычек».

Наш роман продолжался две недели. Я даже поставила дополнительный контейнер с силикон-гидрогелевой смазкой. На время не обращала внимания. На место – тоже. Нет, предаваться страсти в метро разрешалось, разумеется, в отведенные ночные часы. Не у одной меня муниципальная жилая площадь не позволяла развернуться. Но опять же гетеро-налог и арендная плата за такую «сексплуатацию» подвижного состава.

Забыла про все. Отдалась чувствам.

Потом на станции имени какого-то казахского бодибилдера-первопроходца в деле робосексуализма мы попались.

Робот-трамбовщица с буферами. Нет, не с теми, про которые вы подумали (хотя и такое дело тоже есть – кто-то даже на муниципальных госзакупках круто наварился), а с массивными экокожаными валиками, набитыми поролоном. С их помощью запихивали и уминали в часы пик пассажиров до нормы социально-вагонной загрузки.

Так вот, ехали мы одни. Только собирались выходить на упомянутой станции, как в двери ворвалась эта машина и бросилась на Андрея Викторовича. И ну – душить.

– Кибербешенство! – захрипел мой друг сердечный. – Беги!

А я – не могла. Чувства не пускали. Тут значит, через сетевой фильтр постучалось сообщение неизвестного хакера – переведи мол, столько-то карбованцев на такой-то счет – разблокирую трамбовщицу.

А что делать? Максим Викторович-то аж посинел и хрипеть перестал.

Перевела. И правда, сразу та тварь отвалилась и обездвижилась.

Натурал мой был чуть живой.

Тут, конечно, вызвали скорую, полицию. Набежал народ. Моего возлюбленного увезли на каталке, а меня как главную свидетельницу в путевой полицарне полночи продержали. Все дампы памяти пытались считать, да протоколы сетевого взаимодействия. А я на эмоциях – все файлы перемешаны, форматы попутаны. Да еще вирус, форматист-аноргазмайзер во вложении оказался. Пришлось в травмпункте систему откатывать до контрольной точки и с потерей всех промежуточных данных и чувств.

На следующий день пыталась вызвонить больницу для натуралов, куда Максима Викторовича вроде бы перевезли. Бесполезно. Нет такого пациента. Еще неделю бегала по инстанциям. Потом села дома и разревелась. Истерика. На работе – прогулы, выговор с занесением в личное дело.

Короче, осталась я без мужика, без полугодовой зарплаты и с двумя административными штрафами за «аморальную неустойчивость» по неуплате «совокуплятельного» налога и аренды вагона. То есть, конечно за «моральную», но по одной статье два раза наказывать федеральный закон не велит. Однако у нас-то есть еще муниципальный КОАП, там-то «аморалочка» и прописана за неуплату обязательных платежей и штрафов.

Светка-разборщица, воодушевленная моими неудачами, изредка поглядывала на Ленку, увещевала:

– Все они мужики – сволочи, а тем паче и натуралы! Денег лишилась, долгов набрала, а теперь еще и сидишь как бревно бесчувственное!

Ленка (она же Николай Александрович) молчала, соглашалась, прикладывалась к бутылке.

Мы разместились за окном межквартирного тамбура на канализационном трубопроводе как четыре галки. Во внутренних помещениях дома нельзя – камеры, штрафы. Болтали ногами, пили паленый коньяк с метанолом – а внизу метров триста.

Только Ритка пыталась как-то утешить, все адреса и гиперссылки давала – на врачей, юристов, может кто и помог бы?

Пришлось переехать пятьюдесятью этажами ниже из прекрасной восьмиметровой студии с балкончиком в социальные аппартаменты. Электрокота сдала на архивацию, то есть на ответственное хранение в приют на улице Зорге для таких-вот бедолаг, чьи хозяева не могут платить муниципальный животный налог. Хорошо, что он у меня не натурал, в смысле не стерилизованный, а полностью синтезированный. За живого платежи на два порядка выше.

Но самое страшное – это чувства. Они угасли. Ни электросудорожная терапия, ни посиделки с подружками ситуацию не исправляли.

 

 

***

 

Бегу на прием к врачу. Опаздываю. Ловлю муниципальные штрафы. За то, что забыла сменить выдыхательные фильтры – а мимо проехал муниципальный кортеж. Оскорбила чувства и обоняние седьмого начальника третьего зама отставной козы какого-то там младшего барабанщика. За то, что вышла на улицу и не оплатила подписку на вакцинацию от нового штамма порнокоронавируса. Ну и что, что он опасен только для мужчин с гидравлическим биоприводом второго типа – причиндалы у них отваливаются. Прививаться должны все!

На перроне метро прямо передо мной высвечивается реклама. Адвертайз-сенсор обнаруживает энное количество заблудших карбованцев на моем счету. Бренд-менеджер подкидывает мне тематический ролик. Красно-синий столбик-магнит, он же «социальный нейроблокиратор» стопорит мои сервоприводы.

Замираю на месте. Обязана смотреть. Это – закон. Муниципалитет получает деньги от трансляции рекламы в метро. А у меня прошлые взыскания не погашены и статус пониженный.

Опять топ-модели и богатые папики на фуршете. Море, яхта. Божечки, предел моих мечтаний – Монте-Карло. Впаривают инновационный оргазмайзер от «Ебаботико Роботикс» с сохранением фертильности. Новая модель, с сетевым адаптером для подруг. Хочу, хочу, хочу!

Беру себя в руки, отклоняю навязчивое предложение со льготным кредитом. Дожидаюсь, когда таймер отсчитает оставшееся время. Мысленно нажимаю «крестик». Блокиратор отмирает, а я бодаю рекламный световой блок головой и прыгаю в голубой вагон подземки.

Стою у поручня. Перевожу дух.

Рядом трехсотлетний дед жалуется – ему вместо двухфазного кишечного счетчика для определения объема испускаемых газов в уплату углеродного налога телоуправляющая компания поставила трехфазный. Невыгодно. А ведь тоже повелся на рекламу.

Еду до проспекта «Первой пятилетки Киборгизации», где пересаживаюсь на надземное метро. Проезжаю над своим заводом. Но сегодня у инженера-оценщика первой категории отгул. Вынужденный.

На работе я разбираю преимущественно мужчин. Киборгов. На запчасти. И делаю это просто великолепно. Платят повышенную зарплату, причем сразу в киберкойнах, а не каких-то там криптокарбованцах. Мне нравится копаться с механизмами. Я выполняю социальный долг – человек умер, а кредиты и налоги остались, кто будет оплачивать? Дети что ли?

Принимаю свежее тело, сливаю технические жидкости, секвенирую биомассу, разбираю, дефектую по частям механику, определяю, что в сразу переплавку, что поплоше – на разборку для нищих, а импланты поновее – на повторную сертификацию и введение в гражданский оборот. Делаю все быстро – глаз-то у меня наметанный, калибровка и поверка – каждый квартал. Сейчас взяла подработку – дело, конечно, противное, богомерзких роботесс-гнилойдов, то есть, конечно же «гинойдов» разбирать. Но капают хорошие сверхурочные, надбавки «за вредность» – и опять же надо кредиты и штрафы отдавать.

Все, приехали. «НовоБибирево». Дома здесь поменьше. Всего в двести этажей. Места, соответственно, побольше.

Рядом граница Киберпрестольной. За которую меня власти не выпускают – пока не отдам платежи и не сменю свой социальный статус. Ну или не пошлют на утрамбовку и на кладбище. Брусочком на три кубических дециметра. Шучу, конечно. На то и врачи, и система социальной поддержки – не сметь умирать, пока не отдашь все долги муниципалитету.

Клиника частная. У меня же кибер-ДМС от работы и надбавки за вредность. Начальство хочет быстрее «стахановку» в строй вернуть.

Очереди страждущих почти нет. Так, два нищебродных мажора с биржи киберкойнов. Мозги погорели на очередных «шортокрылах».

Мне они не интересны. А вот сама клиника – да. Просторная (кубов двести) палата с журчащими голографическими водопадами на райском острове.

Семен Маркович Гарин мой психотерапевт и инженер человеческих душ. Весь такой умный, с животиком и мефистофелевской бородкой. Стопроцентный натурал, между прочим. Чиповаться ему убеждения запрещают. Он пьет кофе и копается в головах у людей.

– Ну-с, здравствуйте, моя дорогая! – вопрошает последователь Фрейда. – Как настроение? В этот раз подготовились к сеансу? Напомню, у нас только сорок четыре минуты.

Прошлый раз была на нервяке – аж сервоприводы ножек тряслись, каждую минуту переустанавливала их драйвера.

Сеанс просто супер! Не минуты – счастливая вечность! Все хорошо, если бы не робо-тварь за спиной врача. Фигуристая, грудастая, с осиной талией, в белоснежной форме с красными крестиками и белых кружевных чулочках. Сделана под азиатку.

Модель распространённая, мне попадалась. Так и вижу все ее клеммы и соединения – куда отвертку вставить, подцепить, а где циркулярной пилой порезвиться.

Ненавижу роботов!

Вечно им, мужикам, нормальных женщин не хватает? Работа простая: принеси-подай чай-кофе клиенту. Всяко дешевле, чем техобслуживание и проверка элитной роботессы. Вот так вот и отнимают работу у нормальных людей!

Хотя, конечно, понятно. Частная практика. Имидж, статус, робот-медбот. Уж не знаю, что там у них между ног производитель делает (к нам на разбор их уже без дефицитных деталей поставляют). Но доход у психотерапевтов сейчас просто великолепный. Можно даже живых животных заводить, несмотря на высокие налоги и страховку. Для снятия рабочего стресса.

Лежу на кушетке. В затылочный разъем вставлена олдскульная клемма дополненной реальности. Солнце, море, пальмы, чайки и песок. И никаких там «вай-фаев».

Выкладываю доктору все как на духу.

– Не могу забыть. Не могу простить. Не могу понять…

– Ну, ну! – сокрушается Семен Маркович, сидя в своем креслице, покачивая ножкой. – И что теперь, руки наложить на себя и сразу в гроб?

Сейчас опять начнет про свой рефрейминг, смену контекста, пока робо-тварь ходит за нам за кофе. Натуральным, между прочим. Ни разу не растворимым.

Но тут вместо изощренных психотехник моего доктора пробивает на откровенность.

– Поймите меня правильно, такие люди с полностью биосовместимыми имплантами… – Семен Маркович аж запинается, как будто подумал о чем-то о своем, – они называют себя «андройдами», высшей, совершенной расой!

Нам приносят кофе. Семен Маркович делает аккуратный глоток и продолжает:

– Это, к сожалению, массовое явление в наши дни, когда обычный нарциссизм и «комплекс принца» или «принцессы» приводит к полному перерождению личности.

– Но как же цветы и пятизвездочный коньяк на пальмовом масле!

– Все эти ухаживания – лишь искусственная имитация. Эти существа глубоко фригидны в душе. И получают удовольствие лишь от мучений своих жертв. Для собственного полового стимулирования им требуется особая сыворотка. Сразу скажу, стоит она дорого. В отличие от нашего с вами случая. – Семен Маркович распаляется. – У вас обычная аноргазмия, по причине психологической травмы и конфликта программного обеспечения оргазмайзера. Все лечится. Максимум месяц психотерапи, откат системы до стабильного состояния и последующие обновление драйверов. Ну не первый и не последний случай!

– Но разве так можно? Максим Викторович ведь работает в правозащите, отстаивает общественные интересы. – Жалобно оправдываюсь, лепечу про свои подозрения.

– Да забудьте вы его, наконец! Вы для «андройда», простите меня, обычная дойная «электроовца»! – Семен Маркович срывается на крик. – Он же не испытывает к вам никаких чувств.

Овца – это больно. Отрезвляет. Вправляет мозги хлеще, чем электросудорожная терапия.

Замолкаю.

– Технических и физиологических проблем у вас нет! – констатирует Семен Маркович. – Драйверы – дело наживное. А вот что нужно, так это поднять свою самооценку и найти достойную цель! И ради нее выйти из зоны дискомфорта.

Перевариваю сказанное. Думаю.

Да, я люблю чиповаться и я фанатка апгрейда. Я закредитована по самые кибергланды и у меня куча штрафов за аморалку и нарушения социального мониторинга! Вот только не хочу ждать месяц. Хотя, безусловно, визиты к доктору два раза в неделю становятся для меня приятным развлечением между пятнадцатичасовыми рабочими сменами. Опять же, контора платит, почему не походить?

На сегодня сеанс окончен.

Встаю. Прощаемся.

Краем глаза вижу, как Семен Маркович дрожащими руками достает из стола старинную голографическую фотографию. Смотрит на нее и печалится.

Что-там – не вижу, рентгеновское зрение на заводе обещали поставить только в следующем месяце. Но что-то глубоко личное.

Роботесса-медсестра сверлит мне спину злобным взглядом. Это я чувствую и без имплантов.

Выхожу на улицу. Просторно-то как в «НовоБибирево». Вот бы сюда перебраться! Мой глаз-алмаз влет определяет траекторию дронов-штрафометчиков. Не сама конечно, но Ритка-калибровщица помогла с настройками. В две смены по ночам оставались и программировали.

Хорошее место. Не то, что у нас рядом с жилым мегаблоком. Людей мало, радиопомехи слабые. Вот и засекаю трех дронов из пяти. Добегаю до входа в подземку, успеваю спрятаться. Сплошная экономия!

На перроне метро меня опять ловит реклама.

 

 

 

***

 

Месяц спустя я сижу все в том же кресле. Бодрая. Веселая. Пашу в три смены – и ни грамма усталости. Семен Маркович радуется и печалится одновременно. Сегодня ему меня выписывать, а мне – повышать социальный статус и снимать ограничений на перемещения. Возьму отпуск, поеду на курорт, в солнечную Мордовию, на моря – зато в реальности!

Смеемся. Разбираем моего «бывшего» по косточкам. Уже без трагизма и истерик. С веселым, таким, злобным юморком.

– И что – ни грамма металла? Совсем? – переспрашиваю я врача.

Семен Маркович гордый своими успехами, напыщенный (ему только очков в черепаховой оправе не хватает), прямо светило, Наполеон киберпсихиатрии, ученым голосом вещает:

– Да, моя дорогая, это очень серьезная технология, которая позволяет получать стопроцентно совместимый биоматериал, усиленный, конечно, углеродными трубками и с повышенными функциональными свойствами.

Какой же Семен Маркович умный! И это милое пузико, и импозантная мефистофилевская бородка.

– А как это? – спрашиваю у врача

– У любых механических тел и имплантов есть ограничения, допуски. Вы, например, не выживете более получаса на обратной стороне Луны. Холодно. Системы подогрева не справятся.

– Вот еще надо, Луна и все эти экстремализмы! – Наше дело простое. Мордовия, солнце, дистиллированная «аш-два-о» снаружи и «це-два-аш-пять-о-аш» внутри.

– А вашему «амурному другу» – хоть бы хны. – Продолжает Семен Маркович. – Паровая баня на Венере с титановыми вениками и ваннами из серной кислоты – только в удовольствие.

– А турбонаддува нет! – злорадствую я, вспоминая Риткины расспросы.

– Нет, ибо конструктивно не предусмотрен! – весело соглашается со мной Семен Маркович.

Мой психотерапевт собирает голографическую папочку с документами. Там – мое счастье, разрешения, допуски к отпускам и все такое.

Время вышло. В дверь уже скребется следующий пациент – незадачливый криптоброкер.

Пора прощаться. Я уже собираюсь уходить.

– Бах! – дверь срывает с петель. Сквозь пластиковые ошметки влетает биржевой страдалец. За ним – сущая фурия в разорванном на полоски медицинском платье.

Медсестра у Семена Марковича определенно чокнулась. Что-то-там перегрелось и перемкнуло в ее электронных мозгах. Накидывается как кошка бешеная на посетителя. И давай грызть и драть его когтями.

– Кибербешенство! То самое. – Семен Маркович хватается за сердце и сползает под стол.

Медсестра изгибается дугой, обводит нас взглядом, выцеливает следующую жертву. У брокера-то социальный счет в минусе, да и я еще вся в кредитах.

Тварь прыгает на стол, пытается вытащить психотерапевта, опрокидывает папку с моими документами.

И тут такая злость меня берет! Я-то понимаю уже, что к чему.

– Банзай! – кричу, подбегаю и хватаю тварь за шкирку и, поднатужившись, швыряю об стенку.

Живучая, зараза. А на металлической поверхности вмятина.

Тварь выпускает когти и прыгает на меня.

Бью ее в грудь, обхватываю руками-ногами. Катимся по полу.

Заплетаю ногами, душу. Хрустят ее карбоновые китайские позвонки – это вам не наш российский титан. Надо было поддерживать отечественного товаропроизводителя!

Верткая, зараза! Того гляди выскользнет, но я-то твою модель знаю, как облупленную, с потрохами. Изнутри.

Семен Маркович опомнился, подбегает ко мне с каким-то ломиком. Как бы сам не убился!

Выхватываю железяку у него из рук, со скрипом сгибаю и обматываю вокруг шеи медбота.

Все, наша взяла! Сдавленный писк – пережат главный питающий кабель, и соперница отключается.

Встаю. Отряхиваю пыль, поправляю платьице. Каблуком впечатываю мерзкой твари там, где у человека сонная артерия, а у них – блок контроля. Чтоб наверняка не воскресла.

– П-п-простите, что с вами? Вы не пострадали? – мычит Семен Маркович невразумительно и бегает вокруг меня, причитает. – Ужасное происшествие. Страховка, надеюсь, все покроет.

Оживший криптоброкер выползает наружу и скатывается вниз по лестнице в холл.

И тут, вы знаете, на меня такой азарт находит. Никогда бы не подумала. А после драки с этой дешевой подделкой под настоящую женщину. В общем, девушке хочется!

Подхожу к моему доктору, обнимаю, роняю себе на руки и целую.

Семен Маркович дрожит. Пытается сопротивляться. Ничего не выйдет, милый! В прошлом году я на спор с Ленкой по пьяни гидравлический пресс порвала.

Одной рукой держу его на весу, другой снимаю одежду. Подтяжки, брючки, семейные трусы с нарисованными кроликами:

– Спорим, милый, у тебя никогда не было такой сильной девушки?

 

***

Аккуратно упаковываю кофе-машинку в пупырчатую целлофановую пленку. Мое сокровище, мою натуральную прелесть! Полчемоданчика шмоток и два больших пакета с кофе – вот и все мое наследство и приданное. Ну и электрокот, конечно. В «спящем» режиме в оранжевой пупырчатой транспортировочной коробочке с ребрами жёсткости.

Подружки мне «типа помогают».

Светка смотрит завистливым взглядом, не глаза у нее, а форменные оптические прицелы.

– Что, про нас теперь и забудешь совсем?

В ответ ей молча протягиваю подарочную жестянку с кофе. Пусть уймется, незачем ей все знать.

– Нет, не забуду! – Вру ей в ответ, а про себя думаю: «Так, блин, и рассказала бы ей все. Пусть сама научится правильно инвестировать деньги».

Ленка, опухшая с ночной попойки судорожно перещелкивает настройки пульта управления искусственной печенью. И правильно, как тут не забухать: детишки подкатили за алиментами, а смена «гендерной ориентации» не отменяет родительских обязательств. Муниципалитет все держит на контроле.

Для Ленки у меня баночка выдержанного в вольфрамовых бочках семидесятиградусного «Апгрейда» с натуральным машинным маслом и азотной газацией. Утешим «девочку». Выпьем снаружи на трубе на посошок.

Вот и настал в нашем жилом мега-блоке праздник. Я переезжаю. Прощайте, завод и унылые шестиметровые аппартаменты! Здравствуй, уютный маленький домик в заЦКАДье и целых шесть соток частной земли, неподвластной грабительским законам мегаполиса и престижная работа.

Только Ритка, которая выходит на заводе на «разбор» вместо меня, радуется искренне. Расплатилась по кредитам – подправила мордочку и лимфатическую систему. Красотка! Будет у меня подружкой-свидетельницей! Для нее у меня подарок, билет на балет «Щелкунчик». Может быть, себе кого-то правильного подцепит?

Ах да, вы не знали? Семен Маркович таки сделал мне предложение. И то правда, после «такого» даже закоренелые натуралы-холостяки женятся. Или, как мне признался мой любимый психотерапевт, латентные техно-фетишисты. Теперь я – верная подруга жизни и ассистент на работе. Чай, кофе, ну и если пациент вздумает на своего врача бочку катить.

Всплывает сообщение перед глазами. Все в искорках, звездочках и розовых сердечках. Муниципальное, то есть дорогое (ни штрафов, ни пробок) робо-такси приехало. Мой суженый прислал.

Обнимаю и целую подружек. Хватаю чемодан, кофе-машинку и электрокота. Лифты остановлены за неуплату ЖКХ каким-то паршивцем. Страдают все. Ну, ничего, мы же не «мясные», мы – «чипованые», не развалимся. Сто сорок этажей вниз по пожарной трубе – и я на свободе.

Уворачиваюсь от зеленого крокодила – многорукого дрона-парковщика, хватающего поставленную в неположенном месте детскую коляску. И перебежками, перебежками добираюсь до посадочной площадки. Осматриваюсь, сканирую сообщения. Штрафов не обнаружено. Сегодня определенно мой день!

Желтый конвертоплан с черными шашечками на боку раскручивает винты. Прыгаю в кресло. Раскрываю программный пакет автокосметики. Подвожу губы и глаза.

Стартуем. Летим сразу по выделенке, над основным потоком. Электрокот вылезает из коробки и устраивается у меня на коленях. Мурчит.

Смотрю по сторонам: жилые мегаблоки, редкие частные скверики, офисные небоскребы, стаи дронов. Красота первокиберпрестольная!

Выходим на простор. Набираем скорость. Слышу, как в подкрылках завывает ветер. Откидываюсь на спинку. Представляю себя огромной желтой птицей, летящей навстречу солнцу, его ласковым теплым лучам.

Электрокот у окна привстает на задних лапах и удивленно смотрит на облака. Царапает по стеклу лапкой, как будто с кем-то прощается.

В животе порхают бабочки. Я их вижу – спасибо «дополненной внутриреальности» от «Ебаботико Роботикс». Приятный бонус.

Все бабы – как бабы, а я – богиня! Сегодня, завтра, послезавтра и навсегда!